Бунт красоты. Эстетика Юкио Мисимы и Эдуарда Лимонова

Жизнь как подвиг, литература как действие, политика как политика[92]

Хорошо известно высказывание Дональда Кина о Мисиме, что «лучшим произведением Мисимы был он сам», про Лимонова же современный критик сказал в целом сходное: «Пожалуй, именно Лимонов довел до формального совершенства имиджевую политику писателя, который умеет щеголять политическими взглядами самых разных цветов и оттенков и именно благодаря этому является успешнейшим менеджером самого себя»[94]. К тому же здесь имеют место оба аспекта жизнетворчества — как в социальном смысле, так и в смысле самосочиненности биографий. Само же «менеджерство самого себя» в целом не характерно для традиций русской литературы, что выразил Ярослав Могутин, для которого Лимонов — «Национальный Герой <…>, он — Личность, какой в русской литературе не было и нет»[95]. А известный литературовед Сергей Чупринин в своем словаре «Литература сегодня: Жизнь по понятиям» пишет — хоть и в негативном ключе — о Лимонове в словарной статье к выражению «властитель дум». Все это заставляет обратить внимание на биографию писателя.

Эдуард Лимонов (настоящая фамилия — Савенко) родился 22 февраля 1943 года в городе Дзержинск (Черноречье) Горьковской (Нижегородской) области в семье военного Внутренних войск МВД (служил начальником конвоя, дослужился до звания капитана) и домохозяйки; был единственным ребенком в семье. В детстве хорошо учился, интересовался ботаникой, географией, историей. Свое детство Лимонов с теплотой описал в романе «У нас была великая эпоха» (1988 г.). Молодые годы он провел в поселке Салтовском на рабочих окраинах Харькова, где сблизился с местной «шпаной» и даже участвовал в ограблениях магазинов, состоял на учете в милиции и «завязал» только тогда, когда его близкий друг был за свои преступления расстрелян (этот период описан в романе «Подросток Савенко», 1983 г.). С 1963 года сменил множество работ: работал сталеваром, монтажником-высотником (принимал участие в забастовке против снижения расценок), портным, книготорговцем. В 1958 году начал писать стихи после того, как ему в руки случайно попал томик Блока, что сходно со случаем Мисимы, в юности писавшего стихи под сильным влиянием Митиро Татихары (1914–1939 гг.), знаменитого лирического поэта 30‑х годов прошлого века, писавшего традиционные вака. Поэзии посвятил все свободное время, вошел в круги харьковской интеллигенции, познакомившись там с Вагричем Бахчаняном, который и придумал псевдоним Лимонов. Это время позже описал в романе «Молодой негодяй» (1986 г.).

В 1966 году вместе со своей гражданской женой Анной Рубинштейн (художница в экспрессионистском стиле, психически неуравновешенная, повесилась в 1990 г.) Лимонов приехал «завоевывать» Москву. Жил без прописки, за год похудел на 11 килограммов, для заработка подрабатывал портным (в том числе обшивал Б. Окуджаву и Э. Неизвестного). «Покорение» столицы не состоялось.

В 1967 году Лимонов-Савенко приехал в Москву вторично. Познакомился с московским литературным андеграундом — Арсением Тарковским, Венедиктом Ерофеевым, Леонидом Губановым, Игорем Ворошиловым и др. Издал пять самиздатских сборников своих стихов, устраивал чтения стихов («квартирники»), за что, по собственному признанию, брал деньги, что было крайне необычно в то время. Самый известный поэтический сборник, изданный уже в Америке, «Русское» (1979 г.). В 2003 в московском издательстве «Ультра. Культура» вышел наиболее полный сборник поэзии Лимонова «Стихи».

В 1973 году был вызван в КГБ и получил предложение стать осведомителем — доносить как на сотрудников венесуэльского посольства, куда был вхож, так и на представителей неподцензурных литературных кругов. После отказа, по словам Лимонова, ему предложили или покинуть Москву, или СССР — им было выбрано последнее. Весной 1974 года вместе со своей первой женой Еленой Щаповой (позже — графиня де Карли) получил разрешение на выезд из Советского Союза в Вену. Как говорил сам Лимонов, он «никогда не был диссидентом <…>, не возражал ни против политики СССР, ни против идеологии. Единственное — боролся за расширение свобод для искусства»[96]. Молодая пара сначала жила в Италии, потом перебралась в США.

