Больше, чем соседи

1

Итан

Десять лет назад

Мое тело ноет от тренировок, боль проникает под кожу и погружается глубоко в кости. Каждый раз, когда мне становится больно, я стараюсь не обращать внимания на пульсирующее ощущение, распространяющееся вниз по моему бедру. Но тьма всегда побеждает, и я никогда не борюсь с ней. Потому что мне нравится кайф, который я получаю от адреналина, бегущего по моим венам.

Мне нужно напоминание о том, что я все еще жив, хотя кажется, что я давным-давно умер. Я должен был умереть. Это должен был быть я. Теперь я остался с чувством вины, болью и постоянным напоминанием о том, как сильно облажался. Шрам над моей левой бровью — еще одно напоминание. Каждый раз, когда я смотрю в зеркало, мне приходится сталкиваться лицом к лицу со своим прошлым. Если бы только я мог принять его прежде, чем оно завоюет меня, сожрет заживо изнутри.

К тому времени, как я въезжаю на свою подъездную дорожку, на улице уже темно, и лишь полоска лунного света освещает фасад дома. Мои родители даже не потрудились оставить свет включенным.

Я несколько раз моргаю, чтобы прояснить зрение, и вылезаю из своего «Мустанга», фастбэка конца шестидесятых, который мой дедушка оставил мне по завещанию. Я родился в семье старых денег, машина была одной из многих игрушек, которые я унаследовал от дедушки Джо вместе со значительным трастовым фондом.

Говорят, счастье за деньги не купишь. Я знаю об этом больше, чем кто-либо другой. Потому что даже деньги не могут стереть те моменты жизни, которые я хочу забыть.

Прислонившись к двери, я смотрю на старый дом в колониальном стиле, в который переехал в прошлом году со своими родителями. После того, что случилось в Бостоне, они вынудили меня оставить моих друзей и переехать в Лоуэр-Мерион-Тауншип, фешенебельный район недалеко от Филадельфии.

Мой лучший друг и товарищ по команде Уилл Роман и его столь соблазнительная младшая сестренка Мия помогают мне пережить эти дни. Она моя драгоценная маленькая овечка. Единственная девушка, которая видит всю тьму во мне и приветствует ее. Она меня не осуждает. И мне никогда не придется прятаться от нее.

В кои-то веки в кабинете моего отца не горит свет, и все же он дома. Это впервые. Должно быть, он напился, чтобы уснуть. Могу только надеяться. Когда в доме тихо, я люблю прокрадываться через заднюю дверь, чтобы избежать встречи с отцом. Он ненавидит меня за все те неприятности, которые я причинил. Знаю, он хотел бы, чтобы я был на месте Эрика.

Мне трудно держать глаза открытыми, тяжесть прошедшего дня и все, что с ним связано, обрушиваются на меня разом. Пробираясь через дыру в кустах на свой задний двор, я бросаю взгляд на дом Романов. У них такой же кирпичный фасад и крашеные ставни, как у нас, только немного более изношенные. Я поднимаю взгляд на верхний этаж и вижу Мию, сидящую на подоконнике. Она улыбается, ее рот открывается так широко, что доходит до ее прелестных голубых глаз, обнажая идеальный ряд белых зубов.

Такая милая девушка не должна приближаться к таким монстрам, как я. Если бы я был ее братом, я бы держал себя от Мии как можно дальше. Но Уилл понятия не имеет, как много Мия значит для меня. Он никогда этого не узнает.

Я останавливаюсь как вкопанный и поворачиваюсь к ней лицом, мое зрение слегка затуманивается, когда я смотрю на нее. Она едва заметно машет мне, и я отвечаю ей тем же, прежде чем она наклоняет голову в сторону сарая на заднем дворе. Почти каждый вечер я встречаюсь с Мией на качелях на противоположной стороне сарая. Это что-то вроде нашего собственного маленького уединения от мира. Если бы только у меня хватило смелости рассказать ей все. Но боюсь, что она возненавидит меня, как и все остальные, а я не могу этого допустить.

Я киваю в знак ответа, сообщая, что встречусь с ней позже. Ей приходится ждать, пока Уилл заснет, прежде чем она сможет улизнуть. Машу ей еще раз, обещая увидеться, и достаю из кармана мобильный телефон. Используя свет от экрана, я вставляю ключ в замок и толкаю дверь плечом. Эта чертова штука залипает, когда на улице жарко, и мне становится труднее избегать своих родителей.

К счастью, свет на кухне выключен, так что я крадусь в темноте и направляюсь к лестнице. Я даже оставил хоккейную сумку в багажнике, чтобы не создавать ненужного шума. Привлекая к себе внимание в этом доме, я только попадаю в мир полный неприятностей. По большей части мой папа безобиден. В основном он кричит, вымещая на мне свое разочарование из-за прошлого. Я позволяю ему копаться во мне. Потому что заслуживаю каждую каплю его гнева.

