Будь покорной, девочка

Глава 24

Наконец мы приехали на парковку и Бергман вывел меня из машины, прихватив по дороге пакеты с различными вкусностями. Внутри я вся сгорала от предвкушения и страха, в то время как Арон оставался абсолютно спокоен.

На пороге мужчина мягко подтолкнул меня в спину, все же выказывая свое нетерпение, и приказал идти в ванную.

— Для начала я отмою свою непослушную пыльную девочку, — объяснил Бергман и первым делом снял с меня трусики.

Я неуверенно переступила с ноги на ноги и только было потянулась к пуговицам на своей блузке, но Арон меня легонько ударил по рукам.

— Нет, — его тон похолодел. — Ни одного лишнего движения без моего разрешения. Ясно?

Я кивнула и облизала пересохшие губы, а Бергман принялся медленно расстегивать пуговицы на моей рубашке. Однако дойдя до последней, он резко раскрыл рубашку и буквально сдернул ее с меня. Я задышала чаще, наполняясь желанием до краев.

— Сегодня я не буду с тобой нежным, — бархатным тоном заговорил он, так же резко сняв с меня юбку. — Твоя рассеянность меня раздражает, поэтому я научу тебя концентрации и осознанному подчинению. И мне все равно будешь ли ты мне отказывать, бояться или пытаться разжалобить. Ясно?

Я дернулась, когда мужчина сдернул с меня лиф. Его слова поселили во мне тревогу.

А вдруг Алина все-таки права? Нет! Я не буду об этом думать! Пока Бергман не сделал со мной ничего плохого, а от Алины, напротив, я не видела ничего хорошего. Поэтому логичнее довериться Бергману! Логичнее! Но… немного страшно.

Затем мужчина включил душ и втолкнул меня в кабинку, однако он поддержал меня под локоть, чтобы я не поскользнулась и не ударилась.

Пока я немного успокаивалась под горячими струями, Арон избавился от своей одежды и шагнул ко мне, возвышаясь надо мной как мощная гора.

Надо же! Я действительно была настолько рассеянной, что не замечала из-за своих мыслей и страхов какой Арон мощный и красивый. Рядом с ним я испытывала одновременно чувство страха и безопасности, стыда и желания.

Сильными руками он омыл мою кожу, а затем намылил мочалку и прошелся по всем участкам моего тела. Он не пытался меня возбудить или расслабить, просто с нажимом проходился мыльной мочалкой по всей поверхности.

— Смотри мне в глаза, — приказал он. — Не отводи взгляд.

Я покорно подняла голову и зафиксировала свой взгляд на черных глазах Бергмана. Сколько в них было скрытой страсти!

Затем с еще большим нажимом мужчина прошелся по моей груди и промежности, но я ни на секунду не отводила взгляд. Однако, когда Арон чуть раздвинул мои ягодицы и провел мочалкой по моей попке, я всхлипнула и подскочила на месте. Это движение показалось мне настолько постыдным и запретным, что мне не хотелось, чтобы оно повторялось. Мой взгляд стал умоляющим, а я прижалась к груди Бергмана, словно прося его защитить меня от него же самого.

— Не дергайся! Ни одного лишнего движения! — напомнил он. — После каждого следующего раза буду наказывать!

И, воспользовавшись тем, что я и так прижалась к нему и деваться мне больше некуда, он снова повторил свое движение.

Я напряглась, прикрыла глаза, но тут же распахнула их вновь, чтобы не заработать минус к своему послушанию.

— Хорошо, — хитро улыбнулся он, и смыл с меня густую пену.

Затем он вымыл мне голову, а после уже и с себя смыл усталость от поездки.

После душа, мужчина тщательно вытер меня и усадил прямо так обнажённую на столешницу возле раковины. Он не завернул меня в полотенце, поэтому я тут же мелко задрожала на мраморной столешнице, а мои вершинки сжались и заострились.

Тем временем Арон открыл один из шкафчиков и вытащил перекись и… иголку.

— Зачем это?! — не выдержала я, поджав к подбородку колени. — Не надо, пожалуйста!

Что он собрался мне прокалывать?! Я такое не вынесу!

— Ну-ка тихо! — Бергман тут же заставил меня замолчать. — Я, кажется, уже высказал свое мнение по поводу отказов!

