Брак по завещанию

Глава 14. ПРИГЛАШЕНИЕ НА ПРИЕМ

В эту ночь Сандра так и не сомкнула глаз. Ей никак не удавалось осмыслить прочитанное. Было невозможно поверить, что все это действительно происходило с ее мамой. С мамой, которая умела так заразительно смеяться, так вкусно солить рыжики и так мелодично напевать английские песенки… И никогда, ни единым словом не обмолвилась о том, какие приключения ей пришлось пережить. Но если она так любила Теренса Харпера, как же она смогла выйти замуж за отца Сандры, человека ничем не выдающегося, ни в чем ни примечательного?..

А потом в двери спальни постучала горничная и сообщила, что мистер Дражкович уже приехал. Сандра автоматически надела спортивный костюм, автоматически спустилась по лестнице…

После тренировки она пригласила Милоша позавтракать вместе, а пока он смотрел по телевизору новости, она переодевалась наверху, чтобы ехать в офис.

Первой, кого она встретила в доме, в котором прожила несколько месяцев, была Расти. Сандра остановилась в нерешительности, но рыжая девчонка подошла к ней сама.

— Привет! — Расти подняла свои светло-зеленые глаза, и Сандре показалось, что в них как будто умерло что-то. Тем не менее Расти улыбалась. — Знаешь, — сказала она, — я так расстроилась, когда узнала, что ты теперь живешь в другом месте. Я уже привыкла, что твоя дверь рядом. А теперь Шольц распорядился переоборудовать эту комнату под еще один офис.

— У меня есть для тебя подарок на Рождество, — сказала Сандра. — Но я не знала, что ты уже вернулась, и не взяла его с собой. Может быть, заедешь ко мне вечером?

— Это было бы чудесно, — протянула девчонка, — но, боюсь, сегодня я не смогу.

— Ну, тогда завтра.

— Лучше привези подарок сюда! — И Расти улыбнулась почти прежней улыбкой.

Во время занятий Сандра постоянно возвращалась мыслями к недочитанному дневнику. Но и то, что она успела прочесть, отчасти объясняло ее собственную нынешнюю судьбу. Фигура Теренса Харпера, из-за которой так переменилась ее жизнь, начинала обретать плоть и кровь, голос и характер… И это новое знание пугало — девушка видела, что в чем-то ее нынешние отношения с Урмасом повторяют то, что происходило когда-то между ее матерью и Теренсом Харпером… Обе они были влюблены в холодных расчетливых мужчин. Но ведь потом Харпер искренне полюбил ее мать, иначе он не оставил бы этого завещания! Что-то ждет впереди ее, Сандру?..

Возвращаясь на Уайтгифт стрит, она вела машину домой сама. Новогоднее небо пролилось неожиданным дождем, который «дворники» не успевали стирать с лобового стекла, и Лондон казался девушке размытым, словно мираж, состоящий из переливающихся огней, людских силуэтов и тумана.

В доме было непривычно пусто. Раньше она постоянно ощущала рядом присутствие членов команды, здесь же ее встречала только вышколенная прислуга. Сандра вдруг пожалела, что в доме нет собаки или кошки. Но как можно заводить животное, не зная, что ожидает тебя завтра? Правда, у нее есть зимний сад. Молчаливые растения — это то самое общество, которое ей сейчас нужно…

После ужина девушка устроилась на скамейке с дневником в руках. За окном царил лондонский мрак, а здесь капельки влаги скатывались по широким блестящим листьям тропических растений.

«Теренс любит меня! — прочитала она запись от четырнадцатого апреля. — Сегодня он сказал, что я добилась своего. Я и не знала, что бывает такое счастье…»

После этого дня Мария долго ничего не записывала, и Сандра подумала, что, наверное, она пребывала в любовной эйфории. Новые записи появились только следующей весной. С каждым днем они становились все пространнее — Мария говорила сама с собой, и в ее голосе появилась боль…

Унижение любовницы, от которой мужчина всегда возвращается к жене… Короткое счастье и долгие годы безнадежной борьбы за любимого… А когда контракт Марии Козинцевой с корпорацией Харпера стал подходить к концу, записи в дневнике зазвенели настоящим отчаянием.