В США Лимонов долгое время влачил бедственное существование на пособие по безработице, живя в дешевом отеле, не зная английского языка. После описал свою жизнь в эти годы, как и разрыв с женой, в своем самом знаменитом романе «Это я — Эдичка»[97] (1976 г.). Сменил за это время множество профессий: каменщика, официанта, гувернера, мажордома и т. д. Свою работу мажордомом (хаус-кипером) в доме американского миллионера описал в романе «История его слуги».

В 1975–1976 годах Лимонов работал корректором в нью-йоркской газете «Новое русское слово». В это же время начинает свою левацкую политическую активность — пытался публиковать публицистические материалы как против эмиграции, так и против американского капиталистического строя (в мае 1976 года даже устроил пикету здания New-York Times, требуя публикации), а также сблизился с американскими троцкистами из группы Socialist Workers Party, посещал их собрания, за что был вызван для беседы в ФБР. В 1976 году московская газета «Неделя» перепечатала из «Нового русского слова» опубликованную в сентябре 1974 года статью Лимонова «Разочарование», содержащую обвинения в адрес правозащитного движения и некоторых известных диссидентов. После публикации в СССР Лимонова уволили из «Нового русского слова». В Америке общался с Иосифом Бродским, Сашей Соколовым, Михаилом Барышниковым, Михаилом Шемякиным и др.

В 1976 году Лимонов написал автобиографический роман «Это я — Эдичка», книгу с шокирующим даже по тем временам содержанием — натуралистические сексуальные сцены вкупе с антибуржуазной и антиамериканской критикой (отметим схожесть стратегий с дебютным романом Мисимы — оба автобиографичны и шокирующи). Эти пассажи «разбавляют» основное содержание — хроники никому не нужного эмигранта, страдающего от измены жены. Восходящая к западным образцам (Г. Миллер, Ч. Буковски, Д. Г. Лоуренс и др.) шокирующая автобиографичность, напоминающая и традиции японского «эгоромана» («ватакуси-сёсэцу»), была принципиально новой для российской словесности. В США издателя для романа не нашлось, поэтому Лимонов обратился к Европе. Книга была напечатана Александром Сумеркиным (парижское эмигрантское издательство «Руссика») от имени вымышленного издательства «Индекс-Пресс». Вскоре был закончен и другой знаменитый его роман также с элементами автобиографии — «Дневник неудачника» (1982 г.), поэтизированная проза, сборник коротеньких текстов чаще всего лирического характера (мемуаристы свидетельствуют, что книга очень нравилась Иосифу Бродскому). «Дневник неудачника» в свою очередь — своеобразный западный вариант жанра дзуйхицу в том классическом смысле, в каком его понимали в средневековой Японии, а именно «следование за кистью», то есть фиксация сиюминутного, не самого, может быть, общезначимого, но самого интимного, то есть такой «лытдыбр» эпохи Хэйан. Само же название могло быть заимствовано Лимоновым из хорошо ему известного трактата «Хагакурэ». Автор «Хагакурэ», будучи монахом, вспоминает то, как он работал над собой, будучи самураем, и признается, что «в молодости он вел «Дневник неудач» и каждый день записывал в нем свои ошибки»[98].

В ноябре 1980 года парижский издатель Жан-Жак Повэр (издательство «Ramsay»), издававший до этого де Сада и других «проклятых авторов», выпустил «Эдичку» на французском языке под названием «Русский поэт предпочитает больших негров». Книга имела успех и была переведена на 15 языков. Вслед за изданием своей книги на французском Лимонов в 1980 году перебрался во Францию и стал зарабатывать исключительно литературой, в последующие десять лет написал около десяти романов и несколько сборников рассказов, большинство из которых переводились на французский и другие европейские языки (зачастую под другими названиями). Кроме «харьковской трилогии» о юности Лимонова, в Париже были написаны романы «Палач» (1986 г.), «316, Пункт "В"» (1997 г.), «Укрощение тигра в Париже» (1998 г.) и др.