— Пожалуйста! — разволновалась я еще больше. — Не надо! Мне будет больно!

— Не будет, — отрезал он, смочив иголку в антисептике. — Не дергайся, и я все сделаю быстро и безболезненно.

В полнейшем ужасе я увидела, как Арон приблизился ко мне, а затем обработал перекисью мое колено и… принялся удалять занозы.

Господи! Я думала мне конец!

Я с облегчением выдохнула и закрыла глаза, пока Арон аккуратно рассекал мне кожу.

— Первая есть, — он снова смочил иглу в антисептике. — Вторая глубоко вошла. Чуть-чуть потерпи.

Я согласно кивнула, но предпочла не открывать глаза. И хоть Бергман обещал, что не будет сегодня нежным, но к моей травме он отнесся весьма осторожно.

— Моя умничка, — похвалил меня Арон. Он еще раз обработал колено и заклеил его телесным пластырем. — А вот теперь поиграем.

Бергман проводил меня до огороженной ширмами спальни и приказал сесть на колени к нему спиной. Пока я покорно ждала его дальнейших действий со мной, он неспешно облачился в свой привычный стиль: белоснежную рубашку и темные брюки, а затем принялся что-то делать в обеденной зоне. Послышался шум воды, а затем звон посуды о стеклянный столик в гостиной.

Я не могла видеть, что он там делал, потому что сидела лицом к окнам, но я отметила, что пока происходящее нисколько меня не пугает.

Снова послышались шаги мужчины за моей спиной, и я услышала, как он открывает ящики комода и что-то вытаскивает оттуда, подготавливая реквизит. Я почувствовала сексуальное напряжение во всем теле от предвкушения, что буду почти сутки находиться в сильных руках Арона, и он будет говорить со мной, хвалить, учить чему-то новому и постоянно касаться. Захотелось прямо сейчас ощутить тепло его рук на своем теле, и я робко попыталась взглянуть на Бергмана через плечо.

— Я не разрешал поворачиваться, — тут же осек меня он.

Точно! «Никаких лишних движений». Опять я забываюсь.

Наконец он подошел и сел за моей спиной. Зажав меня коленями, мужчина провел широкими ладонями по моим плечам, расслабляя и сильнее возбуждая. Я закрыла глаза от таких желанных прикосновений, жадно впитывая кожей тепло мужчины. Руки Арона поднялись выше, собирая мои волосы в хвост, а затем он их резко стянул, мигом заставив меня собраться.

Ловкими движениями Бергман заплел мне косу и вплел в нее черную веревку, оставляя короткий конец свисать вдоль позвоночника. Его движения были все такими же грубоватыми, но теперь я понимала, что он это делает не чтобы причинить мне боль, а чтобы я не превращалась в тряпичную куклу в его руках. Я должна быть собрана и сконцентрирована на каждом его движении.

Затем Бергман сел напротив меня, все так же зажав мои колени своими, и теперь я могла любоваться его лицом и глазами. С абсолютным спокойствием Бергман принялся меня связывать. Сначала он накинул петлю мне на шею и завязал первый узел, проследив, что ни при каких обстоятельствах он не будет давить мне на горло и не затруднит дыхание. Далее он принялся обвязывать мое тело, начав сразу под грудью. Сейчас он даже позволил мне смотреть не на него, а на процесс своего «творчества». Но это и было самым настоящим творчеством.

Он обвязал меня точно по ребрам, словно вырисовывая мои косточки. Веревка сплеталась сразу под грудью, затем расходилась в обе стороны, чтобы сзади на позвоночнике снова сплестись с моей косой. Оставляя небольшие воздушные петли, Бергман также привязывал руки к моему телу, надежно фиксируя их в одном положении.

Действия мужчины были завораживающими, а контраст черной веревки на моей бледной коже — восхитительным.

Спустившись к низу живота, Арон приказал мне встать, и я тут же выполнила приказ. Тогда он накинул по одной петле на мои бедра, привязал к ним мои руки за запястья и еще раз обвязал мне талию, оставляя длинный конец веревки. По его хитрому взгляду я поняла, что он предвкушает следующий шаг, и мое сердце забилось быстрее.

