Брак по завещанию

Глава 12. РОЖДЕСТВО

Она не помнила, как заснула. А проснувшись, не обнаружила его рядом… Но на столике у кровати стоял поднос с апельсиновым соком и двумя сэндвичами с ветчиной.

Несмотря на все переживания прошлого вечера и ночи, Сандра схватила сэндвич и, жадно откусив кусок, взглянула на часы. Десять утра! Она проспала утреннюю тренировку, опоздала на занятия с сэром Грэхемом, и никто ее не разбудил! Но ей не хотелось сейчас думать об этом… Она откусила еще кусок сэндвича и закрыла глаза. А потом, уткнувшись носом в подушку, сохранившую запах одеколона Урмаса, медленно провела ладонью по груди, воскрешая его прикосновения… Но непонятное беспокойство все же не позволяло полностью отдаться приятным воспоминаниям. Собравшись с силами, девушка решительно скинула одеяло и лишь тогда увидела на кресле рядом с кроватью свой белый махровый халат, а рядом с ним — аккуратно разложенный спортивный костюм. Не одеваясь, она собрала вещи в охапку и пошла в ванную.

Здесь все было прибрано, и ничто не напоминало о вчерашнем вечере. Удержавшись от искушения лечь в синюю ванну, Сандра быстро приняла душ, надела спортивный костюм и, расчесав волосы, вышла в холл. Здесь тоже никого не было. Нажав кнопку, она стала ждать лифта, но в этот момент из-за двери офиса донеслись голоса. Прислушавшись, Сандра узнала голоса Урмаса и Расти. Разговор шел на явно повышенных тонах. Что-то заставило девушку сделать несколько осторожных шагов и, затаив дыхание, прижаться спиной к стене возле двери.

— Ты же обещал мне, что этого не будет! — кричала Расти, и в ее голосе звенели слезы.

— Ты сама не понимаешь, что говоришь, — устало отвечал Шольц. — Мы все здесь делаем свою работу.

В ответ раздался грохот упавшего стула, потом какой-то шум… А потом, тихо зашуршав, открылись двери приехавшего лифта.

Секунду поколебавшись, Сандра вошла в него и нажала кнопку своего этажа.

Она лежала на тахте, и ее колотил озноб. Ситуация была понятной: Расти влюблена в Урмаса и узнала, что он провел ночь с Сандрой. Что же теперь будет?

Послышался осторожный стук в дверь. Ей не хотелось никого видеть, но она все-таки подошла к двери и впервые за все время пребывания в этом доме спросила:

— Кто там?

— Это Милош. Нам пора ехать к леди Трэйлстоун, — из-за двери сказал югослав. А когда она открыла дверь, добавил: — Лучше, если в ближайшие часы тебя не будет дома.

Ощущая ужасную неловкость, она поняла, что Милош все знает. И то, что она провела ночь в апартаментах Урмаса, и то, что из-за этого он поссорился с Расти. Густо покраснев, девушка пошла одеваться.

Когда они сели в машину, Милош повернулся к ней и с улыбкой сообщил:

— С сегодняшнего дня Урмас разрешил тебе появляться в городе и ходить по магазинам. Так что, если хочешь, после занятия можем заняться шопингом.

— С чего такие перемены? — мрачно спросила она.

— Вчера Сандра Сеймур прилетела из Америки в Лондон, — загадочно ответил югослав.

Но после занятия она попросила Милоша отвезти ее домой. Из-за предпраздничных пробок они поехали длинной дорогой, по незнакомому девушке району. Здесь не было нарядных витрин шикарных магазинов, улочки были узкими и неприбранными, а возле мусорного бака Сандра разглядела двух оборванцев, злобно зыркнувших глазами вслед дорогой машине.

— Изнанка Лондона! — ответил на ее удивленный взгляд Милош.

— Лондон — город контрастов, — усмехнулась она, вспомнив фильмы, которые смотрела в Советском Союзе.

