Братья

Глава 21

Тем же вечером я серьезно говорю с Андреем, рассказываю о планах Димы и сообщаю, что хочу составить ему компанию. Я ожидала худшего, Андрей, хоть и не скрывает своего неприятного удивления, соглашается.

— Я никогда не желал провала брату. Критика его решений не обозначает радости тому, что он их предпринял. Можешь мне не верить, Мира. Я знаю, что ты считаешь меня бессердечным по отношению к Диме. Да, я его никогда не пойму, да, теплых отношений у нас не будет, только это не значит, что я хочу, чтобы он потерял все. Если хочешь, езжай, я тебе полностью доверяю.

Не думала я тогда об Андрее, о том, что так долго старалась забыть Диму и создать настоящую семью с моим мужем. Все разговоры о будущем с Андреем, планирование ребенка, обсуждение серьезных вещей и секс по расписанию давались мне безумно сложно, на это уходило слишком много моей энергии. Чувствовала опустошение после долгих попыток все вернуть, с Димой же я не только возобновляла свои силы, он давал мне и что-то дополнительное, словно подпитывал. Мне нужна была перезарядка, я нуждалась в отдыхе после долгих месяцев бесплодных попыток полюбить Андрея. Когда собирала чемодан и садилась в машину Димы, я думала даже не о Диме, не о том, как для него это важно, я думала о себе. Для меня так лучше, мне нужно уехать хоть куда-то, получить новый заряд, достичь духовной гармонии и понять, как быть дальше.

Обычный номер в отеле с большой кроватью и черными креслами-малютками. Мы поужинали в ресторане, вернулись в номер, и Дима уселся за ноутбук проверять все данные и готовить речь. Я могла бы пойти гулять по ночному городу или залипнуть в соцсетях, только мне не хотелось, поэтому я устроилась рядышком на кровати, думая о своем, изредка поглядывая на Диму. Когда он закончил, мы немного поговорили о том, что ждет его завтра, я нахваливала Диму, как могла. Говорила, что он умный и хорошо разбирается в том, что делает, еще очень обаятельный, и, даже если они будут сомневаться вкладывать ли деньги, Дима своим пронзительным взглядом всех заставит. Он смеялся и щекотал меня, я давно так не бесилась, даже прыгала на кровати, била его подушкой и чуть не грохнулась на пол. Сама не помню, как оказалась в объятьях Димы, почувствовала его руки под своим свитером и закрыла глаза.

Секс стал отличной разрядкой в конце этого странного дня. Утром мы вместе выбирали Диме наряд. Мне понравилось то, что у нас вышло: черный стильный костюм с белыми кроссовками и футболкой. Дима умел держаться даже увереннее, чем был на самом деле. Брутальная щетина, плюс небрежно уложенные волосы и игриво-серьезный взгляд — в общем он был даже слишком хорош. Я удивилась, когда Дима позвал меня с собой в бизнес-центр, сказал, что я смогу посидеть в холле и выпить кофе, пока будет проходить его презентация. Это будет длиться около получаса. Проект не только должен понравиться инвесторам, он должен обойти еще четыре других, лишь один из пяти получит финансирование.

Холл находится в огромном стеклянном здании похожем на офис Андрея, там я была раза два всего. Андрей не любил приглашать меня на работу, я его отвлекала. Огромное пространство с окнами в пол, мало мебели, много света. Людей мало, почти все мужчины в строгих костюмах, женщины прохаживаются в черном и на опасных каблуках. Мне нравится идти по длинному коридору в своих широких алых брюках, черной кофточке и с сумкой от «Шанель». Чувствую себя успешной и самодостаточной женщиной, которая приехала на важное совещание. Дима весело рассказывает мне, что в этом холле я и буду ждать его провала, что он пойдет по тому коридору и помашет мне ручкой. Я не сразу замечаю, насколько сильно он переживает. Дима специально напускает веселье, чтобы скрыть сомнения и тревогу. Разумеется, он нервничает.

— Через пятнадцать минут моя очередь. После меня еще один, походу вон тот толстый мужик.