— Сегодня я не приказываю тебе молчать, — заговорил он низким голосом, подвинув меня к себе почти вплотную, а я снова восхитилась его внушительным телосложением, которое скрывалось сейчас под одеждой. — Говори, кричи, плачь, скули — в этом я тебя не ограничиваю. Наоборот, я буду ориентироваться на твои эмоции. А вот лишних действий — никаких! Ясно?

— Да, — выдохнула я, когда Арон наклонился к моим губам.

Его пальцы прошлись по моей промежности, и я непроизвольно потянулась навстречу его ласкам.

— Назови мне твое стоп-слово, — потребовал он, все безжалостнее лаская меня и раскрывая.

— Арон! — застонала я, поджимая от удовольствия пальцы на руках.

— В каком случае ты его используешь? — снова спросил он.

— Если мне будет очень-очень больно! — с надрывом проговорила я.

— А если будет просто очень больно? — хитро продолжал он.

— Тогда не использую! — я задохнулась от его ласк.

Улыбка Бергмана стала еще более довольная. Он прекратил ласки, но заменил пальцы тем длинным концом веревки. Арон протянул ее через промежность и привязал к узлу на моей косичке. Другой же короткий конец веревки с косички он пока так и оставил.

Я чуть дернулась он нового непрекращающегося удовольствия, и веревка чуть впилась в промежность, раскрывая меня как пальцы Бергмана ранее.

Из моей груди вырвался стон, и я прикусила губу.

Неужели Бергман будет меня так мучить целые сутки?!

— Встань на колени, — вновь приказал он.

Я выполнила приказ, чуть пошатнувшись, потому как связанные руки не позволяли сохранять баланс, но Бергман заботливо придержал меня под локти. Затем он взял еще один аксессуар, позволяя мне взглянуть на него. Это была какая-то маленькая стальная шапочка с множеством толстых и не очень острых шипов. От шапочки расходились в разные стороны короткие кожаные ремешки.

— Мне не понравилось твое нетерпение в прошлый раз, поэтому сегодня этого не повторится, — сказал он и надел эту «шапочку» на всю поверхность моей пятки и закрепил ее ремешками. Тоже самое он проделал со второй ногой.

Я вспомнила, что в прошлый раз я непроизвольно потерлась промежностью о пятку и теперь поняла, чего добивался Арон.

— Сядь, — он чуть толкнул меня, чтобы я села.

Ягодицами я ощутила, как шипы впиваются в кожу. Не настолько, чтобы вызвать боль и оставить синяки, но все же причиняя небольшой дискомфорт.

Следом Бергман надел на меня кожаную маску кролика. Однако она была не совсем такой, какую я видела в интернете. Сразу после того, как мужчина надел ее на меня, он закрыл съемные заглушки на глаза. Отчего я тут же погрузилась в чувственный мрак. Сердце забилось еще быстрее, и я почувствовала нарастающую панику.

— Господин Бергман… — дрожащим голосом произнесла я, но он не дал мне договорить.

— Открой рот, — потребовал он.

Боже, нет! Если он мне закроет рот, как же я смогу сказать стоп-слово?! Я ничего не смогу сделать!

— Нет, пожалуйста! — взмолилась я. — Мне страшно, господин Бергман. Только не кляп, прошу вас!

— Открой рот, — с нажимом повторил он. — Иначе накажу.

Я задрожала от страха. Все слова Алины разом всплыли в моей голове. Надо же было быть такой дурой, чтобы самой хотеть «поиграть» с Бергманом! Так довериться ему!

Но какая-то часть меня продолжала доверять этому мужчине, поэтому я неуверенно открыла рот. Арон тут же поднес к моим губам небольшой стальной шарик, провел им по кругу.

— Что это? — чуть успокоилась я.

По крайней мере, это не настолько большой шарик, который не позволит мне и слово вымолвить.

— Чупа-чупс, — сыронизировал он. — Открой пошире.

Я послушно открыла рот и захватила шарик целиком. Зубами я нащупала его «ножку». И, пока я терялась в догадках, рассуждая что это может быть и для чего, Бергман открыл какой-то тюбик, наполняя пространство приятным фруктовым ароматом и, раздвинув ягодицы, коснулся моей попки.

