Босс с причудами (СИ)

Глава 8

Утром ни свет ни заря меня будит звонок Эдика.

— Танюша! Любимая! Спасибо тебе огромное! — вопит он в трубку. Его голос светлый и радостный, как майский день.

— За что спасибо? — с трудом подавляю зевок. Смотрю на часы — пол-девятого — и чувствую укол стыда.

Это для меня, беззаботной стрекозы, рань несусветная, а Эдик и его коллеги уже трудолюбиво копошатся в своих муравейниках-офисах.

— Ремезов отправляет меня в командировку в Петербург. На престижные курсы! На десять дней! — докладывает Эдик.

Если бы я не сидела — упала бы. Вот так новость!

— Ого! Так надолго?

— Да разве это надолго? Обожаю Питер. Да еще весной!

— А мне-то за что спасибо?

— Ну, думаю, Ремезов благодаря тебе меня выдвинул. На эти курсы кого попало не посылают. Ты же знаешь, я давно хотел квалификацию повысить!

— Так, может, он тебя и посылает, потому что ты не «кто попало»? А ценный и перспективный сотрудник?

— Я, конечно, ценный и перспективный, но все же изначально другой должен был ехать, — смеется Эдик. — Наверняка твое влияние. Ты Ремезова попросила?

— Ничего я его не просила.

— Куда вы вчера ходили?

— Он возил меня в фирму своей невесты, познакомил с Валерией, показал, как проводятся собеседования.

— Хм… — озабочивается Эдик. — А тебя не собеседовали?

— Ну… немножко. Понарошку. Ремезов рвется доказать мне, что в собеседовании нет ничего страшного. Но меня, конечно, никуда не взяли.

— В фирму Валерии ты вполне можешь устроиться. Тихое, приличное место…

— Нет!

— Ну, твое дело… Что тебе привезти из Питера?

— Ничего не надо. Когда уезжаешь?

— Самолет завтра утром.

— Я тебя провожу. Приеду в аэропорт.

— Ты что, не надо! — пугается Эдик. — Самолет рано, мы целой кодлой летим, еще три человека из офиса. Танюша, не переживай! Десять дней быстро пройдут.

— А можно мне с тобой полететь? Я тебе не помешаю. Поселюсь в отеле, буду днем гулять, по музеям бродить. А вечерами, после твоих курсов, будем исследовать питерские кафешки.

— Отличная мысль! — радуется Эдик. — Жаль, неосуществимая. Вряд ли у меня будет свободное время. На этих курсах слушателей гоняют как лошадей. Потом я допоздна буду на тренингах или зачетный проект писать. Тебе скучно будет одной. Да и билетов, наверное, уже не купить… А мы потом с тобой вдвоем в Питер съездим. Когда белые ночи начнутся. Хочешь?

— Конечно, — горько вздыхаю. С Эдиком было бы здорово в Питере. Эдик умеет ценить красоту и в искусстве разбирается. Мне хотелось бы делить с ним впечатления. Но… не в этот раз.

После звонка я что-то приуныла. Попросила Розамунду приготовить мне чашечку капучино, механическая красавица поплевалась кипятком, но снизошла до моей просьбы.

Позавтракали вдвоем с Афоней. Он хрустел морковкой, я — воздушным рисом. Села за работу.

Пока работала, несколько раз ловила себя на мысли, что с нетерпением жду субботы. Я придумала классное развлечение для Ремезова. Безопасное, приятное и полезное. С прогулкой по Питеру, конечно, не сравнится, но кто знает! Каждая встреча с Ремезовым приносит какие-то сюрпризы. Интересно, что он выкинет в этот раз?

Погружаюсь в статью. Правлю, переписываю, хмурюсь под хруст и шуршание опилок из клетки.

Звонит телефон.

Ремезов! — мелькает мысль. Неужто уже соскучился?! Хватаю трубку с радостью, которая меня саму удивила.

Но это не Ремезов. Звонят с незнакомого номера. Женский голос спрашивает:

— Татьяна Павловна?