На фоне неприветливых темных зданий особенно яркой казалась единственная по-праздничному освещенная витрина, которая тут же привлекла внимание Сандры — в подвальчике одного из старинных домов находился магазин сувениров. Над дверью висел бронзовый колокольчик, повязанный красным шелковым бантом. Сандра, с детства неравнодушная ко всяким безделушкам, попросила Милоша остановить машину. Тот с сомнением покачал головой, но все же прижался к тротуару и затормозил.

Магазинчик, освещенный неярким светом небольших светильников в темно-красных абажурах, был похож на пещеру какого-нибудь волшебника. Впрочем, за прилавком стояла вполне современная молодая женщина, предложившая Сандре выбрать что-нибудь в качестве рождественского подарка для своих близких. Среди разнообразных дешевых брелочков с Санта-Клаусами девушке бросилась в глаза выточенная из темного камня фигурка. Небольшая, дюйма в три высотой, она изображала нечто среднее между человеком, чертом и летучей мышью. Крылья странного существа были расправлены, лапки сжимали топор, но лицо этого фантастического персонажа… Оно заставило девушку замереть. Наклон головы, взгляд, улыбка — в руках у Сандры был исключительно точный шарж на Урмаса Шольца! Ей даже показалось, что существо сейчас назовет ее деткой и насмешливо прищурится. В этом сходстве было что-то мистическое. Не раздумывая, она уплатила пять фунтов и вышла на улицу.

В машине девушка показала фигурку Милошу.

— Это Урмасу? — Югослав понимающе покачал головой, а потом прочел на основании фигурки надпись, которой Сандра не заметила. Выполненная на латыни, она гласила: «Исчадие ада».

Девушка смутилась, а Милош уверенно заявил:

— Ему понравится.

Не успела Сандра войти в свою комнату и переодеться, как зазвонил телефон и официальный голос Шольца попросил ее подняться в офис. Она открыла дверь офиса в некотором смятении.

— Садись, — спокойно велел Урмас.

— Где Расти? — краснея, решилась спросить Сандра.

Он помолчал немного и ответил:

— Груман увез ее. Ей надо недельку отдохнуть — у нее был небольшой нервный срыв.

Сандра кивнула и не рискнула расспрашивать дальше.

— Но я хочу поговорить с тобой о другом, — продолжал Шольц. — Согласно нашей легенде Сандра Сеймур уже приехала из Америки. Она приобрела в Лондоне небольшой особняк на Уайтгифт стрит. Ее управляющий нанял штат слуг, и в доме все готово к встрече хозяйки. Я надеюсь, что тебе там понравится.

— Что это значит? — Девушка нахмурилась.

— Это значит, что с сегодняшнего дня ты будешь жить в своем доме.

— Это… из-за Расти? — чуть слышно проговорила она. — Я права?

— Не болтай глупостей, — оборвал ее Шольц. — При чем здесь Расти? Дом был куплен месяц назад, все идет по плану. В остальном твоя жизнь почти не изменится. Ты по-прежнему будешь заниматься с Милошем — возле дома есть небольшой парк. А здесь располагается офис филиала твоей американской фирмы, и ты будешь ездить сюда как на работу. Разумеется, у тебя будет шофер, но если захочешь, можешь ездить и сама. А на Рождество, я надеюсь, ты пригласишь к себе всю нашу команду — это будет как бы корпоративная вечеринка. Все идет по плану, — повторил он, — так что беспокоиться тебе не о чем.

Сандре очень хотелось спросить: «А как же мы?» Но поскольку Шольц вел себя так, будто они и не провели эту ночь вместе, она промолчала.

Дом, обставленный и оборудованный с очаровательной смесью старины и ультрамодных тенденций, встретил ее торжественным полыханием двух огромных хрустальных люстр в холле, где выстроились с чинными лицами две горничные, кухарка и ее новый шофер. Сандра, одетая в жемчужно-голубой костюм и аккуратную шляпку с маленькими полями, почувствовала себя настоящей леди.