Я протестующе запищала, боясь выплюнуть шарик, и вновь вскочила на колени, чтобы иметь больше шансов на сопротивленье. Но тем самым я лишь утонула в объятьях Бергмана, окончательно погрязнув в ловушке.

Крепко обняв меня, мужчина невозмутимо продолжал наносить фруктовый гель на мою попку, теперь еще и неглубоко проникая в нее пальцем. А я открыто зарыдала от стыда и беспомощности. Мне казалось, если я прижмусь к мужчине еще плотнее, то все это закончится, но становилось только хуже. Арон вынул шарик из моего рта.

— Пожалуйста, не надо! — быстро зашептала я, зарываясь носом в шею мужчины. — Прошу вас! Я все сделаю! Все, что скажите, только не это! Я боюсь!

— Тише, моя покорная девочка, — ласково ответил он, проводя шариком по моей попке. — Тебе все понравится. Обещаю.

Еще крепче стиснув меня в объятьях, Бергман накрыл мои губы своими и тут же ввел шарик мне в попку. Я отчаянно взвизгнула, но поцелуй Арона поглотил этот звук.

Я больше не могла двигаться, все мои мысли были заняты только страхом и паникой, но при этом животный поцелуй Бергмана и веревка, что давила мне на промежность, вызывали невыносимое возбуждение.

Боже, что он еще сделает со мной сегодня?!

Бергман властно сжимал меня в своих объятьях, а мое чувство беспомощности выливалось через край. Я и так была связана, лишена зрения, обездвижена в руках Арона, да еще и испытывала самый жуткий стыд и вместе с тем возбуждение в своей жизни. Поцелуй Бергмана только добавлял ужаса. Ведь я не могла попросить о помощи. Каждый раз целуя меня, Бергман раскрывал мой рот своим языком настолько, что я не могла нормально дышать.

Крупные слезы полились по моим щекам, и я уже не сдерживаясь хныкала в голос.

Тогда Бергман чуть натянул мне веревку на промежности. Я выгнулась, а мой стон поглотился поцелуем.

Мысли тут же переключились.

Как бы мне хотелось сейчас, чтобы это была не веревка, а руки Бергмана! Или уже не руки. Мне хотелось его всего!

Тогда я почувствовала, как Арон умерил свой пыл в поцелуе и даже улыбнулся уголками губ. А в следующею секунду он отстранил меня от себя, перехватил по талии и забросил себе на плечо.

Я со стоном выдохнула разом весь воздух из легких и ощутила, что Арон поднялся и понес меня куда-то.

Все же хорошо, что это квартира-студия, и я могу не бояться существования какой-нибудь закрытой комнаты для пыток. Но это не исключает наличия прочих аксессуаров для пыток.

— Пожалуйста! — я снова ощутила психологический дискомфорт от того самого аксессуара. — Можно его убрать?!

— Нельзя, — уже с откровенной насмешкой ответил Бергман и шлепнул меня ладонью не только по ягодицам, но и задевая тот самый аксессуар.

Вибрация от удара заставила аксессуар войти глубже и отозваться сладким удовольствием на стеночках лона. От новых, прежде не испытываемых приятных ощущений, я сделала судорожный вдох и зажмурилась даже через маску.

Бергман шлепнул меня сильнее, все так же заставляя аксессуар двигаться во мне. Затем еще раз, но сильнее. И еще раз совсем сильно. Моя кожа горела от шлепков и стыда. Я протяжно заскулила, поведя тазом из стороны в сторону, и почувствовала, что у меня закружилась голова от удовольствия.

Затем мужчина аккуратно поставил меня на пол, и, надавив на плечи, усадил на колени прямо на полу. Теперь все те же шапочки с шипами на моих пятках чуть впивались именно в места от ударов, причиняя новую порцию сладкого страдания. Это чуть-чуть отвлекало от того огня, что разливался у меня внизу живота.

Арон же сел прямо напротив меня, но на диван, таким образом его колени были по обе стороны от моего лица, и это словно создавало щит, который закрывал меня от моих же границ дозволенного.

— Тебе нужна глюкоза, — внезапно заговорил он, и я вздрогнула от неожиданности. — А то отключишься как в прошлый раз. Открой рот.

Я снова послушно раскрыла губы, но Бергман надавил мне пальцами на щеки, чтобы я раскрыла их сильнее. А затем он вложил мне в рот сочную клубнику, облитую сладким йогуртом.

