Больше, чем соседи

2

Мия

Десять лет назад

Я труп. Или, по крайней мере, я говорю себе это, когда крадусь через заднюю дверь родительского дома. Уилл, мой старший брат, убил бы меня, если бы узнал о том, что я встречаюсь с его лучшим другом на качелях на границе наших владений. Я уже несколько месяцев тусуюсь с Итаном Уотерсом за спиной моего брата. Мы ждем до полуночи, когда в наших домах воцаряется тишина, а потом пьем газировку и едим вредную пищу, переосмысливая прожитые дни.

Мое сердце учащенно бьется, когда я знаю, что Итан ждет меня на заднем дворе. Каждое нервное окончание в моем теле оживает от запретного действия, которое я собираюсь совершить с Итаном. Мы оба знаем, что поступаем неправильно. Но не все ли нам равно? Не совсем. И не то чтобы мы когда-либо пересекали черту, несмотря на ноющее желание поцеловать Итана каждый раз, когда он оказывается в радиусе двадцати футов от меня.

Если Уилл когда-нибудь узнает о нашей тайной дружбе, то взбесится. С тех пор как Итан переехал из Бостона в пригород Филадельфии в прошлом году, мы танцевали вокруг идеи о том, что мы будем вместе. Чем ближе он подходит к окончанию школы, тем больше я нервничаю из-за наших отношений. Мы стали друзьями, и иногда я нуждаюсь в нем гораздо больше, чем он во мне. Я живу ради тех ночей, когда у нас есть это особенное время для нас самих. Когда мой брат всегда рядом, я никак не могу сблизиться с Итаном.

Я закрываю за собой дверь, изо всех сил стараясь не издавать ни звука. Мои родители выключили свет двадцать минут назад, заставив меня ждать Уилла. Но он никогда не спит. Как только я услышала, что его «ПлейСтейшн» включилась, и звук взрывов бомб пробил стену, которую мы разделяем, я прокралась вниз по задней лестнице. Почти каждую ночь я повторяю одну и ту же процедуру.

Маленькой части меня нравится тайком встречаться с Итаном из-за связанного с этим риска. Это захватывающе. Быть с Итаном не похоже ни на один другой опыт, который у меня был с мальчиком. Ну, он же не мальчик. Итан теперь мужчина, он даже близко не стоит с неуклюжими мальчиками из моей школы.

Что мне больше всего нравится в Итане, так это то, что он никогда не относится ко мне как к младшей сестре Уилла. Но мой брат защищает меня. В первый раз, когда он поймал Итана за тем, что тот пялился на мои губы дольше обычного, то взбесился. Итан больше никогда так на меня не смотрел. По крайней мере, не перед Уиллом.

Когда я подхожу к качелям, Итан стоит, опустив ноги на землю, и его взгляд направлен вниз. Мое сердце сжимается при виде него. Он выглядит таким подавленным, что я инстинктивно присаживаюсь перед ним на корточки и жду, когда он поднимет голову. Наши глаза встречаются, и от электрического тока, протекающего между нами, у меня по спине пробегает холодок.

— Привет, — говорит он себе под нос. Его глаза покраснели и остекленели.

— И тебе привет, — я хватаюсь за его колени, чтобы не упасть, а Итан сжимает мои запястья своими мозолистыми руками. Прикосновение жара танцует по моей коже, вызывая у меня головокружение от связи между нами.

Я вдыхаю его мужественный запах, легкий привкус стирального порошка, смешанный с мускусом, и смотрю в его зеленые глаза. Прядь лохматых каштановых волос падает ему на лоб, придавая неопрятный вид, который я начала ценить. Он самый горячий парень в округе. Черт возьми, Итан Уотерс — самый горячий парень во всем городе. И из всех людей именно он здесь, со мной.

— Почему у тебя такой расстроенный вид?

Он пожимает плечами, все еще держась за меня:

— Мой отец. Ну, знаешь, как обычно, — Итан поворачивает голову в сторону, лунный свет как раз падает на его загорелую кожу. Итан отпускает меня и дотрагивается до шрама над своей левой бровью. Он морщится, что делает постоянно, как будто то, из-за чего у него остался этот шрам, все еще преследует его.

