Брат Гримм

Глава 10

10.20, суббота 20 марта. Клиника Марияхильф, Хаймфельд, Гамбург

Лучи яркого весеннего солнца, проникая сквозь жалюзи, делили больничную палату на светлые и темные полосы. Сын подошел к окну и поднял шторы, позволив безжалостному солнцу светить прямо в лицо беззащитной матери.

— Ведь так будет лучше, мутти, не правда ли? — сказал он, вернулся к больной и, прежде чем сесть, придвинул стул ближе к кровати. Затем он наклонился вперед, приняв привычную позу, демонстрирующую любовь и преданность.

Сын положил ладонь на лоб матери, и этот жест, казавшийся со стороны проявлением нежной заботы, преследовал на самом деле злобные цели. Он надавил на лоб матери и сдвинул ладонь к линии волос так, что выцветшие старые глаза широко открылись, впитав в себя все солнечное сияние дня.

— Прошлым вечером я снова отправился поиграть, мутти. На этот раз двое. Я перерезал им глотки. Вначале — ему. Она умоляла меня сохранить ей жизнь. Умоляла и умоляла. Это было так смешно, мутти. Она непрерывно повторяла: «О нет, о нет…» Но я вонзил в нее нож. Тоже в горло. Затем я повернул нож, и она заткнулась.

Он негромко рассмеялся, снял руку со лба и провел кончиками пальцев по впалой щеке матери и вдоль тощей морщинистой шеи. Затем он повернул голову матери набок, задумчиво на нее посмотрел и, выпрямившись, откинулся на спинку стула.

— Помнишь, мамуля, как ты наказывала меня? В то время, когда я был маленьким мальчиком? Ты помнишь, как в качестве наказания ты заставляла меня снова и снова наизусть рассказывать одни и те же истории? А если я ошибался хотя бы в одном слове, ты колотила меня своей тростью. Той, которую привезла из Баварии. Ты обожала совершать там пешие прогулки. Помнишь, как ты испугалась, когда от твоих безжалостных побоев я потерял сознание? Ты постоянно внушала мне, что я грешник. Никчемный грешник — называла ты меня. Ты это помнишь?

Сын сделал паузу, словно ждал ответа, на который мать была не способна, а затем продолжил:

— И ты все время заставляла меня повторять вслух эти истории. Я потратил так много времени, чтобы выучить их наизусть. Я перечитывал их снова и снова. Перечитывал до тех пор, пока буквы и слова не начинали путаться в моих глазах. Я делал это, чтобы быть уверенным в том, что ничего не забыл и расставил все слова по нужным местам. Но я всегда ошибался. Хоть раз, да ошибался, давая тебе возможность меня бить. — Он тяжело вздохнул, взглянул на солнечный день за окном, перевел взгляд на старую женщину и произнес: — Скоро, очень скоро наступит час, когда ты снова будешь вместе со мной, мамочка. — Он поднялся со стула, склонился, поцеловал ее в лоб и закончил: — Да, кстати, я сохранил твою трость, мамочка…