«Я не знаю, что делать, — писала Мария в сентябре пятьдесят седьмого года. — Теренс не сомневается, что я останусь с ним. Он собирается продлить контракт и не понимает, что для меня это невозможно, что я больше не вынесу! Каждый раз, когда мы вместе, я мечтаю, чтобы частичка его осталась во мне. Но он так пугается этой мысли, как будто я предлагаю ему кого-нибудь убить. Да что там, убийства он бы так не испугался!

Мне двадцать семь лет, я живу в чужой стране и даже не знаю, живы ли мои родные, потому что им опасно получать письма из-за границы. Мне никогда не стать женой человека, которого я люблю. И изменить это невозможно».

— Завтра я улетаю домой, — сказала она.

— В каком смысле? — Теренс Харпер удивленно поднял брови.

— В Советский Союз. Я уже взяла билет до Москвы.

Он смотрел на стоявшую перед ним женщину, не узнавая ее. Да, он ценил в ней твердость духа и упорный характер, но с ним она всегда становилась мягкой и уступчивой.

— Остынь, — сказал он, все еще не веря. — Это безумие. Нам хорошо вместе. Разве я чем-то тебя обидел?

— Нет! — Перегнувшись через стол, она страстно заговорила, глядя ему в глаза: — Ты ничем меня не обидел. Наоборот, ты подарил мне любовь, о которой можно было только мечтать. Но теперь мне мало одной любви… Пойми, что для меня это расставание гораздо больней, чем для тебя. Но если я останусь, я погибну. Отпусти меня с миром.

— Ты хотя бы понимаешь, куда ты собираешься ехать? Это настоящее безумие! — повторил Теренс Харпер, поднялся из-за стола и подошел к большому окну кабинета. — Неужели все дело в этих постоянных разговорах о ребенке?

— Пойми, я могла бы ждать еще долго. Но я знаю, что ждать нечего. Поэтому я уезжаю. И прошу, не уговаривай меня!

— Сейчас у меня совещание, но вечером я приеду к тебе, и мы все обсудим.

— Нет, — с улыбкой она покачала головой.

В кабинете повисла тишина, прерываемая лишь ходом старинных настенных часов. Женщина уже стояла у двери, словно ожидая какого-то последнего знака, чтобы уйти. Мужчина, повернувшись к ней спиной, смотрел в окно. Когда он заговорил, его голос уже звучал спокойно:

— Ты права, Маша. Удачи! Прощай.

Она молча кивнула и вышла.

На этом английская часть дневника Марии Козинцевой заканчивалась.

Дальше речь шла о событиях, о которых Сандра знала.

Самолет, в котором летела ее будущая мать, совершил вынужденную посадку в Рижском аэропорту. Из-за нелетной погоды ждать следующего рейса на Москву можно было несколько дней, и она решила добираться поездом. Перед кассой очередь сходила с ума, но каким-то чудом Марии все же удалось взять билет.

Оказалось, что она совсем отвыкла от поездов своей родины. В плацкартном вагоне невыносимо пахло потом и перегаром, и на первой же станции она вышла подышать. Поезд должен был простоять здесь несколько минут, и она решила, что успеет купить в буфете минеральной воды. Но в очереди у нее вдруг закружилась голова — то ли сказывалась духота вагона, то ли отчаянное нервное напряжение последних дней, — Маша сделала несколько шагов в сторону и почувствовала, что ставшие ватными ноги отказываются слушаться ее… Потом в глазах почернело, и, теряя сознание, она упала на грязный пол привокзального буфета.

Очнулась она уже сидя на стуле. Светловолосый сероглазый юноша бережно поддерживал ее голову и пытался напоить Машу водой. Так судьба привела ее в объятия Эгилса Рудевичуса, будущего отца Сандры, а тогда — студента университета. По-русски Эгилс говорил почти без акцепта.