— Здравствуйте, да.

— Это Анна Антоновна.

Секунду молчу, пытаясь сообразить, кто звонит. Потом до меня доходит.

— Анна Антоновна! Добрый день, — от растерянности здороваюсь еще раз.

— Мы с вами вчера беседовали о вакансии, — напоминает она на всякий случай и сразу же бьет в лоб:

— Когда сможете приступить?

— К чему? — оторопела я.

— Когда на работу сможете выйти? Дайте мне ваш электронный адрес, я вам скину список документов, которые нужны для устройства.

— Вы решили взять меня на работу? — кровь начинает бухать в висках. — Но я же провалила собеседование!

— С чего вы взяли, что провалили? Мы с Евгением Ефимовичем рассмотрели кандидатов, я настояла на том, что вы нам подходите лучше всех. И Валерия Андреевна не против.

— А почему я лучше всех? Пожалуйста, объясните, мне непонятно, — спрашиваю смело. Потому что я все равно не буду там работать. А знать хочется.

Анна Антоновна озадаченно помолчала.

— Хорошо. Объясню. Я предпочитаю брать человека без опыта работы, потому что легче обучать с нуля, чем переучивать и перевоспитывать. У вас подходящее образование и навыки. И подходящий типаж.

— Какой типаж? Мне кажется, я не очень гожусь на эту должность.

— Мне показалось, что вы сангвиник. Человек-праздник, — по голосу слышно, что она улыбается. — Я хочу видеть именно такую личность в офисе. Помощник администратора — очень важный сотрудник. Да-да. Он создает атмосферу на рабочем месте. Честно говоря, я бы хотела видеть вас на должности не помощника, а администратора офиса. Думаю, мы вас быстро повысим, как только вы войдете в ритм.

Ушам своим не верю. Да это Ремезов велел ей так сказать! Надавил, заставил.

— За меня кто-то попросил? — спрашиваю напрямик.

— Нет, — удивляется и немного обижается Анна Антоновна. — Это мое решение. Я понимаю, что вы знакомы с Валерией Андреевной и Родионом Романовичем, но мы вас не обсуждали и они не давали никаких указаний. Скажу, что мне понравилось в вас… ваша любовь к растениям и уважительное отношение к технике. А также адекватная оценка своих способностей. Ну так что? Когда вас ждать?

— Простите, я не смогу у вас работать, — выдавливаю, сглатывая комок в горле. — Я проходила собеседование не всерьез. У меня… уже есть работа. Мне жаль, что я отняла у вас время.

— Мне тоже очень жаль, — говорит она сухо после паузы. Но без злобы. — Что ж, всего хорошего.

И вешает трубку.

А я сажусь на диван и стукаю себя телефоном по лбу. Неприятно разочаровывать Анну Антоновну. Впрочем, винить надо Ремезова за то, что устроил этот балаган. Я тут ни при чем.

До субботы Ремезов не позвонил, хотя мне бы хотелось сказать ему пару слов насчет Эдиковой командировки. Но, наверное, хорошо что не позвонил, потому что я не придумала, что именно скажу. Вроде бы поблагодарить его надо, но, с другой стороны, он меня с Эдиком на десять дней разлучил. Сдается, неспроста. Чувствую какой-то Ремезовский подвох.

Интересно, чем он занят эти дни? Конечно, сидит в офисе и выдумывает новые мучения для сотрудников.

А что он делает, когда добирается домой? Смотрит фильмы ужасов в одиночестве? Читает детективы? Заглядывает в спортивный зал попотеть?

Знаю одно: в назначенный день, четко по расписанию, он встречается с Валерией. Хоть убейте, не могу представить их вдвоем. Как он ведет себя с ней? Становится нежным, ласковым? Или язвит и насмешничает, как со мной? Такого Валерия не потерпит. Наверное, их свидания очень скучные. Впрочем, никто не знает, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они остаются вдвоем и закрывают дверь…

Мое воображение вгоняет меня в краску. И тогда я открываю телефон и читаю сообщения от Эдика.

