#Бояръ-Аниме. Кодекс Агента. Том 3

Глава 23 Яблочко от яблони

Император всея Руси принимает меня не в тронном зале, а в личном кабинете, достаточно скромном на мой неискушенный взгляд. Хрустальные люстры, мебель из карельской березы, наборные полы из мрамора, привезенного со всех концов страны, и вездесущая позолота — все это стало для меня привычным, но размеры помещения, из которого управляют огромной империей, оказались весьма скромны. Оно всего в два или три раза больше кабинета Главы Рода Фиолетовых, который станет моим, если я выйду от Романова живым.

Николай Александрович Романов суров и молчалив. После взаимных приветствий и соболезнований прошло уже пять минут. Восседая в огромном кресле с высокой резной спинкой за массивным дубовым столом, Император занят правописанием. В его руке старинная перьевая ручка, и он аккуратно выводит ей округлые буквы на пожелтевшем от времени или специальной обработки пергаменте. Самодержец не обращает на меня внимания, даже косых взглядов не бросает.

Я любуюсь резным позолоченным двуглавым орлом, украшающим стену за спиной самодержца, и на ум приходят слова Хранителя Рода. В некоторых легендах говорится о том, что в древности эта хищная птичка была символом союза Света и Тьмы. До тех пор, пока Бог во плоти не разделил Свет на семь частей и не одарил ими своих сыновей.Интересно все же, зачем он это сделал и сделал ли?

С самого утра я стараюсь думать о чем угодно, только не о смерти деда. Именно деда, а не Великого Князя или Главы Великого Рода. Будучи послан убить его, я полюбил старика, и окончательно понял это только сейчас, после его кончины. Понял и дал себе слово, что убью того, кто в ней виновен.

Весь остаток вчерашнего дня я провел у себя в спальне. Выключил телефон, распорядился никого к себе не пускать и, лежа на кровати, вспоминал наши с дедом встречи. Вспоминал и фиксировал в памяти самые незначительные подробности, чтобы с годами они не выцвели и не потускнели. Разговоров случилось немного, но все они были искренними, и это купило меня с потрохами. Агент Симпа, привыкший купаться в неискренности и защищавшийся от нее созданным для детей «Кодексом Агента», исчез окончательно.

А поздним вечером пришел Трубецкой. Приперся без приглашения, и Берестов впустил шельмеца. Андрей принес с собой бутылку коньяка «Шуваловский», и мы пили всю ночь, сначала сидя у панорамного окна в моих апартаментах, а затем переместившись на крышу высотки. Благо, погода была сказочная, и рассыпанные по черному небу звезды были видны даже на фоне фиолетового столба света, излучаемого родовым Кристаллом.

Мы пили коньяк, лежа на нагревшейся за день крыше и говорили. Говорили ни о чем и обо всем. О любви, о власти, о девушках и тайных мечтах, которые лелеяли в детстве. Андрей рассказывал о Великих Князьях и Княгинях, о том, какие они на самом деле, если снять сияющий покров властности. А еще он высказал версию по поводу местонахождения посмертной маски Разделенного Бога.

Уснули мы там же — на теплом гудроне, а проснулись с первыми лучами восходящего солнца в окружении вооруженных до зубов бойцов. Наших, присланных отцом Трубецкого и Князем Бестужевым. Последние должны были срочно доставить меня к Императору. Андрей собрался драться с ними, потому что решил, что меня везут на верную смерть, и сбить благородный порыв мне удалось с превеликим трудом. Разделенный — тот еще шутник: я обрел настоящего друга среди тех, кого должен был уничтожать, не щадя живота своего!

— Готово: теперь ты — Великий Князь Александр Игоревич Шувалов по праву крови и Глава Великого Рода Фиолетовых! — восклицает Император, прерывая мои раздумья и глядя на пергамент в собственных руках, заполненный аккуратным убористым почерком. — Теперь все официально! Грамоту написал собственноручно, как встарь!

Самодержец с гордостью оглядывает бумагу, будто он не сотню слов написал, а положил на поле боя сотню бойцов неприятеля.

— Перед смертью Игорь Всеволодович подал в Императорскую Канцелярию официальный документ о признании тебя сыном и прошение утвердить наследником Рода! — Император поднимает указательный палец и со значением вскидывает брови. — Никогда бы не подумал, что в таком возрасте можно зачать ребенка!

Николай Александрович смотрит поверх моей головы на противоположную стену со странным выражением на лице. Там висит портрет его отца, Императора Александра Романова, погибшего двадцать лет назад во время покушения Темных. Из всех глав Великих Родов тогда уцелел только дед, и я очень жалею, что не теперь не смогу расспросить его об этом.

— Объявим о твоем вступлении в наследство сразу после окончания траура! — на устах Императора появляется циничная усмешка. — Игорь Всеволодович спас Наследников Великих Родов от атаки Темных, уничтоживших тысячи людей в святая святых — Кремле, и его светлая аура теперь горит на твоем челе. Нужно ковать железо пока горячо!

