Будь моим Водителем (СИ)

Глава 38

Как и в путешествии на Байкал, Марек чувствовал, что начинает теряться во времени и пространстве. Хотя, казалось бы, между этими поездками не было ничего общего. Вместо огромных перегонов в колонне — относительно короткие отрезки от точки до точки, вместо стоянок в поле — кафе на заправках и мотели, а в Твери они заселились вообще в классическую многоэтажную гостиницу, с коврами, длинными коридорами и безумно вежливой администрацией. Что характерно, эта самая администрация бровью не повела, когда в эту обстановку ввалились пять неформалов, да еще трое из них выглядят как только что из горячей точки. Похоже, здесь видели и не такое. Мареку стало смешно — когда-то, в другой галактике, он никак иначе не представлял поездку на отдых! Да и Вэл, скорее всего, тоже, судя по тому, как мрачно он озирался по сторонам. «Перезапись», — шепнул Марек, и Вэл облегченно улыбнулся.

Да вообще, если сравнивать с байкальским прохватом, это путешествие было насквозь цивилизованным. Каждая ночевка — в городе или в самых ближайших окрестностях, из запасов в машине — разве что несколько бутылок воды, остальное все равно на жаре превратится невесть во что и сплющится в багажнике, так что проще доехать до следующей остановки и перекусить нормально, что-то забыли или потеряли — не проблема заменить опять же в ближайшем городе. И, пожалуй, при всем уважении к Орде Марек чувствовал, что это подходит ему больше. Нет, если опять принесется куча шалых байкеров и позовет с собой — он не станет отказываться, но если решать ему — то пусть путешествие будет таким.

Но что точно было общего — это то самое ощущение дороги, в котором счет дней и километров растворяется за ненадобностью. При необходимости, разумеется, можно было хоть по фотографиям в телефоне уточнить, когда они уехали из Нижнего, что все-таки было раньше — Кострома или Кинешма и сколько дней они уже путешествуют. Только вот необходимости не было. Может быть, они уже завтра развернутся домой, а может, будут кататься еще месяц — неважно. Как дорога ляжет.

Вот Углич Марек запомнил. Там они зацепили хвост какой-то экскурсии (Марек в который раз посмеялся, вспоминая рассказы, как вне жилых комплексов лучше вообще не находиться на открытом воздухе) и послушали про царевича Дмитрия. Отличник Вэл, разумеется, и так все знал, но Мареку было интересно про все эти разборки за престол. Вот тоже — всегда считал историю самым унылым предметом, а там, оказывается, очень даже занятные вещи творились, если не заниматься только долбежкой миллиона дат! А потом экскурсия ушла, Марек сел на ступени, где, если верить экскурсоводу, вот это все и происходило, и долго рисовал глубокую синеву куполов и золотые звезды на них, и вообще весь этот яркий день. И упорно казалось, что пятна то ли лишайников, то ли ржавчины внизу — та самая засохшая кровь. Ерунда, конечно, сколько веков прошло. И все же на рисунке Марека эти пятна крови тоже появились. Того же оттенка, что настоящие пятна его собственной крови, которой он успел уделать и этот блокнот. Как раз вроде бы в Кинешме — или все-таки Костроме, черт бы побрал эти похожие названия! Нет, Кострома, Кинешма — маленький город, там все было спокойно, как и в Угличе, а вот в пригороде Костромы их и вынесло на очередных охотничков. А скорее даже наоборот — Марек до сих пор помнил почти физически повисшее в воздухе настроение тех парней: вот отлично, треклятые Внешние сами засветились лучше некуда, сейчас получат за весь свой беспредел! Получили, правда, как раз охотнички, вроде бы не ушел никто. Но и Марек потом несколько дней отлеживался в мотеле, а у Вэла появилась пара новых шрамов на правой руке. И совсем новый блокнот, купленный в Нижнем, украсился ржавыми пятнами. Марек невесело усмехался, что это уже традиция.