Он регулярно шлет фотки на фоне питерских красот и шутливые подробности о своих курсах. Лицо на снимках у Эдика счастливое, я за него радуюсь. На паре кадров он вместе с коллегами. Среди них две девицы. Одна, рыжая, мелькает возле Эдика, сверкает глянцевой улыбкой.

Мне это чуточку неприятно. Все равно ведь вечером Эдик и его коллеги заходят куда-то поужинать, расслабиться. И эта улыбчивая тоже. Она рядом, а я тут, далеко…

Гоню нехорошие мысли прочь. Партнеру надо доверять. А Эдик никогда повода не давал его в чем-то заподозрить. Я в принципе не ревнивая. Эдик общительный, доброжелательный парень, девушки с ним с удовольствием болтают. Но любит он только меня. Он показывает это тысячью способами — подарками, вниманием, словами. Хотя это вовсе не обязательно. Если человек тебя любит, ты это и так чувствуешь.

Конечно, бывают между нами и обиды, и непонимания. Но Эдик всегда умеет их преодолеть, он делает первый шаг, находит нужные слова. Мне стыдно, что я так не умею. Но я учусь.

В субботу утром глянула в окно и расстроилась. Для нового приключения требовался солнечный день. Прогноз погоды его обещал да соврал. Небо серое, хмурое. Как бы дождик не пошел. А впрочем, пусть! Дождливая погода очень даже романтичная. Надо только зонтик прихватить.

С Ремезовым договорились, что он подъедет к моему дому в одиннадцать. Собираюсь тщательно: макияж, волосы распустила, надела светлый плащик, шарф на шею набросила легкий, голубой. На спине — красный рюкзачок с зонтиком внутри, на ногах — модные кроссовки. Да, со стразами. Вид у меня изящный и чуть легкомысленный, как у француженки.

Но Ремезову точно другой типаж нравится, если по его невесте судить.

В назначенное время выхожу и вижу знакомый автомобиль и протирающего лобовое стекло Ремезова. Оцениваю его наряд: дорогая тонкая куртка, удобные ботинки. Вид повседневно-шикарный, в стиле сельского джентльмена.

Он видит меня, улыбается, и я искренне улыбаюсь в ответ. Пока подхожу, он ест меня глазами, и это приятно. Не зря прихорашивалась. Хоть Ремезов мне никто, мужское восхищение — отличный тоник в любой ситуации.

— Из-за вас я плохо спал эти дни, — ошарашивает Родион Романович. — Все гадал, что вы мне приготовили. Изнывал от нетерпения, как ребенок перед днем рождения.

— Ничего, сегодня будете спать крепко после хорошей прогулки. Потому что мы отправляемся гулять!

— Гулять? — он разочарован. — Бродить между деревьев в парке и любоваться птичками? Это приключение для пенсионеров.

— Нет. Не в парке. Мы отправляемся в никуда.

— Уже интереснее.

— В экспедицию по неизведанным местам.

Ремезов многозначительно задирает брови. В этом он мастер. Я уже научилась читать язык его бровей. Сейчас он ироничен и озадачен.

— Где вы их возьмете, эти неизведанные места?

— Их полно в нашем городе! — широко обвожу рукой тесный двор, уставленный мусорными контейнерами. — Город большой, есть и старые районы, есть и новые. Только таксисты, эти вечные странники, бывали во всех его уголках. Вы таксистом не работали?

— Не довелось. Продолжайте. Я заслушался. Так поэтично говорите, как в рекламе.

— Так вот, правила такие. У меня есть бумажная карта…

Достаю из рюкзака карту и разворачиваю.

— Чем вам на телефоне карта не угодила?

— Она слишком много знает. Лишняя информация нам не нужна. Итак, вы закрываете глаза и наугад выбираете место. Потом мы едем туда на автобусе или добираемся пешком. Бродим, хорошенько исследуем. Вы не поверите, сколько интересного можно обнаружить в привычных местах! Или можно попасть в новое, где еще не ступала нога жителя центра.