«Палач», история бедного польского эмигранта, прославившегося в высшем обществе тем, что стал «профессиональным» садистом и устраивал оргии для богатых представителей высшего света, — книга тоже новаторская для отечественной словесности в том плане, что это первая книга о садомазохизме (второй в 1988 г. стала книга также эмигранта — «Сделай мне больно» С. Юрьенена). При этом роман о «взлете» амбициозного бедняка в высшее общество и последовавшем за этим трагическом конце (героя убивают при загадочных обстоятельствах) отчасти напоминает «Великого Гэтсби» Фицджеральда, а саркастическими характеристиками «высшего света» и мотивом самолюбования героя с его последующей деградацией и гибелью — «Портрет Дориана Грея» Уайльда.

В «316, пункт "В"» Лимонов обратился к необычной для себя теме — фантастической антиутопии наподобие Хаксли и Оруэлла. В далеком будущем в Америке утвердилось общество тоталитарного типа, в частности действует закон о принудительной эвтаназии для людей, перешагнувших 65-летний рубеж. Наличием фантастического элемента и настроения тотальной разочарованности в человечестве эта вещь напоминает «Прекрасную звезду» Мисимы, в творчестве которого фантастический роман также был единичным и нетипичным для него в целом произведением. Интересно, что Лимонов обратился к теме старости и написал роман от имени 65-летнего старика еще будучи сравнительно не старым человеком — на момент написания романа ему было 54 года.

В Париже Лимонов женился во второй раз — на певице и писательнице Наталье Медведевой (умерла 4 февраля 2003 г. — до этого времени Лимонов оставался в браке с Медведевой, хотя расстались они еще в 1985 г.). Был членом редколлегии радикального еженедельника L'Idiot International, активно печатался в крайне правых изданиях, делал провокативные политические заявления (в поддержку Каддафи, Арафата). В 1987 году Лимонов стал гражданином Франции, несмотря на то что французская контрразведка (DST) возражала против его натурализации, давление влиятельных представителей французских культурных кругов оказалось все же сильнее. В 1992 году Лимонов получил премию владельцев и руководителей крупнейших издательств Франции «Jean Freustie» за роман «Иностранец в родном городе» (1991 г.), выпущенный издательством «Ramsay», — о своем первом после эмиграции посещении Москвы и Харькова.

В начале 90‑х Лимонов в качестве журналиста был свидетелем нескольких военных конфликтов, принимая участие в боевых действиях с оружием в руках в Югославии на стороне сербов, в грузино-абхазском конфликте на стороне Абхазии, а в молдавско-приднестровском конфликте на стороне Приднестровской Молдавской Республики, что неоднократно и с гордостью описывал во многих своих книгах. Хотя, как он признавался позже, причиной его разъездов по «горячим точкам» был скорее авантюризм и романтическая жажда жизнестроительства:

«Думаю, бравада, врожденное сумасбродство. <…> Официальная версия моих приключений в те годы: журналистская деятельность. На самом деле я практически всегда путешествовал самостоятельно, на свои деньги и, лишь вернувшись живым в Paris, писал, бывало, репортаж-другой и пытался его продать. Мой диагноз был простой: авантюризм. А прикрывался я личиной военного корреспондента. <…> Мне тогда казалось (и через годы я подтверждаю это вИдение), что Балканы — это мой Кавказ. Что как для Лермонтова и нескольких поколений российских дворян и интеллигенции Кавказ служил ареной подвигов и погружения в экзотику в XIX веке, так для меня балканские войны стали местом испытаний в конце двадцатого. Романтизм Шиллера и Байрона, Лермонтова и де Мюссе, так же как воинские приключения Хемингуэя и Оруэлла, толкали меня на Балканы. Мне хотелось пережить все, что только можно»[99].

