Братья

Глава 18

Скрыть такие огромные засосы оказалось довольно сложно, мне пришлось купить специальный грим для актеров и наносить его каждое утро и перед сном. Я продолжаю писать книгу, стараюсь не писать больше главы в день, а то расходую слишком много своей энергии. После того, как с моими глазами произошло что-то необратимое, я решила, что пора менять свою жизнь, что так жить я не хочу и не буду.

Я сидела на кухне и ковыряла красивое муссовое пирожное ложечкой, когда Андрей подошел ко мне. У нас уже были не лучшие отношения: мало общались, мало целовались, о сексе я вообще молчу. Мы не ругались, хотя лучше бы ругались, так хоть какая-то эмоциональная связь сохранилась бы. Андрей присел рядом и своим решительным взглядом заставил меня посмотреть на него.

— Мира, в последнее время у нас были сложности, проблемы с взаимопониманием, ссоры. Я считаю, что нужно что-то сделать, чтобы вернуть все на свои места, ведь нам может быть хорошо вместе.

— И что ты предлагаешь?

— Давай поедем на дней пять куда-нибудь за город или вообще в другую страну. Я хочу все вернуть, хочу, чтобы мы вспомнили, как это быть влюбленными в друг друга. Выбирай место, через два дня и поедем.

— Оставишь свою работу? — печально улыбаюсь я.

— Конечно. Работа подождет, я хочу наладить с тобой отношения, хочу, чтобы не было недосказанности и обид. Так что, куда ты хочешь?

— Хочу в свой домик в Юрмале.

— Отлично, прямо сейчас закажу билеты на самолет. Я люблю тебя, Мира, — Андрей подходит ко мне и целует в макушку.

— И я тебя.

Мне нравится идея Андрея. Нужно попытаться сохранить то, что было между нами, разрушать всегда легче, чем сохранять. Я решаю попытаться полюбить Андрея сильнее, чем сейчас, вызвать в себе не только уважение и благодарность, а также страсть и теплоту.

Ремонт в моем доме уже закончен: я выбрала теплый уютный минимализм с интересными деталями. Пол везде из светлого дерева, стены молочные с тоненькими гранями лепнины, на кухне мебель из коричневого благородного дерева. В импровизированной гостиной диваны-зефирки и пушистый коврик, еще картина с черной выпуклой абстракцией. Спальня единственная комната, где одна из стен — бирюзовые доски. Очаровательная спальня, на мой взгляд: кровать из потертого дерева, небольшая золотистая скамеечка перед ней, золотые торшеры, люстра из переплетенных жемчужных бус и старинный деревянный стол у окна. За этим столом, на удобном коричневом кресле, я буду писать. Всегда мечтала именно о таком столе: может он и великоват для этой комнаты, я его увидела в интернет-магазине и поняла — мое. По мне, так вышло неплохо, главное мне уютно в этом доме. Андрей сказал, что ему понравилось. Знаю, что для него простовато, а мне в самый раз.

У нас начался новый романтический период в жизни: мы словно вспомнили, что нужно уделять внимание друг другу, что можно долго-долго говорить перед сном, мило подкалывать друг друга на прогулках и долго обниматься по утрам. Я видела, как старался Андрей, он делал буквально все, чтобы я почувствовала его любовь: это были и комплименты, и спонтанные милые подарочки, приглашения прогуляться ночью к ледяному морю… Что делала я? Принимала его любовь и всеми силами пыталась вызвать такую же. Я вполне справлялась с частыми поцелуями и натягиванием улыбки. Я пыталась радоваться, когда мы ходили гулять по Юрмале и Риге, пыталась заставить себя чувствовать что-то большее. Был март, море же совсем не изменилось, осталось таким же свирепым, как и в январе. Мы были на море каждый день, иногда несколько раз и всегда вместе. Я ни разу не сбежала в себя, я действительно дала Андрею шанс вернуться в мое сердце.

Я лежу на кровати и редактирую первые главы в ноутбуке, когда Андрей заканчивает разговор по телефону об очень важных трейдах, которые просто необходимо совершить в течение дня. Пять дней мы в Юрмале, он же и дня не может без работы: проверяет рынки валют, свечи подсчитывает и временами звонит своим заместителям, чтобы дать распоряжения. Сейчас же Андрей ложится ко мне и нежно целует в шею. Я сразу же захлопываю ноутбук и поворачиваюсь к нему. Его глаза светятся настоящим счастьем, такие они все время с тех пор, как мы приехали сюда.

