Будь покорной, девочка

Глава 29

Я проснулась, чувствуя на своей шее какой-то стягивающий ремешок. Я хотела было потянуться руками к этому аксессуару, но мои руки застыли на полпути. Что-то не давало им подняться выше. Тогда борясь с сонливостью, я открыла глаза и увидела надменно улыбающегося Бергмана. Его волосы были влажные после душа и немного растрепаны. Он смотрел так, будто пытался взять меня одним только взглядом. Не просто взять — отыметь.

— Доброе утро, моя покорная девочка, — властно и надменно проговорил он. — С этого дня правила меняются. Шесть дней в неделю ты будешь моей молчаливой покорной сабочкой, которая будет выполнять все, что я ей скажу. И только один день в неделю я позволю нам проводить так, как захочется тебе. Поняла?

Я молча кивнула, не понимая, что происходит. Я не стала ничего спрашивать. Ни когда этот таинственный один нормальный день в неделю, ни о том, почему произошли эти изменения. Ничего. Я ведь должна быть молчаливой сабочкой! Не могу сказать, что почувствовала разочарование или страх, скорее сожаление, что я все же призналась вчера Бергману в своих чувствах. Наверное, это ему не понравилось.

Но долго гадать мне не пришлось. Бергман сам объяснил причины.

— Я хочу перевоспитать тебя. Покончить с твоей рассеянностью, — он хлопнул по своей ладони странной палочкой с металлической оплеткой на рукоятке и оканчивающейся прямоугольной хлопушкой. — Это стек, — объяснил он. — Мы начнем с него. Он научит тебя держать концентрацию на мне. Говори только тогда, когда я задаю тебе прямой вопрос. Поняла?

Я молча кивнула, и тут же Бергман хлестанул меня стеком по ягодицам. Удар обжег кожу, и я дернулась от неожиданности.

— Я сказал «говори, когда я задаю прямой вопрос». Поняла? — с нажимом переспросил он.

— Да, — испуганно ответила я.

— Мне надоел этот бег по кругу, — Бергман провел стеком от моего бедра вверх по линии талии. — И если по-хорошему ты не понимаешь, то преступим к проверенным методам.

— Простите! — запаниковала я.

Я и не думала разжалобить мужчину, но все же считала нужным извиниться за свое поведение.

Однако Бергман снова шлепнул меня стеком по ягодицам. На этот раз еще больнее.

Я пискнула и зажмурилась на мгновенье.

— Я сказал «говори, когда я задаю прямой вопрос». Сейчас вопроса не было. Что тут непонятного? — голос мужчины стал совсем суровым.

Я хотела промолчать, чтобы показать свое раскаяние, но ведь теперь прозвучал прямой вопрос! Или он был риторический?

— Я… все поняла, — я зажмурилась на всякий случай. Вдруг мне прилетит новый удар.

— Теперь включай голову каждый раз, когда я говорю, — продолжал он. — Выбрасывай все мысли из головы и внимательно слушай меня. Можешь не подчиняться сию же секунду, осмысли сначала, что я тебе сказал. Я требую от тебя не скорость исполнения, а качество. Скорость лишь приведет тебя к новым наказаниям. Поняла?

— Да, — тихо ответила я, поймав себя на мысли, что я опять упускаю его слова. Надо сосредоточиться!

— Что ты развалилась?! — Арон снова шлепнул меня, но в этот раз не сильно. — Ты должна быть собрана не только головой, но и телом! Сядь на колени. Спина прямая. Голова чуть опущена вниз. Ладони на колени.

Я тут же села, по ходу дела окинув взглядом свой «наряд». На моей талии был закреплен кожаный ремень, от которого тянулись две цепочки, что крепились к наручникам на запястьях.

— Спина прямая! — напомнил Бергман чуть хлестанув меня стеком по спине.

Я вытянулась и почувствовала жгучее возбуждение, буквально кусающее грудь. Мои вершинки затвердели, а дыхание участилось.