В Великом Новгороде, как оказалось, у Джерри были знакомые среди местных Внешних. Еще из Твери она написала некоему Вадиму, и Марек даже не сразу понял, почему Джерри на долю секунды покосилась в его сторону. Ну да, они ведь познакомились, когда он был еще Пассажиром, и тогда его звали так же… Но Мареку уже было сложно представить, что когда-то это имя имело к нему отношение. О мелком Вадике он реально думал, как о ком-то другом. Тот пацан действительно погиб под колесами экспресса и окончательно исчез со смертью Птахи.

Новгородский Вадим (Марек наконец научился не путаться, что новгородский — это про Великий Новгород, а про Нижний — нижегородский) был белобрысым круглолицым парнем, жившим в пригороде, который выглядел деревня деревней, у какого-то забора даже обнаружилась пара кур. Дом с улицы казался небольшим, но внутри, как оказалось, было предостаточно места, чтобы хоть в спальниках, но разместиться пятерым. Вадим с улыбкой пояснил, что здесь «генеральный штаб» — местные Внешние жили относительно разрозненно, а если надо было встретиться — собирались как раз у Вадима. «Но пока большинство народа в разъездах, так что зависайте сколько хотите». Во дворе тоже хватило места всем трем машинам — а точнее, четырем, потому что там же стоял древний «Форд Бронко» самого Вадима. «Он же Бронтозавр». Чем-то он напоминал «Тахо», ту самую модель, которую Марек с тех пор не встречал — те же квадратные очертания и три двери. Да и Вадим по типажу был вроде Птахи — рослый, широкоплечий, с короткой стрижкой, только черты лица гораздо мягче, и улыбался он не ухмылкой героя боевика, а обычной широкой улыбкой. Еще недавно все это всколыхнуло бы огромное количество воспоминаний — но Марек лишь чуть вздохнул и припарковал свою «Камаро» рядом.

Как оказалось, Вадим, как и тюменский Рейнджер, был сам себе механиком, и в него немедленно вцепился Вэл. Это грозило затянуться надолго, так что остальные ушли располагаться, благо Вадим успел показать свободные комнаты, а спальники Джерри нашла сама.

— Уберите от меня это юное дарование! — со смехом взмолился Вадим, входя в дом вместе с Вэлом. — Он же меня со свету сживет! Это чье такое?

— Его, — Сумрак и Джерри одновременно показали на Марека. Вадим чуть поднял бровь:

— Надо же! Вот не знал бы я, что московский Некромант по определению одиночка…

— По документам я его младший брат, — вставил Вэл. Вадим обернулся, резко перестав улыбаться — в точности как тогда Патрик. И в точности так же проговорил:

— Рисковые вы парни…

Сумрак и Джерри переглянулись — похоже, они этой истории не знали. Но Вадим не стал вдаваться в подробности и махнул рукой:

— Ладно, давайте чай пить. Мелиссы хотите? У меня во дворе больше ничего не выживает.

Действительно, двор Вадима выглядел как тот самый постапокалиптический пустырь из легенд, которых наслушался мелкий Вадик — голая земля, пара каких-то ржавых баков и автомобильных деталей, несколько старых покрышек… И только вдоль забора, тоже весьма постапокалиптического вида, вовсю кустилась мелисса. Марек схватился за блокнот — уж очень живописно все это смотрелось. Практически все было серовато-бурым, в цветах пыльной земли и ржавчины, и эта внезапная зелень — единственное цветное вкрапление. Если, конечно, не оглядываться на другую часть двора, где под навесом стояли четыре машины, и особенно выделялась ярко-алая «Камаро». Но это уже другая история.

— Ну надо же, — говорил Вадим за чаем. — Я, в общем, много кого из Внешних знаю — в конце концов, я у наших типа как за главного, так что, если кто как-то соприкасается с новгородскими Внешними — так или иначе на меня выйдет. Но настолько эталонная живая легенда у меня в гостях впервые! Да, ты мне скажи — может, помощь какая нужна? Джерри в подробности не вдавалась.