Боже! С ума сойти как вкусно!

Я подалась вперед и с благодарностью принимала еду из рук Бергмана.

Следом за клубникой последовал кусочек банана, затем черника и крупная черная смородина, которая взрывалась во рту пленительным соком, едва я сдавливала ее языком. Меня заводило сейчас даже поедание ягод! Тем более, в ожидании пока я проглочу очередной кусочек, Арон ласкал мне грудь чуткими пальцами.

Однако всю радость мне отбило уже в следующую секунду, когда вместо очередной ягодки, Арон втолкнул мне в рот еще один шарик на ножке, но уже гораздо больше первого, да и сама ножка была длинной и изогнутой. Я дернулась, запаниковала и отчаянно замотала головой.

— Что такое? — притворно спросил Арон, с силой сжав мою грудь. — Ну-ка встань на колени!

Мои губы задрожали, и все внутри меня сжалось, но я уже не пыталась сопротивляться. Я поднялась на дрожащих коленях, а Бергман снова крепко обнял меня, позволяя уткнуться ему в шею. Это движение и правда успокаивало, как и тепло, и запах мужчины.

Арон добрался рукой до моих ягодиц, затем нарочно задел прежний аксессуар и сделал им пару поступательных движений, вырывая мой тихий вздох. Затем он вытащил аксуссуар, и отложив его в сторону, открыл мне глаза. Зажмурившись на мгновенье, я наконец смогла взглянуть на Арона, а он в свою очередь вытащил у меня изо рта шарик и продемонстрировал мне очередной аксессуар.

Я пришла от него в ужас.

Это был стальной блестящий крюк с шариком на конце, и кольцом у основания.

— Нет, пожалуйста! — прошептала я, глядя на мужчину расширенными от страха глазами. — Я не смогу!

— Сможешь, Селина, — строго ответил он. — Я подарю тебе самый сладкий поцелуй.

Поцелуй?! Какое отношение этот жуткий крюк имеет к поцелую?! Или поцелуй нужен чтобы сдержать мои крики?!

— Нет! — взмолилась я, но Бергман уже снова нанес на пальцы фруктовый гель и приблизился холодной сталью к моей попке.

— Не надо! — вскрикнула я, пытаясь сопротивляться, но Бергман зажал мои бедра коленями, а верхнюю часть тела обхватил рукой.

Я отчаянно кричала ровно до того момента, когда Арон коснулся стальным шариком моей попки. Дальше я уже боялась лишний раз дернуться или вздохнуть, только бы не навредить себе этим. Поэтому Бергман беспрепятственно ввел в меня шарик и ножку вплоть до изогнутой части крюка. Затем медленно вытащил, и снова аккуратно вывел.

Так он проделал несколько раз, улыбаясь моим громким стонам, пока не получил тот результат, который хотел. В очередной раз, когда он коснулся меня шариком, я прогнулась в пояснице, отставила попку назад и позволила себе самой насадиться на шарик. К тому моменту я уже локально расслабилась и выдохнула от наслаждения процессом.

Мне по-прежнему было стыдно. Неимоверно. Но так приятно!

— Моя умничка, — протянул Бергман, запрокинув мне голову.

А затем, он вновь вошел в меня шариком поглубже, и привязал колечко крюка к тому самому короткому концу веревки, что спадал с моей косички.

Когда же я вновь попыталась вернуть голову в прежнее положение, то моя косичка натянула веревку, вызывая внутри давление крюком, шарик которого давил своей тяжестью на стеночки лона.

Я ахнула и снова запрокинула голову назад, умоляюще глядя на Бергмана.

Я ведь так долго не протяну! У меня забьются мышцы шеи!

— А теперь пришел черед самого сладкого поцелуя, — хищно оскалился Бергман.

— Хочу видеть все твои эмоции, — пояснил он и, расстегнув ремешки, снял с меня маску.

— Господин Бергман, пожалуйста! — прошептала я побледневшими губами без всякой надежды на то, что мужчина прекратит мои страдания.

Арон с предвкушением улыбнулся моим мольбам и склонился над моими губами.

— Не надо… — почти неслышно прошептала я.

Неизбежность его действий пугала до ужаса и казалось, что в эти сутки он замучает меня до смерти.