— Добро пожаловать, мисс Сеймур! — торжественно провозгласил Шольц, к которому прислуга обращалась как к управляющему. Шофер в два приема отнес багаж девушки наверх, по лестнице из мореного дуба с такими же перилами, а Урмас повел ее осматривать жилище. Он показал Сандре кабинет, спальню, столовую и застекленную террасу за холлом, где оказался настоящий зимний сад. Обогреватели создавали здесь температуру тропиков, и девушка с восторгом увидела лианы, оплетавшие стволы настоящих тропических пальм, и крупные белые кувшинки, плававшие в миниатюрном искусственном озерце, возле которого стояла ажурная белая скамейка. С террасы открывался вид в парк, так что увидеть, что происходит в зимнем саду, с улицы было невозможно. Сандру поразил контраст между яркой зеленью оранжереи и унылым пейзажем за стеклом, с голыми деревьями и редкими снежинками, падавшими между черных ветвей. Что-то похожее девушка ощущала и в своем сердце…

— Тебе надо привыкать к самостоятельной жизни в Лондоне, — говорил Шольц, водя ее по дому. — Теперь ты будешь сама ездить по магазинам и покупать одежду. Когда потребуется привести себя в порядок, ты сама позвонишь Джонни. Каждый день ты будешь выбирать себе меню. Кухарка предупреждена, что ты на диете, но в принципе приготовит все, что ты ей велишь. Так что, устраивайся. А завтра с утра жди Милоша.

— Но разве ты не останешься со мной сегодня? — спросила она, умоляюще глядя на него. — Мне будет так одиноко в этом огромном доме…

Прищурившись, Шольц спокойно кивнул.

…Спустя час они лежали, обнявшись, на широкой старинной кровати красного дерева с резной спинкой. Сандра подумала, что этой кровати не хватает только балдахина.

— А что скажет прислуга? — тихо засмеявшись, спросила она.

— Не беспокойся об этом, — серьезно сказал Урмас. — Все эти люди подобраны специально. При необходимости любой из них, включая горничных, может стать твоим телохранителем.

— Но как мне тогда с ними обращаться?

— Так, как леди Трэйлстоун учила тебя обращаться с прислугой, — улыбнулся он.

— Послушай… — нерешительно начала Сандра, поворачиваясь к нему.

— Ты опять хочешь спросить меня про Расти? — догадался Урмас. — Не беспокойся и об этом. Расти сможет взять себя в руки.

— Но это так жестоко, — тихо произнесла девушка.

— Жестоко? Почему? Я никого не обманываю, Сандра.

Она молча отвернулась к стене. Некоторое время они лежали, не говоря ни слова, а потом девушка услышала, как Шольц поднялся с постели и, собрав одежду, вышел из спальни.

К Рождеству был накрыт праздничный стол в столовой, украшенной букетиками из омелы, гирляндами блестящих шаров и толстыми зажженными свечами в резных оборочках из фольги. Мигала разноцветными огнями гирлянды елка, уютно потрескивали в камине сухие поленья.

За стол сели впятером: Сандра, Шольц, сэр Грэхем, Милош и Груман. Мужчины были в смокингах, и все, включая механика, выглядели в них совершенно естественно. На Сандре было новое платье, накануне привезенное Джонни: два полотнища тонкой ярко-алой материи, наподобие греческой туники схваченные на плечах серебряными пряжками; длинная, мягко охватывающая бедра юбка, при каждом движении взлетавшая легкими складками… Платье безумно понравилось девушке еще и потому, что до сих пор ей приходилось носить одежду сдержанных холодных тонов, а этот алый цвет, казалось, согревал саму душу.

На правах хозяйки дома она вручила гостям подарки. Груман получил перчатки из желтой кожи, Милош — белый шерстяной свитер, купленный в дорогом магазине. Сэру Грэхему она, немного робея, преподнесла китайскую фарфоровую вазу — этот подарок был выбран по совету леди Трэйлстоун. А Шольц под дружный смех присутствующих за столом разглядывал каменное крылатое существо. Невостребованным остался дорогой альбом, посвященный истории Вестминстерского аббатства, до недавнего времени красовавшийся в витрине букинистического магазина, где Сандра присмотрела его для Расти. Но рыжая девчонка к празднику так и не появилась.

