Будни и праздники адского чиновника. Свиток 1 (СИ)

Дело о разрисованной коже. Часть 3

Инь Фэй упал на пол. Оглушённый болью и перемещением, он не сразу понял, где оказался; но услышав сдавленный вскрик «Инь-сюн!», узнал голос Лю Ян.

— Инь-сюн! Что с тобой? Ох! Ты ранен!! — она резво взлетела над своим столом и упала на колени рядом с адским чиновником. Ну, «на колени», учитывая что вместо ног у неё были лишь всполохи призрачного пламени.

— Уже вернулся? Принёс выпивку? — осведомился Ба Шэ, привставая.

— Молодёжь в наше время пошла… — проворчал старик Шуйшу. — В моё время мы не позволяли себе пачкать кровью рабочее место…

— Да всё со мной нормально! — Инь Фэй выдавил из себя улыбку, но она вышла кислой, когда он увидел быстро растекающуюся лужу крови вокруг своей руки.

Лю Ян пискнула, закрывая рот рукавом.

— Раздевайся, Инь-сюн! Необходимо обработать рану!

— Эээ… — раздеваться перед девушкой, а особенно — перед остальными коллегами, Инь Фэю не очень-то хотелось. — А где…

Дверь распахнулась. Цун Мин неодобрительно воззрилась на Инь Фэя сверху вниз. Инь Фэй — снизу вверх на неё, но тоже неодобрительно. Её бумажный журавлик, возможно, спас ему жизнь, но вместе с тем это значило, что она всё это время шпионила за ним.

Цун Мин бросила Лю Ян мешочек, пахнущий целебными травами.

— Рана нанесена небесным клинком, но это должно помочь, — сказала она. Затем щелкнула пальцами; палочка благовоний, стоявшая в курильнице, начала тлеть.

— Чиновник Инь Фэй, у вас есть время до того, как эта палочка догорит. За этот срок вы должны прекратить истекать кровью и написать мне отчёт, — холодно сказала она. Дверь захлопнулась.

…

— Эх, молодёжь, — качал головой старый Шуйшу. — В наше время молодые девушки, не важно, насколько они мертвы, не позволяли себе смотреть на обнаженные тела мужчин. Падение нравов значительное…

— Прошу — ай! — прощения, — простонал Инь Фэй. Ба Шэ соизволил встать с места и притащить ширму с журавлями, чтобы Лю Ян могла обработать рану Инь Фэя прямо на рабочем месте и не застесняться до повторной смерти. Травы Чернильного Сердца помогли: кровь остановилась, а поверх призрачная дева неожиданно ловко наложила плотную повязку. Инь Фэй осторожно поднялся, пошевелил рукой, выяснил, что она не спешил отваливаться и принялся одеваться. Он тихо застонал, глядя на разорванный рукав любимого ханьфу. Этот оттенок идеально подходил к его глазам, попробуй снова найди такой!

Ладно. Хорошо хоть, что рука на месте.

— Спасибо большое, Лю Ян, — сказал он, низко кланяясь призрачной деве. Та отвернулась, смущённо покраснев.

— Я рада, что смогла помочь, — едва слышно прошептала она.

— За мной должок, — сказал Инь Фэй. — Не стесняйся попросить помощи, если понадобится.

Лю Ян снова закрыла лицо обеими рукавами.

— А передо мной? — из-за ширмы высунулся Ба Шэ. — Я, как-никак…

— Ширму перенёс, прям надорвался, — ядовито парировал Инь Фэй. — Держи, — он швырнул ему початый кувшин вина из таверны. Ба Шэ тут же — под ворчание старика Шуйшу — глотнул прям из горлышка. Скривился.

— Ну и гадость, — сказал он.

— Какая услуга, такая и плата! — рассмеялся Инь Фэй, усаживаясь на своё рабочее место. Палочка благовоний сгорела уже наполовину — а ведь ему ещё предстояло написать отчёт для Чернильного Сердца.