Тогда же латентное очарование милитаристской эстетикой превратилось у Лимонова в настоящую одержимость войной: «Три сербских войны, Приднестровье, Абхазия, — я был всецело поглощен, очарован локальными конфликтами, был влюблен в войну, боготворил, я думаю, тогда людей войны»[100]. (Отвлекаясь, интересно заметить сходство с М. Бакуниным, который в свое время также с большим энтузиазмом стремился в любой «очаг революционной ситуации» в Европе, будь он во Франции, Италии или Богемии. Очевидно, что в данном случае важнее абстрактная идея (войны или революции), а не симпатия к какому-либо конкретному этносу. Кроме того, идеи Лимонова, как станет ясно из дальнейшего разбора, близки идеям основателя русского анархизма по своей принципиальной нереальности. Так, призывы Бакунина разрушить не только Российскую империю, но и все централизованные европейские государства ради создания некоей панславянской федерации и Соединенных Штатов Европы имели в то время такой же шанс на успех, как в наши дни желание Лимонова создать некую альтернативную Вторую Россию на юге Российской Федерации…)

С конца 80‑х Лимонов все больше «разворачивается» в сторону тогда еще Советского Союза, присутствуя поначалу в нашей стране «виртуально». Так, в СССР Лимонов начал печататься с 1989 года (роман «У нас была Великая Эпоха», затем — многочисленные издания «Эдички»). При этом Лимонов становится настоящей культовой фигурой для медийного пространства России тех лет — интервью с ним помещали почти все крупнейшие газеты, телепередачи с его участием постоянно шли на телевидении, а лишь официальный тираж «Эдички», не считая «пиратских» допечаток, — более миллиона экземпляров. «Произведения Лимонова выходили в 1990‑е годы в основном не в националистических, а в других издательствах — в первую очередь в издательстве "Глагол" (известном в основном публикацией произведений крайне авангардных или связанных с гейской или лесбийской тематикой) и "Вагриус" (вполне "буржуазном", "мэйнстримном"). Все это позволяет утверждать, что и в 1990‑е годы, и сегодня Лимонов воспринимается как исключение, "особый случай" (или, в его собственной терминологии, — одинокий герой)», — как верно заметил И. Кукулин[101]. В 1990–1993 годах Лимонов был постоянным автором газеты «Советская Россия» и некоторых других изданий.

С начала 90‑х годов Лимонов активно участвовал в политической жизни России. Сначала будущий лидер НБП бывал в России периодически, в 1992 году после годовой тяжбы восстановил гражданство и стал жить постоянно, сразу же примкнув к политической оппозиции.

В 1992–1993 годах активно печатался в газетах «День», «Завтра». В 1992 году вступил в Либерально-демократическую партию (ЛДП, с 1993 г. — ЛДПР). 22 июня 1992 года на пресс-конференции был представлен Владимиром Жириновским в качестве министра безопасности «теневого кабинета» ЛДП (официально должность называлась руководитель «Всероссийского бюро расследований»). Известно, что при прямом содействии Лимонова Жириновский встречался во Франции с Ле Пенном. Однако впоследствии Лимонов вышел из ЛДПР и разорвал отношения с Жириновским, очевидно, из-за авторитарного стиля поведения последнего, о разрыве подробно написал в книге «Лимонов против Жириновского» (1994 г.). Вместе с несколькими бывшими «лдпровцами» в 1992 году Лимонов основал Национально-радикальную партию (НРП), однако, опять же из-за конфликтов, партия оказалась «мертворожденной». В 1993 году Лимонов вместе с философом Александром Дугиным написал и напечатал «Программу Национал-большевистской партии» для пока еще не существующей партии, а также как независимый депутат участвовал в выборах в Государственную Думу от Тверской области, но проиграл представительнице КПРФ.

В июне 1994 года вместе с лидером панк-рок-группы «Гражданская оборона» Егором Летовым (умер в 2008 г.) выступил инициатором совместного заявления об объединении радикальных правых и левых экстремистов. Целью движения было «смести» как «прогнившее» правительство, так и «ленивую» оппозицию и, в итоге, захватить власть в стране. Предполагалось, что заявление подпишут Виктор Анпилов (Трудовая Россия), Александр Баркашов (Русское национальное единство) и представители анархических группировок. Лимонов рассчитывал войти в руководство объединенной организации, не имея за собой реальных политических структур. Кроме Летова, Лимонова и Дугина заявление подписал только национал-социалист Александр Баркашов (впрочем, Баркашов быстро отошел от союза с Лимоновым, упрекая того за немногочисленность его группировки, а также за его бисексуальность…). Радикальные коммунисты и анархисты заявление подписать отказались.