— Благодарю, Ваше Императорское Высочество! — ровным голосом произношу я, хотя внутри все кипит от возмущения столь неприкрытым цинизмом.

— Не спеши благодарить! — отмахивается Романов и бросает пергамент на стол. — Всего-лишь дань традиции! Есть несколько важных условий, которые ты должен принять безоговорочно!

Что ж, начинается самое интересное — не зря же меня пригласили на личную аудиенцию. Если бы условий или требований не было, уведомили бы письменно, передав документы курьером.

— Как ты, наверное, знаешь, последние четыреста лет Фиолетовые князья были десницами Русских Императоров, но я намерен нарушить эту традицию, — Император делает паузу, откидывается на спинку кресла и внимательно меня рассматривает, наклонив голову. — Для этой роли ты еще слишком юн и неопытен! Позже, когда войдешь в полную силу и наберешь опыт, мы обязательно это обсудим!

Я безучастно киваю. Выражаю понимание и согласие, скрывая облегчение, хотя больше всего хочется съязвить и ответить что-то типа: «Не очень-то и хотелось, но, если вы настаиваете…». Десницей станет Трубецкой-старший, Андрей сказал мне об этом еще вчера. Идеальный для самодержца вариант: Великий Князь Синих будет охранять императорскую семью с гораздо большим чаянием, чем кто бы то ни было, ведь на будущей Русской Императрице будет женат никто иной, как его родной сын.

— Это первое, но не последнее условие! — сообщает Император не терпящим возражения тоном. — Твоей помолвки с моей дочерью не будет! Благодари Разделенного, что видео, на котором вы безумствуете с Воронцовой, появилось во всеобщем доступе до официального объявления о ней! В противном случае ты бы отдал душу Тьме еще до вчерашнего покушения! И пойми меня правильно: мне наплевать на то, с кем спят отпрыски Великих Родов, если это остается в тайне от общественности. Возьмем, к примеру, Апраксиных: об оргиях в их высотке ходят легенды, но никто, подчеркиваю — никто не имеет доказательств. А на том, которое мы выкупили, был ты. Совпадение, не иначе? Меня даже рассказанные Натальей сказки про вашу великую любовь и ожидание ребенка не волнуют — в сказке ложь, да в ней намек!

Николай Александрович наклоняется над столом и пристально смотрит мне в лицо. Я отчетливо вижу каждый волосок в его окладистой густой бороде и чувствую запах кофе с корицей, который он пил утром. Не отвожу взгляд и терпеливо жду завершения мысли.

— Мужем Натальи ты не станешь, но отцом моих зеленоглазых внуков будешь! — выдает самодержец.

— Что⁈ — изумленно спрашиваю я, не понимая, к чему клонит Император. — Наследники, рожденные вне брака⁈ Зачем⁈

— Почему же вне брака? — теперь изумляется Император. — Замуж она выйдет за Андрея Трубецкого, а детей будет рожать от тебя!

— Но…

— И если хотя бы одна живая душа об этом узнает, в первую очередь Андрей, ты умрешь!

— Давайте сразу перейдем к обсуждению моей смерти — наставлять рога другу я не намерен!

Пораженный моей дерзостью, Император замолкает, слегка изменившись в лице. А затем неожиданно улыбается, покачивая головой, и оглаживает бороду.

— Молодец, одобряю! Но этого и не требуется! — успокоившись, вкрадчиво произносит он. — Пару недель поработаешь донором спермы, а затем продолжай развлекаться, и желательно не под камерами!

— А если я откажусь⁈

— Врачи устроят принудительное изъятие семенной жидкости, — губы Романова кривятся от отвращения. — Устроят совместно с людьми Бестужева. Возбуждение и боль в одном флаконе тебе вряд ли понравятся, поэтому настоятельно рекомендую принять к рассмотрению первый вариант! И всю жизнь будешь молчать об этом! Позора я больше не потерплю! Если оступишься еще раз, случайно или намеренно проговоришься, сперму из тебя извлекут уже из мертвого!

— А с Натальей это обсудили? — уточняю я, хотя ответ очевиден.

— Думаю, она согласится с этой… — Император на мгновение замолкает, подбирая правильное слово. — С этой необходимостью.

— Договорились! — заключаю я и наигранно улыбаюсь. — Буду работать руками до изнеможения — зеленоглазых наследников короны сможете клепать вагонами! И не только наследников — я даю согласие на расширенное донорство! А если спермы не хватит — еще подгоню, запасы воистину бездонные!

Моя дерзость выводит самодержца из себя, и я с удовольствием наблюдаю, как его глаза сужаются, брови сходятся на переносице, а лоб прорезает пульсирующая вертикальная жила. На мгновение Император теряет контроль, и я вижу черные ободки вокруг его изумрудных радужек, которые исчезают настолько же быстро, насколько появляются.

Удивления нет, есть лишь удовлетворение от сбывшихся ожиданий. Я подозревал, что он — такой же скрытый Темный, как и его сын. Яблочко от яблони недалеко падает. Я невозмутимо смотрю в лицо самому могущественному человеку в Империи и вдруг осознаю, что мне не страшно. Нисколечко. Я перерос страх смерти. Неожиданно для самого себя. Перед лицом смертельной угрозы даже к Силе не обращаюсь. Даже Покров не использую.

