Братья

Глава 23

С порога, конечно, не кричу о разводе, меня, кстати, не сильно рады видеть. Я приехала домой в воскресенье, сегодня все дома: папа забирает у меня чемодан и обнимает с таким лицом, словно я себе на лбу татуировку набила. Мама чуть не роняет пульт от телевизора и так выпучивает глаза, что, кажется, выпадут из глазниц. Сестра, ей четырнадцать, подходит и без стеснений спрашивает:

— А ты здесь откуда?

— Приехала в гости к любимой семье, — тащу ее в объять и обнимаю, пока она не обнимает в ответ. — Неужели никто не рад меня видеть? Привыкли, что у вас одна дочка живет, второй даже радоваться не надо?

— Мира, мы очень рады, но почему без предупреждения? А Андрей с тобой? — спрашивает мама и тоже подходит поцеловать меня.

— Нет, я одна. Решила сделать сюрприз.

— Отличный сюрприз, сейчас на стол накроем, — говорит папа. — Я сегодня картошку с мясом запекал, будешь?

— С удовольствием.

Прохожу в зал и плюхаюсь на диван. Возвращаться домой, когда давно тут не живешь, странно. Процентов на сорок все новое: эти изменения делали, когда я уже училась и редко бывала дома. Например, новые обои в зале, новый телевизор, перестановка диванов, перепланировка в коридоре. Теперь я не знаю, где что лежит: если надо бумажка и ручка — спрашивай, если полотенце или крем для рук — тоже. Самые интересные чувства в моей спальне, она уже не моя. Здесь пять лет живет одна Лада, она и сделала все под себя. На комоде ее вещи, на полках ее книги и учебники. Только наши детские фотографии и двухъярусная кровать напоминают о том, что когда-то мы жили вместе. Я спала всегда сверху, пряталась, как в домике на дереве, мне было уютно на высоте. Там я писала свои первые рассказы, мечтала о том, что стану писательницей, и о настоящей любви. Прохаживаясь по родному дому, я чувствую ностальгию и грусть. Как все просто было раньше, когда я была маленькой и самая большая проблема заключалась в том, какую кофточку надеть и как выучить стих по литературе.

— Мира, господи, ты что еще одну сделала? Рыба что ли какая-то? — мама с опаской смотрит на мою руку.

— Да, золотая рыбка, исполняющая желания, — на распев говорю я.

— Отвратительно, — кривит губы мама. — Никогда не пойму, зачем ты это делаешь. У тебя уже так много татуировок, ну зачем? Куда ты рыбу эту еще ужасную? Еще и место такое видное! Больше всего, конечно, девок этих страшных на твоих ногах не люблю, мерзость просто! Давно пора свести!

— Мам, перестань. Ты говоришь одно и то же.

— Мама права, — встревает папа. — Мира, это некрасиво. Я вообще сразу против был, нужно меру знать.

— Кому это нужно? — спрашиваю я.

— Всем.

Папа лаконичен и уходит разогревать свои кулинарные шедевры. Мама с ужасом поглядывает на мою руку, а я, когда замечаю, дергаю ей, пугая ее.

— А мне нравится, — говорит Лада и подсаживается ближе, чтобы рассмотреть.

— Нравится ей! Тебе просто мать бы позлить, две одинаковые. Только попробуй, Лада, взять пример с сестры, только попробуй! Я такого уже не переживу.

— Крутая рыбка, — говорит мне Лада, и я улыбаюсь.

— Покажешь мне что-нибудь интересное?

— Могу фотки показать новые.

Лада любит показывать мне фотки и всякие картинки, еще рисунки, я про все это смешно шучу, и мы вместе смеемся. Затем идем на кухню и, поглощая вкусный обед, общаемся. На их вопросы отвечаю односложно: пока не готова вывалить все и сразу. После застолья мой чемодан потрошит сестра, я ей обычно привожу пару крутых шмоток. Сегодня не привезла и предлагаю выбрать три любых мои вещи. Выбирает четыре, ладно, мне не жалко.

— Мира, у вас с Андреем что-то не так? Ты так внезапно приехала, про него ничего не рассказываешь, — спрашивает мама.

— Поговорим об этом чуть позже, не сейчас.