Несмотря на это огорчавшее Сандру обстоятельство, вечер прошел весело, и даже сэр Грэхем был менее чопорен, чем обычно. Все оценили отлично приготовленную индейку и традиционный английский пудинг, хотя Милош и заметил, что кухарке Сандры стоило бы взять несколько уроков у непревзойденной миссис Берри.

Ближе к полночи гости засобирались. Накинув длинное пальто из голубой норки, Сандра вышла на крыльцо провожать гостей. Шофер Грэхема помог сесть в машину своему хозяину, а новый шофер Сандры выкатил из гаража синий микроавтобус, в который погрузились слегка раскрасневшиеся от вина Милош с Груманом. Однако Шольц не тронулся с места, и девушка поняла, что он останется с ней. Кутаясь в мех, она смотрела вслед огням отъезжавших машин, мерцающим за пеленой усилившегося к ночи снега. Между снежных туч выглянула луна, и весь пейзаж стал похож на старинную рождественскую открытку.

— Ты замерзнешь, детка, пойдем в дом, — с замирающим сердцем услышала Сандра тихий голос Урмаса.

Они вернулись в столовую, где прислуга уже заменила догоревшие свечи. Взяв бокал, Шольц налил в него густого красного вина и протянул Сандре. Пригубив бокал, она почувствовала, как горят ее щеки — от вина, от тепла после холодного воздуха, от страстного желания любви. Она стояла у стола, а Шольц сидел в кресле и внимательно смотрел на нее. Отсветы догоравшего в камине пламени плясали в его прищуренных глазах, отчего он казался еще больше похожим на подаренное девушкой существо. «Исчадье ада», — вспомнила она латинскую надпись на фигурке, усмехнулась и, по-прежнему держа в руке бокал, медленно пошла к креслу. Он уже поднимался ей навстречу. Положив руки на плечи девушки, он расстегнул серебряные пряжки, и два полотнища тонкой материи с тихим шорохом соскользнули вниз, кровавой пеной взметнувшись у ног.

Потом мужчина привлек ее к себе, ткань его смокинга коснулась ее нежной упругой груди. Бокал с недопитым красным вином выпал из руки, и первый стон Сандры раздался одновременно со звоном вдребезги разбившегося хрусталя.

Закутанная в халат, она медленно расчесывала волосы перед старинным трюмо и почти не узнавала себя: в лице отразившейся в зеркале женщины было столько покоя, умиротворения и чего-то еще, чего она никогда не подозревала в себе и названия чему не знала… Потом за ее спиной возник Шольц, в руках у него был какой-то пакет.

— Что это?

— Это мой подарок на Рождество, детка, — он протянул пакет ей.

Развернув его, она достала толстую тетрадь в коленкоровой обложке с обтрепанными краями. Девушка открыла ее. На первой пожелтевшей странице четкими крупными буквами было выведено: Мария Козинцева. Руки Сандры дрогнули. Козинцева — была девичья фамилия ее матери…

— Теренс Харпер знал о существовании этого дневника, — сквозь теплый туман хлынувших детских воспоминаний донесся до нее голос Шольца, — и он велел забрать его сразу после твоего рождения… Тогда вашей семье пришлось переехать, и никто особенно не удивился, что во время переезда потерялись какие-то вещи, в том числе и эта тетрадь. Теренс хранил ее у себя, а после его смерти дневник передали мне — вместе с фотографией, о которой мы уже с тобой говорили.

— Зачем?

— Я думаю, он хотел, чтобы и после его смерти дневник хранился в надежных руках. Но он не запретил мне распорядиться им по своему усмотрению. Я решил, что пора тебе его прочесть.

— А ты сам… прочел его?

— Да, — признался Шольц. — Это часть моей работы. Так же, как тебе бы пришлось изучать дневник Джеймса Харпера, если бы он попал нам в руки. Хотя я уверен, Джеймс не ведет дневника и пока не пишет мемуаров… Теперь тебе будет чем заняться, детка, — сказал он уже другим, совсем будничным тоном. — А я должен ехать домой.

— А у тебя есть настоящий дом? — поворачиваясь к нему, спросила Сандра.

— Нет, — сказал он. — Наверное, в это трудно поверить, но я и не хотел бы его иметь.