***

Глаза Цун Мин скользили по отчёту. Инь Фэй, устроившийся в кресле напротив неё, потянулся к чайнику и налил себе полную чашку ароматного, такого соблазнительно горячего чая.

Заметив, что Цун Мин, кажется, закончила с отчётом, он спросил:

— Старший магистрат Цун, мне будет дозволено задать вопрос?

Чернильное Сердце сдержанно кивнула.

«Как ты, во имя Десяти Адов, умудрилась заснуть мне за шиворот свою птицу, когда я даже на работу сегодня не приходил?!»

— Вы сказали, что я получил рану от «небесного клинка». У меня сложилось впечатление, что вы знаете что-то о мече Тяньгоу, — сказал он.

И снова сдержанный кивок.

— Тяньгоу принадлежал небожителю, — сказала Цун Мин. — И был потерян после того как небожитель совершил самоубийство этим клинком. Как и многое духовное оружие, меч «Небесный пёс» обладал своим разумом и волей, — её взгляд остановился на веере Инь Фэя, — и не перенёс смерти владельца, а в особенности того, что сам же её принёс. С тех пор Тяньгоу не желал подчиняться ни одному из смертных и бессмертных, принося им безумие и смерть. В конце концов он был потерян в Срединном мире. Вы же наткнулись на смертного, который, судя по всему, смог овладеть клинком. Это большая удача.

«Я бы не сказал», — Инь Фэй поморщился от боли в плече.

— Также большая удача, что вы остались живы, ведь этот клинок ненавидит демонов. Рана не будет заживать быстро.

— Благодарю за помощь, госпожа, — Инь Фэй поклонился.

— Смерть сотрудников плохо сказывается на моей репутации, — сказала Цун Мин. — Учтите это.

Взгляд у неё был такой холодный, что Инь Фэй понял — о премии за обнаружение легендарного меча не стоит и заикаться. Ему только и осталось, что поставить опустевшую чашку на стол и поклониться.

— Тогда я обещаю быть осторожнее, госпожа, — сказал он.

***

Остаток дня адский чиновник провёл, зарывшись в бумаги. Первым делом он выправил запрос во Дворец Чёрной Черепахи и Лазурного Дракона, затем принялся просматривать доставленные ему свитки. Домохозяйка, изуродовавшая лицо любимой наложницы мужа, и отравленная им за это… Крестьянская девушка, изувеченная мачехой… Наложница, брошенная покровителем когда у неё появилась первая морщина… Все выбрали вместо мучений и перерождения превращение в бестелесного духа, чтобы являться перед возлюбленными. Такая возможность давалась душе каждой женщины, сердце которой было разбито. Это создавало немало проблем адским чиновникам, ведь рано или поздно эти бестелесные души перерождались в демонов, и их всё равно приходилось ловить и тащить в ад, но правило было чуть ли не старше самой Адской Канцелярии и потому соблюдалось неукоснительно. Беглых была лишь пара: престарелая ревнивая жена, уродовавшая лица всех служанок, на которых останавливался взгляд мужа, и куртизанка, которая сожгла себе лицо каким-то купленным снадобием в попытках вернуть себе молодость. В теории превратиться в демона и стать убийцей могла любая из них …

Инь Фэй отложил очередной свиток и откинулся на спинку стула. Осталось просмотреть только буквально пару, но он уже не могу сосредоточиться на работе. Ему не давала покоя необъяснимо спокойная аура умершей княжны Ду. Это было странной деталью — а в его работе странности были невероятно важны…

Дверь комнаты приоткрылась. В щель робко заглядывала Лю Ян.

— Почему ты ещё не дома? — удивился Инь Фэй.

— Я хотела узнать, всё ли с тобой в порядке, Инь-сюн, — сказала печальная дева. — Ты был ранен небесным клинком. Такие раны на демонах заживают тяжело и долго.