— Мира, я так хочу ребенка. Только представь: мы могли бы лежать на кровати не вдвоем, это же чудесно.

Счастья так много в его глазах, не уверена, что я умею смотреть также.

— Хорошо, давай заведем ребенка.

— Ты серьезно? — Андрей словно боится улыбнуться, и его губы подрагивают.

— Да, можем заняться этим прямо сейчас.

— Ты уверена, что хочешь ребенка? Я ни в коем случае не хочу тебя заставлять.

— Да, Андрей, я хочу от тебя ребенка.

Он сразу же целует меня, и все начинается, как обычно. Много ласки, много приятных слов, я уже давно не пытаюсь что-то изменить в нашем сексе. Андрей такой, он мягкий и чувственный, ему хочется нежности в постели, почему бы не дать ему этого? Не хочу его менять, зачем вообще кого-то менять? Не нравится — уходи, я не ухожу, значит не настолько и не нравится. Как я решилась на ребенка? Да никак. Это спонтанное решение, может пожалею, может это будет единственным, о чем жалеть не буду. Андрей будет чудесным отцом, я уверенна. Какой я буду матерью? Решу потом, сейчас не могу об этом думать. Я пытаюсь поверить в то, что ребенок может нас спасти. Ребенок — новый шаг, может именно он вернет в наши отношения то, что мы потеряли, а может принесет что-то новое и необходимое. Вдруг если бы я могла переключить все внимание на ребенка, не так скучала бы без Андрея?

Если бы можно было взять и очистить память, забыть, что может быть лучше, чем сейчас, забыть о том, как это думать о другом мужчине, чтобы получить оргазм. Я не скучаю по Диме, как скучают по любимому, нет светлой грусти, нет и тягучей боли в груди. Я скучаю, только это колючее и острое чувство, не предвещающее ничего хорошего. Так скучают по вредным привычкам, так думают о сигаретах или наркотиках, которые бросили, но хочется еще, сильно хочется. Так скучают по тому, что убивает тебя. Это плохое чувство, оно отравляет.

Увы, пришлось вернуться в квартиру и почти все вернулось на свое место. Андрей наконец-то может ходить на работу и все контролировать, я могу вновь не знать, чем заняться, иногда писать свою странную книгу без конца. Так можно жить, это вполне реально, я жила так когда-то. С недавних пор прежняя жизнь начала вызывать у меня отторжение, словно мне пришили чужой орган, а он не прижился. Сначала была легкая неприязнь, потом затяжная депрессия, которую я удачно маскировала, к концу месяца я стала комком сплошных нервов и чувствовала, что вот-вот сорвусь и сделаю что-то страшное. Теперь я знаю, как может быть по-другому, как много я могу чувствовать, знаю, что такое принести гармонию в свой внутренний мир. Проблема в том, что я стала другой, я открыла в себе многовато такого, о чем и не подозревала. Теперь все мои черти выбрались и уселись в душе, словно на вокзале, ожидая поезд. Днями они сидят и бормочут, возмущаются и начинают кусаться, я же не пускаю их туда, куда они мечтают попасть. Мои черти безумно хотят к чертям Димы, я в этом вопросе категорична, вот и продолжаю мучиться с ними.

Я не еду не потому что обиделась. Мне нужно было оставить его, оставить то, что всех нас разрушало. Для меня это был единственный вариант, и хотелось бы мне сказать, что я была уверена, что спасаюсь, что и Диму спасу, и Андрею так будет лучше. Не могу этого сказать, я совершенно не могу гарантировать, что несчастные черти вернутся в глубины моего сознания, а не станут свидетелями смертоносного взрыва на этом чертовом вокзале. Уже и поезда будут не нужны: они побегут сломя голову, куда им захочется.

Если бы я только могла сказать, что не жалею о том, что мы решили завести ребенка. Теперь у нас секс по расписанию, три раза в неделю, ведь надо, чтобы регулярно, а то ребенок не получится. Это меня угнетает, мне больше не нравится секс, и вообще меня ничего не радует. Даже не могу выпить, а вдруг там в животе уже кто-то есть. Вроде я и настроилась на то, что будет ребенок, только когда вижу одну полоску на тесте, чувствую такое облегчение, что хочется захлопать в ладоши.