Братья

Глава 7

Я не кричу, просто беру пальто с меховым воротником и ухожу из квартиры. Мне обидно, наверно, никогда еще так не было. Паршивое чувство, хочется сесть за руль и вмазаться в стену, как Андрей мог? Почему, если нормально общаешься с человеком, значит обязательно спишь с ним? Хочу заплакать, только слез нет, сижу в «Порше» и не знаю, что делать. Одиночество меня уничтожит, и я поворачиваю ключ зажигания. Я забыла телефон в квартире, возвращаться точно не буду, поэтому лишь надеюсь, что будет не слишком нагло заявиться так поздно в гости.

Нажать на кнопку звонка сложновато, не знаю, что скажу Диме, все равно жму. Мне нельзя больше быть одной, поэтому остается только ждать. Весь в черном он стоит и долго смотрит на меня.

— Еще раз привет, можно я немного посижу у тебя? — говорю я.

— Конечно, что-то случилось?

— Мы с Андреем поругались.

— Заходи.

Дима забирает мое пальто, и я прохожу в гостиную. У него на диване валяется плед, а по телевизору идет дурацкая передача про путешествия.

— Что случилось? — не отводит от меня взгляд Дима, а я нагло плюхаюсь к его пледу.

— То, что твой брат — придурок.

— Это я и без тебя знаю. Хочешь позвоню ему и сообщу эту интригующую новость?

— Не стоит, он не будет тебе рад, потому что думает, что мы трахаемся.

Дима смеется и садится рядом. Он светится, ему весело значит, мне же совершенно нет.

— До сих пор не могу поверить, что Андрей думает, что я ему изменяю. Как можно настолько сильно сомневаться?

— Ты в этом не виновата, виноват я. Он не думает плохо о тебе, что ты там какая-то шлюха, спишь со всеми подряд, тебя он любит и боится потерять. Меня же считает последним ублюдком, таким, что может воспользоваться тобой, обмануть, затащить в постель. Не принимай его слова на свой счет. Андрей отойдет, и все будет нормально.

— Это ненормальная ситуация, мне так неприятно!

— Еще бы, завтра все наладится. Можешь остаться у меня, я посплю на диване, тебе даже кровать уступлю.

— Спасибо, — улыбаюсь я сверкающим глазам. — У тебя есть что-нибудь выпить?

— Виски пойдет?

Киваю, Дима приносит два стакана и бутылку, полный стакан подает мне и садится рядом. По два мы выпиваем молча, делая вид, что крайне заинтересованы ювелирной сетью в Дубае, о которой сейчас рассказывают. Затем немножечко прогревает мои мысли, и я слишком тяжело выдыхаю.

— С чего он взял, что мы с тобой любовники? Просто потому что хорошо общались? Потому что ты пару раз мне помог? Какой же Андрей идиот!

— Да все мужики козлы, подружка, — давится смехом Дима, но замечает мой решительный взгляд и убирает насмешку.

— Я же всегда старалась его поддерживать. Он работает, как ненормальный, а я никогда ничего не скажу, не устраивала ему скандалы, не требовала внимания. Я же понимаю, что он такой, что это его жизнь и не хотела, чтобы он был вынужден менять ее из-за меня. А мне было тяжело в его жизни, не знаю почему, но мне в последнее время так тоскливо. У меня же нет подруг, нет такого занятия, чтобы поглощало. Книги это хорошо, но я же не каждый день пишу. Теперь мы с тобой познакомились, есть с кем поговорить, мне, правда, стало лучше. Только Андрею нужно все испортить и вот, оказывается, я ему изменяю!

— Мира, он не прав, скоро поймет это и прибежит извиняться, подарит тебе мешок бриллиантов, и все у вас будет хорошо.

— Не нужны мне эти бриллианты, мне нужно доверие и нормальное отношение к себе!

Дима вздыхает и наполняет нам по новому стакану. Началась новая передача про тибетские народы, третий стакан тоже ушел. Четвертый наполнить Дима не спешит, лишь поглядывает на меня. Оценивает насколько я пьяна? Я сама наливаю четвертый и забираюсь с ногами на диван, совершенно забыв следить за разрезом платья.

— Как же обидно, не прощу его.

— Простишь, может уже простила.

— Эй, ты на чьей стороне? — пихаю я Диму в плечо.