— Спасибо за беспокойство, всё почти в порядке. Чаю? — не дожидаясь ответа, он принялся наполнять фарфоровые чашки с пионами и петухами. — Если честно, мне нужна твоя помощь, Лю Ян. Ты так ловко бинтовала мне руку. Ты ведь целитель?

— Да, я училась на целителя, — едва слышно сказала Лю Ян, опуская длинные ресницы. Инь Фэй сказал так мягко, как только мог:

— Дева Лю, я не собираюсь расспрашивать тебя о причинах смерти и почему ты предпочла остаться духом, а не переродиться. Я хочу спросить о другом. Раз ты целитель, то, может, сможешь на него ответить. Скажи, если человека убить — жестоко убить — но перед этим усыпить так крепко, чтобы он ничего не почувствовал, сохранит ли его аура боль и отчаяние?

Подумав, Лю Ян кивнула.

— Не сохранит, если снотворное будет очень сильное, усыпляющее все три небесных души и три телесных. Но такое может изготовить лишь тот, кто обладает высокой духовной силой…

Инь Фэй бросил тоскливый взгляд на заваленный свитками стол. У него было устойчивое ощущение, что возня с ними оказалась напрасной потерей времени. Кто из этих ревнивых жён, постаревших куртизанок или несчастных наложниц обладал знаниями и толикой духовной силы, нужной для создания снотворного, дарившего беспробудный сон? Конечно, смерть и пребывание в аду меняет людей, но не до такой степени. Теоретически нужное снотворное можно купить… Только вот зачем демоница будет вообще заморачиваться этим? Наоборот, она предпочтёт наслаждаться криками и ужасом жертвы!

— Кажется, я изначально пошёл в неправильном направлении, — сказал он Лю Ян. — Нужно искать не мёртвую ревнивицу, а мёртвого даоса. А лучше — мёртвую ревнивицу-даоску.

И выдавил усталую улыбку.

— Тебе помочь? — робко спросила Лю Ян. — Я знаю, что Чернильное Сердце запретила мне тебе помогать, но я всё равно могу…

Инь Фэй уже думал согласиться; в конце концов, невежливо отказывать, когда тебе так упорно предлагают помощь, но тут ему на плечо села стрекоза.

«Пора».

— Подруга Лю Ян, мне нужно бежать, — сказал он, поднимаясь. — Хоть, поверь, я бы с большим удовольствием продолжил пить с тобой чай.

Лю Ян удивлённо хлопнула длинными ресницами.

— Куда?…

— Во Дворец Белого Тигра. Хорошая знакомая выловила из толпы несколько душ, к которым у меня есть пара вопросов, — сказал Инь Фэй. Поморщился от боли в раненой руке. — Пожелай мне удачи.

***

Он проснулся от того, что бумажный журавль несколько раз клюнул его в щёку.

— Магистрат Инь Фэй, я что-то не помню, чтобы сегодня был выходной, — издевательски бодрый голос Цун Мин был первым, что он услышал. Отмахнувшись от журавля, Инь Фэй огляделся. Он был у себя дома — значит, дошёл. Но на кровать рухнул, не раздеваясь, и сейчас выглядел совершенно ужасно (ну конечно если кто-то не заколдовал ради шутки его зеркало).

— Сейчас приду, госпожа, — сказал он птичке, зевая.

Он кое-как привёл себя в порядок и поспешил во Дворец Цилиня. Там он в общих чертах сообщил Цун Мин о том, к каким выводам пришёл вчера:

— …Убийца предварительно усыпляет жертву снотворным, после чего убивает и снимает кожу с лица. Также это, по-видимому, даёт ему власть над душой жертвы, поскольку ни одна не спустилась в Преисподнюю. Убийца маскируется под странствующую торговку лекарствами: именно такая продавала пилюли одной из служанок княжны Ду…

Он говорил с их душами — слуг и охранников князя Ду, которые сгинули в подземельях своего господина. Все они были не в себе из-за болезненной смерти и Инь Фэй из сил выбился, пытаясь получить от них чёткие и ясные ответы на вопросы. Хуже всех было с девушками — они не могли поверить, что умерли в столь юном возрасте, продолжали плакать и умолять о пощаде. Да и созерцать умерших от пыток людей было зрелищем не из приятных, и адский магистрат адски вымотался.

