Больше чем скандал

Глава 10

Прежде чем она успела сделать шаг, Маркус решительно схватил ее за запястье:

– Очень хорошо, я скажу вам правду.

Кэтрин застыла, словно прикосновение Маркуса оскорбило ее, и бросила выразительный взгляд на его руку:

– Отпустите меня!

Кожа Кэтрин оказалась удивительно мягкой, и Маркус с трудом поборол желание провести по ней пальцем.

– Не будьте такой упрямой, и я расскажу вам все, что вы желаете узнать.

– Отпустите меня немедленно! – Кэтрин дернула свою руку в надежде, что ее требование будет исполнено. Однако Маркус только сильнее сжал запястье.

– Я не хочу причинить вам боль, – пояснил он.

– Так не причиняйте!

– Говорите тише, не стоит тревожить детей.

Последнее замечание чуть ослабило сопротивление Кэтрин. Ее розовые губы вытянулись в прямую линию, а в глазах появился ледяной блеск.

– Если вы не отпустите меня, пока я считаю до десяти, я закричу.

– Вы говорите так, как будто мы играем, – ему очень нравилось над ней подшучивать.

– Я не играю с бычками-переростками, – отрезала Кэтрин.

Пожалуй, это было самое замечательное развлечение Маркуса за последние месяцы.

– Отлично.

Выражение ее лица изменилось.

– Раз, – пробормотал Маркус и погладил подушечкой большого пальца младенчески нежную кожу запястья девушки.

Кэтрин чуть не задохнулась от возмущения. «О, леди чувствительна к прикосновениям!»

– Два. – Палец Маркуса углубился в ее ладонь и мягко описал круг.

Глаза Кэтрин стали просто огромными, а рот слегка приоткрылся, будто ей не хватало воздуха. Она взирала на свою ладонь в немом оцепенении.

– Три. – Маркус передвинул палец к запястью, вдоль вен, и ощутил биение пульса. Чувство удовлетворения нахлынуло на него, и он улыбнулся.

– Четыре. – Наклонившись, он прижал губы к пульсирующей жилке и попробовал шелковистую кожу на язык. Ощутив солоноватый привкус и вдохнув нежный запах лимона, исходящий от кожи Кэтрин, он слегка причмокнул.

У Кэтрин перехватило дыхание, и ее длинные ресницы затрепетали.

– Пять.

Внезапно Кэтрин отдернула руку, словно обжегшись, и прижала к груди. Она почувствовала, что ее сотрясает дрожь. От злости… и от страха. Откуда у него такая сила? Одним лишь прикосновением он вызвал в ней волну жара, которая залила ее от щек до корней волос и отдалась в самой глубине ее существа. Кэтрин была в ужасе.

Неужели любая женщина столь уязвима? Или невинность – ее ахиллесова пята? А может, Маркус – потрясающе ловкий соблазнитель? Кэтрин не могла представить, способны ли на такое другие мужчины, и ее неопытность лишь прибавляла ей неуверенности в себе.

Пока Маркус гладил ее руку, Кэтрин боролась с желанием закрыть глаза, позволить мыслям течь, как им вздумается, и предоставить Маркусу возможность делать все, что он пожелает.

Маркус и раньше вызывал у нее недоверие, а теперь она считала его опасным вдвойне.

– Никогда больше так не делайте. – Кэтрин с трудом узнала собственный охрипший голос. Отступив назад, она постаралась собраться и преодолеть свое волнение.

– Не делайте чего? – осведомился Маркус, широко и невинно улыбнувшись, даже не пытаясь сделать вид, что он тут ни при чем.

– Не делайте, и все. – Кэтрин не намеревалась играть в его игру. Она, конечно же, проиграет. Маркус, без сомнения, очень опытен, и для достижения своей цели он использует все средства. В том числе и недопустимые.

Но Кэтрин не позволит, чтобы ею манипулировали.

Она распахнула дверь:

– Уходите.

Мерзавец даже не пошевелился.

– Мы еще не закончили.

Кэтрин категорично тряхнула головой:

– Нет, закончили.

– Так вы не желаете узнать, почему я вернулся?

