Будни и праздники адского чиновника. Свиток 1 (СИ)

Дело о разрисованной коже. Часть 1

В тот день адский чиновник по имени Инь Фэй ввалился в таверну «Драконья Лапа», вихрем пронёсся на своё любимое место в углу и со страдальческим стоном потребовал у слуги:

— Хризантемового вина мне! И побыстрее, пока я не умер от жажды прямо здесь!!

Его порывистое появление, как всегда, сопровождалось ветром, который заставил бумажные фонарики под потолком раскачиваться, бубенчики — звенеть, а посетителей — оглядываться. Слуга Юхэй, коротко раскланявшись, побежал исполнять поручение. Вслед ему неслось:

— И жареной саранчи в качестве закуски!

Светло-зелёное ханьфу Инь Фэя, костянная печать и обсидиановая табличка на чёрном поясе говорили о том, что он был младшим чиновником седьмого ранга. Особого уважения он не заслуживал, тем более что появился в Юду, Городе Мрака, сравнительно недавно, каких-то полсотни лет назад. Тем не менее, Юхэй кинулся исполнять его приказание со всевозможным старанием — у Инь Фэя была странная способность вызывать дружелюбие в людях и нелюдях. Возможно, причиной этого был лёгкий весёлый нрав, а может, дело было и в каких-то колдовских способностях. Выглядел он как юноша лет двадцати с симпатичным, немного детским лицом, зеленоватыми глазами и широкой, тёплой улыбкой. Волосы были заколоты в пучок и убраны под высокую чиновничью шапку, но не очень аккуратно, так что какая-то непослушная прядь непременно выбивалась.

Словом, с виду — самый обычный человек. И всё же Юхэй не был уверен. Демоны на то и демоны, что обернутся хоть человеком, хоть зверем. Правда, слуга не мог взять в толк, зачем демону в кого-то превращаться, будучи в Городе Мрака, но разве это его ума дела? Он, Юхэй, простой самоубийца, чья посмертная участь — вечно быть огоньком в одном из бумажных фонариков Юду — была милостиво облегчена. Его дело — молчать и приносить то, что велено.

Так и тут он быстро явился с заказом: пухлый кувшин с вином, тарелка с саранчой и две чаши (в такие моменты Юхэй жалел, что у него не четыре руки). Фэй широким жестом пригласил его сесть с ним за стол и наполнил вином обе чаши, обмахиваясь при этом веером. На веере была изображена тихая заводь, бамбуковая роща и три парящие над водой стрекозы; наверное, сам расписывал.

Юхэй потянулся к чаше. Да, это было другой причиной, по которой зеленоглазый чиновник был любимым посетителем слуги. Он не гнушался пить и разговаривать с таким, как он. Удивительно, что хозяин заведения, демон Хоу, напоминающий рогатого тигра на задних лапах, милостиво разрешал Юхэю побездельничать в середине рабочего дня, если это было из-за Фэя.

Можно сказать, они были почти что друзьями.

— Тяжёлый день, молодой господин? — поинтересовался Юхэй, с удовольствием пробуя вино.

— Ужасный! Цун Мин хочет моей смерти!! — простонал Фэй. Он залпом опустошил чашу вина и бросил в рот горсть жареной саранчи. Похрустев ей, он заключил уже спокойнее:

— И я не шучу. Дражайший Юхэй, мне кажется, её план действительно таков.

Цун Мин была непосредственной начальницей Фэя, и он вечно описывал её как сущего изверга. Юхэй сначала думал, что он преувеличивает, пока Цун Мин не посетила их таверну. Эта дама с мягким, бесцветным голосом умудрилась отыскать сто двадцать два нарушения в устройстве таверны, и навела на них проверку Дворца Алого Феникса, Департамента Фэн-Шуя. Тогда он понял, что Фэй, наоборот, преуменьшал «достоинства» этой дамы.

— Чернильное сердце, — с чувством сказал Юхэй. Таково было прозвище Цун Мин, которое она ненавидела, но которым её называли за глаза. — Вот правильно её назвал… Кто это был-то? Говорят, что какой-то грешник из Бездны Неискупимых.

Фэй рассмеялся. Немного смущённо.

— Всякое говорят, — сказал он и снова набил рот жареной саранчой. Юхэй последовал его примеру и уже приготовился пересказывать последние сплетни, но дверь таверны с треском распахнулась. На пороге стоял демон — здоровый, как медведь, с тёмно-красной кожей и огромной саблей в руке.

— Где этот недоносок?! — взревел он, пьяно пошатываясь. — Где этот недоносок, Инь, мать его, Фэй?!

