#Бояръ-Аниме. Кодекс Агента. Том 3

Глава 3 Она уходит

Темная фигура передо мной застыла в стойке ожидания с кинжалом в левой руке. На девятом уровне сложности тренировочный манекен одинаково хорошо владеет и правой и левой рукой. Его атакующее движение я считываю заранее — призрак, сотканный магией Силы, полностью имитирует поведение человека, и напрягшаяся мышца на толчковой правой ноге выдает его с головой. Отбиваю удар его кинжала клинком своего и уклоняюсь от летящего в лицо кулака.

Я в боевом тактическом модуле. В отсутствие достойных соперников выплескиваю агрессию и злобу на создании бездушном, но во всех отношениях совершенном. Лучшего бойца нашей Службы Безопасности я уложил за пару минут, и Бекетов лишь развел руками. Ты молодец, мол. Признал высокий уровень моих боевых навыков и предложил заниматься с виртуальным противником.

Манекен стоит напротив и перебрасывает кинжал из руки в руку. Если бы у него было лицо, на нем расплылась бы зловещая улыбка. Слежу за манипуляциями с оружием и мелкими шажками пячусь назад — чем больше между нами расстояние, тем больше времени у меня на реакцию.

Соперник атакует стремительно. Он ловит кинжал правой рукой и совершает обманный выпад. Я поворачиваюсь боком, уходя от удара, манекен крутится вокруг собственной оси, и мой правый бок пронзает резкая боль — лезвие оставляет виртуальный порез. Место удара вспыхивает фиолетовым цветом, и я начинаю контратаку. Серия из нескольких моих выпадов оставляет на фигуре соперника три цветных пятна.

Мы останавливаемся на границе дуэльного круга, тяжело дыша. Во время подобных спаррингов мне кажется, что под черной маской созданного с помощью Силы морока прячется живой человек. Такой же живой, как я, которому не чужды эмоции, слабости и ошибки.

Я чувствую усталость, но упрямо продолжаю бесполезный бой, потому что не хочу выходить из боевого модуля. Не хочу возвращаться в реальность, где меня ждет одиночество и бесконечные мысли о собственной судьбе. Не хочу закапываться в груду пыльных книг, чтобы отыскать жемчуг среди плевел.

Я атакую с максимальной скоростью, на которую только способен. Выдаю максимум ударов в секунду, уклоняюсь от ответных выпадов, как заведенная механическая игрушка, но чувствую, что проигрываю. Мне мешают сражаться уже ставшие привычными навязчивые мысли.

Великий Князь снова укатил в Кремль решать проблемы мирового значения, а оба отпрыска Трубецких не выходят на связь. Мне отчаянно хочется поделиться своими проблемами хотя бы с кем-то, но в моем распоряжении лишь безмолвная темная фигура манекена.

Мы снова застыли друг перед другом. Я смотрю в черный овал «лица», а манекен выбирает новую тактику боя. Его задача не просто победить человека, нанеся пару смертельных ударов, а найти мои слабые места и отработать системные ошибки в технике боя.

Черная фигура бросается на меня и наносит серию молниеносных ударов на предельной для человеческого восприятия скорости. Клинок мелькает перед моими глазами, жалит мою грудь, словно жвала гигантского насекомого, оставляет в воздухе темные инверсионные следы, и мне становится скучно.

Мне надоедает бесполезно размахивать кинжалом, я опускаю руки и сразу получаю два «смертельных ранения» — оба в шею. Виртуальный противник останавливается на краю круга, а механический голос сообщает, что я снова проиграл. На этот раз проиграл не по очкам, а фатально. Я не особо расстраиваюсь: мой противник сражается на предтоповом — девятом уровне, который мне пока недоступен.

Черная фигура тает в воздухе, как и кинжал в моей руке, я включаю экранирование магического воздействия и уже в который раз пытаюсь совершить Акт Творения. Пытаюсь увидеть в пространстве цветные росчерки Силы и создать маленький фиолетовый шарик, но ничего не получается. Я чувствую присутствие Силы, но не могу к ней обратиться, не могу управлять ей, не говоря уже о слиянии, которое ощущал, когда делился ею с Цесаревичем.

Это катастрофа. Крест на моей аристократической карьере. Теперь я официально инициированный одаренный, и любой такой же имеет право вызвать меня на дуэль с применением магии, которая убьет за долю секунды. Я не боюсь смерти, но сдохнуть по глупости не хочу. И пребывание в привилегированной среде аристократов теряет всякий смысл — уж лучше быть бездарем, чем обладать имитировать обладание Даром.