Бергман чуть коснулся языком моих губ, обхватив меня за затылок, и я почувствовала, как дрогнули мышцы шеи. А затем мужчина медленно толкнулся мне в рот языком и вскоре захватил все его пространство, опять вынуждая меня рвано дышать, когда только представлялась возможность. Чувствуя руку Бергмана на своем затылке, я позволила себе немного расслабить ноющие мышцы шеи и уложить голову на его ладонь.

Расслабление было скорее вынужденным. Внутри я оставалась максимально напряжена, так как крюк даже если его не дергать и без того вызывал нестерпимые ощущения. Ощущение крупного инородного тела там, где его в принципе быть не должно не позволяло мне даже допустить мысль, что это может быть приятно. Хотя, когда Бергман совершал им движения, я чувствовала удовольствие. Но сейчас все тревожные мысли снова взяли вверх.

Я пискнула, прося тем самым Бергмана о возможно вдохнуть хоть капельку воздуха, и он на мгновенье отстранился от моих губ.

— Господин Бергман! — быстро прошептала я, воспользовавшись моментом. — Мне страшно без вас! Пожалуйста.

Мне было жутко стыдно просить его вернуться к действиям, но и не попросить я уже не могла.

— Не торопись, — довольно улыбнулся он. — Это тебе маленькое сладкое наказание за твою рассеянность. Вот теперь учись концентрироваться только на тех чувствах, на которых тебе выгоднее. Сейчас это — возбуждение, даже если тебе стыдно, неудобно или по началу неприятно. Просто знай, что крюк — лишь промежуточная точка твоего путешествия. Я даю тебе время привыкнуть.

Боже! Будет что-то еще больше?! Он точно меня разорвет!

Но Бергман не позволил мне возмутиться, а лишь снова накрыл мои губы своими. Но в этот раз, воспользовавшись тем, что я отвлеклась он чуть приподнял мою голову, тем самым натянув веревку.

Я тихо отчаянно пискнула, окончательно потеряв надежду. Больше не было ни сил, ни желания сопротивляться. «Обреченность жертвы» — вспомнила я определение этому чувству, и в моих глазах снова собрались слезинки.

— Да, малышка, — улыбка Бергмана стала еще довольнее, и он губами собрал мои слезинки. — Умничка. Ты все помнишь и понимаешь без слов. А теперь сосредоточься только на своем удовольствии. Постарайся найти для себя наиболее приятное и комфортное положение, но помни, что я твой Хозяин, и прежде всего ты должна угодить все-таки мне.

Бергман обхватил меня за талию, просунув руку между моим телом и веревкой, чтобы ненароком не натянуть ее, а затем очень медленно и аккуратно переместил меня верхом к себе на колени.

Я зажмурилась от тянущей боли во время движения, поэтому позволила Бергману целиком руководить моим телом. А после Бергман снова впился в меня своим безжалостным поцелуем. Он властно прижимал меня к себе за талию и за затылок. В поцелуе он то запрокидывал мне голову, то заставлял меня полностью выпрямить шею, из-за чего я слезно стонала.

Тогда Бергман уже ощутимо натянул веревку, стягивая вместе с крюком, другую веревку на промежности и мои волосы. Вновь запрокинув голову, я надрывно вскрикнула, и у меня потемнело в глазах от остроты ощущений. Было невыносимо больно и приятно. Мне одновременно хотелось, и того, чтобы Бергман прекратил, и того, чтобы грубо взял меня. Мужчина продолжал дергать веревку, доводя меня до дезориентации, и мне казалось, что у меня сейчас остановится сердце.

За своими криками и неконтролируемыми слезами я не заметила, как Бергман расстегнул брюки. Пальцами он сместил веревку с моей промежности, чтобы тут же одним рывком войти в меня.

Еще один надрывный крик. Мне уже казалось, что это кричу не я — никогда прежде я не слышала у себя такого голоса! Сейчас Бергман был слишком большой для меня, даже огромный. Я заскулила от тянущей боли и от того, что теперь в совокупности и крюк, и мужчина двигались во мне одновременно, создавая еще большее давление.

— Не… могу… — рвано выдохнула я, а затем снова выкрикнула, — больше! Пожалуйста! — продолжала кричать я, а Бергман словно подстроился под ритм моих слов и буквально выбивал их из меня. — Можно мне…!