Помертвевший Юхэй вспомнил, что их вышибала как назло сегодня взял выходной, чтобы власть насладиться обществом какой-то демоницы. А ещё он увидел табличку стражника, висевшую на поясе демона. «Он что, пришёл арестовывать Фэя?!» — ахнул слуга, но тут же понял, что это не так: иначе бы демон пришёл не один, и был бы трезв.

— Вы обо мне? — спросил Фэй, вставая. Гул голосов в таверне сменился напряжённой тишиной. Демон был вооружён и пьян; дураков лезть в драку с ним не было.

— Да! О тебе, маленький выродок! — демон указал саблей на Инь Фэя. — Из-за тебя моего брата снова отправили в ад!

— Брата? — Инь Фэй нахмурился, вертя в руках веер. — А. Вы брат Му Бана? Уважаемый, вы же понимаете, что я просто делал свою работу. Ему не стоило убивать ту лисицу-оборотня…

— Она это заслужила! — взревел демон. Из кухни наконец показался Хоу, с тесаком в руке, но было поздно: демон одной рукой подхватил стоящий у входа стол и швырнул в Инь Фэя. Юхэй сжался в комок, закрыв руками голову — и успел лишь заметить, как магистрат взмахивает веером. Раздался треск и тяжёлый удар об пол. Осторожно приподняв голову, Юхэй увидел Инь Фэя, целого и невредимого; стол валялся у ног чиновника и имел такой вид, как будто врезался со всей силы в стену.

— Уважаемый, вам стоит успокоиться, — сказал чиновник Инь Фэй. Его голос слегка дрожал.

— Какого ада вы творите?! — прорычал Хоу, угрожающе поднимая тесак. Но демон-стражник едва ли обратил на него внимание; обнажив саблю, он понёсся на Инь Фэя, сшибая всё на своём пути.

— Прекратите, я не хочу… — Инь Фэй едва увернулся от атаки — сабля врезалась в их стол, наполовину початый кувшин разлетелся на куски. — Моё вино!!! Ты ответишь за это! — он взвыл не хуже демона.

Юхэй благоразумно отполз в угол. Несколько минут назад он задавался вопросом, демон Инь Фэй или нет. Что ж, теперь он узнал ответ на свой вопрос: кожа чиновника побледнела, рот стал больше, а в глазах загорелись зелёные огни. Холодный ветер плясал вокруг него, сбив с головы высокую чиновничью шапку; волнистые волосы разлетелись по плечам, из-под них проглядывали острые кончики ушей.

— Это должно было меня испугать? — расхохотался демон-стражник. И ведь правда: в своё истинном облике Фэй был не очень-то страшен. Ну, бледный, тощий, с горящими глазами, но кого этим напугаешь в Преисподней? Сабля размером с Фэя взметнулся в воздух, и в этот раз чиновник не стал уворачиваться. Он блокировал атаку раскрытым веером; бамбук на нём колыхнулся, как настоящий, а у стрекоз затрепетали крылья.

— Только если ты достаточно умён, — ответил магистрат Инь Фэй. Его рука, удерживавшая напор огромного клинка, не дрогнула. Под балками таверны выл ветер, раскачивая фонарики. Демон-стражник зарычал; в тот же миг Инь Фэй сложил веер, поймав клинок между сгибами бумаги.

— Я не беззащитен, — ответил он демону, который тщетно пытался освободить саблю — а затем резко взмахнул уже закрытым веером. Волна ледяного ветра пронеслась по таверне, сшибая со столов то, что ещё не успел сшибить демон-стражник или разбегающиеся посетители. Пьяного демона отшвырнуло и со всей силы впечатало в стену, так что всё здание содрогнулось, а с потолка посыпалась пыль.

— А ну прекратите громить моё заведение! — взревел хозяин Хоу, швыряя тесак. Тот воткнулся в пол между Инь Фэем и пьяным демоном.

— Эй, я тут вообще-то пострадавшая сторона! — возмутился Инь Фэй, обмахиваясь веером. Демон-стражник, оглушённый и даже протрезвевший, мотал рогатой головой и пытался подняться.

— Но ты тоже громишь моё заведение, — безапелляционно заявил Хоу.

Стены содрогнулись от топота огромных ног. На пороге, над руинами разбитой на куски двери, возникло несколько демонов с табличками стражников на поясе.

— Никому не двигаться! — выкрикнул самый огромный из них, угрожающе потрясая шипастой палицей.

Похоже, кто-то из убежавших посетителей всё же позвал стражу. Юхэй не смог сдержать вздоха облегчения.