А Шувалов… Шувалов пообещал бесконечные тренировки, и укатил в Кремль, в офис Тайной Канцелярии.

Опускаюсь на пол, облокачиваюсь спиной на холодное стекло и вспоминаю, как мы с Цесаревичем сидели так же в Царском Селе. Он сражался со мной в учебном бою, зная, что я не тот, за кого себя выдаю. И не убил лишь потому, что чувствовал во мне Темный потенциал. Чувствовал и доверял. Он единственный человек, способный ответить на множество терзающих меня вопросов, но сейчас лежит при смерти в своей аскетичной спальне.

И без того обширный список загадок сегодня пополнился еще одним пунктом. Почему, будучи неинициированным, я мог управлять серой Силой, магией слабых одаренных, на уровне обладателя полноценного Дара? Почему, стоя на ступенях Храма Разделенного, ощущал мощь, которая могла уничтожить столицу? Почему, получив, наконец, Дар, я стал слабее, чем был?

От невеселых размышлений меня отвлекает телефонный звонок. На экране смарта возникает улыбающаяся физиономия Андрея Трубецкого.

— Привет, террорист! — с сарказмом произносит он, и на душе сразу теплеет. — Что делаешь?

— Привет! — отвечаю я, и встаю на ноги. — Получаю тумаки в боевом тактическом модуле!

— Составил бы тебе компанию, но ты теперь владеющий Силой — еще пришибешь ненароком!

В горле возникает ком, и я с трудом подавляю желание признаться другу в своей неполноценности прямо сейчас.

— Хочу к тебе в гости напроситься! — продолжает Андрей. — С ответным, так сказать, визитом! Обещаю, что твоих охранников бить не буду!

— У меня нет охранников, приезжай! Отыграешься на мне!

— Через двадцать минут буду! — говорит Андрей и связь прерывается.

Набираю номер его сестры, но снова слышу длинные гудки — Ольга не отвечает.

Захожу в душевую кабину, вспоминаю обнаженную Трубецкую, секс под душем, и у меня встает. Это спермотоксикоз, убеждаю я себя, чувства ни при чем. Убеждаю и не опускаю руки ниже пояса. Проклятые гормоны, Тьма их забери!

Обжигающие струи смывают пот и поднимают настроение. Я нажимаю мягкий обдув, кайфую в плотных потоках теплого воздуха, а затем облачаюсь в фиолетовый халат и мягкие тапочки, украшенные моими инициалами.

По коридорам высотки я передвигаюсь с каменной физиономией, не обращая внимания на удивленные лица охранников. Как же меня достали эти аристократические традиции! Даже по собственному дому я должен расхаживать чуть ли не в смокинге! Заваливаюсь в комнату, падаю в кресло на колесиках, и кручусь в нем, глядя на вращающийся над головой потолок.

— Открыто! — кричу я в ответ на негромкий стук в дверь.

Дверь отворяется, и на пороге возникает Андрей Трубецкой. Он одет в синий костюм с отливом и яркий галстук, похожий на павлинье перо. Его густые черные волосы блестят от геля и соперничают с глянцевыми остроносыми туфлями.

— У нас намечается костюмированная вечеринка? — спрашиваю я, вскинув бровь. — Ты будешь ведущим?

— Я к тебе с официальным визитом! — смущенно отвечает Андрей. — Хорошо, что ты не видел длину лимузина, на котором я приехал! Ты бы о размерах моего члена до старости шутил!

— Выкладывай! — коротко прошу я.

Настроение хохмить нет, а актерствовать перед Андреем я не хочу.

— Ольга уходит из вашего Великого Рода, — произносит Трубецкой, мигом растеряв наигранную веселость. — Вчера она долго говорила с отцом, и он был против ее возвращения, но после твоего утреннего подвига изменил мнение…

К горлу снова подступает ком. Уходя из Рода, Ольга уходит от меня. И в этом нет ничьей вины, интересы Рода и ничего больше. Так, по крайней мере, мне хочется думать. Также, как мне и Андрею, ей подберут подходящую партия, и мы будем вспоминать о сумасшедших ночах, обнимая нелюбимых.

— Что же изменил мой подвиг? — сухо спрашиваю я.