Он был моложе ее на шесть лет. Когда он смотрел на нее, стройную красавицу в заграничном костюме, его серые глаза светились восторгом. Выяснив, каким поездом она ехала, он куда-то побежал договариваться, чтобы Машин багаж вынесли из вагона на следующей станции. Через некоторое время она почувствовала себя лучше, и тогда они вдвоем поехали за багажом на автобусе. Потом молодой латыш настоял, чтобы девушка переночевала у него, пообещав, что завтра его мать поможет с билетом на московский поезд.

Мать Эгилса, высокая рыжеволосая вдова, увидев на пороге своего дома незнакомую девушку не выразила никакого удивления. Время было уже позднее, она, видимо, собиралась спать, но, поговорив с сыном по-латышски, уступила свою комнату Маше.

Ночью Эгилс услышал доносившиеся из этой комнаты сдавленные рыдания и, не раздумывая, вошел. Он спросил, не может ли чем-нибудь помочь, и она, как потерявшийся ребенок, в отчаянии протянула к нему руки.

«Я не хотела жить, — позднее записала она в дневнике. — В ту ночь Эгилс спас меня».

Скромную свадьбу сыграли через полтора месяца, и для Маши началась новая жизнь. Эгилс учился, она зарабатывала переводами. После окончания университета Эгилс устроился на работу в Риге, и тогда Маша родила Сандру.

Когда девочке исполнился год, Мария Козинцева собралась наконец съездить на родину в Осташков. Поездка оказалась печальной. Матери уже не было в живых, отец сильно пил, двое братьев жили своими семьями. Все смотрели на Машу, как на отрезанный ломоть. Больше с родней она уже не встречалась…

«Как странно сплелись нити судьбы!» — думала Сандра: Мария Козинцева любила Теренса Харпера, но вышла замуж за другого человека. Она, Сандра, влюблена в мужчину, который считает Теренса своим учителем, но эта любовь тоже обречена, потому что сам Теренс завещал ей стать женой его сына…

По крыше оранжереи ритмично барабанил дождь. Взглянув на часы, девушка закрыла дневник и поднялась со скамейки.

Воскресным утром начала февраля Сандра пила кофе из своей любимой старинной фарфоровой чашечки и просматривала почту — леди Трэйлстоун говорила, что с этого начинается день любой настоящей леди. Девушка наслаждалась недолгим покоем: скоро должен был появиться Груман. По воскресеньям они ездили на полигон, где Сандра училась экстремальному вождению автомобиля. Сначала она не понимала, зачем ей это нужно, но, добившись первых успехов, неожиданно увлеклась, и в предыдущее воскресенье Груман был очень доволен ею.

Девушка развернула очередную газету, и вдруг из нее выпал узкий длинный конверт. Вскрыв его, она сразу увидела в верхнем углу логотип корпорации Харпера. Сандра быстро пробежала глазами текст — это было официальное приглашение на торжественный ужин по случаю пятидесятилетия объединения ряда фирм, принадлежавших Теренсу Харперу, в концерн. Внизу красовалась знакомая подпись: Джеймс Кристиан Харпер. Приглашение было адресовано Сандре Сеймур.

Почувствовав, как заколотилось сердце, она бросилась к телефону.

Сандра ожидала услышать от Шольца, что это приглашение — часть разработанного командой плана, но по молчанию на том конце провода поняла, что для него оно такая же неожиданность, как и для нее.

— Экстремальное вождение отменяется, — сказал Урмас. — Срочно приезжай.

Через полчаса она входила в офис, где уже собрались и Шольц, и Милош, и Расти, и сэр Грэхем. Лица у всех были взволнованными, но это было волнение азартных игроков. Сандре тут же передалось общее возбуждение. Она положила на стол конверт с приглашением.

— Признаться, Сандра, — заговорил Шольц, — мы рассчитывали выпустить тебя в свет не раньше лета, а то и осени — программа твоей подготовки должна была занять год. Но… Глупо было бы отказываться от такой возможности. А то, что она появилась, лишний раз доказывает, что мы все делаем правильно. Сэр Грэхем, разумеется, тоже приглашен, и он будет тебя сопровождать. К тому же, праздник состоится в следующую субботу, значит у нас есть еще целая неделя.