Охваченная сомнениями, Кэтрин заколебалась. Она не хотела, чтобы после их стычки Маркус решил, будто он сможет легко ею управлять. Но сможет ли она справиться со своим замешательством?

– Никаких игр, – потребовала она.

– Слово чести генерала.

Это была клятва из времен их детских сражений. И хотя Кэтрин редко в них участвовала, она сознавала, как много значили те незыблемые принципы, и полагала, что Маркус не перешагнет через них. Или перешагнет? С полной невозмутимостью он манипулировал женщиной, которая его абсолютно не интересовала. И она проиграла ему по всем пунктам. Что ж, теперь ей нужно было срочно спасать свое лицо.

Кэтрин воинственно подняла голову:

– Только при открытой двери.

– Хорошо. Присаживайтесь.

Кэтрин заколебалась: она плохо представляла, как вести себя с этим коварным мужчиной.

– С моей стороны было непорядочно смущать вас, – произнес он. – Простите меня.

Кэтрин прищурилась, она не верила ни одному его слову. Прижав руку к груди, Маркус продолжил:

– Вы должны знать, как трудно мне даются извинения. Подумаешь, одно-два слова!

Кэтрин уселась, не сводя глаз с мерзавца.

Вновь опустившись на стул, Маркус поудобнее устроил раненую ногу. Кэтрин даже невольно ему посочувствовала. Но это вовсе не означало, что она вновь поддастся его манипуляциям!

– Меня направил сюда мой командир, – начал Маркус спокойным, медоточивым голосом, – чтобы я смог на время исчезнуть.

Стараясь не поддаваться его чарам, Кэтрин попыталась сосредоточиться на фактах.

– И почему он счел это необходимым?

Маркус вздохнул:

– Я попал в затруднительное положение.

Кэтрин скрестила руки и откинулась на стуле.

– Удивительно!

– Мой начальник решил, что я должен на время покинуть полк, и дал мне отпуск. – Взгляд Маркуса стал холодным. – Решение принимал не я.

– И вы подчинились? – она была уверена, что Маркус способен выбраться даже из гнезда смертоносных змей.

– Приказ был отдан в такой форме, что я не мог не подчиниться.

Кэтрин наклонила голову.

– Почему же?

– Мне грозил трибунал, – на скулах Маркуса заходили желваки, – и еще кое-какие наказания, которые я предпочел бы не обсуждать в столь нежном обществе.

«Подумаешь, какой джентльмен!»

– Я не хотел возвращаться, – во взоре Маркуса вспыхнул, как показалось Кэтрин, неподдельный гнев. – Честно говоря, я пытался изменить мнение своего командира всеми возможными способами.

– Безрезультатно? – предположила Кэтрин.

– Он был непоколебим. Пришлось подчиниться судьбе.

– И вот вы здесь… Надолго?

Маркус пожал плечами:

– Месяц, может быть, два. Пока… все не утрясется.

– А потом?

– Вернусь в свой полк.

– В Испанию?

– В Испанию, в Португалию, кто знает… Куда меня сочтут нужным послать. – Маркус старался говорить убедительно. – В армии мы подневольные люди. – Возможно, для него это и неплохо. – И потом, есть еще проблема с деньгами.

– С деньгами?

– Я не лгал, когда сказал вам, что должен собрать некоторую сумму.

Кэтрин вопросительно подняла брови:

– Так вы действительно спасли чью-то жизнь? И теперь предполагается, что отец этого человека выразит вам свою благодарность?

– Позвольте сформулировать это несколько иначе: некий джентльмен будет вынужден облегчить карман в подтверждение своих патриотических чувств…

– Но отнюдь не по доброй воле, как я подозреваю, – в голосе Кэтрин прозвучала насмешка.

– Когда я хочу, то могу быть весьма убедительным.

Помедлив, она кивнула.

– Значит, пока вы здесь находитесь, трудясь на благо Совета, вы на самом деле…

– На самом деле я пытаюсь втереться в то общество, где он вращается.

– Как вы политичны, – Кэтрин выдавила фальшивую улыбку. – А я-то думала, что вы выхватите саблю и, угрожая ею, попытаетесь изъять необходимые средства.

