Будь моим Водителем (СИ)

Глава 4

Ноябрь решил вспомнить, что он ноябрь — день наступил ясный, но холодный. Марек плотно запахнул куртку, пообещав себе обязательно положить в машину свитер. Вэл и подавно замотался в новый шарф по самые глаза.

— Рискнул отступить от черного цвета, — усмехнулся Марек.

— А я как раз люблю зеленый, — отозвался Вэл из шарфа, который, надо сказать, был ему очень к лицу. — Ну то есть я действительно почти всегда в черном, но если чем и разбавлять, то зеленым.

— Прокси бы одобрил.

— Прокси? Это мне тогда, значит, не померещилось? Я до сих пор не знаю, что было на самом деле. Вот когда я проснулся у… Некроманта, — Вэл чуть замялся с этим именем, — там все понятно, и дальше тоже. А ночью… реально, как будто глюки это все.

— Прокси, конечно, временами похож на глюк, — засмеялся Марек, — но он был на самом деле. Собственно, у него в гараже пока что стоит моя машина.

— В смысле? — удивился Вэл.

— Да-да, неразрывная связь и все такое. Но я ночью сам был не в том состоянии, чтобы ее перегонять, да и, помнишь же, Некромант нас обоих чуть не за шкирку к себе утащил. А я у Прокси в свое время ставился, все свои, почему бы и нет.

— Да, тоже помню… — задумчиво проговорил Вэл. — Хотя сначала мне даже показалось…

— Что Некромант меня на месте пришибет? Не поверишь, мне тоже.

— Но почему? Разве что-то было… неправильно?

— Да как тебе сказать… Вообще, у меня самого немного едет крыша, что вот я — и взял Пассажира. Все кажется, что я до сих пор тот пацан, который когда-то ушел к Внешним, примерно в твоем возрасте. И так это все внезапно получилось… Но раз получилось — так тому и быть, я за тебя отвечаю. Пока я жив. Потому что никак иначе я поступить не мог. Не оставлять же тебя было… там.

Вэл только стиснул его руку. Тем временем они как раз подошли к дому, и Марека снова накрыло тревогой. Ведь единственная комната, куда можно будет поселить Вэла — это бывшая комната Птахи. Не в гостиной же ему ютиться. Нет, времена, когда Марек не мог себя заставить даже войти в эту комнату, остались в прошлом. Но он все же предпочитал засылать туда робот-пылесос, который ему очень кстати подарил Прокси, и без большой необходимости не заглядывать. А тут не то что заглядывать — а все устроить под нового обитателя…

«Этот дом был для двоих», — сказал ему когда-то Птаха. И внезапно Марек понял: только так и должно быть. Память о его Водителе никуда не денется — она во всем этом доме, в его привычках, да в самом том факте, что он не смог пройти мимо отчаявшегося подростка и взял его с собой. Птаха задумал этот дом для двоих. Так тому и быть.

— Значит, ты здесь живешь? — Вэл с любопытством оглядывал дом.

— Мы здесь живем, — поправил Марек. — Теперь это и твой дом тоже.

— Так странно… — задумчиво произнес Вэл.

— Я понимаю, что на бункер не похоже, — хмыкнул Марек. — Но да, как ты уже мог видеть, с машиной я все же иногда расстаюсь.

— Да я даже не про это, — Вэл махнул рукой. — Тут я как раз вполне понимаю, что рассказывать могут что угодно, а на деле все не так, и тут своя жизнь. Вон, у Некроманта тоже дом как дом, мы, похоже, одни и те же группы слушаем. Просто так оно все странно вышло — реально, я же думал, что уже ничего не будет, я бы, в общем, не удивился, если бы и правда все получилось, как про Гонщика рассказывают, — Марек постарался сделать вид, что просто закашлялся. — И тут… получается, теперь у меня есть брат, и дом, и…

Его голос прервался. Марек молча обнял Вэла за плечи и направил к крыльцу. Последние опасения рассеялись. Забрать Вэла с собой было единственным возможным вариантом, и таким же единственным вариантом будет поселить его там, где жил Птаха. Все будет так, как должно быть.

— Ух ты! — Вэл оглядел кухню. — Прямо как у бабушки. Она в Старом городе жила, и я у нее. Мать только в последний год меня забрала, чтобы в старшие классы я в новую элитную школу пошел.

— Так, стоп. Тебе сколько лет?