— Всегда на своей собственной. У всех бывают ссоры в отношениях, тот, кто говорит, что никогда не ссорится, врет. Отношения это сложно, в них нужно уметь уступать и отстаивать свою позицию. В том и проблема, что непонятно, когда именно лучше уступить, а когда настоять на своем. Придет завтра Андрей с букетом роз мириться, а ты возьми и уступи сразу, скажи, что простила. Это не так сложно, как кажется, зато все вернется. В отношениях нужно уметь прощать и жертвовать.

— Хватит об этом, я грущу еще больше от подробного анализа моих отношений. Расскажи о себе, о той девушке, что уехала в Америку.

— Хочешь, чтобы теперь грустно стало мне? — стреляет в меня игривым взглядом Дима.

— Нет, если не хочешь, не говори.

— Да нечего тут рассказывать. Влюбленность сначала страшная, тогда все идеально, не видишь недостатков человека, много секса, много романтики. Начали жить вместе, и появились проблемы. Сначала бытовуха, потом понял, что она карьеристка и не готова уступать в том, что касается ее карьерного роста. Я знал, что так будет, знал, что оставит меня, но попытал удачу и сделал предложение. Вроде согласилась, я обрадовался, а потом это предложение о должности в Америке. Пришел домой один раз, на столе кольцо, ее нет, вот и вся история. Зачем-то до сих пор кольцо в шкатулке, там, у телевизора стоит. Продавать не захотел, выбросить не смог.

— Любишь ее до сих пор?

— Нет, — вполне уверено говорит Дима. — Уже давно нет. Я, когда предложение делал, уже не любил, все это сложно. Мне нужно, чтобы выбирали меня, чтобы я был на первом месте, это может и плохо, иначе я не могу долго любить.

— Можно посмотреть кольцо? — пьяно улыбаюсь я.

— Ну посмотри.

Иду к квадратной черной коробочке и достаю колечко. Мне нравится: простое золотое, только бриллиантик стоит не на классическом месте, а завалился набок, необычно. Зачем-то примеряю его на свой безымянный палец, затем складываю на место. Как попало возвращаюсь на диван и тянусь за стаканом, только Дима преграждает мне путь своей огромной ручищей.

— Не так быстро, собутыльница. Тебе стоит сделать перерыв.

— Что? — я хочу смеяться, только понимаю, что это не шутка и надуваю губы. — Ты серьезно?

— Вполне.

— Тогда развлекай меня. Покажи свою бывшую.

— У меня нет ее фотографий в телефоне.

— Не притворяйся тупым. В инсте у всех есть фотки, давай посмотрим.

— Ради того, чтобы ты не облевала мне дом, я даже на этот сомнительный шаг готов пойти. Сейчас.

Дима что-то щелкает в телефоне, мне не видно, и я приползаю ближе. Мы сидим почти в обнимку, я этого не замечаю и, как только вижу многочисленные фотки блондинки, вырываю у Димы из рук телефон. Обычный профиль в нежных тонах, много селфи, есть фотки в слишком откровенных платьях и купальниках, фотки с собакой хаски и бокалами вина. На последних девушка уже с другой прической: волосы гораздо короче, кое-где она с парнем, он выше ее, рыжий и неприятный. Сама Лиза интересная, у нее острые скулы и глаза зеленые, похоже, огромные ресницы от природы, еще губы кругленькие, губы, кстати наверняка не свои.

— Ну такое, миленькая, только фотки с вином на балконе и, присев с собачкой на лужайке, признак дурного вкуса, они уже давно вышли из моды, как и ее новая прическа. Эта фотка в вечернем платье самая нормальная, только платье дешевая подделка знаменитого бренда и серьги сюда не всрались. Парень у нее ни о чем, губы накачены не у лучшего косметолога. Да, жопа и сиськи нормальные такие, их она специально и обтягивает чем только можно и нельзя. В общем, среднестатистическая блондинка, которая в лотерее жизни вытянула красивые глазки, зато мозгов уже не хватило. Кто в здравом уме сфоткает свой завтрак в Париже или напишет про Лувр «классное местечко»? Проебала такого мужика девчонка.

Дима смеется, при чем искренне и долго, я же открываю директ. Дима был прав, я выпила лишнего. Начинаю печатать и хихикаю себе под нос.

— Мира, ты что там делаешь? А ну покажи, — он поворачивает мою руку с телефоном и читает: «Привет, классные фотки». — Нахуя ты ей написала?

— Подожди, будет весело. Она разбила тебе сердце, я разобью ее самооценку, тебе понравится.

— Мне уже не нравится. Лиза не ответит, даже если…

— Уже ответила, практически сразу, — загораюсь я и продолжаю печатать. — Девушки не отвечают так быстро тому, на кого плевать. Она жалеет, что уехала, может до сих пор тебя любит.