— Тебе нужно перестать думать о плохом, настроиться на успех, тогда все получится. Ты же удивительно интересный человек и обязательно всем им понравишься, да и план у тебя сто процентов отличный.

— Мира, но мы же не знаем, что там у других, вдруг намного лучше, — улыбается Дима, это напряженная улыбка.

— Хочешь я тебе помогу? — приподнимаю я одну бровь.

— Как же ты мне поможешь? Убьешь этого толстяка, чтобы увеличить мои шансы?

Я смеюсь слишком громко для такого места и беру Диму за руку.

— Нет, у меня другое предложение.

Дима не расспрашивает, покорно идет за мной плутать по коридорам. Мы недалеко от зала, где сидят инвесторы. Здесь в коридоре углубление и стоит одинокая пальмочка у окна. Это уединенное место, но недостаточно для того, что я собираюсь сделать. Целую Диму с такими движениями языка, как делала только в разгар нашего секса. Моя рука уже лежит на ширинке его брюк, и я чувствую, насколько сильная у него эрекция.

— Мира, ты не думаешь, что это перебор? — улыбка становится более нервной.

— Тебе нужно расслабиться, тогда все получится. Знаешь способ получше? Нет? Тогда молчи и думай о приятном.

Под эти слова я расстегиваю ширинку и начала двигать рукой все активнее. Есть что-то необычное и возбуждающее в том, что мы смотрим друг другу в глаза в этот момент. Мне нравится видеть, как Диме все сложнее справляться с собой, как учащается его дыхание. То, что это я заставляю его чувствовать все это, вызывает во мне новое наслаждение. Не думала, что мне так понравится контроль.

— Мира, осталось минут десять, — шепчет Дима и сжимает губы.

— Я успею.

Я уже на коленях, теперь к руке добавляются губы, затем язык. Вероятность, что нас не поймают за минетом, не такая уж и низкая: нет никакой ширмы и ограждения. Любой, кто появится в коридоре, сразу поймет род, осуществляемой мной деятельности. Опасность придает новых эмоций, удивительно сильных эмоций, сердце стучит быстро, даже мерещится, что где-то скрипнула дверь. У меня уже челюсти сводит от того темпа, который я стараюсь выдерживать. Наконец-то рука Димы на моем затылке, он слегка надавливает на него и ужасно глубоко выдыхает. Подает мне руку, теперь я стою рядом и вытираю слюну с подбородка.

Дима улыбается мне, это уже совершенно другая улыбка. Неужели получилось?

— А ты знаешь, как помочь расслабиться, — усмехается Дима, и к моим губам прилетает легкий поцелуй.

Дверь открывается, и выходит мужчина в красном пиджаке с большим чехлом в руках.

— У тебя все получится, — говорю я и получаю новый поцелуй.

— Спасибо.

Дима уходит, а я возвращаюсь в холл. Мне кажется, что если бы я сама сейчас представляла свой собственный проект, переживала бы не так сильно. Ожидание не дает присесть, хожу по коридору туда-сюда. Возможно, всех присутствующих уже раздражает стук моих каблуков, да и меня саму раздражает. Я верю в Диму, все равно тревожно. Пусть у него все получится, ведь он так старался. Я все думаю, как же он там, даже не замечаю, что Дима подходит ко мне. Чувствую его руки на своей талии и резко поворачиваюсь.

— Ну что?!

— Так я же не знаю еще. Толстый мужик после меня зашел, потом берут еще полчаса на принятия решения.

Пытаюсь понять по Диме, как все прошло: он улыбается, глаза блестят, брови радостно подпрыгивают. Надеюсь, все в порядке.

— А по ощущениям?

— Да нормальные ощущения.

— Это все? — кривлю я губы, а он смеется. — Нет, Дима, совершенно ничего смешного! Я так переживала, а ты мне ничего не рассказываешь?

— Пошли в кафе, в непринужденной обстановке все расскажу, опишу в мельчайших подробностях, — он чмокает меня в нос.

— Пошли.