— Пятнадцать. Знаю, что выгляжу младше. Собственно, у меня ведь день рождения был, а толку от него… — Вэл помрачнел. — Гостей не води, не наш уровень, в ресторане сиди, как кол проглотил, и цени, по каким крутым местам тебя водят и какая у тебя крутая школа, не то что тот отстой…

Марек только вздохнул. Мать Вэла, похоже, была женской версией Никитоса. Спасибо еще, что из-за скорой эмиграции мелкого Вадика не пытались пихать во всякие элитные школы, да и учился он хреново, так что даже Никитос понимал — не выйдет. А Вэл продолжал со злостью, которой Марек у него еще не видел:

— В том «отстое» у меня хоть друзья были. Не близкие, но все равно. А в этой элитной — только Ромка. Не знаю, как он туда попал, вообще не тот типаж, там обычно все такие прилизанные мальчики, «верхние» из «верхних». Класс математический, — пояснил он, — девчонок почти не было. Только и разговоров, кто в каких кабаках бывал и кому папа круче институт купит. Про то, чтобы самим поступать, обычно и не думали, хотя вроде как школа для самых умных. А на деле эти умные двух слов связать не могут, им родители все оценки покупают. И был Ромка. Веселый, шумный, учителей донимал своими приколами, а что с ним сделаешь, он реально был лучшим учеником, круче меня. Мы все с ним соревновались, но не как другие — мол, я крут, а вы отстой, и вообще я всех купил — нет, по-доброму так, садились в парке и давай решать на скорость. Я тоже отличник, но мне и подумать приходится, и переделывать, а он на лету хватал, сложнейшие задачи вообще импровизировал. А еще экстрим любил. То на крышу вылезет, то пожарные лестницы исследует, то еще что…

Он замолчал. Марек лишь жестом показал — не стесняйся, я слушаю. Он уже хорошо знал это состояние, когда и говорить сил нет, и молчать невозможно. Вэл кое-как совладал с собой и заговорил снова, только теперь его голос звучал глухо и сдавленно:

— Они в Нижний город пошли, где пути не огорожены. Там товарняки ходят, местные пацаны к ним прицепляются и катаются. Я не совался — поди дома отмажься потом, да и страшно все-таки. А Ромку, видимо, на слабо взяли, он всегда велся. Но обычно у него все получалось. А теперь — нет.

Он надолго замолчал, но слез уже не было. Видимо, тогда на платформе кончились все. Его глаза снова зло блеснули:

— А на следующий день у меня как раз день рождения был. Я только из школы пришел, а тут в новостях такое. Ромку даже по хронике можно было узнать, он такой рыжий был, что ни с кем не спутаешь. Мать, конечно, за свое — вот, мол, как только таких в приличные школы берут, сам виноват… И ушла, что там, у сына день рождения да друг погиб, переговоры важнее. А дальше ты сам знаешь.

— А что же получается, — Марек и сам не сразу совладал с голосом, — а у тебя ведь и правда был вчера день рождения. Второй.

— Слушай, а ведь точно! — Вэл несколько повеселел. — Даже не вчера. Сегодня. Вчера умер Валера Сапожников из Верхнего города. А утром родился я.

— Надо отметить! — усмехнулся Марек. — Но сначала тебя разместить. Давай, вешай куртку и пошли наверх.

— Ага, — чуть рассеянно отозвался Вэл. По пути наверх он задумчиво произнес:

— А вот интересно, кто, собственно, родился. Я слышал, что Внешние полностью отказываются от своего прошлого, меняют имя и все такое. Это если всякую мистику еще не брать, вроде того же Гонщика, который в новое тело вселяется и стирает прежнюю личность.

— Как видишь, мне и в своем пока неплохо, — усмехнулся Марек. — Насчет имени — всякое бывает, важно даже не имя, а обрыв прежних связей.

— А у меня их и не было. Бабушка умерла недавно, Ромки не стало, остальные… точно грустить не буду.

— Это хорошо. Ну, в смысле, грустно, что оно так вышло, но так будет проще не оставлять следов. В документах можно что угодно нарисовать, хотя многие при своих именах остаются — у меня в паспорте то же имя, что и в детстве было. Да, от рождения я не Марек и вообще не поляк, но так уж прилипло. А фамилия и отчество те же, что у моего Водителя, да нас реально за братьев принимали.

— А что с ним стало? — ну конечно, от Вэла не ускользнуло прошедшее время. Что ж, значит, настал тот самый момент.

— Он погиб три года назад. Защищая меня.

Вэл взглянул на него снизу вверх огромными глазами:

— Но разве Внешний может умереть?

— Может, Вэл. Мы все же не демонические сущности из легенд. Хотя, прямо скажем, убить нас трудно. Лично я этому всячески мешаю, — он ухмыльнулся как можно кривее.

— Я хочу побольше узнать о нем, — серьезно сказал Вэл. — Но, наверное, не сейчас, ведь еще будет время.

— Будет, — кивнул Марек. — Все время на свете. А пока давай обживаться.

Странное дело — под этот разговор получилось совершенно спокойно открыть дверь в комнату Птахи, закинуть пакеты с вещами Вэла и даже убрать на место игровой контроллер, который, давно разрядившись, так и валялся посреди дивана едва ли не с того дня, когда Марек с Птахой собрались в Нижний. Он и об этом расскажет Вэлу. Но, действительно, не сейчас.