— В этом что-то есть, — соглашается Ремезов. — Ладно, попробуем.

Расстилаю карту на скамье, велю Ремезову закрыть глаза и вижу, что его ресницы подрагивают.

— А ну, не подглядывать! — я решительно закрываю ему глаза рукой и ежусь от прикосновения. У него теплая кожа, густые брови немного щекочут ладонь, а грудью я упираюсь в его плечо, когда тянусь к лицу.

— Давайте быстрее! Выбирайте!

Он вздыхает и уверенным жестом полководца тыкает пальцем в карту. Я кидаюсь к ней.

— Смотрите! Вы попали в какой-то неизвестный мне район. Автобусная остановка «Яблоневый сад»! Заманчиво звучит. Там старая часть города, значит, красивые частные дома. Уютные дворы, деревянные наличники, кованые ограды, чистый воздух. И сад, выходит, есть! Вы там бывали?

— В первый раз слышу. Судя по карте, там еще кладбище рядом и заводы. Сплошная романтика.

Выдергиваю карту у него из рук и тащу его к автобусной остановке.

— Вперед! Приключения ждут нас.

— Может, лучше на машине?

— Нет!

Подходит нужный автобус, я подталкиваю Ремезова в сторону задней площадки. Окна снаружи заклеены рекламной пленкой и поэтому не видно, по каким улицам едешь.

— Пусть наше место назначения будет полным сюрпризом, — объясняю ему. — Так вы лучше почувствуете дух приключения.

— Уже почувствовал. Он жутко отдает бензином. Я на общественном транспорте лет пять, наверное, не катался. Сколько хоть проезд стоит?

— Не беспокойтесь, я оплачу. Так, дайте ваш телефон сюда.

Он беспрекословно отдает. Прячу телефон в рюкзак. И свой тоже.

— Мы будем бродить без подсказок, интернета и электронных карт. Как путешественники сто лет назад. Даже в бумажную карту подглянем только в самом крайнем случае.

— Сказали бы заранее, я бы взял с собой астролябию и секстант.

— Опытного пирата сразу видно.

— Или лучше пошли бы ночью — так по звездам ориентироваться можно.

— Какие над городом звезды?

— Ну, можно ориентироваться по световой рекламе.

— Родион Романович, не подсматривайте! Не портите сюрприз!

Ремезов так и норовит вытянуть шею и украдкой поглядеть наружу через соседнее окно.

Он не подчиняется, я на автомате хватаю его за подбородок и поворачиваю его лицо к себе, как я обычно делаю, когда Эдик меня не слушает.

Ой, какая у него колючая борода! Отдергиваю руку, как ошпаренная.

Что я делаю! Так с ним нельзя!

— Все-все! Намек понял, не буду подсматривать. Но вы поосторожнее, чуть мне шею не свернули.

Он буравит меня черными глазами. Я тоже смотрю на него, слежу, чтобы не подглядывал в окно.

Игра в гляделки продолжается несколько остановок. За это время я хорошо изучила физиономию Ремезова: и изгиб черных бровей, и едва заметные морщинки возле глаз, и подбритую линию бородки. И чем больше смотрю, чем жарче мне становится, тем более неловко делается. Потому что Ремезов тоже очень пристально меня изучает. Рассмотрел мои губы, шею, на грудь скользнул взглядом…

Я быстро застегнула верхнюю пуговицу и подняла шарф.

Ремезов огорченно вздохнул, но смирился.

— Нам долго ехать? — спрашивает он.

— Понятия не имею. Остановки диктор объявляет, свою не пропустим.

— Тогда давайте о чем-нибудь разговаривать, — предлагает он.

— Давайте. У меня вопрос. Вы зачем Эдуарда в командировку отправили?

— Как это зачем? А кто хочет стать завотдела? Эдуард. Пусть учится эффективному менеджменту. Вы в чем меня, собственно, подозреваете?

— Да нет, ни в чем. Спасибо. Эдик любит учиться.