Поднимаюсь по ступенькам, радуясь, что добрался до третьего этажа без помех. Но моя маленькая победа недолговечна. Когда я толкаю дверь своей спальни, отец сидит на моей кровати с деревянной коробкой в руке. Вырезанная вручную из коры, которая была у моего деда в хижине, шкатулка хранит все мои секреты. Воспоминания о дедушке Джо и Эрике, старые семейные фотографии счастливых времен и единственная вещь, которую я никогда не хотел, чтобы он нашел.

Глубоко под бархатной подкладкой спрятан мой самый большой секрет, который теперь знает мой отец. Иначе зачем еще ему здесь находиться?

Папа вздыхает, когда слышит мои шаги, и медленно поднимает на меня взгляд со слезами на глазах. Его лицо выглядит опухшим, как будто он некоторое время плакал.

— Значит, это и есть причина? — он протягивает мне коробку, чтобы я взял ее, что я и делаю, поспешно забирая ее у него.

Я открываю крышку и тщательно проверяю содержимое.

— Верни мне его, — кричу я.

Он качает головой:

— Ты уезжаешь. Я хочу, чтобы ты убрался из моего дома и из моей жизни.

От него разит бурбоном и сигарами, он поднимается с матраса и встает передо мной. Несмотря на мой рост и телосложение, у него все еще есть возраст и власть надо мной. Иногда я дерусь с ним. В других случаях я позволяю ему вымещать свою агрессию на мне. Потому что этого заслуживаю. Все это. Все до последней капли, что у него осталось.

Моя губа в гневе приподнимается:

— Я никуда не собираюсь уходить.

— Да, собираешься, Итан. Я не хочу больше слышать ни слова. Твоя бабушка ждет тебя. Как и Уитмор.

Упоминание об Уитморе заставляет меня съежиться. Я, блядь, туда не поеду:

— Мне сейчас восемнадцать. Ты не можешь заставить меня что-либо делать.

Он запрокидывает голову и смеется:

— Ох, да, могу. Твой дедушка вложил средства в твой траст. Я отвечаю за него, пока тебе не исполнится двадцать один год. Хотел бы я посмотреть, как далеко ты продвинешься, не получив от меня ни цента.

Я пожимаю плечами:

— Тогда я попрошу бабушку.

— Подумай еще раз. Она не изменит своего мнения, и я тоже.

— Тогда я найду работу, — я оказываюсь с ним лицом к лицу, так близко, что наши носы почти соприкасаются. — Мне не нужны ни ты, ни твои деньги.

— Может, и нет, но тебе нужны мои связи. Одного телефонного звонка будет достаточно, чтобы разрушить твою профессиональную карьеру. Ты этого хочешь? Потому что я могу отнять у тебя все, чего ты когда-либо хотел, в мгновение ока.

Ему не нужно говорить это вслух, но я знаю, о чем еще он думает. Точно так же, как я отнял у него все.

— Нет, — бормочу я, и это слово срывается с моих губ шепотом.

Каким бы умным я себя ни считал, он всегда на шаг впереди меня. Он более разборчив.

— Я должен поехать в Стрикленд с Уиллом. Тренер ждет, что мы начнем осенью.

Он засовывает руки в карманы и отступает назад, чтобы посмотреть мне в глаза: — Больше нет. Я позвонил в школу и отменил твой прием. Твой тренер был разочарован тем, что ты не присоединишься к Уиллу, но у тебя есть более важные поводы для беспокойства. Тебе нужна помощь, Итан. Тебе это нужно.

Мне действительно нужна помощь. Но мне неприятно признавать, что мой отец прав. В кои-то веки он спокоен, вместо обычного воинственного беспорядка, к которому я привык за последние два года. Все свои плохие качества я унаследовал от него. Мы во многом похожи, но действуем так, словно у нас нет ничего общего. Я не Эрик. Я никогда им не буду. Это все, что для него имеет значение.

Он качает головой в последний раз, разочарование и отвращение проявляются сильнее всего, когда он смотрит на коробку в моих руках:

— Ты уезжаешь. Конец обсуждения. Собери свои вещи и будь готов. Ты уедешь сразу после выпускного вечера.

Я подумываю о том, чтобы сбежать, но как далеко я смогу зайти без денег? В таком случае у моей машины кончился бы бензин прежде, чем я проехал бы даже один штат. С моими единственными настоящими друзьями по соседству я мог бы жить с Романами. Но я не хочу, чтобы они знали о моей прошлой жизни. Я держу это дерьмо взаперти, точно так же, как секреты, которые я храню в этой коробке.

После того, как мой папа выходит из комнаты, я сажусь на кровать и смотрю в окно. Спальня Мии выходит окнами на мою. Помню, как впервые увидел ее, словно это было вчера. Она пела в расческу для волос, одетая только в желтое бикини в белый горошек. Она такая невинная и чистая, с ее бледной кожей и почти белыми светлыми волосами — вот почему она моя маленькая овечка.

Теперь я должен разбить ее сердце вместе со своим. Я должен попрощаться.