— Это ведь комната… твоего Водителя? — Вэл умел задавать правильные вопросы в правильное время.

— Да, здесь жил Птаха. Его звали Птахой. А теперь будешь жить ты. Можешь все устраивать, как хочешь, нужно что — обеспечу. Кухню ты уже видел и, я так понимаю, умеешь обращаться, ванная за стенкой, а во второй комнате на этом этаже живу я. Располагайся.

— Ух ты! — в который раз сказал Вэл, оглядывая оставшуюся от Птахи технику. — И что… всем можно пользоваться?

— Говорят тебе, мелкий — это твой дом. Учетку на компе сделаю новую, я не Прокси, но тоже разбираюсь…

— Я умею, — быстро вставил Вэл.

— Еще лучше. Единственное что — сам понимаешь, никаких старых данных. Валеры Сапожникова больше нет. Я первое время в сеть под виртуалом лазил.

— А мне как-то необходимости не было заводить. Бабушка в компах не разбиралась, матери не до того, я везде Вэлом был. Ладно, придумаю что-нибудь.

Он безмятежно улыбнулся, и видеть эту улыбку Марек был несказанно рад. Вэл полез в шкаф — оттуда выпала такая знакомая футболка с бульдогом. Марек чуть поморщился. И Вэл опять все заметил.

— Только, слушай, это действительно будет правильно, что я здесь…

— Правильнее некуда, — решительно ответил Марек. — Просто, конечно, когда три года почти ничего не трогал, многое вспоминается заново. Я очень тяжело приходил в себя после смерти Птахи. Но знаешь… я свое отгоревал. Теперь здесь жить тебе.

Только произнеся эти слова, Марек осознал — так и есть. Конечно, воспоминания накатят еще не раз, это всегда будет с ним — но Прокси совершенно правильно сказал в той деревне с яблоками: «Боль забывается. Память остается». Он сжал в кулаке серебряного оленя и улыбнулся Вэлу.

— Давай вещи на чердак перегрузим. Вряд ли что тебе пригодится, ты и одеваешься в другом стиле, и комплекция у тебя совсем другая. Скорее уж из моего старого что-нибудь подойдет. А так и тебе место…

«…и мне меньше натыкаться», — закончил он про себя. Хотя у него было четкое ощущение, что Вэл его слышал.

Вэл деловито переложил стопки вещей с полок на диван, разложил в шкафу все, что принес Марек, а вещи с дивана перекочевали в освободившиеся пакеты. И так тоже было правильнее и проще — просто забросить на чердак несколько плотно набитых мешков. Что Марек и сделал, даже не поднимаясь туда до конца — разбираться в залежах его совершенно не тянуло. Просто кинул с середины лестницы и тщательно закрыл за собой люк.

Когда Марек вернулся в комнату, Вэл завороженно рассматривал полку с играми и уже успел пристроить контроллер на зарядку.

— Не оживет — новый куплю, — сказал Марек. — Я последнее время к играм поостыл, но ты, разумеется, в своем праве. Музыка, фильмы — опять же, настрою подписки, и все твое. А пока предлагаю заказать какой-нибудь совершенно непафосной и нездоровой еды и все-таки отметить твой день рождения.

— Заказать? — удивился Вэл.

— Ну да, в наших пустошах и такое водится. Мы же окраина пригорода, обособленная, но вполне досягаемая. Тут и дойти за всем необходимым недалеко, но мне сегодня уже неохота вылезать.

— Да конечно! Ты и так столько для меня делаешь…

— Ну ты мой Пассажир или как? Главное, даже не пытайся брать себе в голову, что чем-то обязан и все такое, — все как тогда! — Я не только Гонщик, я еще и вполне успешный художник, аэрографией занимаюсь. Самому мне от жизни нужно не так и много, двоих обеспечить точно смогу, а вырастешь — тогда и разберемся, что по жизни хочешь делать. Обживайся, восстанавливай силы и скажи мне, какую пиццу любишь.

— С креветками, — улыбнулся Вэл. Марек кивнул и стал оформлять заказ.

В частном секторе доставка регулярно плутала, да и заказы порой принимали не сразу — ну как же, это же в те стремные гаражи! Но в этот раз курьер принесся даже раньше, чем предполагалось, несколько нервно оглядел Марека с его старым шрамом через бровь, вручил коробки и скрылся. Марек достал из холодильника свой любимый ананасовый сок и позвал Вэла праздновать.

— С днем рождения, братишка, — Марек поднял свой стакан. Вэл лишь молча улыбнулся в ответ. Они сидели у камина и уплетали пиццу, и Мареку уже начинало казаться, что Вэл был здесь всегда. Просто потому, что так и надо — чтобы он был здесь. Чтобы их было двое. Потому что этот дом — для двоих.