— И что же она пишет?

— Привет, мы давно не общались, сама много раз хотела написать. Спасибо за комплимент, мне очень приятно.

— А ты что пишешь?

— Чтобы не обольщалась, и ты не успел дописать, что классные фотки были раньше, а сейчас она хуйню, а не прическу сделала, что стилист у нее просто отвратительный. Написала, что лучше бы не в губы вкладывалась, а в прическу нормальную, хотя с такой гармонично смотрится со своим новым парнем-уродом. Еще пишу, чтобы удалила фотку в платье, а то слишком заметно, что подделка «Версаче». О, ответила, что виновата конечно, но ты палку перегибаешь.

— Мира, может хватит? — давится смехом Дима.

— Пишу, что я же не говорю, какая она сука конченая, советую лишь, чтобы не позорилась. Она говорит, что заблокирует нас сейчас. Реально сука конченая, мне было так весело! — начинаю смеяться я, со мной и Дима.

— И зачем ты это сделала? — Дима спрашивает так мягко и даже ласково, что я не понимаю причину.

— Перед тем, как заблокировала, я написала, чтобы поднакопила на подтяжку груди, а то уже с возрастом начинает обвисать, она ведь уже не девочка. Зачем? Не знаю, она заслужила. У нее испортилось настроение, а у тебя поднялось. Поднялось же?

Я поворачиваю голову в направлении Димы, только от пьяной суматохи в голове заваливаюсь. Не упала и хорошо. Я, оказывается, навалилась на Диму, он даже отодвинулся, чтобы моя голова легла к нему на грудь. От него вкусно пахнет, и сильная рука слегка приобнимает меня.

— Поднялось, только не благодаря дуре Лизе.

— Благодаря другой дуре?

— Именно так.

Я смеюсь, и все кружится, не так сильно, как бывало раньше, так немножко. Мне нравится сидеть так близко с Димой, нравится подниматься вместе с его грудью от размеренных вдохов, нравится, что тепло и чувствовать себя крохотной с ним. Мне спокойно, я уже забыла о ссоре с Андреем, забыла свою злость, его ревность. Все перестало существовать, и мне стало хорошо. Как же мне хорошо. Наконец-то я добралась до душевного спокойствия, внутри гармония, и в нее врывается голос Димы:

— Как ты там? Все плывет?

— Еще нормально. Знаешь, что я подумала? Все они неудачники, мать твоя и сестра, которые говорят, что ты ничего не добился, поливают грязью. Ты добился больше них, вот они и завидуют. Говорят, что ты противный и плохой, на самом деле сами злые и неприятные, а с тобой так легко общаться. Ты всегда мне помогаешь, и без тебя мне было бы одиноко. Ты замечательный человек, Дима.

— Спасибо, мне очень приятно.

Мне кажется, что рука Димы обнимает меня еще крепче. Может и кажется, закрываю глаза и позволяю себе распасться на крошечные частички. Виски и хорошая компания излечили мою душу, теперь я вновь могу дышать полной грудью. Из моего персонального мира грез меня выдергивает раздраженный вопль Димы:

— Мира, твою мать, твои волосы просто везде. Они у меня во рту, в носу и лезут в глаза! Пиздец просто!

Поворачиваюсь к нему и так выходит, что нахожусь чуть над ним. Дима все еще обнимает меня, наши ноги сплелись, и я совершенно забыла следить за длинной своего платья.

— У меня есть волосы, и что я с ними, по-твоему, сделаю?

— Можно сделать хотя бы так.

Дима закладывает пряди мне за уши, теперь они не свисают на его плечи. Как же он смотрит на меня. Не моргая, и в этот раз восхищения, которое я иногда замечала, столько, что оно выхлестывается за края. Автоматически прикусываю губы, в другую секунду рука Димы заползает в мои волосы, которые так сильно ему мешали, и он целует меня. Я буквально падаю на него и отвечаю совершенно не нежными поцелуями. Эти поцелуи переполнены желанием, страстью и горечью, у них вкус виски и отчаянья. Дима прижимает меня к себе все сильнее, я же беру его лицо в руки, так целоваться куда удобнее. Под пальцами его колючая щетина, в рот попадают мои волосы, это все неважно, мне хочется еще и еще. Руки Димы сползают с моей спины и ловко забираются под платье. Так сильно мои ягодицы еще никто никогда не сжимал.