***

— Что за неудачный день! — простонал Инь Фэй, пинком распахивая дверь в комнату, которую снимал у демоницы тётушки Чжу. — Сначала Чернильное Сердце, потом этот проклятый демон… Вино не допил… — чиновник швырнул веер на столик у кровати, чуть не сбив на пол медную курительницу для благовоний в виде цветка лотоса. Колокольчик над окном отозвался ему сочувственным звоном, занавесь цвета сосновой хвои на круглом окне всколыхнулась. — Ещё и стражникам пришлось три часа объяснять, что я тут потерпевший… — он упал на кровать — и тут же с криком скатился на пол, потому что кровать ойкнула женским голосом.

— А теперь ты, — закончил он кисло, глядя на миловидную девушку, которая вылезала из-под сине-зелёного покрывала, очаровательно зевая. Над растрёпанными волосами у неё темнели заострённые пушистые уши. — Сестрица Мэйхуа, сколько раз я тебе говорил, чтобы ты не совала нос в мою комнату?

— Я скучала по братику! — тонким детским голоском, совсем не сочетающимся с весьма открытым нарядом, сказала сестрица Мэйхуа. — А братик пришёл такой недовольный!

Она потянулась. Наряд, прикрывавший грудь едва-едва, прекратил прикрывать её окончательно.

— У братика был тяжёлый день, так что оставь его в покое, — сказал Инь Фэй, поднимаясь с пола и отряхиваясь.

— Мне помочь братику расслабиться? — Мэйхуа кокетливо свесила с края кровати обнажённую ногу.

Инь Фэй душераздирающе вздохнул.

— Сестрица, может, хватит паясничать? — спросил он. — Вам, искусительницам, нужна энергия ян. Во мне нет её ни капелюшечки. Я мертвец, как и ты.

— Я — лисица-оборотень. Мне нужна тренировка, чтобы не потерять форму, — проворковала Мэйхуа, пряча ногу под покрывало, и выставляя кончик пушистого хвоста.

— Вопрос в том, ты настоящая лисица-оборотень или обычная демоница, которая отрастила себе хвост и ушки, — язвительно сказал Инь Фэй. — Все знают, что лисицы-оборотни популярны, вот и…

— Как грубо! — Мэйхуа надула прелестные губки. — Я тоже не спрашиваю тебя, откуда у тебя такая пасть!

— И вовсе не пасть! — возмутился Инь Фэй. Тем не менее, он сразу достал из рукава зеркало и принялся себя рассматривать. — Мой рот только чуть больше, чем у смертных…

Мэйхуа ехидно рассмеялась, прячась под покрывало с головой.

— Ладно, — смилостивился Инь Фэй и принялся развязывать пояс. — Давай-ка по честному, — он бухнулся на кровать и заключил кокетливо ойкнувшую Мэйхуа в объятия. — Ты опять поспорила с подружками, что затащишь меня в постель, — прошептал он её на ухо. — Так?

— Ах, молодой господин Инь Фэй такой догадливый и чуткий, — рассмеялась Мэйхуа.

— На сколько спорили? — прошептал Инь Фэй.

Мэйхуа влезла ему на колени, заключая в ответные объятия и прошептала на ухо. Инь Фэй хмыкнул.

— Я поддамся, но половина — мне, — прошептал он в ответ, обводя пальцем коленную чашечку лисицы (или «лисицы»).

— Идёт, — пискнула Мэйхуа, сощуривая хитрые глаза.

…Не успела догореть палочка благовоний, как демоница недовольно заворочалась.

— Я не это имела в виду, — проворчала она.

— Только не говори, что клиенты тебя об этом не просили, — фыркнул Инь Фэй. Они лежали на кровати наподобие символа инь-ян: ноги Мэйхуа находились около головы Фэя, и чиновник обеими руками обнимал пушистый лисий хвост.

— Просили, но… Это скучно, — Мэйхуа издала разочарованное поскуливание.

— Твои подружки наверняка сейчас подглядывают в щель, — сказал Инь Фэй. — Так что постарайся выглядеть весёлой, а то они над тобой смеяться будут, — и с удовольствием погладил хвост. Такой мягкий, пушистый. То, что нужно после паршивого дня.

— А как ты стал демоном? — вдруг спросила Мэйхуа. — Я просто подумала — когда ты в первый раз отшил меня и моих сестриц, ты сказал, что даос. Целибат, отказ от мирских удовольствий, совершенствование духа и тела, всё такое… И как же ты стал демоном?