— Можно что, — Бергман яростно сжимал мою шею и бедра, продолжая грубо вторгаться в меня. Каждым толчком он ударялся об меня, создавая дополнительное движение. — Попроси меня полностью!

Попросить полностью?! Нет! Это стыдно! Я не смогу… Не смогу больше!

Бергман замер во мне, притянул к себе на грудь, заставляя прогнуться и отставить попку назад. А затем вновь принялся то медленно и глубоко, то быстро и резко двигать во мне крюком.

— Боже! Я больше не могу! — уже ничего не соображая кричала я. Меня начало мелко трясти от напряжения и возбуждения. Я уже не чувствовала пространства вокруг себя, а ощущала только дикое разрывающее возбуждение. — Пожалуйста! Я сойду с ума!

— Попроси меня, Селина! — властно приказал он, снова начав двигаться синхронно с крюком.

Давясь дыханием и слезами, я повержено взмолилась:

— Позвольте мне…

— Что?! — прорычал Бергман еще агрессивнее вторгаясь в меня.

— Позвольте мне… кончить! — я зарыдала от унижения.

Сказать такое мужчине! Какой кошмар!

— Моя девочка, — ласково протянул он, и сделал самое элементарное что только могло быть.

Бергман подкрутил мне таз вперед и, тем самым изменив угол, снова агрессивно и синхронно вошел в меня. От одного движения я уже почувствовала спасительную разрядку. И через пару толчков я вытянулась в тонкую струнку, продолжая вздрагивать от сладостных проникновений, вбирая в себя все удовольствие.

Уплывая куда-то на волнах наслаждения, я снова вспомнила слова Бергмана: «Я научу тебя получать удовольствие от грубого секса». И это явно было оно!

— … Селина, — сквозь пелену долгожданного расслабления услышала я и ощутила пальцы Бергмана на своем лице. — Не так быстро, моя малышка. Ты упустила одну важную деталь.

— Какую? — промычала я, отдаваясь рукам мужчины.

— Ты еще не доставила удовольствие мне!

— Я больше не могу! — захныкала я, тем самым вновь приводя крюк в движение.

— Тише, малышка, — Бергман ласково проводил пальцами по моему лицу, но было в его тоне что-то пугающее. — Ты все сможешь. Просто слушайся меня.

Мужчина повалил меня к себе на грудь и снова начал интенсивно двигать во мне крюком. Зарывшись лицом в шею Арона, я тихо и обреченно скулила, отмечая новую волну возбуждения в обессиленном теле.

Внезапно Арон остановился и полностью вытащил из меня крюк. Я по инерции подалась назад, ожидая очередного проникновения, но его не произошло.

— Сядь ровно, — приказал Бергман и не дожидаясь моего повиновения сам усадил меня. Расправил мне плечи, вытер дорожки от слез, пригладил выбившиеся волосы. А затем быстро и ловко принялся меня развязывать, аккуратно наматывая веревку на кулак.

Я наконец смогла пошевелить кистями и руками.

Какое облегчение!

Пока он развязывал меня, я даже понадеялась, что на этом его сессия закончится и он даст мне просто поспать, но напряженный пах мужчины свидетельствовал об обратном. Тем не менее я нашла в себе силы успокоиться, выровнять дыхания и наконец перестать лить слезы.

Я не понимала из-за чего я плачу. Мне не было больно или особо страшно. Хотя, может просто стресс притупил все мое восприятие?

Наконец Бергман расплел мне косичку и отложил моток веревки в сторону. Затем мужчина зарылся носом в мои волосы, вдыхая мой запах, пока его руки приятно массировали мне те части тел, на которых была веревка.

Закрыв глаза, я отдалась этому удовольствию и позволила себе обвить шею Бергмана руками.

Может сейчас все будет нормально и нежно?

Но нет. Я вновь услышала, как Арон открыл тюбик с тем самым гелем и пришла в панический ужас.

— Не надо, — обреченно попросила я тихим слабым голосом. Я даже была не уверенна расслышал меня в итоге Арон или нет.