– Я «выхватываю саблю» только тогда, когда считаю это необходимым.

Кэтрин не сразу нашлась что ответить и постаралась подавить удивление, отразившееся на ее лице.

– А кроме того, я уже объяснял, что у меня было достаточно времени, чтобы обдумать свои действия.

– И где вы остановились на время визита в Лондон? – холодно осведомилась Кэтрин.

– А, так вам стало не хватать меня в Андерсен-холле?

Кэтрин не удостоила его ответом.

– На Ламонт-стрит, в пансионе Уэдерли. Конечно, это не лучший вариант, – прокомментировал он, – зато для офицеров там есть особые скидки.

– Что ж, на этом, я полагаю, наша беседа окончена? – спросила Кэтрин, вспомнив манеру, в которой обычно разговаривал с ней ее брат-брюзга.

– Так вы обещаете никому не рассказывать о моих делах?

Она не сомневалась, что Маркус знает, как твердо ее слово. Директор Данн, конечно же, не преминул поведать о ее достоинствах.

– Даю слово, – Кэтрин взмахнула рукой. – Даже за все блага мира я не проговорюсь о ваших россказнях.

Озадаченный подобным комментарием, Маркус бросил на нее удивленный взгляд и кивнул:

– Спасибо.

– Не стоит благодарности.

Он улыбнулся.

Щеки Кэтрин вспыхнули, но она не отвела глаз.

– Мой отец попросил вас ознакомить меня с делами приюта. Я бы хотел просмотреть учетные книги.

Кэтрин охватило возмущение, однако директор Данн действительно просил ее об этом, и она находилась у него на службе. Жаль, что он так доверчив и даже не подозревает о махинациях сына.

– Если вы скажете когда…

– Сейчас самое подходящее время. – Маркус встал. – Ведь это они, не так ли? – спросил он, указывая на книги, лежащие на ее рабочем столе.

Кэтрин стиснула зубы. Она не могла придумать причину для отказа.

– Неужели вас так интересуют цены на сало? – спросила она, поднявшись. Кэтрин постаралась повыше поднять голову, чтобы достойно встретить его предательский взгляд.

Маркус так очаровательно улыбнулся, что губы Кэтрин едва не сложились в ответную улыбку. Поэтому она еще больше нахмурилась.

– Меня занимает все на свете, – пробормотал он.

Можно было бы изобрести менее идиотский ответ.

– Прекрасно. Располагайтесь, – Кэтрин указала на книги. – Но если из-за вас возникнет беспорядок, я сильно рассержусь.

– А мне казалось, что вы превосходно владеете собой.

Кэтрин еще ни разу не испытывала желания кого-то ударить, однако сейчас была поразительно близка к этому.

Маркус взял книгу, раскрыл ее и провел своей широкой ладонью по странице. Кэтрин оскорбилась и за себя, и за свой гроссбух.

Она скрестила руки и метнула в его спину испепеляющий взгляд.

– А где список жертвователей? – спросил Маркус, даже не потрудившись взглянуть на нее.

– Что-что?

Маркус обернулся, и на его удручающе красивом лице промелькнула насмешка:

– Список благотворителей, которые поддерживают Андерсен-холл, и перечисление пожертвованных ими сумм.

– Ах это… – Кэтрин удивило, что ему известны такие подробности, и она сильнее стиснула зубы.

– Пожалуйста, дайте его мне.

Кэтрин медлила в нерешительности.

– Или я должен пожаловаться отцу, словно мальчик, которому нянька не дает положенного ему молока?

Выхода у Кэтрин не было. Директор Данн абсолютно ясно дал ей понять, что она должна сотрудничать с его сыном.

– Извините, – кивнула она.

Маркус наблюдал, как Кэтрин, взяв стул, с грохотом переставила его к книжному шкафу. Она, несомненно, обладала сильным характером.

Маркус протянул руку, чтобы помочь, однако Кэтрин из вредности предпочла ее не заметить. Встав на стул и дотянувшись до верхней полки, она начала перебирать книги. Серая ткань платья обтянула ее упругие груди, сведя на нет удручающий эффект, который производил ее застегнутый доверху наряд. Движения Кэтрин были совершенно безыскусны, но даже самая опытная соблазнительница из дома удовольствий не смогла бы произвести на Маркуса большего впечатления.

