Болотная роща

Кубок [2]

Выяснил Вурдалак, что яд в кубке предназначался ему. Созвал слуг и потребовал найти того, кто отравил вино. Привели в покои царевича страшную девицу. Лицо ее было в пятнах, горели ненавистью глаза черные.

– Кто ты такая и почему пыталась меня отравить? – спросил Вурдалак.

– Давно люди мечтают убить тебя, царевич, да только духу у них не хватает! – сказала она.

– И за что же меня хотят убить?

– За то, что девиц отвергаешь. Одну за другой! Плачут они потом, мучаются, да в Тихом омуте топятся.

– Сердцу не прикажешь, – ответил Вурдалак.

Расхохоталась цыганка. Схватила ее стража под руки.

– Вижу я, царевич, твое будущее. Темное оно, блеклое.

– И что же там такого темного?

– Полюбишь ты девицу. Совсем голову потеряешь! Забоишься своих желаний. Знай же, что жить тебе вечно в ее тени. Никогда не заметит она ни красоты твоей, ни души.

Рассмеялся Вурдалак, лихо хлопнул себя по колену.

– Что ж, ты довольно забавная, – он перестал улыбаться. – Теперь я расскажу о твоем будущем: тебя, ведьма, и всю твою родню сожгут. Чтоб неповадно было царское вино портить, да чтоб не смела более говорить обо мне такие вещи.

Махнул он рукой, и вывела стража цыганку, проклинающую его. 14

1

Водяной зажмурился. Он слышал лишь дыхание Майи. Ее поцелуй пах вишней, совсем как ее волосы. Водяной не знал, что чужие губы можно прижимать к своим.

Чем дольше Майя целовала его, тем большую он чувствовал усталость. Когда Водяной смог открыть глаза, белоснежность вокруг пропала. Они стояли на одном из островков Затуманья.

Сначала он увидел внимательные глаза Майи. Лишь после Водяной заметил, что она стала выше, что ее фигура изменилась и стала больше похожа на фигуру Русалки. Лицо Майи приобрело женственные черты, потеряв детские.

– Ты постарела, – заметил он и не узнал свой голос. Из ломкого хрипловатого он превратился в мягкий юношеский бас.

– Как и ты, – ответила Майя. Ее голос тоже изменился – больше не был таким звонким.

– Что ты со мной сделала? – Водяной рассматривал свои руки с удлиненными пальцами, заметил волосы на ногах. Он был выше Майи и глядел в ее макушку. Ему вдруг страстно захотелось увидеть свое отражение.

– Ты отдал мне свои силы. Я забрала их, – заметив его замешательство, Майя взяла Водяного за плечи и повернула.

Они оказались у зеркала, в котором искали душу Домового.

– Я теперь странный, – сказал Водяной, хмурясь.

– Ты стал мужественнее, – Майя коснулась его челки и сдвинула ее, чтобы было видно оба глаза.

– И это все? Вся цена? А где обещанная душа? – спросил он.

– Держи, – она вложила шарик ему в руку.

– И что мне теперь делать? Как вернуть душу на место? – Водяной морщился, пока звучал его голос.

Майя заметила, что ямка на его подбородке смотрелась симпатичнее.

– Решать тебе: можешь отпустить душу, когда выйдем из Затуманья, и она вернется к хозяину, либо можешь принести ее к телу.

– Что будет, если я буду идти к телу слишком долго?

– Оно начнет разлагаться и возрождение будет не из приятных.

2

Водяной сжал душу друга в руке и посмотрел на Майю.

– Куда делся твой зверь?

– Кто?

– Та ящерица.

Майя и не заметила, как василиск соскользнул с ее шеи и исчез.

– Будем надеяться, что он нашел себе пищу, – судьба ящерицы заботила ее, не так сильно, как самочувствие Водяного. – Нам пора уходить. Чем больше времени ты проведешь в Затуманье, тем сильнее повредится твой разум.

– Опять какие-то правила, – Водяной закатил глаза, но больше не противился и пошел следом за ней.

Когда они спустились к ущелью, Майя открыла проход.

– Мы выйдем на Поляну потерянных детей, – сказала она.

– Не лучше ли тебе остаться в Затуманье? – спросил Водяной.

Слова вылетели раньше, чем он успел подумать. Майя хмуро взглянула на него.

– Ты ведь судья, решаешь, кому какую душу отдать. Твое место здесь, – она слышала, как напряжен его голос, видела по осанке, что Водяной едва сдерживается, чтобы не выскочить в портал.

Вместо ответа она пригладила свои волосы, которые перестали гореть и тут же опустились, вновь сделав ее похожей на обычную человеческую девушку. Майя взяла Водяного за руку и перевернула его ладонь. Он увидел странную отметину в виде стрелки, направленной вверх к его запястью.

– Это – твое предназначение. Следуй ему, – с этими словами Майя толкнула Водяного в спину.

Он зашел в портал, а когда обернулся, того и след простыл. Он остался один посреди поляны.

3

Водяной долго искал, всю поляну оббегал, но так и не нашел Домового. Остановившись на холме, он вгляделся в траву и заметил пятна крови.

«Тело было здесь…куда оно могло деться? – Водяного прошиб холодный пот. – Его ведь не утащили туманные черви?»

Он не знал, что делать. Сожалея о том, что оттолкнул Майю, он пытался все взвесить и принять самостоятельное решение. Ребенок, запертый в повзрослевшем теле.

«Что сказал бы Домовой? Уж он-то точно что-нибудь да придумал бы…» – Водяной прокручивал эту мысль так долго, что у него заболела голова. Он приложил к ней руку и сел на холме.

«Я не могу уйти в омут, пока не верну ему душу…точно, душа!» – обрадовавшись внезапному озарению, он разжал руку.

Шарик тут же взметнулся в воздух. Водяной побежал за ним, едва поспевая и боясь потерять его из виду.

«Она сказала, что душа сама летит к телу. Значит, оно не в Затуманье!» – он бежал со счастливым блеском в глазах, позабыв о склоке с Майей.

4

Теперь Майе было по-настоящему одиноко. Их страхи с Водяным пересекались, но он понятия не имел, что означало одиночество для нее.

Все они были пленниками в Залесье, даже она. И обида в сердце Майи разрасталась крупным цветком. Она стерла непрошенную слезинку и посмотрела на нее.

– Ничего ты не знаешь о жизни в Залесье, глупый мальчишка. И почему я только подумала, что ты сможешь стать моим любимчиком? – Майя покачала головой, открыла портал и вышла из Затуманья. Чем дольше она находилась в Залесье, тем стремительнее теряла силы.

Майя вспомнила о дарах, которые раздала Ягине и Ивану-царевичу. Подумала о накидке, в которой ушел Водяной. Эти дети ничем не отличались от нее: каждого бросили, каждый мечтал быть любимым, и ни один не получил желаемого тепла. У каждого из них были свои причины ненавидеть этот мир.

Только Майя любила его таким, каким он был: жестоким, холодным, одиноким. Она лишь боялась, что однажды все дети Залесья умрут, а она останется совсем одна. И вот тогда для нее наступит самое страшное время – наедине с собой.