У Итана и его родителей есть проблемы, о которых я понятия не имею. Он любит шутить о плохих ситуациях, в которых я, как правило, замыкаюсь. Иногда моя семья слышит, как Уотерсы кричат друг на друга с другой стороны забора. Мистер Уотерс — мудак в высшей степени. Если Итан хотя бы немного расслабляется на хоккейной тренировке, проигрывает игру или получает меньше пятерки в школе, он получает взбучку от своего отца. Все, что не идеально, неприемлемо.

Итан говорит, что его отец всего лишь пытается сделать его жестче, но я не согласна. Но я здесь, чтобы слушать, а не указывать Итану, что делать. Вот почему наша договоренность работает так хорошо. Он говорит о хоккее, школе и своих родителях без какого-либо осуждения с моей стороны. Единственная тема, которую мы никогда не обсуждаем — девушки, и я предпочитаю, чтобы все оставалось по-прежнему, ради моего здравомыслия. Я бы сошла с ума, зная, что мой краш проявляет хоть какой-то интерес к девушкам, которые не являются мной.

Я встаю с корточек перед Итаном и сажусь на качели рядом с ним:

— Я здесь, если хочешь о чем-нибудь поговорить.

Он поворачивает голову так, что наши глаза встречаются, и улыбается:

— Я бы предпочел послушать, как прошел твой день. Расскажи мне что-нибудь хорошее.

Итан начинает все наши разговоры одинаково. Какой бы плохой ни была у него ночь, он всегда хочет побольше узнать обо мне. Мне нравится, что он ставит меня на первое место. На самом деле, мне нравится в Итане все. Но он под запретом. Мой брат никогда бы не понял наших отношений, а у моих родителей случился бы припадок, учитывая нашу четырехлетнюю разницу в возрасте.

Иногда моя мама делает мне замечания по поводу того, как я смотрю на Итана. Еще больше ее беспокоит то, как он смотрит на меня — будто я единственный человек во всей комнате. Это чувство поглощает меня, заставляет пережить одни из худших дней в школе.

Жаль, что я не могу ходить в старшую школу с Итаном и моим братом. Средняя школа — отстой, как и ехидные девчонки, которые ежедневно мучают меня. У Итана — его дерьмовый папаша, а у меня в классе — дрянные девчонки. Мы сблизились из-за нашего взаимного сочувствия.

— Кроме того, что я здесь, с тобой?

Я краснею десятью оттенками красного от щек до груди. О чем я только думала? Я никогда не бываю такой прямолинейной. Слова сорвались с моих губ прежде, чем я смогла удержаться и не произнести их вслух.

Итан одаривает меня одной из своих мальчишеских улыбок, от которых у меня замирает сердце:

— Просто, чтобы ты знала, Мия, мне тоже нравится с тобой разговаривать. Иногда мне кажется, что ты единственный человек, который понимает меня.

Я хватаюсь за металлические тросы и отталкиваюсь назад, чтобы оторваться от земли и нервы бурлят у меня в груди:

— А как же мой брат? Разве ты с ним не разговариваешь?

Итан пристраивается рядом со мной, его длинные ноги болтаются в воздухе, когда он подстраивается под мой темп:

— Не знаю. Уилл говорит тупую чушь, которая не помогает ситуации всякий раз, когда я пытаюсь поговорить с ним о своих родителях. И ты же знаешь, как он ведет себя, когда дело доходит до хоккея.

— Как будто он слишком хорош для всех остальных, — шучу я, хотя на самом деле говорю серьезно.

Он кивает:

— Ага. Он такой самоуверенный ублюдок.

— Ты лучше его, И. Так что не понимаю, почему это должно тебя беспокоить.

Итан привлек меня с самого начала. Это не трудно с его суровой внешностью и ленивой улыбкой, от которой у меня щемит в груди. То, что начиналось с того, что я записывала «M + И» в своем блокноте, вскоре стало его прозвищем. Итан никогда не поправляет меня, когда я его так называю. Иногда он называет меня своей маленькой овечкой. Я не понимаю смысла, но мне нравится. Мне нравится, что у нас особая связь.