— Как сказать, — улыбнулся Марек. — В принципе, просто катаемся, но вообще Джерри нас в Нижний позвала разбираться, кто там повадился на Внешних охотиться. Разобрались, — он размял пальцы. — Ну и по дороге посматриваем, не высунется ли еще кто.

— О, тут в этом плане все тихо, — заверил его Вадим. — Точнее, как — ясное дело, время от времени пытаются высовываться, но нас здесь не так уж мало, и бойцы практически все, так что разные граждане отлично в курсе, что в этот пригород лучше не соваться. Костей не соберешь.

Голубые глаза на мгновение блеснули сталью, и Марек лишь молча протянул ему руку — перед ним был такой же защитник Внешних, как и он сам. В следующую секунду Вадим уже снова улыбался:

— Но реально, не был бы наслышан — подумал бы, что просто кто-то под городскую легенду или ту дурацкую киношку косит. Обычно в таких сказочках сам себя не узнаешь, не говоря уже о том, что двоих-троих в одного соединяют, а тут — ну в точности как рассказывают! Теперь понятно, почему у нас Внешних стали опасаться Внешними называть!

— Даже так? — рассмеялась Джерри.

— А то! — Вадим понизил голос до зловещего шепота, словно школьник, рассказывающий страшную историю: — Потому что, даже если просто Внешних помянешь, особенно ночью, появится тот самый Гонщик и утащит в ад! А уж если что плохое про них скажешь… лучше бы сразу в ад утащили!

— Ну и кто мы теперь? — веселилась Джерри.

— «Ну эти самые, а то ты не знаешь», — все тем же зловещим шепотом произнес Вадим, не выдержал и сам покатился со смеху. — Ну это, понятно, мелюзга развлекается, я случайно каких-то школьничков подслушал. Да, красота — шепчутся про страшных Внешних, а один из них стоит тут же за углом! Но я все-таки персонаж не настолько узнаваемый, — он кивнул на Марека.

— Ой да, — фыркнул Марек, — мне тут уже пытались фактически душу продать. Один так даже успешно, — он чуть толкнул Вэла в плечо.

— Вот не надо, это я тут посланец Ада на земле! — парировал Вэл, и Марек в который раз был неимоверно рад видеть этот ехидный блеск в его глазах.

— А тебе еще вырасти надо! — Марек состроил рожу.

— Со свету вы меня сживете, — повторил Вадим. — Еще чаю?

На следующий день Вадим предложил покататься по городу и, возможно, добраться до озера Ильмень. Хитро глядя на Марека, он проговорил:

— Вообще, на самом-то деле, вся ваша орда при желании ко мне влезет. Тебя с твоим ростом вперед, остальные сзади утрамбуются, посмотрю я на того, кто здесь будет по поводу ремней придираться. Но судя по рассказам, что Гонщик в асфальт вкатает всякого, кто хотя бы приблизится к его машине, руль ты так просто не отдашь. Я правильно предположил?

— Правильно, — фыркнул Марек. — А что, и такое рассказывают?

— Только не говори мне, что сам не слышал! Вот натурально, в моем детстве всех пугали черной «Волгой», теперь пугают красным спорткаром. Дескать, увидишь — отвернись как можно быстрее, а то такое будет!

— Опять в ад утащат? — Марек уже ржал в голос.

— В самом лучшем случае! Причем это даже взрослые автомобилисты подхватили, дескать, встретишь вот это — ни в коем случае не встречайся взглядом с водителем, иначе пропадешь навсегда в вечной гонке… Эм, Вэл, ты там в порядке?

— Ну как… сказать… — с трудом проговорил Вэл, отчаянно откашливаясь. — Я просто… как раз чаю отпил.

— Стукнуть? — ухмыляясь до ушей, спросил Вадим.

— Нет уж, не надо! — ответил Вэл уже нормальным голосом. — Пришибешь же! Просто я Мареку что-то такое однажды показывал. На редкость плохо написанный рассказик — и что, кто-то повелся?

— Уж на него повелись или нет, не знаю, но, в общем, если есть желание еще и местных попугать — можем и колонной ехать. Кому влом рулить — ко мне.