На пару секунд Дима прекращает пьяные поцелуи и смотрит на меня. Между нами сейчас такой разряд, что убьет любого. Не знаю, о чем он думает, я же думать не могу, вернее, преднамеренно не позволяю себе. Вздохи Димы тяжелые и мучительные, и вот одним движением он перекручивает меня так, что я оказываюсь на спине, он же нависает надо мной. Его поцелуи в шею, и я теряюсь в происходящем, с него слетает одежда, с меня, похоже, тоже. Теперь точно чувствую, какое горячее его тело. То, что Дима делает с моей грудью, заставляет меня извиваться под ним, так сильно секса мне еще не хотелось никогда. Хочу закричать, что это невыносимо, как он входит в меня. Нет той нежности, к которой я привыкла, нет ни единого слова, лишь стоны, и чем глубже он оказывается во мне, тем громче они становятся.

Дима все ускоряется, не знаю, как он может выдерживать этот сумасшедший темп, я хватаюсь за его спину, может и расцарапаю ее, если он не замедлится. Он и не собирается, добавляет еще и руку, как же мне становится приятно. Пару минут, и разгорается оргазм, мои ногти все же впиваются в его спину. Еще никогда мой оргазм не длился так долго, я уверена, что меня вот-вот разорвет. Такого секса у меня еще не было, секса, где нет тебя и его, нет проблем, нет радостей, нет мук совести и мыслей. Есть только нарастающая волна в тебе, а потом ощущение райской безмятежности.

Я лежу совсем без одежды на его груди, и мои волосы опять повсюду. Теперь Дима не ругается и самостоятельно распихивает их так, чтобы они нам не мешали. Мы укрылись пледом, так и лежим уже полчаса. Телевизор Дима выключил, и мы слушаем тишину.

— О нем думаешь? — портит всю гармонию Дима.

— Не совсем. Думаю, почему я не чувствую вину. Где мои муки совести? Где презрение к себе?

— Сегодня этого не будет, может и завтра. Ты сделала то, что хотела, и сложно винить себя за это. Еще слишком свежи приятные воспоминания. Пройдут — тогда накатит.

— Хочу спать.

— Я тоже, давай выключим свет и будем спать.

Просыпаюсь я одна на диване от шума на кухне. Сначала думаю, что мне приснилась измена Андрею, потом вижу себя голую и понимаю, что нет. Укутываюсь в плед и потираю глаза, когда Дима заходит в гостиную.

— Доброе утро. Я уезжаю, сделал тебе кофе, поищи что-нибудь в холодильнике.

— Доброе, сколько уже?

— Девять. В общем, сколько хочешь, столько валяйся. Если соберешься куда-нибудь, рядом с кружкой я оставил запасной ключ, закроешь дверь.

— Ладно.

Дима берет ключи от машины и уходит. Я не ложусь больше спать, иду в душ, тут у Димы тоже все черное, потом пью остывший кофе и начинаю собираться. Мне не стоило делать того, что я сделала вчера, я выпила лишнего и нашла успокоение в сексе с Димой, трезвая я бы так не поступила. Не скажу, что чувствую себя последней тварью и хочу умереть, мне понравился секс, мне понравился вчерашний вечер. Только все это неправильно, и в груди давит сначала немножко, потом даже ребра ноют.

Я еду домой, понятия не имею, что буду говорить Андрею, что вообще дальше буду делать, мне просто надо домой. Я удивлена, когда застаю его дома, уже часов одиннадцать, а Андрей не на работе. Он сам подбегает ко мне и говорит:

— Прости меня, Мира. Не знаю, что на меня вчера нашло, я наговорил тебе много гадостей, не спал всю ночь, все думал об этом. Я поступил, как идиот, не поверил тебе. Какие отношения без доверия? Хочу сказать, что я верю, что у тебя с Димой ничего нет. Я был вчера зол, поэтому так сказал. Больше никогда не будет сцен ревности, обещаю никогда не сомневаться в тебе.

— Все нормально, — пытаюсь улыбнуться я.

— Ты меня прощаешь?

— Да, — я оказываюсь в объятьях Андрея.

— Спасибо. Где же ты ночевала? Сняла номер в гостинице? Ты оставила телефон дома, и я даже не мог тебе позвонить.

— Нет, я спала в машине, — вру я.

— Это очень неудобно, ты наверняка не выспалась. Пошли в спальню, ты еще поспишь, а я полежу с тобой.

— Не поедешь на работу?

— Сегодня нет, давай весь день проведем вместе.