Не хотелось мне портить настроение и папе, и сестре, они тогда что-то весело обсуждали. Мы провели уютный домашний вечер, я соскучилась по ним, хоть обстановка и стала другой, они были прежними, были моей семьей. Немного портили вечер звонки Андрея, я решила не брать, пока со всем не разберусь, поставила на беззвучный. После ужина решила немного посидеть в своей спальне, вернее спальне Лады, повспоминать, как я жила тут. Заходит мама, и я знаю, что будет дальше. К ни го ед. нет

— Мира, я очень беспокоюсь за тебя. Что произошло между тобой и Андреем? Вы поругались?

— Мы разводимся.

— Господи, — мама прикрывает рот рукой. — Почему? Неужели все так плохо и ничего нельзя сделать? Что он сделал? Дело в измене?

— Да, в измене.

— Мира, послушай, мужчины часто ошибаются, могут поддаться страсти, тем более Андрей… Он состоятельный, успешный, рядом с ним наверняка много девушек. Подумай, готова ли ты оставить его? Он ведь любит тебя, я знаю. Андрей такой хороший, он заботился о тебе. Каждый заслуживает второго шанса, дай ему возможность все исправить. Я же видела, что он весь вечер тебе звонил, хочет попросить прощения. Ты не прощай сразу, хотя бы просто подумай…

— Мам, это я ему изменила с его братом.

Мама просто в шоке, она даже садится. Неприятно мне все это ей говорить и видеть, как она странно смотрит на меня.

— И Андрей все узнал?

— Я сама рассказала.

— Зачем же…

— Андрей не хочет разводиться, хочу я. Если вы не против, поживу у вас пару недель, потом поеду в Германию и подам документы, даже если он не захочет.

— Мира, он готов простить тебя! Это о многом говорит, говорит о том, как сильно он тебя любит. Немедленно звони ему! Попроси прощения и попытайся все вернуть! У тебя не будет варианта лучше. Андрей же идеальный мужчина, он тот, о ком мечтают миллионы девушек! Кто даст тебе жизнь, к которой ты привыкла, кто даст успешное будущее, опору и заботу?

— Не переживай, его брат тоже ничего, не миллионер, конечно, но бизнесмен. Новый проект у него, дом, машина, все, как тебе нравится, — кривляюсь я. — Осталось решить, хочу ли я быть с ним, он со мной хочет. Про Андрея мы говорить больше не будем.

Три недели я уже живу дома, мне не сильно докучали вопросами, хотя без них не обошлось. Иногда ходила гулять по городу, где прошло мое детство, вспоминала и улыбалась, порой грустила. Я сидела на лавочке перед домом и смотрела на закат. На то, как его неаккуратные брызги падали на маленькие домики, как темнота поглощала улицу и появлялись первые звезды. Смотрела и думала, чего я хочу. Мне было легче ответить на вопрос, чего не хочу. Не хочу жить ради других, не хочу быть женой Андрея, не хочу полностью зависеть от кого-то, не хочу действовать в ущерб себе и подавлять свои желания. Что же мне нужно? Кто мне нужен и вообще нужен ли кто-то? Чем я буду заниматься? Кем я вижу себя?

Я точно буду писать, это занятие для души, а для заработка? Придется вернуться в Германию, у меня налички на билет и номер в гостинице, как жить дальше? Самое интересное, что у меня есть карточки Андрея, те счета, что он открыл для меня. Чутье мне подсказывало, что он не заморозил их, этого я так и не узнала. В моем восприятии он уже не мой муж, его деньги я бы, разумеется, не взяла. Решила найти работу на удаленке, не сильно сложную ерунду в соцсетях: оформлять странички, выкладывать качественные сторис и писать посты. Зарабатывала я совсем немного для Европы, хватило бы снимать маленькую квартирку и покупать продукты, никаких других удовольствий. Больше мне и не нужно, поэтому пока остановилась на этом.

Дима звонил мне через день, рассказывал о том, как продвигается реализация его идей, как осталось совсем немного для открытия первого серьезного магазина его сети, спрашивал, как дела у меня. Я скучала по нему, с ним я чувствовала легкость и сумасшествие, с ним отдыхала моя душа, но я не спешила бежать к нему. Между нами много чего происходило, я пыталась представить серьезные отношения с ним, и что-то останавливало меня. Слишком большая вероятность, что кто-то из нас не сможет в итоге переносить другого. Может мне будет хорошо одной? Погрузиться в творчество с головой, я же люблю это. Вряд ли, тогда впаду в депрессию, мне нужно общение, нужны эмоции, нормальная человеческая жизнь.

В общем, не вышло у меня представить свое будущее хотя бы через год, поставить конкретные цели, найти идею-маяк, за которую можно было бы ухватиться. Потом произошло следующее: я сидела в комнате с сестрой, и она спросила, зачем я купила еще одну пачку прокладок, если у меня нет месячных.