— Дело не в тебе, дело в Великом Князе Шувалове, точнее в том, как он сражался за твою жизнь на Совете в Кремле…

— Если старик так бьется за бастарда, которого знает всего несколько недель, то родной отец просто обязан…

— Да, все так! — прерывает меня Трубецкой.

— А Великий Князь Шувалов не будет против? — спрашиваю я, лелея в душе тайную надежду.

— Уже дал согласие, но пока устно…

Что ж, перед Великим Князем Шуваловым стоит снять шляпу. Он опытный гроссмейстер и интриган: чего не отнять, того не отнять. Все разыграно как по нотам. Перед намечающейся помолвкой с Натальей нужно освободить меня от уз предыдущего, неудачного проекта. Логично, цинично и весьма прагматично! «Браво, Князь, браво!» — мысленно кричу я, жонглируя чепчиками любопытной прислуги.

— Я уже говорил тебе, что ты — мудень? — хмуро спрашивает Андрей.

— Нет, но я и сам это знаю…

— Хочу поблагодарить тебя за умопомрачительный секс с Аллочкой в Царском Селе!

— Андрюха…

— Я лежу пристегнутый к кровати, воображая горячий минет в исполнении твоей медсестрички, и у меня стоит, как Останкинская башня! Дверь открывается, и заходит Бестужев-старший! Хорошо, что ты выключатель разбил, иначе я бы сдох со стыда!

Трубецкой замолкает, выплеснув злость, краснеет и обжигает меня недовольным взглядом.

— Бестужев, кстати, ничуть не удивился, когда увидел на кровати меня! Сказал лишь, что я пойду на эшафот вместе с тобой в качестве соучастника. Как изменник Родины! Сказал и, хлопнув дверью, вышел!

— А Аллочка⁈ — спрашиваю я.

— Далась тебе эта Аллочка — я ее больше не видел! Вместо девки явились гвардейцы и меня освободили! А через час Бестужев пригнал вертолеты и вывез всех нас в Москву!

— И ты так на меня обиделся, что даже объяснения слушать не захотел!

— По-твоему, я должен был рассыпаться в благодарностях⁈ — возмущается Трубецкой.

— Андрюха, прости меня! — прошу его со всей искренностью, на которую способен. — Я больше никогда не буду использовать тебя втемную!

— Во что ты вляпался⁈ — спрашивает Трубецкой. — И зачем бойню в Храме Разделенного устроил? Я уж думал, что в следующий раз увижу тебя на твоих же похоронах!

— Не было другого выхода! — честно отвечаю я. — Либо Инициация и фиолетовый свет в глазах, либо арест и иголки в яйцах.

— Ясно! — Андрей кивает, но я вижу по глазам, что ни хрена ему не ясно. — Ты разнес Храм Разделенного, и сидишь передо мной, а не в застенках Бестужева⁈ Почему⁈

— Я не могу тебе этого объяснить! Пока не могу!

— Ладно, расскажешь, когда посчитаешь возможным…

— Обязательно расскажу, но дай мне время! Не хочу тебя впутывать в опасную историю, исход которой туманен!

— Договорились! — Андрей кивает.

— Ко мне тебя отец послал? — спрашиваю я, надеясь услышать утвердительный ответ.

— Нет, Ольга попросила…

Вот так, значит. Что и следовало ожидать. Официальное объявление о разрыве отношений устами родного брата, сама не решилась.

— И чтобы сообщить обо всем об этом, ты вырядился в этот павлиний прикид⁈ — желчно спрашиваю я.

— Ну не в банном же халате к тебе ехать! — парирует Трубецкой.

— Гребаный аристо!

— Гребаный бастард!

Андрей подходит ко мне и кладет ладони на плечи.

— Я с тобой, друг мой! — твердо произносит он. — Моя семья — это моя семья, а я — это я! В следующий раз, если тебе нужно будет сбежать или захватить Кремль, просто попроси меня о помощи, ладно⁈

Поднимаю взгляд и смотрю в темно-синие глаза. Такие же, как у Ольги. Они всегда будут напоминать мне о ней.

— Спасибо! — искренне благодарю я и крепко жму протянутую руку.

Драма затянулась, и я чувствую себя не в своей тарелке. Пора окончательно вернуть в наше общение привычный насмешливый тон.

— На этом официальная часть визита закончена? — спрашиваю я, и Андрей от меня отстраняется.