Он приподнимает бровь, глядя на меня:

— Ты так думаешь?

Я наклоняю голову:

— Я знаю, и говорю это не только потому, что ты мне нравишься, а мой брат доставляет мне неприятности. Я наблюдала за всеми вашими играми за последний год и некоторыми вашими тренировками. Вы с моим братом вместе станете профессионалами. Я в этом не сомневаюсь

Итан вздыхает:

— Я буду скучать по тебе, Мия.

Его слова поразили меня, как удар под дых. Как мне реагировать? Сбитая с толку и расстроенная, я решаю проигнорировать его комментарий.

Итан хватает меня за руку и держит ее, пока наши ноги не касаются земли:

— Я уезжаю сразу после выпуска.

Мое сердце бешено колотится в груди, когда я веду обратный отсчет дней. Еще четыре дня. У меня есть еще четыре дня с Итаном. Я не могу дышать, тошнота поднимается из глубины моего горла, душит меня. Он не может так поступить со мной.

Нет, пожалуйста. Не оставляй меня.

Я хочу сказать все это Итану, но слова не идут с языка.

— Обещай мне, что встретишься со мной здесь после моего выпускного вечера. Я не хочу терять ни секунды из того времени, которое у нас осталось.

— Хорошо, я буду здесь.

Итан еще раз сжимает мою руку и улыбается:

— Окей. А теперь расскажи мне о своем дне. Я хочу услышать о нем все. Подари мне худшие и лучшие моменты.

Я делаю глубокий вдох, задерживая его слишком долго, прежде чем выдохнуть. Худшая часть моего дня сейчас связана с Итаном, но я не могу заставить себя сказать ему правду. У нас впереди четыре дня вместе. Я не могу их разрушить.

— Ну, я уже сказала тебе, что стало одним из лучших.

Он усмехается:

— Если потусить со мной хотя бы входит в твою пятерку лучших моментов, то я не могу представить себе худшие.

Я улыбаюсь, несмотря на страх и боль от потери Итана, и надеюсь, что наша последняя ночь вместе запомнится мне навсегда.

После того, как я помогла маме убрать беспорядок, оставшийся после выпускной вечеринки Уилла, мне с трудом удается держать глаза открытыми. Но я должна постараться, если хочу увидеть Итана до того, как он уедет, куда бы он ни направлялся. Он до сих пор не сказал мне куда уезжает, а я слишком боялась спросить.

Мой брат тоже ни словом об этом не обмолвился, что странно. Разве Уилл не знает, что Итан куда-то собирается? Или он всего лишь прощается с нашей тайной дружбой? Я не могла сосредоточиться с тех пор, как Итан сбросил на меня ту бомбу. Я знала, что наши ночи вместе когда-нибудь закончатся. И все же я не готова к тому, что он оставит меня. Он нужен мне. Итан Уотерс — мой единственный настоящий друг.

Мама протягивает мне последнее блюдо, которое нужно вытереть, и с громким стоном прислоняется к стойке:

— Какой длинный день, да? У меня один ребенок заканчивает старшую школу, а другой на пути к ней. Мои дети растут слишком быстро. Я бы хотела, чтобы ты могла оставаться в этом возрасте вечно.

Я вытираю последние капли воды с керамической формы и поднимаюсь на цыпочки, чтобы поставить ее в шкафчик к остальным формочкам для выпечки.

— К сожалению, ты застряла со мной еще на несколько лет, — невозмутимо отвечаю я.

Она смеется и отталкивается от островка в центре кухни, направляясь ко мне. Мама обнимает меня и выжимает жизнь из моего тела, ее тепло проникает в мою кожу, чем крепче она меня прижимает.

— Мои дети растут слишком быстро, — она выпускает меня из своих объятий и делает шаг назад. — Ну, думаю, что пойду приму душ перед сном. Не засиживайся допоздна перед телевизором.

Сегодня выходные, так что у меня больше свободы, чем если бы это был школьный вечер. К тому же, занятия в школе почти закончились. Уилл закончил школу сегодня днем, но в моей средней школе осталась еще неделя до начала летних каникул.