— А я и забыла, что у меня остались. Да вот-вот пойдут, всего четыре дня задержка.

— Ты че залетела? — выпучила глаза в восторге Лада.

— Дура что ли? Это маленькая задержка, да не залетела я! Перестань так смотреть, у меня бывало, что сбивался цикл, от стресса так бывает. У меня было много стресса за последнее время, нечему удивляться. Да и внизу живота тянет, как перед месячными, так что точно нет.

— Ладно, я пошутила.

Лада села ко мне на кровать и начала листать ленту в телефоне. Я смотрела на нее, смотрела, потом закрыла глаза и быстро сказала:

— Может прогуляемся в аптеку за тестом? Нет, я уверена, что все нормально, так, чтобы точно знать и успокоиться.

Сходили, пошла в туалет, макнула полосочку, и смотрю на две палочки в надежде, что сейчас все изменится, что одна просто исчезнет. В такие моменты и меняется жизнь, а не когда признаешься в любви или решаешь развестись. Именно такие неожиданные и важные вещи полностью меняют человека, меняют все, что он знал и к чему был готов. Я чувствую, что становится тяжело дышать, в глазах плывет и руки подрагивают. Встаю и выхожу с тестом к сестре, которая стоит в коридоре, оставляю тест на столе и иду в другую комнату. Я в таком шоке, что не могу открыть рта.

— Мира, ты беременна! — кричит Лада.

Тру лицо руками, и мысли возвращаются слишком большим потоком. Ребенок. Андрей. Дима. Ребенок все меняет, ребенок — ответственность, ребенок навсегда. Буду матерью, у меня будет ребенок, у меня точно будет ребёнок. Каким я его воспитаю, готова ли я? На что мне его содержать? Лада обнимает меня так, что я чуть не падаю.

— Эй ты чего? Ты вся побелела. Мира, ты же забеременела не в пятнадцать, тебе двадцать два, у тебя муж и гора денег!

— Да разводимся мы, не хотела говорить, грузить своими проблемами.

— Ничего себе, — вздыхает Лада. — Что случилось?

— Я все расскажу, только дай мне переварить новость, что во мне живет человек.

— Ты же оставишь его?

— Да. Наверно… Да, только я совершенно не готова. Не могла и представить, что все так…

О моей беременности узнают и родители. Ладе и папе рассказываю без подробностей о своем разводе. Все говорят мне, что я должна вернуться к мужу, что ребенку нужен отец и я буду дурой, если лишу ребенка благополучного будущего и денег. Я весь день на нервах, понимаю, что ребенку это вредно, только не могу остановиться и даже плачу. Я не чувствую горя, счастья тоже нет, теперь вообще не понимаю, как должна поступить. Совсем недавно я поняла, что не готова быть матерью, сейчас выбирать не приходится, пытаюсь смириться, а так страшно…

Всего несколько часов я боролась с собой, пыталась понять, как мне быть, жалела себя и винила, искала и других виноватых, запуталась во всех следствиях и причинах. Всего несколько часов я не знала, что чувствовать по отношению к этому ребенку, затем легла спать и перед сном начала гладить свой живот. Я шептала крошечной точечке во мне, что я его не оставлю, что мы теперь всегда вместе и, если в чем я и уверена, так в том, что он мне нужен, и я его люблю. Теперь мне есть кому желать доброе утро и спокойной ночи, о ком заботиться и переживать. Да, у меня начался токсикоз по утрам, и я не могу есть кучу продуктов, как только проснусь, бегу блевать желудочным соком. Да, я жутко боюсь родов, а еще сильнее навредить младенцу. Тем не менее ничего более удивительного со мной не происходило. Я узнала что-то за гранью, не думала, что способна ощущать такую сильную любовь.

Была у врача и мне сказали, что срок пять недель. Я так надеялась, что мой визит прояснит ситуацию, он только усложнил. Мама слишком часто капала мне на мозг, что я буду дурой, если решу растить его сама. Она оставила надежды уговорить меня вернуться к Андрею и начала новые беседы. Она каждый день говорила мне, чтобы я ехала обратно и повесила хоть на кого-нибудь из них двоих ребенка. Не переношу одинаковые разговоры и попытки манипулировать мной. Решив, что для моего психического состояния на пользу это точно не пойдет, я взяла билеты на самолет. Главная проблема заключается в том, что я не знаю, чей это ребенок.