— Мне уйти? — спрашивает он, прищурившись.

— Наоборот — отпускай лимузин!

Я встаю с кресла и, хлопнув Трубецкого по плечу, подхожу к кофемашине.

— Спорим, что ты никогда не пил такой кофе⁈

— У тебя нет охраны, и кофе сам делаешь — как же низко ты пал! — с иронией произносит Андрей.

— Ты не поверишь, я и задницу себе сам подтираю! — заговорщицки шепчу я. — Только не говори никому!

— Ладно, давай твой кофе! — обреченно говорит Трубецкой и становится рядом.

Он удивленно смотрит на работающую кофемашину, а я продумываю план дальнейших действий. Как всегда, спонтанный и сумасбродный.

— Как Цесаревич? — спрашиваю уже в гостиной, где мы сидим, развалившись на мягком диване.

— Отец говорит, что Алексей умирает, — Андрей пожимает плечами. — Ему не могут помочь ни Целители, ни высшие одаренные — цветная магия бессильна!

Я подозреваю, что его могла бы спасти магия Темных, но благоразумно об этом помалкиваю. Во-первых, ни одного Темного за исключением дознавателей к Кремлю на пушечный выстрел не подпустят, во-вторых, обсуждать это я еще не готов. Даже с Трубецким.

— За его здоровье! — я бью краем своей чашки о чашку с кофе, которую Андрей держит в руках.

Он обреченно смотрит на коричневую пенку, жмурится, словно перед прыжком в бездну, и, решившись, делает глоток. На лице парня проявляется удивление, которое сменяется удовлетворением.

— Очень вкусно! — признается он. — Буду периодически захаживать к тебе на чашечку, другую.

— Заходи, конечно! — отвечаю я и вскидываю бровь. — Но кофе не бесплатный!

Делаю паузу, с удовольствием глядя в удивленные синие глаза, и искренне улыбаюсь — больше никакой актерской игры и манипулирования.

— Кофе в обмен на тренировки в боевом модуле!

— Согласен! — отвечает Трубецкой, не раздумывая. — Но ты уже владеешь Силой, зачем тебе неинициированный соперник?

Колеблюсь буквально пару секунд, а затем совершаю очередную глупость: признаюсь в том, что в Храме мне не покорился даже Покров, не говоря уже о сотворении примитивного меча или кинжала.

— То есть, твой Дар бесполезен⁈ — спрашивает обалдевший Андрей.

— Спецэффект, не более, — подтверждаю я и мои глаза вспыхивают. — Только напугать могу!

— Тьма меня забери! — восклицает Андрей. — Может, последствия самостоятельной Инициации?

— Не знаю, — неуверенно отвечаю я. — Даже Великий Князь теряется в догадках!

— Интересно, как пройдет моя Инициация? — задает риторический вопрос Андрей. — Ты же знаешь историю Воронцовой?

— Да, Ольга мне рассказала…

— До смерти брата Воронцова не была шлюхой, — говорит Андрей с горечью в голосе. — А после решила, что ее ждет то же самое, и берет от жизни все…

— Ты все еще ее любишь?

— А ты любишь мою сестру⁈

— Не знаю, — честно отвечаю я.

— Вот и я не знаю!

Мы замолкаем, и каждый думает о своем. Андрей — о будущей свадьбе с некогда любимой, а теперь презираемой девушкой, а я — о том, что совершенно не знаю Ольгу и даже предположить не могу, что на самом деле творится в ее душе. Остается лишь надеяться, что рано или поздно мы встретимся и поговорим.

— Думаю, что соплей на сегодня достаточно! — заявляю я и вскакиваю с дивана. — Снимай этот дерьмовый костюм!

— Очень романтичное соблазнение! — с сарказмом говорит Трубецкой и громко хохочет.

— Не волнуйся, у меня на тебя не встанет! Надевай мою майку и джинсы — видеть тебя в этом синем дерьме не могу!

— Сказал мне парень в фиолетовом банном халате!

— Я тоже переодеваюсь и валим отсюда! — я показываю рукой на окно, за которым простирается огромный город и решительно иду к шкафу. — Ты же, наверняка, знаток элитных злачных мест Москвы⁈

— По борделям я не ходок! — Андрей отрицательно качает головой. — За этим к Апраксину обратись!

— Я — тоже, и в этом мы с тобой сходимся! — усмехаюсь я. — Где в Москве тусуются молодые Темные⁈