— Господи, только неделя!

— Это не так мало, — улыбнулся он. — В четверг мы с Сэмом устроим тебе экзамен. А завтра вы вместе с ним заедете к леди Трэйлстоун и объявите, что пока ты прерываешь занятия. Если все сложится удачно, они тебе больше не понадобятся.

— Если Аллаху будет угодно, — пробормотала Сандра, и все рассмеялись, снимая напряжение.

В четверг утром состоялся экзамен.

— Мисс Сеймур, изложите вашу точку зрения на механизм поглощения корпорацией фирмы «Джейкобс Лимитед», — первым обратился к ней Грэхем.

— Методы, выбранные для этой цели Джеймсом Харпером, были утверждены им в устной беседе с топ-менеджерами корпорации после консультации с сэром Чарльзом Ривсом, — волнуясь, начала Сандра. — Ее применение, на мой взгляд, объясняется особенностями британского антимонопольного законодательства, согласно которому, в случае приобретения одним лицом количества акций одной компании более установленного, необходимо ставить в известность соответствующие инстанции. Желая скрыть направление своих интересов и избежать ажиотажа на рынке ценных бумаг, корпорация прибегла к услугам Эрнста Штейнгофа, швейцарского банкира. Оформив доверенности на несколько подставных лиц, Харпер дал доктору Штейнгофу поручение о покупке на имя каждого из этих лиц количества акций, не превышающего предельного…

Постепенно успокаиваясь, она обстоятельно описала весь процесс, включая меры, предпринятые корпорацией Харпера для обеспечения секретности сделки, и замолчала, ожидая решения экзаменаторов. Мужчины переглянулись. Грэхем неторопливо поправил манжеты и вынес вердикт:

— Весьма удовлетворительно. Продолжим. Чем, на ваш взгляд, объясняется отставка Питера Сноу с поста главы службы безопасности корпорации?

— Причин несколько, — уже совсем спокойно ответила девушка. — Основной я считаю подавляющее превосходство личности Иоахима Мельдерса, до этого отвечавшего за безопасность в женевском филиале. Ровно две недели назад он сменил мистера Сноу на его посту. Сам Иоахим Мельдерс начал работать на корпорацию около четырех лет назад в качестве рядового сотрудника после увольнения из…

— Простите, мисс Сеймур, — прервал Грэхем. — Биография Мельдерса нас пока не интересует. Давайте вернемся к первоначальной теме беседы…

Вопросы следовали один за другим. На некоторые приходилось отвечать чуть ли не по полчаса, ответ на другие ограничивался цифрой, именем или названием. К тому времени, когда был сделан перерыв на ланч, Сандра чувствовала себя, как выжатый лимон. Впрочем, она понимала, что все идет нормально. Завершив трапезу, поданную, как обычно, миссис Берри, экзаменаторы и испытуемая вернулись в офис.

Экзамен завершился, когда за окном уже сгущались сумерки. Прозвучал ответ на последний вопрос, и на некоторое время в офисе воцарилось молчание. Первым, как и ждала Сандра, высказался Грэхем:

— Весьма удовлетворительно, — повторил он не раз звучавшую в этот день фразу. — Не без недочетов, но в целом неплохо.

— На мой взгляд — просто великолепно, — заявил Милош, впервые за день расплываясь в открытой улыбке. Шольц ограничился кивком, но по тому, как он вытер лоб, Сандра поняла, что он очень за нее переживал.

— Мисс Сеймур, — выразил общее мнение Грэхем, — вы прекрасно осведомлены обо всех подробностях деловой и личной биографии Джеймса Харпера. Но вы несколько хуже владеете информацией о самой себе, о деятельности собственной фирмы, — он протянул Сандре тонкую папку. — Все это вам придется повторить еще раз. В папке — копии контрактов, которые вы заключали, фотографии мест, где жили, людей, с которыми общались, и так далее. Экзаменовать вас уже некогда, так что мы полагаемся на вашу сознательность. Помните: от того, как вы владеете этой информацией, зависит ваше будущее.