Он сглотнул и напомнил себе, что и в прямом и в переносном смыслах Кэтрин находится вне зоны его досягаемости. Маркус не собирался больше дразнить ее. Он и так вел себя не очень-то достойно. Но Кэтрин выглядела слишком соблазнительно, чтобы это обстоятельство можно было проигнорировать. Чего стоило только одно возмущенное выражение, застывшее на ее лице! А ледяное презрение, вспыхивающее в глазах! Сколько страсти вкладывала она в свои возражения, а ведь самое подходящее место для такого темперамента – спальня. Нетрудно представить, как она будет вести себя на простынях! Ее чувственность так зажигательна. Маркус представил разметавшиеся по подушке золотистые волосы Кэтрин, соблазнительно приоткрытый рот, страстный затуманенный взор…

Однако от этих идиотских мыслей нужно срочно избавляться. Правда, тогда и оставшиеся в его арсенале средства окажутся очень скудны. Интерес к публичным домам он потерял много лет назад. Это случилось тогда, когда, выиграв в карты, он провел целую ночь с девицей по имени Люсинда. Многие мужчины сочли бы подобную возможность за счастье. Но, проснувшись утром, Маркус увидел, сколь разрушительно действует страсть на женщин. Все утро он оставался возле Люсинды и слушал ее рассказы, отмечая про себя сквозящие боль и отчаяние в ее опустошенном взгляде, и синяки, покрывающие прекрасное тело девушки. С тех пор отношение Маркуса к покупным наслаждениям резко изменилось, и он навсегда потерял к ним интерес.

Но и тут ему, казалось, не суждено было найти облегчения. Кэтрин Миллер для него – запретный плод. Он не совращает девственниц. Маркус вообще старается держаться от них подальше. Соблюдая дистанцию, он не столько щадит их невинность, сколько избегает ненужных осложнений, которые могут сопутствовать отношениям с девушкой. В особенности с такой, как Кэтрин.

В этот момент, взяв толстый том и уже поворачиваясь, чтобы спуститься, Кэтрин пошатнулась. Маркус машинально протянул руки и обхватил ее тонкую талию. Ее маленькая рука слегка оперлась на его плечо, в то время как вторая продолжала сжимать книгу.

– О, – выдохнула Кэтрин, и ее щеки приобрели вишневый оттенок. Как же ему нравилось ее смущение! – Все нормально.

В Андерсен-холле все немного отдавало запахом земли и влаги. Все, кроме благоухающей лимоном леди, которую он держал в объятиях. Скорее всего, это был запах душистого мыла, а не духов. Маркус поймал себя на том, что ему нравится этот чистый, терпкий аромат. Интересно, кто-нибудь еще оценил его по достоинству? Впрочем, какое ему дело.

Избегая смотреть ему в глаза, Кэтрин кашлянула.

– Спасибо. – Ее голос прозвучал немного хрипло и напряженно. – Все нормально.

– Я не кусаюсь, – заверил ее Маркус.

Больше всего на свете сейчас ему не хотелось отпускать Кэтрин. Однако, немного помедлив, он отступил и протянул руку.

Кэтрин поколебалась и вздернула подбородок. Ни в коем случае нельзя показывать ему свои слабости. Пока она слезала со стула, ее пальцы тепло и уютно покоились в ладони Маркуса, но она даже не подняла на него глаз.

– Больше вам ничего не нужно? – спросила девушка, ощущая страшную неловкость, с которой она ничего не могла поделать.

– Нет, пока – нет, – не смог не поддеть ее Маркус.

Кэтрин направилась к выходу, явно желая поскорее избавиться от его компании.

– Все необходимое вы можете найти здесь. И не трогайте ничего на моем столе.

– Я не воришка, – сказал он, глядя на ее удаляющуюся спину.

– Нет, вы всего лишь лжец, – тихо прошептала Кэтрин.

Маркус улыбнулся и осмотрел маленький кабинет. После ее ухода он стал совсем пустым, однако лимонный аромат все еще продолжал витать в воздухе, словно легкое облако.