Я почувствовала кожей, как Бергман выдохнул горячий воздух, очевидно улыбнувшись моей реакции.

— Чуть раздвинь ножки, — уже мягче приказал он.

А затем он запустил стек между моих ног и провел им по промежности требовательными надавливающими движениями. Грубоватая кожа хлопушки невероятно заводила. Она была словно ассоциацией наших текущих отношений: мой грубый и строгий Хозяин и нежная на все согласная Я. Бергман надавил жесткой палочкой на основании хлопушки мне на чувствительную кнопочку и принялся водить ею вверх-вниз.

С моих губ сорвался стон, и я закрыла глаза от блаженства, но Бергман тут же вернул меня на землю, в этот раз слегка ударив стеком по моим набухшим вершинкам. Я вскрикнула и жадно задышала открытым ртом. Боль в груди была такой острой и желанной, словно прошибающей током изнутри.

— Концентрация на мне! — напомнил Арон. — Когда я говорю, покорно опускай голову, когда воспитываю твое тело — смотри мне в глаза. Поняла?

— Да, — разочарованно выдохнула я, заметив, что мужчина больше не вернулся стеком к моей промежности.

— А теперь, пойдем завтракать.

Снова шлепок стеком по ягодицам. Ощутимый и возбуждающий.

Закусив губу, я подползла на коленях к краю кровати и спустилась с нее.

Меня дико завела его игра. Завела даже его строгость. И в этот момент мне захотелось покорно служить своему Хозяину, даже если слова Алины — правда. Ведь теперь я ему полностью доверяю и кажется люблю.

Бергман отвел меня за ошейник в обеденную зону, где на полу, возле дивана лежала странная подушка-валик. Небольшая и не очень высокая. Вся видимая поверхность ткани была покрыта маленькими шипами. Я примерно поняла для чего она, но почему она на полу?

— Это твое место, — Арон указал мне на подушку. — Сядь на колени. Подушку зажми между ног.

Я колебалась ровно секунду, но Бергман тут же подтянул меня за ошейник, заставив быстрее сократить расстояние. Только я уселась на подушечку, как маленькие шипы тут же впились мне в промежность и в ягодицы. Больно не было. Наоборот, они сильнее разжигали мое возбуждение. Я закусила губу и прикрыла на мгновенье глаза. Я уже теряла голову от страсти, но, чуть поерзав на подушечке, я поняла, что в движении шипы причиняют дискомфорт.

Бергман тем временем сел на диван, широко расставив ноги. Я могла бы прижаться к его голени, но решила больше ничего не делать без разрешения мужчины.

Арон снова вернулся стеком к моему телу. Провел по животику вверх к моей груди, а затем принялся дразнить твердые вершинки. Я сжала руки в кулаки, царапнув ноготками свои колени, только бы сдержаться и не начать ерзать на этой подушечке!

— Что ты будешь есть? — властно спросил Арон.

— Я не хочу есть, — выдохнула я, ловя каждое движением стеком по моим вершинкам.

Но воспользовавшись моей податливостью, Бергман снова шлепнул меня хлопушкой по груди, пуская по моему телу ток.

— Я не спрашивал хочешь ты или нет, — отрезал он. — Вопрос был «что ты будешь?».

Мне хотелось ответить, что ничего, но хлопушка снова вернулась к моей груди, угрожая новым ударом. Поэтому я пробежалась взглядом по столу, на котором стояла разная еда и выбрала самое легкое, что могла бы сейчас проглотить.

— Йогурт, — пискнула я, облизнув пересохшие губы.

Бергман самодовольно улыбнулся и повернулся к столу. Он налил питьевой йогурт из бутылочки в мелкую тарелку и поднес к моему лицу. Я удивилась и машинально подняла руки к тарелке, но пояс на талии не дал мне дойти до цели.

Я испуганно и вопросительно посмотрела на Арона. В его глазах застыло надменное ожидание. Он даже чуть склонил голову на бок, словно тестировал меня. Хотя, наверное, так и было.