Но это дало какие-то результаты.

— …Пилюли и мази прекрасно действовали, и она приобрела некоторые по просьбе госпожи. Та выпила их на ночь, а днём уже была мертва и со срезанным лицом. Другие слуги и даже стражники в эту ночь спали просто беспробудным сном; вероятно, дело опять в снотворном. Ещё — продавец была молодой женщиной с родинкой в углу рта; душа, которую я допрашивал, опознала по рисунку одну из прошлых жертв. Таким образом, мы имеем дело с разрисованной кожей.

«То есть демоном, которому нужна кожа жертвы, чтобы принять её облик».

— Это действительно беглец из Преисподней? — спросила Цун Мин.

— Пока не имею понятия, — признался Инь Фэй. — Все свитки посмертных судеб, которые я запросил из архива, содержали судьбы обычных людей. Но изготовить это снотворное мог только тот, кто обладает высокой духовной силой, и которому доступны секретные техники заклинателей-алхимиков. Например, Школы Цикады…

— Вы могли бы описать всё это в отчёте, магистрат, но предпочли рассказать лично. Значит, у вас есть план, — сказала Цун Мин.

План был, и очень простой. Инь Фэй не умел придумывать сложные планы.

— Не похоже, чтобы этот демон боялся, что его поймают. Он не осторожничает. Города и деревни, в которых он убивают, расположены недалеко друг от друга. Значит, можно попытаться предугадать, где произойдёт следующее убийство. Старший магистрат Цун Мин — мне нужны несколько девушек, которые примут облик, столь желанный убийцей, и станут наживкой, ведь теперь мы знаем, как действовать…

— Сколько? — Цун Мин сощурилась.

— Четырёх должно хватить.

— У вас есть как раз три меньших духа, — задумчиво сказала Цун Мин.

— Это просто духи оружия, старший магистрат! Они не смогут принять облик людей!

— Смогут, если поместить их в моих марионеток, — отчеканила Цун Мин. Её обычная бесстрастность пропала, а в глазах загорелся энтузиазм. Инь Фэй поёжился. Оживлённое Чернильное Сердце пугало даже больше, чем бесстрастное. — Мои птицы также будут разыскивать торговку пилюлями указанной внешности.

— А четвёртая девушка? — спросил Инь Фэй обречённым голосом. — Неужто вы сами…

— Нет, у меня достаточно работы. Чтобы поддерживать всех марионеток, и наблюдать их глазами, мне и так потребуется создать сложный массив, — сказала Цун Мин.

— Тогда кто?

— Вы прекрасно умеете превращаться, не так ли, магистрат Инь Фэй?

***

Секрет маскировочных чар Инь Фэя был прост: он не относился к ним, как к маске, а скорее как к гриму. Он не плёл иллюзию с нуля, он просто менял то, что уже было.

Именно поэтому обернуться женщиной было труднее, чем бродячим заклинателем. Чтобы облик не требовал постоянной концентрации и не поплыл, как восковая свеча, в самый неподходящий момент, пришлось подготовиться.

— А тебе идёт, братец… Сестричка Инь Фэй, хи-хи! — Мэйхуа была в восторге, глядя на Инь Фэя в пышном женском наряде. Его магистрат взял напрокат у лисичек-сестричек. Специально остановился на самом роскошном, поскольку платил Цун Мин. И серьёзно намеревался его испортить, чтобы Чернильному Сердцу пришлось платить ещё и за это. Просто чтобы отомстить за то, что превратила его простой и ясный план в какой-то бред. Её нежелание привлекать к делу других чиновников объяснялось просто: она не хотела делить славу с другими отделами, а все заслуги приписать исключительно самой себе. Из её подчинённых же нормально изобразить девушку мог только Инь Фэй.