Совсем рядом с офисом есть кофейня, слишком современная, на мой взгляд, я люблю что-то более аутентичное. Кофе вкусный, не спорю, как и десерт. Дима рассказывает, как представлял свой проект, какие вопросы ему задали. Он не рискует делать ставки, выиграет или нет, я лишь подбадриваю его. Все еще слишком волнительно мне, уже даже Дима не так переживает: он отстрелялся и ждет результата. Время тянется слишком медленно, я раньше не замечала, что настолько нетерпелива. Как-то выдерживаем час в кофейне и возвращаемся в просторный холл. Дима исчезает для прослушивания вердикта, а я вновь одна и все пространство заполнено только стуком моих каблуков.

На этот раз Дима не обнимает меня, а подхватывает на руки и под мой визг кружит все сильнее.

— Я выиграл, Мира! Представляешь?! Выиграл!

— Перестань! Перестань кружиться! — смеюсь я.

Он останавливается, но не отпускает меня. Какая очаровательная улыбка на губах Димы! Я выдыхаю все свои тревоги и позволяю себе улыбнуться в ответ.

— Спасибо, это все только благодаря тебе.

— Неправда, ты просто не понимаешь, насколько ты талантливый и умный.

— Нет, Мира, я точно знаю, что без тебя я бы не смог.

Хочу спорить, Дима же не дает такой возможности и целует меня. Мы уезжаем в номер, заказываем вкусной еды и шампанское: сегодня у нас праздник, мы много смеемся и танцуем. После страстной ночи я засыпаю совершенно голая в его объятьях, и мне так приятно в них жет проснуться утром. Хочется все утро валяться в кровати, мне нравится, что никуда не надо спешить ни мне, ни Диме, не надо врать, не надо оправдываться. Дима приносит мне кофе, и мы продолжаем лежать в кровати без одежды. Часов до двух точно лежим, потом он предлагает последний день в Берлине сделать запоминающимся и тащит меня на улицу.

Мы много гуляем, гуляем, как пара, иногда держимся за руку, иногда он поправляет мои волосы и все также неожиданно целует. Мы опять многовато смеемся, просто со всего подряд. Я вообще не концентрируюсь на том, где мы находимся, хотя обычно уделяю много внимания историческим местам, памятникам и архитектурным шедеврам. Все это фон, мне так хорошо с Димой, что плевать на все вокруг. Полностью отдаюсь своим чувствам, и что-то невесомое парит в груди, я не хочу, чтобы это кончалось. Мы идем по набережной, здесь, наверно, красиво. Не все проникает в мой разум, волшебную оболочку тепла во мне не способны пробить такие мелочи. Точно прохладно и запах тины смешивается с карамелью, значит где-то близко продают сладости.

— Почему ты поехала со мной? Поддерживала, помогала, так сильно переживала за меня? — спрашивает Дима, я же смотрю вдаль. — Мира, ты любишь меня?

— Да.

Наконец-то разрешаю Диме увидеть то, что в моих глазах уже давно. Не хочу больше прятаться, пытаться поступать правильно, думать о том, что говорить и делать. Хочу быть настоящей, хочу быть честной и с ним, и с собой. Почему же Дима недовольно выдыхает и так странно смотрит?

— Ты можешь, хотя бы в любви нормально признаться, что это за «да»? Все это время я ждал, мечтал о заветных трех словах, чтобы ты испортила такой романтический момент? Во-первых, почему из тебя все клещами надо вытаскивать? А во-вторых, скажи красиво.

Дима наигранно зол, я же смеюсь, только недолго, теперь смотрю ему в глаза с такой теплотой, на какую только способна и говорю:

— Я люблю тебя.

— И я тебя люблю.

Дима улыбается мне, я вижу, как он счастлив, больше нет ни капли игры. Мы смотрим друг на друга, и что-то страшное происходит между нами. Мне кажется, что черти перемешались: я их больше не различаю. Это странное признание в любви станет началом конца, ведь нет больше моих и его чертей, они теперь наши…

Дима обнимает меня, и мы, как влюбленные подростки, целуемся, прислонившись к ограждению у набережной долго-долго, пока действительно не начинают болеть губы.

— Мира, хотела набить новую татуировку?

— Неожиданный вопрос. Да, хотела, но руки не дошли.

— Давай исправлять. Пока шли по набережной, я увидел вывеску тату-студии, пошли набьем по одной.