В итоге получилось, что из четырех машин в город отправились две — «Бронко» впереди, «Камаро» за ним. Джерри заявила, что сама за рулем еще накатается, Миха не очень хорошо умел ездить в колонне и неуверенно себя чувствовал в незнакомом городе — в Новгороде он бывал только с группой, на гастрольном автобусе. Когда Джерри, Миха и Сумрак устроились в машине, Вадим обернулся к Вэлу:

— Ты как — верен своему Водителю?

— Смотри, Вэл, — ободряюще улыбнулся Марек. — Ты же вроде еще ни в чьей машине, кроме моей, не ездил, Орда не в счет.

— Ездил, — Вэл резко помрачнел. — С Рейнджером. Ну то есть машина была Вождя, но вел Рейнджер.

— Это тюменские, что ли? — включился Вадим. — Знаю их, ну то есть как «знаю» — у них там много кто по старым «американцам» тащится, обменивались опытом. А что там вышло-то? Уж у Внешних между собой…

— У Внешних между собой в целом все прекрасно, — хмуро ответил Марек. — А вот с охотничками местными не всегда.

— А, так вот откуда истории, что Гонщик-то, может, на свете и был, но как раз в Тюмени и окончил свои дни! А с ними пачка других, что Гонщик вообще неубиваем и за него аж Дикая Охота вступилась, потому что он с ними заодно и вообще. Я скоро стесняться начну, какие ко мне гости пожаловали!

Впрочем, широченная улыбка Вадима говорила, что он вряд ли способен стесняться чего бы то ни было. Вэл улыбнулся в ответ, и Марек со вздохом облегчения кивнул ему на пассажирское сиденье «Камаро».

Вообще про Новгород Марек даже кое-что помнил из истории, все эти берестяные грамоты и всякое такое. Да еще Прокси, когда обсуждали, что необычного в тюменской церкви, показал Мареку кучу всяких соборов, и среди них, оказывается, были и новгородские. Но это только усиливало ощущение, что они каким-то образом попали в страницу учебника или открытку. Еще и день был такой открыточно-яркий, с ослепительным лазурным небом и как нарочно слепленными облачками. Но тут Вадим сделал знак идти за ним и повел всех к реке. Там был причал, с которого отправлялись прогулочные теплоходы, а подальше в кустах — еще один, совсем маленький, и около него стоял катер.

— Это что за нашествие? — спросил Вадима, надо полагать, хозяин катера, такой же белобрысый парень, разве что ростом пониже.

— Гости мои. Покатаешь? До озера.

— А что ж не покатать! Залезайте.

И вот когда катер набрал скорость, и в лицо ударил ветер пополам с брызгами от совсем близкой воды — все стало настоящим. Как когда-то в Питере, только без той зыбкости и проступающего морока. Просто туристическая открытка превратилась в настоящие крепостные стены, и уже не вспоминалось, что внутри — яркая зелень газонов и гуляющие семьи с собачками. И как будто вон тот фрагмент обрушило не время, а какое-то совсем недавнее сражение… Миха, похоже, чувствовал то же самое — откинув голову назад и прикрыв глаза, он запел что-то, надо полагать, из репертуара своей группы. По мнению Марека, зря прибеднялся, голос у него был неплохой. А потом катер вышел в озеро (как его… Ильмень, да), и мысли как-то закончились. Осталось голубое небо и такая же голубая вода. Здесь не было векового могущества Байкала или ярости Ладоги — Ильмень был ясным и безмятежным. И жаль было поворачивать обратно.

— Может, на тот берег? — предложил Вадим, когда они, нагулявшись по набережной и купив себе по мороженому, расположились почти у самых стен. — На машине тут довольно муторно объезжать, но пешком через мост недалеко…

— Нет, — неожиданно для самого себя ответил Марек и не узнал собственный голос. — Надо… возвращаться.