— От настоящей и не отличить! — продолжала восхищаться Мэйхуа, бесстыдно щупая его грудь. Получила веером по руке:

— Своих сестричек тискай, а мне давай причёску делай!

Если принимая мужской облик, Инь Фэй мог запросто создать нужную одежду и причёску, в женщину пришлось именно переодеваться, потому что слишком много сил ушло на создание женского тела. Весьма привлекательного, надо заметить — Инь Фэй не собирался превращаться в какую-то там уродину! Разглядывая себя в зеркало, пока Мэйхуа делала ему причёску, магистрат даже задумался— а не переборщил ли он? Ещё будут приставать, а он не поклонников собирать идёт, а демона ловить… Впрочем, чем привлекательней он будет, тем больше шансов, что срезающий лица заинтересуется именно им.

— Теперь макияж! — Мэйхуа с горящими глазами принялась орудовать кисточкой. — Ты получаешься неотразимым, братец Фэй!! Не хочешь превратиться в женщину навсегда?

— А почему нет. Но с одним условием: ты, сестрёнка, всё это время будешь платить за мою комнату, — рассмеялся Инь Фэй.

— Ну уж нет!! Вот же лис хитрый…

За шутками было хорошо прятать беспокойство. На самом деле Инь Фэй очень нервничал: и за себя, и за сестрёнок-стрекоз — что, если его маленькие верные духи попадут в беду? Хоть и звал он их «сестрёнками», они были для него скорее как дочки. И пусть он знал, что его дочки могут стать сильнее, только когда будут проходить испытания и проверять границы своих возможностей, всё равно волновался.

Ведь они маленькие, слабые духи. Вдруг кого-то из них ранят? Уничтожат?!

«Тогда я уничтожу Цун Мин», — с мрачной решимостью думал Инь Фэй. И тут же успокаивал себя: сестрёнки будут под охраной марионеток Чернильного Сердца, а она своё дело знала. Её бумажные куклы, наполненные духовной силой, становились внешне неотличимы от людей и даже могли имитировать людское поведение. Цун Мин сухо упомянула, что драться они тоже могли. Инь Фэй подозревал, что она, помимо своей духовной силы, засунула в них парочку душ из числа мучимых в аду — но расспрашивать не стал. Цун Мин была всего-то на полранга старше его, но жила в Десяти Адах несравненно дольше, и знала правила игры так хорошо, как никто другой.

Вскоре по улицам Юду зашагала диковинная процессия: слуги несли четыре паланкина, в которых сидели красивые, юные девушки, схожие, как сёстры. Даже озорные взгляды, которые они бросали из-за вееров, были похожи. Слуги же были безмолвны и покорны, как и полагается отлично вышколенным слугам. Если приглядеться, можно было увидеть тень беспокойства в глазах старшей из сестёр — но она предпочитала прятать её за веером.

По очереди они входили в чёрный дворец с вратами в срединный мир. Старшая из сестёр сделала это последней. Глубоко вздохнув, она приказала древнему кругу перемещения:

— Речные земли, город Лошадиный Брод.

И свет древней магии поглотил её вместе со слугами.

***

Несмотря на неблагозвучное название, городок Лошадиный Брод был весьма милым и живописным. В тавернах и чайных только и говорили что о смерти княжны Ду из Лотосовой Заводи; шептались, что это не единственное такое убийство.

— Молодая госпожа, вам не стоит выходить на улицу после наступления темноты, — сказал Инь Фэю слуга в таверне. — Говорят, что с Сумеречных Гор пришёл демон, дух одного из старейшин проклятой школы Бессмертной Орхидеи…

— Ах, оставьте, — рассмеялся… Рассмеялась Инь Фэй. — Одна крестьянка поуродовала другой лицо из-за жениха — и сразу начинают говорить о демоне. Бедняжка княжна, конечно, другое дело; надеюсь, вельможный князь найдёт убийц!