— Не буду. Может быть, я сделаю то же самое.

— Ладно, малыш. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, мам.

Мой папа был на заднем дворе с несколькими своими друзьями, когда я видела его в последний раз. Надеюсь, он не планирует торчать там всю ночь, кидая подковы и выпивая, как он делает, когда мы устраиваем вечеринки. Это испортило бы мне время с Итаном.

После того, как моя мама выходит из кухни, спотыкаясь вваливается Уилл, с миниатюрной блондинкой под руку. Она напоминает мне Барби с идеальными волосами, зубами и кожей. У Уилла свой типаж — горячая и покладистая, а эта девушка отвечает его основным требованиям.

— Уилл, — хихикает она, шлепая его по руке, — прекрати, — она понижает голос и смотрит на меня. — Только не перед твоей сестрой.

Он обхватывает ее руками, и меня тут же тошнит. Мерзость. Ненавижу смотреть, как мой брат публично демонстрирует свою привязанность к таинственным девушкам.

— Я тоже в комнате, большое тебе спасибо, Уильям Мэтью Роман, — говорю я, вытирая руки кухонным полотенцем, висящим на стене рядом с раковиной.

Уилл резко поворачивает голову, чтобы посмотреть мне в лицо, вглядываясь в него:

— Ничего такого, чего бы ты не видела раньше, сестренка, — он подмигивает. Придурок.

Я делаю шаг к нему, чувствуя, как из его пор исходит пивной смрад, и машу рукой перед своим лицом:

— От тебя воняет, Уилл.

— Подожди, пока не перейдешь в старшую школу, малышка. Ты будешь делать то же самое, — он останавливается, чтобы обдумать свой комментарий. — Не делай того же самого, когда будешь в моем возрасте. И держись подальше от таких парней, как я.

Я смеюсь:

— Нет проблем. Могу сделать и то, и другое, и глазом не моргнув.

Блондинка запрыгивает на островок, и чем удобнее ей становится, тем больше сандалий спадает с ее ног. Она притягивает моего брата к себе и снова хихикает, уткнувшись лицом в изгиб его шеи, когда он встает у нее между ног. Она одета в топ, который мог бы сойти за лифчик, и шорты, которые облегают ее длинные ноги. Определенно во вкусе Уилла.

— Я ухожу отсюда, — с отвращением говорю я брату.

Он не оглядывается через плечо, чтобы посмотреть, как я выхожу из кухни, потому что слишком занят, лапая близняшек Барби. По крайней мере, Итан не появился тут с девушкой. Ну, он вообще не появился. Его родители устроили грандиозную вечеринку в центре города, чтобы отпраздновать это событие. Мои родители сказали, что это для того, чтобы показать всем, сколько денег они могут потратить на дурацкую вечеринку.

В отличие от семьи Итана, которая мега успешна и богата, мои родители — обычные люди рабочего класса. Я всегда удивлялась, почему люди с такими деньгами могут быть такими несчастными.

Как только я поднимаюсь по лестнице и падаю на свою кровать, то отодвигаю занавеску, чтобы выглянуть в окно. Спальня Итана выходит окнами на мою. У него включен свет, а шторы закрыты. Жаль, что у меня нет способа привлечь его внимание. И так, я сижу и жду, когда он сделает первый шаг.

Двадцать минут спустя в комнате Итана гаснет свет, оставляя пространство между нами в темноте. Я слышу смех отца в промежутках между стуком металлических подков о столбы на заднем дворе.

Когда я слышу гудение «Мустанга» Итана, громкий рев его ожившего двигателя, нервный спазм пронзает мою грудь. Итан уезжает. Днище его машины царапает подъездную дорожку, когда он выезжает задним ходом на улицу. Его колеса вращаются, звук резины, обжигающей асфальт, заставляет меня подпрыгнуть. Итан делает это только тогда, когда злится или после того, как поссорится со своим отцом. Он слишком заботится о своей машине, чтобы испортить ее.

И вот так просто Итан Уотерс уезжает, забирая с собой мое сердце.