— Ему еще много чему предстоит научиться, — непонятно отвечает Ремезов. — Чем вы эти дни занимались, Татьяна?

— Статьи писала, переводила, к ученикам бегала. Знаете, а мне ведь Анна Антоновна позвонила и позвала на работу.

— Я и не сомневался.

— Вы точно ее за меня не просили?

— Честное бизнесменское. Вы приняли ее предложение?

— Нет. Работа в офисе — не мое.

— А еще одно собеседование хотите пройти? Более сложного уровня.

— Не хочу!

— А если заставлю?

— Пожалуйста, не надо.

— Трусиха вы, Таня. Но в следующий раз все же опять я буду развлечение выбирать. Будем чередовать: один раз вы, другой раз — я. О, нашу остановку объявляют! Идемте!

Протискиваемся через толпу, которая успела набиться в автобус. Двери распахиваются, выходим.

Осматриваюсь и меня обуревают нехорошие чувства.

— Ну, и где тут сад? — интересуется Ремезов. — Яблони в цвету, старинные красивые дома, уютные дворики?

Ничего подобного тут и в помине нет. Налево и направо тянется бетонный забор, исписанный нехорошими словами. За забором — останки кирпичных заводских стен и заржавленные механизмы. Ветер уныло посвистывает и гоняет бумажки по лужам.

Мы попали в заброшенный промышленный район. Сердце подсказывает, что наше приключение может принять неожиданный оборот.

— Мда, промашечка вышла, — говорю весело, стараясь не выдать разочарования. Ремезову только покажи слабину — заязвит до смерти. Предлагаю:

— Давайте сядем на обратный автобус и доберемся до более уютных районов.

Кручу головой налево и направо, прикладываю ладонь козырьком к глазам, всматриваюсь — остановки не видать, только бесконечный забор, промышленные здания, свалки.

Даже машин на дороге нет.

Такое ощущение, что этот маршрут и правда ведет в никуда. И обратно ни один автобус не возвращается. Что кажется весьма зловещим, потому что конечный пункт маршрута — городское кладбище.

— Сейчас… гляну на карте… — бормочу и лезу в рюкзак, но тут Ремезов выхватывает карту у меня из рук, сминает в комок и засовывает во внутренний карман куртки.

— Никакой карты! — возмущается он. — Будем следовать правилам игры. Татьяна, выше нос! Обычная ошибка первооткрывателя. Помните, раньше мореходы отправлялись за океан, чтобы найти Эльдорадо. Но открывали Америку, Австралию или людоедские острова. И ничего — теперь их имена во всех учебниках географии.

— Подозреваю, что наши имена будут в полицейской сводке, — опасливо кошусь на личность, которая вынырнула через пролом в заборе. Личность оказалась сизоносым мужиком в драной куртке не по размеру, спортивных штанах и с грязной сумкой в руках, в которой звенят пустые бутылки, а из прорехи торчат витки срезанного медного провода.

Он подозрительно смотрит на нас.

— Парень, есть закурить? — интересуется у Ремезова.

— Не курю, — отвечает тот равнодушно. Мужик еще раз оценивает нас припухшими глазами, решает не связываться и бодро топает куда-то вдаль.

— Постойте! — зову я. — Скажите, пожалуйста, где тут яблоневый сад?

— Да вот он, — мужик машет рукой за забор, за которым торчат сухие ветки.

— Нам лучше сменить маршрут, — настаиваю я.

— Нет, нет, и нет! — упрямится Ремезов. — Вперед! Давайте исследуем это место хорошенько. Ну, Татьяна, где ваш авантюрный дух? За мной!

И он шагает в направлении, противоположном от того, куда смылся абориген. Глубже в дебри этого постапокалиптического района.

Украдкой лезу в рюкзак за телефоном. Чтобы глянуть на карту, или полицию вызвать, если дела примут дурной оборот.

Но у Ремезова, наверное, глаза на затылке, потому что он мигом оборачивается, отнимает телефоны, прячет в карман и грозит мне пальцем.