— Демонами, — сказал Инь Фэй, не открывая глаза, — становятся несколькими путями. Во-первых, можно слишком бояться умереть или иметь какие-то незавершённые дела. Тогда ты остаёшься бродить по земле, сначала бесплотным духом, но потом, напитываясь негативной энергией, ты обретаешь демоническую плоть. Во-вторых, ты можешь переродиться в демона уже в аду. А в-третьих…

Он замолчал.

Запах крови. Его белоснежные даосские одеяния почернели от крови. Гордый символ школы заклинателей — золотая орхидея — утонул в горячей алой влаге. Он зажмуривает глаза, умоляя, чтобы это было сном, страшным сном, больше всего на свете желая проснуться…

— Что в-третьих?

— …Ничего. Давай спать, — сказал Инь Фэй.

— Ты так и не ответил на мой вопрос!

— Хочешь ответ — тогда с тебя две трети выигрыша, а не половина.

— Жадный чиновник! Ну уж нет!!

— Тогда хватит болтовни, — сонно сказал он.

Снаружи медленно гасли алые фонари, и зажигались оранжевые, на которых чернел иероглиф «день». В Юду, Городе Мрака, не было солнца, но сутки всё равно условно делились на «день» и «ночь».

Потому что даже адским чиновникам, даже демонам нужно когда-то спать.

***

Доля выигрыша Мэйхуа оказалась не такой уж большой.

— Не обманываешь меня, лисичка-сестричка? — сощурился Инь Фэй.

— Как можно! — надула и так пухлые губки Мэйхуа. — Часть сестриц, подлые такие, сказали, что это не считается «затащить в постель».

— Кстати, я что-то никак сегодня проснуться не мог. Признавайся, ты высосала… — Инь Фэй замялся, подумав, что слово не совсем подходящее, — …позаимствовала у меня жизненную силу?

— Немного, — Мэйхуа кокетливо склонила голову. — Думал, хвостик потрогать — бесплатно?

— Если я теперь погибну из-за тебя, то перерожусь специально, чтобы вернуться и надрать тебе уши, — пригрозил Инь Фэй.

Он спустился по лестнице с деревянными перилами на первый этаж. Комнатка, которую чиновник снимал, была на чердаке, под самой крышей, и стоила не так уж дорого. Потом он понял, почему: на нижнем этаже этого дома была прачечная, в которой жил и работал десяток демониц — то ли лисиц-оборотней, то ли выдающих себя за них. Любой постоялец мужского пола сразу становился объектом их пристального внимания, которое поначалу, наверное, льстило, потом начинало раздражать, тем более что эти милашки норовили хлебнуть твоей жизненной силы при любой возможности.

Помнится, Тётушка Чжу, демоница, имевшая вид пожилой женщины — крайне необычно для этих мест, демоны и особенно демоницы тут предпочитали выглядеть молодыми и соблазнительными — весьма ехидно хмыкнула, когда Инь Фэй спросил, почём тут комнаты. Хмыкнула и назвала очень привлекательную, низкую цену. Познакомившись с лисичками-сестричками, Инь Фэй понял, что тётушка Чжу поступила так намеренно: её развлекало, как снявшие комнату молодые мужчины потом в ужасе бегут прочь. Не на того напала! Инь Фэй не сбежал ни через неделю, ни через две, ни через месяц, ни через год. Кого-то из сестричек пришлось припугнуть, кого-то — задобрить угощением, а с кем-то хватило просто поговорить по душам, чтобы они нашли себе иное развлечение чем издеваться над соседом. Только Мэйхуа изредка позволяла себе проказы вроде вчерашней, потому что они были добрыми приятелями.

Тётушка Чжу, когда поняла, что Инь Фэй тут надолго, снова хмыкнула и начала периодически обращаться к нему с просьбами. Ни одна (пока) не требовала серьёзных служебных нарушений, но Фэй всё равно был очень осторожен, чувствуя, что женщина просто прощупывает границы дозволенного. При первой же возможности он донимал её ответными просьбами— обычно о скидке или бесплатном месяце.

Сейчас Инь Фэй как раз зашёл к ней и принялся отсчитывать тяжёлые монеты из чёрного адского железа — пришло время платить.

— Может, сделаете скидку побольше, тётушка? — спросил он. — Меня чуть не убил вчера брат того громилы, который… Кхм.

Ему не хотелось повторять, что он сделал. Та лисица-оборотень не заслужила такой жестокой расправы.

— Которого ты отправил обратно в ад, как черепаший сын того заслужил, — сказала тётушка Чжу. — Спасибо, молодой господин Инь. Другой чиновник бы просто закинул это дело под шкаф — велика, мол, проблема, один демон другого убил… Но ты за него взялся и довёл до конца.