Одним резким движением Бергман скинул меня на диван и прижал меня коленом, чтобы я не смогла отползти. Затем подложил мне под таз высокую подушку, а сам спустил брюки. Его пальцы с гелем вновь пробрались между моих ягодиц, но я уже не дергалась.

Какой смысл? Он все равно возьмет меня как ему вздумается.

Пальцы Бергмана все смелее проникали и в мое лоно, и в попку, вновь воскрешая мое возбуждение. И вот я уже откровенно подмахиваю бедрами, подстроившись в ритм своего Хозяина, пока Бергман не убрал свое колено с меня и не вошел в лоно.

Я сладко застонала и вонзилась пальцами в кожаную обивку дивана.

— Да, моя малышка, — хищно выдохнул Бергман. — Скребись, кричи — я хочу тебя слышать.

В этот же момент он резко вышел из меня и вошел в попку. Совсем чуть-чуть, но этого хватило, чтобы я поняла — мне конец! Вот теперь точно конец! Я не смогу принять его в себя!

Я вскрикнула и зажмурилась до потемнения в глазах. Руки непроизвольно заскребли обивку.

— Господин Бергман! — вновь взмолилась я. — Мне больно! Очень больно!

— Расслабься, все хорошо, — прошептал он, горячими губами лаская мне спину. — Я все сделаю медленно и очень осторожно. Ты сможешь.

Арон принялся медленно двигаться, проникая все глубже, когда его пальцы накрыли мою чувствительную пульсирующую кнопочку.

— А-ай! — выкрикнула я, сильнее вгрызаясь в обивку. — Я не смогу!

— Я помогу своей малышке, — Бергман накрыл меня своим телом, буквально расплющив под собой.

Одной рукой он продолжал ласкать и заводить меня, а второй собрал мои руки вместе и сплел свои пальцы с моими. Я больше не могла пошевелиться, не могла скрестись, и кричать тоже не могла, потому что я не могла полноценно вздохнуть.

Однако, несмотря на подступающую клаустрофобию, я действительно почувствовала расслабление во всем теле. Я просто физически не могла напрячь мышцы. Боль исчезла, оставляя лишь чувство обреченности и беспомощности.

Движения Бергмана стали еще смелее и глубже. Он все настойчивее входил в мою попку, все напористее ласкал меня большим пальцем, пока три остальных вводил в мое лоно.

— Боже! — шепотом выдохнула я остатки воздуха. — Мне страшно, господин Бергман… и так хорошо!

— Мне тоже хорошо с тобой, — бросал он слова по мере еще более глубоких проникновений. — Я надолго оставлю тебя себе. Тебя хочется трахать сутки напролет.

От подступающей эйфории я еще сильнее прогнулась в пояснице и снова заскулила, погружаясь в бессознательное удовольствие. И только одна мысль удерживала меня от полной отключки: «Только бы Бергман закончил!».

Наконец он замер во мне, прикусив кожу на моей шее, тем самым сдерживая громкий стон. Его пульсация отдавалась во всем моем теле, заставляя мышцы вибрировать, а нервы звенеть, как струны. Тяжесть тела мужчины была просто нереальной, но я поймала себя на мысли, что не хочу вылезать из-под него.

Эта сессия была безумно тяжелой, утомляющей, страшной, но почему-то теперь я чувствовала ещё большее доверие к этому мужчине.

Может быть я действительно ненормальная мазохистка?

Тем временем Бергман улегся рядом, перевернул меня на спину и заставил сесть, хотя я уже не чувствовала своего тела.

— Тебе надо попить, — снисходительно объяснил он, подставив к моим губам бутылку с трубочкой. — Выпей так много, как сможешь. А потом я дам тебе полчаса поспать.

Я с жадностью принялась пить, отметив, что у воды привкус лимона и мяты. А затем я снова рухнула на грудь мужчины.

— А потом? — тихо спросила я, из последних сил борясь со сном. — Что будет через полчаса?

— Тебе все понравится, — Бергман заботливо накрыл меня пледом. — Я специально приехал на день раньше, чтобы провести эти сутки с тобой.

— Я больше не смогу, — снова повторила я уже отскакивающую от зубов фразу.

— Спи, малышка, — насмешливо ответил он, прижав меня к своему телу.

И как я ни хотела сейчас спросить о его дальнейших планах на этот бесконечный день, но я все же выдохнула и тут же заснула.