— Ни-ни!

— Родион Романович! Давайте такси вызовем! Ну что вы в самом деле!

— Не разочаровывайте меня, Татьяна! И перейдем на «ты». Уже пора.

— Нет, — мотаю головой.

Ничего не пора! И никогда не будет. Не хочу я переходить с ним на новую ступень отношений. Эдик, значит, будет его по имени-отчеству звать, а я — тыкать.

— Ну тогда хотя бы просто по имени меня зовите. Вы немного картавите. Это очень мило, но вы скоро язык сломаете все мои «Р» выговаривать.

— Неправда, я не картавлю, Родион Романович!

— Неплавда, я не калтавлю, Лодион Ломанович! — передразнивает он меня. Передразнивает по-доброму, даже с нежностью, но я решаю обидеться.

— Ну что вы меня подкалываете все время! Как мальчишка какой-то.

— Я вас так подбадриваю. Вы когда злитесь, быстрее шагаете. У вас щеки наливаются здоровым гневным румянцем, вы глубоко дышите, даже пуговки на груди расходятся.

— Я вас тогда тоже буду дразнить.

— Как? Раскольниковым, поди? Это я спокойно пережил в девятом классе. ТриРэ? ЭрКуб? Еще в вузе было.

— Придумаю что-нибудь пооригинальнее, — грожу я. — Буду звать вас Фредди Крюгером!

— Фледи Клюгелом? Замечательно!

— Да ну вас!

— Ну вот, опять мигом сдалась. Ох уж это ваше женское «Ой, все…»

— Я не сдалась, я беру паузу на обдумывание.

— Пока обдумываете, смотрите по сторонам, исследуйте! Мы же за этим сюда приехали. Потрясающе интересный район. Какая наскальная живопись!

Он показывает на бетонный забор. Он весь покрыт граффити. В основном матерные слова, выписанные с художественными завитушками. Да не просто матерные слова — тут много таких, которые озадачили бы любого лингвиста.

— Вот где фантазия-то у людей! — щелкает языком Ремезов.

Краснею и отворачиваюсь.

Идем дальше. Ремезов начинает комментировать обстановку в духе старинного приключенческого романа.

— И вот, отважные путешественники пересекают бурную реку… — объявляет он. — Кто знает, какие монстры водятся в ее водах? Крокодилы? Пираньи? Лохнесское чудовище?

На пути грязный ручей с радужными разводами на поверхности. Я поскользнулась и чуть не шлепнулась, но Ремезов хватает меня в охапку, прижимает и широко перешагивает препятствие, я даже охнуть не успеваю. А он еще не сразу отпускает: держит на весу, от неожиданности я крепко цепляюсь за его плечи, мы почти касаемся носами.

Ремезов довольно ухмыляется. Весело ему, видите ли!

Я взвизгиваю и брыкаюсь, чтобы отпустил. Надо же, какой сильный! Худой, но жилистый. Ремезов крепче сжимает руки, его губы случайно мазнули по моей шее. Взвизгиваю еще громче — борода у него щекотная.

Что за новые игры! Как-то много он стал себе позволять. Загородный воздух, что ли, на него так подействовал?

Отталкиваю его изо всей силы.

— Следующий раз разбегитесь хорошенько и прыгайте, — довольным голосом советует Ремезов и разжимает руки. И продолжает как ни в чем не бывало, вдохновлено глядя вдаль:

— На горизонте перед изумленными странниками предстали величественные горы.

Да, горы. Щебенка, песок, промышленные отходы…

— И вдруг первооткрыватели наталкиваются на следы неизвестной цивилизации!

А это старая остановка — бетонный купол, две стены с мозаикой. На мозаике — космонавты, ракеты, обшарпанные, потрескавшиеся, но все еще яркие. Ремезов достает телефон и делает несколько снимков.

— Изумительные артефакты, — объявляет он. — На фресках изображена сцена встречи с внеземным разумом.

— Так, а вон и сам внеземной разум, — бормочу я. — Хьюстон, у нас проблема.