Его «экипаж» тут же подобрался, даже Сумрак невольно проверил нож. Вадим удивленно поднял бровь:

— Слушай, не то чтобы я сомневался, но обычно безобразия в наших краях я неплохо чую…

— «В наших», — с нажимом повторил Марек. — Я плохо здесь ориентируюсь, но это не у вас. За мной.

Вадим только молча кивнул.

На какой-то момент Мареку показалось, что они снова в Нижнем, разве что жасмин уже отцвел. А так все как тогда — улочка вдоль реки, на которую уже опускались сумерки, полуразрушенный дом и уже почти привычное ощущение угрозы, хотя, пожалуй, такого все-таки давно не было. На этот раз Мареку не надо было прислушиваться к голосам из полумрака — он и так физически чувствовал концентрацию ненависти к «этим чертовым Внешним», от которых нормальным людям житья нет, и вроде грохнули же нескольких, нет, опять откуда-то берутся, ну ничего, недолго им тут осталось, только вот собрать бы народа побольше… Так что и в разговоры он вступать не стал.

«Охотничков» оказалось много — может, и не такая банда, как в Тюмени, но чутье определенно навело Марека на самое их гнездо. Ну конечно, самая окраина пригорода, дома вокруг явно нежилые, дальше только лес и река, где ж еще всякие мутные дела проворачивать. Зато и деваться им было особо некуда — не партизаны какие, по лесам ныкаться не станут, да до этих лесов еще бы добраться, но Вэл не дремал. Марек встретился взглядом с Вадимом — тот показал одобрительный жест. Такой знакомый. С такой знакомой ухмылкой. И пусть Марек прекрасно осознавал, что это совершенно другой человек, от широкоплечей фигуры рядом было странно спокойно. Хотя «спокойно» — плохое слово, Марек как раз был вне себя от ярости, что под боком у местных Внешних завелись и расплодились такие вот деятели. Ему было… правильно, иначе не сказать. «Местных попугать, говоришь?» — крикнул Марек. Вадим усмехнулся в ответ, и реальность привычно ушла.

Мир возвращался на место как-то кусками — опять как в Нижнем. Впрочем, по крайней мере возвращался, что уже радовало. Из сумерек попеременно выплывали то белая футболка Вадима (впрочем, уже совсем не белая, а напрочь уделанная кровью и почему-то илом), то огненный сполох волос Джерри, то джинсовая жилетка Михи. Последним проявился Вэл, весь мокрый и тоже в иле.

— На мелководье влез, — пояснил он. — Точнее, спихнули, они все как на подбор здоровенные, а я все-таки легкий. Зато я вылез, а те двое нет. Но это еще Вадиму спасибо, вмешался.

— Ладно уж, — хмыкнул Вадим. — Как ты дерешься — я там, в общем, особо и не нужен был. Про твоего Водителя так и вовсе не говорю. Не знал бы, решил, что это он у Некроманта учился! Так уж получилось… видел его в деле. Манера одна.

— А так и есть, — улыбнулся Марек. — Драться меня в основном учил Некромант.

— Дела… — протянул Вадим, явно думая о чем-то своем, но в этот момент его голубые глаза были совершенно непроницаемыми. Но тут же он снова улыбнулся: — Ну, скажу я вам, легенды еще и преуменьшают!

Он повернулся к Мареку и неожиданно церемонно поклонился:

— Спасибо тебе. Наши этого не забудут.

— Так ты же и сам… — Марек не договорил, но Вадим его понял.

— Я умею чувствовать угрозу кому-то из наших. Обычно могу успеть вмешаться, — от Марека не ускользнуло это «обычно». — А вот так, чтобы даже еще ничего не началось… Ты… сильнее меня. Говорю не чтобы помериться, просто… вот.

И он от души пожал Мареку руку. И внезапно это тоже было правильнее всего на свете, хотя, казалось бы, еще совсем недавно Марек считал себя младше и неопытнее подавляющего большинства Внешних. А тут не то что другой Внешний, а предводитель всех новгородских, и вот так? Но Марек понимал — именно так. И он ответил:

— А я просто иначе не умею.