— Мои предки казнили и за меньшие дерзости, но в чем-то я тебя понимаю и потому прощаю! — произносит Император ровным голосом, взяв себя в руки. — Если бы ты вел себя более уважительно по отношению к нашему Роду, то и разговор был бы иным! А я, заметь, даже виру не истребовал!

От дешевого пафоса хочется скривиться, словно от оскомины. На кончике языка вертится множество язвительных шуток на тему моего донорства, родства будущих наследников двух Великих Родов и возможности стать отцом всех будущих поколений одаренных, но я благоразумно помалкиваю, ибо умереть здесь и сейчас не могу. Месть — это блюдо, которое подают холодным.

— Переходим к следующему пункту! — продолжает Император. — Ты женишься на Нарышкиной, и она будет рожать тебе детей каждый год! Мне нужны трое, а лучше пятеро мальчишек с фиолетовыми глазами и сильный Род! Такой же сильный, как сотню лет назад! Сильный и лояльный Российскому Престолу! Фиолетовые должны возродиться!

— А что скажет Глава Великого Рода Желтых, когда возьмет на руки младенца с фиолетовыми глазами? — спрашиваю я, тщательно дозирую градус дерзости.

— Заботу об этом предоставь мне! — уверенно заявляет Романов. — И сам не плошай — поднимай уровень владения Силой! Даст Разделенный, у тебя будет много детей, и всех придется защищать!

Впервые за время нашей напряженной беседы в зеленых глазах самодержца загораются озорные искорки. Он расслабляется и смотрит на меня как многоопытный отец на блудного сына, вернувшегося на правильный, проторенный еще предками путь. При всем при этом эмоционального фона Романова я не чувствую. Против высших одаренных мой Темный дар бессилен, хотя и инициирован.

— Организаторов теракта еще не нашли? — спрашиваю я, внимательно наблюдая за реакцией собеседника.

— Никаких следов! — отвечает Император и горестно качает головой.

Качает слишком горестно, явно переигрывая. Он врет, я отчетливо вижу это, хотя мой Дар молчит. С большой вероятностью заказчик сидит прямо передо мной. Заказчик и управляющий проектом «Приют» в одном лице. Вот только зачем ему это? Не Приют, а покушение на наследников Великих Родов? Не удивлюсь, если выяснится, что атаку в Царском Селе организовал тоже он! Не удивлюсь, хотя это и не вписывается в логику.

— Бестужев копытом землю роет, но все бесполезно — от нападающих не осталось никаких следов в буквальном смысле — ничего, кроме пепла, — Романов разводит руками и устраивается в кресле поудобнее. — Да ты и сам все видел!

Лучше бы я не видел! Не видел ничего! Ни кружащего по опустевшему двору Кремля пепла, ни высохшего, словно мумия, трупа Шувалова, ни гроба Цесаревича, который мы уронили на брусчатку.

— А чем нас взорвали? — продолжаю гнуть свою линию я. — Никогда не слышал ни о чем подобном!

— И не должен слышать! — самодовольно кивает Император. — Таких мощных амулетов в музеях Великих Родов нет! Говорят, что ты зачастил ходить среди древних экспозиций? Ищешь что-то⁈

— Постигаю историю — восполняю пробелы, так сказать! — подтверждаю я.

— Не мути воду слишком сильно! — с усмешкой произносит Романов. — Это не условие, а просьба! Что бы ты ни делал, действуй осторожно и осмотрительно, а не при напролом! Советую не как Император, а как более старший коллега!

— Буду следовать вашему мудрому совету! — совершенно искренне отвечаю я, слегка склонив голову.

— Что ж, на этом и порешим! — удовлетворенно заключает Император, пристально глядя сне в глаза. — На всякий случай повторю еще раз: мне нужны лояльные Князья! Сначала лояльность, а уже затем ум, честь и сила! Надеюсь, мы друг друга поняли⁈

— Безусловно! — подтверждаю я и с облегчением встаю с неудобного кресла. — Разрешите идти⁈

Стоило бы добавить «на спермозаготовку», но я осторожничаю.

— Ну, зачем же так официально — мы же не в армии⁈ — самодержец кривит лицо, встает из-за стола и подходит ко мне. — Ты теперь — Глава Великого Рода и член совета Семи Великих Князей! Теперь на тебе лежит огромная ответственность! Помни об этом каждую минуту!

Император крепко жмет мою руку, и, попрощавшись, я выхожу из кабинета. Меня обуревают двойственные чувства. С одной стороны, Романов выглядит человеком беспринципным и готовым на все ради сохранения власти. С другой стороны, Император огромной страны и должен быть таким⁈

Мне становится грустно. Если мой план осуществится, то вчера Андрей Трубецкой в последний раз был самим собой — просто хорошим парнем, с которым хочется дружить. Уже через несколько дней он станет совсем другим, впрочем, как и я.