Осенью 1994 года Лимонов вплотную приступил к созданию Национал-большевистской партии, а в ноябре того же года начал издавать партийную газету — «Лимонка» (тираж от 5 до 9 тысяч экземпляров). К работе в партии удалось привлечь крупные фигуры контркультуры 90‑х: композитор-авангардист Сергей Курехин и Егор Летов вступили в руководство партии, а так или иначе в эти и более поздние годы с НБП ассоциировались художник и музыкант Сергей Бугаев («Африка»), музыканты Дмитрий Ревякин («Калинов мост»), Дмитрий Кузьмин («Черный Лукач») и Сергей Троицкий («Коррозия металла»), писатели Алексей Цветков, Ярослав Могутин (он, кстати, придумал название для газеты — «Лимонка»), поэтесса Алина Витухновская и др. Однако вскоре Лимонов остался единственным лидером НБП — Курехин умер в 1996 году, Летов вышел из партии, а с Дугиным произошел идеологический разрыв.

Впрочем, свое дело Дугин успел сделать — идеологическая основа партии Лимонова (при всей ее эклектичности) была к тому времени сформулирована. Несмотря на задокументированное знакомство Лимонова со всеми основополагающими работами, повлиявшими на становление идеологии нацболов, большинство имен философов правого и, реже, левого толка были донесены до «рядового состава» именно благодаря статьям «доктора Дугина», как его тогда называли, в «Лимонке». Лимонов позже вспоминал об этом периоде так:

«Он тогда изучал фашизм, пожирал все попадающиеся ему книги о фашизме, национал-социализме, вообще правых. И выдавал свои свежеприобретенные сведения русскому миру в виде статей <…>. Знания по фашизму, добытые Дугиным, были высоконаучного качества, поскольку он знал как минимум четыре оперативных языка европейской цивилизации и имел, таким образом, доступ к первоисточникам. <…> Он издавал в начале 90‑х книги — среди прочего мистика Майринка и позднее Эволу со своими предисловиями. <…> Можно было бы с полным основанием назвать Дугина «Кириллом и Мефодием» фашизма — ибо он принес с Запада новую для нашей земли Веру и знания о ней. Можно было бы. Но тогда можно называть его Кириллом и Мефодием для новых левых, ведь он, наравне с правыми <…>, пропагандировал новых левых, в частности Ги Дебора. <…> В истории партии Дугин сыграл важнейшую роль. Он принес к нам знания, вдохновение, свою яркую манию величия. Определенное безразличие к разделению правые/левые. У меня это безразличие было еще более ярко выражено. Хотя о правых я знал гораздо меньше Дугина. Может быть потому, что я представляю красную половину Национал-большевизма, а Дугин — черную»[102].

Тема неразличения правой и левой идеологий будет рассмотрена позже. Пока же важно отметить, что эстетическая составляющая была хоть и эклектична, но более или менее фиксирована, она работала на «патрийную программу» больше, чем невнятно сформулированная политическая составляющая. И это было уже явно осмысленной стратегией самого Лимонова, который со своей стороны привлек «в пантеон» партии ряд значимых культурных фигур:

«Через всю эстетику революционности (даже в слабых проявлениях хулиганства и дебоширства), через всю 4‑ю полосу, где пропагандировалась новая музыка, новое видео, новая графика, новое кино <…> мы цепляли на крючок души, даже далекие от политики. А потом они у нас начинали читать и 2‑ю и 1‑ю полосы — саму политику. Мы сумели сделать политику нескучной. Приватизировали героев мира и левых и правых: Че Гевару и Мэнсона, Мисиму и Баадреда. Они никому в России не были нужны: мы их подобрали. И дали нашему читателю и партийцу в качестве примеров для подражания»[103].