— Ты серьезно? — я даже отхожу на шаг, чтобы оценить настрой Димы.

— Да. Эта поездка в Берлин будет много значить для меня, почему бы взять отсюда не глупый сувенир, не просто сделать фото, а что-нибудь набить? Зато какие воспоминания.

— И ты тоже сделаешь татуировку? — загораются мои глаза.

— Да, что-нибудь романтичное хочу. Расскажи лучше о том, что ты хотела набить.

— Хотела сразу после того, как издала книгу, ведь это была моя мечта. Хотела запечатлеть это событие, смотреть и думать: ты смогла исполнить мечту, молодец, Мира. Все мои татуировки это что-то значимое для меня, картинка значения не имеет, важно лишь событие или же та идея, что в ней. Для мечты хотела изящную рыбку, знаешь, ассоциации с золотой рыбкой, которая выполняет желания. Но где именно бить рыбку не знаю, может на предплечье?

— Надо у мастера спрашивать, — Дима берет меня за руку. — Пошли, я подарю тебе рыбку.

Спонтанные решения люблю больше всего, все лучшее в моей жизни происходило именно после таких решений. Когда же начинаю что-то долго взвешивать, решать, чаще всего жалею. Видимо, рискованность, непредсказуемость и импульсивность это мое. Мне нравится эта тату-студия, людей немного, а тесных комнат с кушетками достаточно. На стенах картины с изображением индейцев и разные страшные маски. Всегда любила атмосферу тату-студий, тут обычно хорошая тяжелая музыка, интересные люди и много творчества, это совершенно другой мир. С моей рыбкой все просто: эскиз у меня есть, предплечье одобряет мастер, Диме же мы эскиз ищем долго. В итоге он решает, что два черепа, пронизанные месяцем, на котором висит паук — верх романтики. Она мрачновата, со специфической атмосферой болезненной и смертоносной любви, мне нравится. Мастер спрашивает у Димы про место, а он отвечает мне на русском:

— Да на жопе и набью.

— Давай серьезно, мы и так ее час выбирали, их еще бить долго.

— Я хочу татуировку на жопе, отличное место. Не хочу напоказ, это слишком личное.

— Ну бей на жопе, должно быть не больно, там много мягких тканей, — уже раздраженно говорю я.

— Хочу набить там, где увидишь только ты, это для тебя татуировка. Больше мою жопу никто не увидит. Я никогда не буду спать с другими женщинами. Видишь, на какой серьезный шаг иду?

— Даешь обет верности таким образом? — давлюсь смехом я.

— Да, ты хоть оценила?

— Я все еще не верю, что ты это сделаешь.

А зря, Дима хлопает по заднице, показывая мастеру, где ему нужна татуировка, тот смеется и приглашает его прилечь. Нам бьют разные парни, но в одной комнате, и мы можем общаться. Дима жалуется на то, что щекотно, я сжимаю зубы, когда идет толстая линия на сгибе локтя: не самый приятный момент. И вот у меня на руке рыбка, у Димы на заднице два черепа. Мы идем к его машине, пора ехать домой.

— Я решила все рассказать Андрею, — тихо говорю я.

— Хочешь это сделаю я? Я могу один поговорить с ним, не хочу, чтобы тебе пришлось выслушивать дерьмо.

Дима не радуется, он лишь сильнее сжимает мою руку и продолжает идти к парковке.

— Нет, я сделаю все сама. Расскажу сразу, как приеду. Не смогу больше врать, не смогу притворяться. Я только сейчас поняла, что на самом деле мне нравилось делать из своей жизни драму, хотела трагедии, даже по-своему наслаждалась страданиями, которые сама же устроила. Наверно, это очень глупо, мне было настолько скучно и одиноко, что решила создать себе проблем. Мне нравилось, что все сложно, хоть я и не могла признаться в этом даже себе. Я словно стала героиней своей печальной книги, прошла через испытания, жила в терзаниях и тревогах. Не хочу больше этой игры, мне хочется, чтобы все стало настоящим.

— Давно стоило рассказать, из лжи никогда не выходит ничего хорошего, — говорит Дима и открывает передо мной дверь машины.