Тогда я неуверенно потянулась губами к тарелке, но она была ниже моего подбородка и выпить его мне бы так же не удалось.

Что мне делать? Я должна попросить Бергмана мне помочь? Но ведь он не задавал больше прямых вопросов, значит, я должна молча выйти из этой ситуации. Но как?

Тогда, преданно глядя мужчине в глаза, я прошлась языком по тарелке, собирая сладкий йогурт.

— Умничка, — похвалил он. — Вот видишь, стоит тебе немного осмыслить мой приказ, и ты сама приходишь к правильному выводу. Продолжай.

Огонек радости блеснул в моих глазах, но я тут же опустила взгляд и принялась дальше слизывать йогурт с тарелки. Мои действия не всегда были аккуратными, поэтому я сначала запачкала подбородок, а затем несколько капель скатились по моей груди. Бергман тут же подхватил их стеком и поднес его к моим губам.

Я поняла, что мне нужно сделать, но на всякий случай помедлила еще секунду, вдруг мое решение ошибочное. А затем я обхватила губами гибкую хлопушку и тщательно слизала вкусный йогурт.

Сегодняшний завтрак нереально заводил. Я чувствовала, как задрожали мои ноги, как внизу живота скопилось сексуальное напряжение, а шипы на подушечке стали мокрыми.

Боже! Только бы этот завтрак закончился нашей близостью! Я не выдержу до вечера!

— Хорошо, — заключил Бергман и снова взглянул на стол. — Теперь задача посложнее.

Он взял из чашки крупную черешню и вновь поднес к моим губам.

Бергман не торопился. Дал мне время подумать. Но я не понимала в чем подвох, поэтому все же решилась обхватить черешню губами и стянуть ее с черенка. Сладкий сок вместе с мякостью приятно заполнил мой рот, и я с удовольствием все съела, но… осталась косточка.

Что мне с ней делать? Попросить о помощи по-прежнему нельзя. Руки не дотянутся до моего рта. Не плеваться же мне косточкой на бежевый ковер! Черт! Этого я не предусмотрела!

Не найдя лучшего решения, я просто проглотила ее, виновато смотря Бергману в глаза.

— Еще хочешь? — хитро спросил он.

— Нет, — снова после небольшой паузы ответила я.

— Открой рот.

Я покорно открыла рот, ожидая, что он все же скормит мне еще одну черешенку.

— Не нужно было ее глотать, — объяснил он, однако вполне миролюбивым тоном. — Ты должна была подождать, пока я не предложу тебе помощь. Ведь я — твой Доминант, а поэтому все контролирую и понимаю, что делаю.

Я физически сжалась, ожидая очередного наказания, но этого не произошло.

— Но ты молодец, что справилась. Молча и без жалобных взглядов.

От его слов эйфория прокатилась по моей коже.

Значит, теперь Бергман меня возьмет? Он ведь сам хочет!

— Иди в душ. Тебе пора собираться в бизнес-школу, — приказал он.

Нет! Он хочет замучить меня до вечера!

Однако я обреченно встала, уныло глядя в пол.

Как же я приведу себя в порядок, если мои руки скованы? Помню, что попросить — не вариант. Тогда что?

Я просто стояла на месте, в надежде, что не совершаю очередной ошибки. Бергман ведь сказал, что он — мой Доминант, а значит все контролирует. И эта ситуация тоже под его контролем. Поэтому, нужно немного подождать.

— Наконец ты меня услышала, — Бергман подошел ко мне и отстегнул ремень с моей талии и рук, а заодно и снял ошейник. — Обычно все начинают понимать только молча и под действием силы. Ты — не исключение. Иди. И не смей себя ласкать в душе. Я даю тебе ровно три минуты на то, чтобы искупаться.

Я и не думала себя ласкать! Но почему этого не хочет сделать Бергман?! Я что ему больше не нравлюсь?

Сексуальная неудовлетворенность привела меня в полнейшее отчаяние. Но я пообещала, что пожалею себя потом. Сейчас у меня всего три минуты на душ!