Она говорила с притворным сочувствием, самонадеянная и избалованная дочка купца, которую воспитывали как принцессу, но которой недоставало воспитания и благородства. За этой маской Инь Фэй напряжённо прислушивался к чувствам своих сестрёнок-стрекоз. Пока всё было гладко. Духи наслаждались необычными ощущениями от новых тел, а слуги, марионетки Цун Мин, пресекали все попытки заговорить с молодыми госпожами — ведь говорить, как люди, стрекозы не умели. Немного успокоившись, Инь Фэй отправился к лоткам уличных торговцев. Раз он уж его задача — продемонстрировать отмеченное родинкой девичье лицо как можно большему числу окружающих, надеясь что среди них окажется жестокий убийца, то лучше всего совместить это с чем-то приятным — например, покупкой украшений и красок для лица. Вещи из Срединного Мира в Юду ценились, а потому Инь Фэй не стеснялся тратить деньги на них, чтобы потом раздарить девушкам Нижнего Мира. Не кому попало, конечно, а тем кто мог если что помочь ему в работе.

Он как раз размышлял, что лучше подарить деве Цин из Дворца Чёрной Черепахи — заколку для волос или искусно вырезанные палочки для еды — когда краем глаза увидел знакомое мрачное лицо, выглядывающее из-под подранной вуали.

«Вот чёрт».

Инструкции на случай встречи с Тяньгоу и его владельцем, которые дала Чернильное Сердце, были простыми: не вступать в конфликт, держаться людных мест, сбежать при первой же возможности. И конечно Инь Фэй их проигнорировал. Чжан Сяо пристально смотрел на него.

— Это ты, — сказал он. Узнал. Но как?

Инь Фэй фыркнула, прикрывая лицо веером, который имел вид опахала с танцующими павлинами.

— Слуга Ли, я должна знать этого грубияна? — спросила она одну из марионеток.

— Нет, госпожа Инь, — сказал слуга монотонным голосом. — Прогнать его?

Рука Чжана Сяо легла на рукоять меча. Неужто собрался устроить драку посреди улицы?

— Отстань от молодой госпожи ты, бродяга! — решительно вклинился продавец.

Чжан Сяо снял руку с рукояти; по его лицу скользнула тень.

— Я прошу прощения за грубость, которую проявил во время нашей прошлой встречи, — сказал хмуро он.

— А! Теперь я тебя вспомнила, — сказала «молодая госпожа».

— Госпожа Инь… — судя по тому, как сверкнули глаза её слуги, сейчас Чернильное Сердце наблюдала через марионетку. Но Инь Фэй отмахнулся веером.

— Вопрос в том, насколько искренне твоё раскаяние, — «молодая госпожа» отошла от прилавка и зашагала по улице. Чжан Сяо следовал за ней. — И каким образом ты собираешься извиняться…

Они свернули в полутёмный переулок. Инь Фэй обернулся к владельцу Тяньгоу и сложил руки на груди.

— Сначала ответь, как ты меня узнал? — спросил он. Ветер всколыхнул волосы прекрасной девы. Инь Фэй готов был, если что, сбросить маскировку и убегать. Но Чжан Сяо не стал начинать драку.

— Тяньгоу чувствует демонов, чью кровь попробовал, — сказал он. — И ты — не та, что срезает лица.

— Погоди-ка… Так твой клинок пробовал кровь срезающей лица? — ахнул Инь Фэй.

— Да. Она убила девушку, которая дала мне ночлег. Спасти я её не успел, но отомстить могу, — мрачно сказал Чжан Сяо.

— Как она выглядела? Убийца…

— Женщина. Лица не разглядел из-за капюшона…

— И теперь можешь определить, где она находится? — спросил Инь Фэй, не в силах поверить своему счастью.

— Не точно, но… Да.