— Так насчёт скидки? Мне пришлось договариваться с Дворцом Алого Феникса. Пусть на нас часто скидывают все дела, на которые у других терпения нет, но Чернильное Сердце теперь что-то подозревает…

Тётушка Чжу посмотрела на горсть монет в руке и положила на стол… одну. Инь Фэй только вздохнул. Ох уж эти демоны!

Подкинул монету в руке, Инь Фэй решил, что его должно хватить на кувшинчик хорошего вина. Чиновник собирался купить его сейчас же — предстоял тяжёлый день.

Скорее всего, даже тяжелее вчерашнего.

***

Злополучный вчерашний день поначалу проходил обычно, то есть скучно. Комната их департамента, обставленная с таким наплевательством на фэн-шуй, что плакать хотелось, заваленные свитками столы, голоса чиновников, доносящиеся из-за стен, несмотря на наклеенные талисманы тишины. Инь Фэй осторожно подвинул кипу книг и свитков так, чтобы его самого было не видно, и принялся складывать из листка бумаги птицу. Не овладев искусством сложения бумаги при жизни, сейчас он хотел исправить это досадное упущение. До обеда оставалось не больше палочки благовоний — и он не видел смысла тратить это время на работу, заключавшуюся в чтении бесконечных жалоб на работы других Дворцов. Всё равно не сможет сосредоточиться на деле.

Когда птичка наконец-то получилась, Инь Фэй довольно улыбнулся. И тут же подпрыгнул, чуть не свалившись со стула: взмахнув крыльями, бумажное создание взлетело и как стрела понеслось к дверям! Магистрат Инь Фэй вскочил… И поспешно поклонился, сложив руки у груди. Потому что на пороге стояла Цун «Чернильное сердце» Мин: женщина с белой кожей, тонкими и благородными чертами лица, но безжизненно-строгим выражением и холодными глазами. Она была старшим магистратом, на ранг выше Инь Фэя, и тоже носила зелёное ханьфу, но чуть более тёмного оттенка. Словно считая этот цвет слишком жизнерадостным и легкомысленным, она всегда надевала поверх длинное чёрное одеяние, так что было видно лишь самые кончики зелёных рукавов.

Бумажная птичка сидела у неё на руке. Взгляд чиновницы, устремлённый на Инь Фэя, не сулил ничего хорошего.

Предвкушавшие обед, а потому полусонные, чиновники, делившие комнату с Инь Фэем, оживились. Ахнула, закрывая рот руками, робкая Лю Ян. Ухмыльнулся Ба Шэ — злотоглазый юноша с лицом разбойника, который всегда находил удовольствие в неприятностях, если они происходили с другими. Старик Шуйшу сделал вид, что не спит, и выпрямился.

Цун Мин с непроницаемым лицом сжала птичку в кулаке, превращая результат трудов Инь Фэя в комок мятой бумаги. Как жестоко!

— Магистрат Инь Фэй, полагаю, это дело для вас, — сказала Цун Мин. Свиток, который она держала в другой руке, взлетел и приземлился на стол перед Инь Фэем. — Дело срочное. Остальная работа подождёт. Обед тоже.

Мысленно застонав, Инь Фэй поклонился ещё ниже.

— Будет сделано, госпожа Цун.

«Чернильное сердце», — одними губами сказал Ба Шэ.

Цун Мин развернулась, дав чиновникам полюбоваться на свою идеально выпрямленную спину несколько мгновений, и ушла. Инь Фэй с сознанием собственной обречённости остаться без обеда сел и развернул свиток. Ему хватило пробежать глазами по столбцам иероглифов, чтобы он понял — Цун Мин так и не простила ему данное когда-то в шутку прозвище.

— Что там, Инь-сюн*? — обратилась к нему Лю Ян. Она встала, точнее, воспарила над стулом: ног у этого печального призрака не было. — Я могу как-то помочь?

— Боюсь, что нет, дева Лю, — вздохнул Инь Фэй. — Если только ты не умеешь сражаться с демонами.

Она в ужасе закрыла рот рукавом, на котором покачивались цветы сливы. Из-за робости и мягкости характера Лю Ян не могла даже поставить на место демона, который лез без очереди в таверне.

— В мире смертных, как раз в провинции, за которую мы отвечаем, объявился демон, срезающий лица, — сказал Инь Фэй. — На его совести уже пять жертв. Небесная канцелярия утверждает, что это беглый узник из ада.

* «-сюн» — обращение к другу, которого уважаешь, как старшего брата.