Прямая политическая активность партии Лимонова (участие в митингах в Севастополе в 1994 г., безуспешное участие в выборах в Думу в 1995 г., регистрация кандидатом в губернаторы Нижнего Новгорода в 1997 г. и т. д.) активно освещалась прессой, создавая «нацболам» скандальный и профашистский имидж. После отказа Минюста РФ в регистрации НБП в ноябре 1998 года акции «нацболов» приняли более «имиджевый» характер. Так, члены НБП осуществили демарш против режиссера Н. Михалкова, акции в защиту русскоязычного населения Латвии, акции протеста против русофобских действий польских националистов и т. д. Сам лидер нацболов неоднократно подчеркивал, что методы его партии — ненасильственные, так называемая «бархатная революция». Большинство критиков, отмечая политическую составляющую в деятельности партии, настаивают на преобладании перформансного компонента в выступлениях НБП. Так, А. Урицкий пишет: «…выступления НБП, партии, несомненно, экстремистской, по форме более всего напоминают акционную деятельность московских художников 1990‑х годов и еще более востребованы на рынке новостей»[104]. Можно отметить и более богатую традицию ненасильственных выступлений (хэппенингов), имеющих цель привлечь к себе внимание, зачастую шокирующими методами, в европейском авангарде: здесь выступления футуристов, акции дадаистов, сюрреалистов, леттристов, ситуационистов, «Театр жестокости» Антонена Арто, венских акционистов, выступления рок-звезд, школа московских концептуалистов и т. д. Но больше всего у Лимонова, кажется, действительно от Арто (в «Укрощении тигра в Париже» Лимонов пишет, что начал читать его вместе с Жидом, Жене, Камю и Селином, как только освоил французский после своего переезда во Францию), ибо для спектакля по Лимонову нужны не зрители и внешние артибуты (сцена, некая особая обстановка), а внутреннее преображение играющего: «Спектакль — вот что просится быть совершенным здесь, вот какое действо. Должны выйти из камер и встать в коридорах и на лестницах узники Лефортовской крепости»[105], — замечает он вдруг, описывая внутреннюю обстановку тюрьмы… А Театр жестокости Арто, надо заметить, по своей природе предполагает значительно более радикальные перемены, чем в принципе ни на что такое не претендующий хэппененг:

«По сравнению с праздником, к которому тем самым призывает Арто, и с этой угрозой "бездонности", "хэппенинг" вызывает улыбку: по отношению к опыту жестокости он подобен карнавалу в Ницце в отношении к Элевсинским мистериям. Это связано в частности с тем, что он подменяет политической агитацией ту тотальную революцию, которую предписывал Арто. Праздник должен быть политическим действием. И действие политической революции театрально»[106].

Прославившийся как автор романов из своей жизни («История его слуги», «Укрощение тигра в Париже», а также сборники рассказов «Девочка-зверь», «Американские каникулы», «Великая мать любви»), Лимонов после возвращения в Россию постепенно переходит на non-fiction — нехудожественные произведения, которые можно было бы условно назвать социально-утопической эссеистикой. Это, прежде всего, «Дисциплинарный санаторий» (2002 г.), «опыт эмигранта», анализ системы западных обществ с безжалостной критикой в их адрес, «Моя политическая биография», история создания НБП, и «Убийство часового» (2002 г.) о распаде СССР.

7 апреля 2001 года Лимонов был арестован ФСБ на Алтае вместе с пятью соратниками по партии якобы при попытке покупки оружия для вооруженного восстания в Казахстане. Им были предъявлены обвинения в покушении на создание незаконных вооруженных формирований и в приготовлении к терроризму, в попытке свержения государственного строя, а также в попытке приобретения, хранения и перевозки оружия. Сначала Лимонов был доставлен в СИЗО «Лефортово» (Москва), затем в июне 2002 года его перевели в Саратов, где и состоялся суд. По предъявленным Лимонову обвинениям ему грозило больше двадцати лет колонии строгого режима. 12 февраля 2003 года писатель выступил с последним словом, в котором попросил считать его политическим заключенным и сравнил себя с Николаем Чернышевским, который был арестован в результате провокаций полиции, судим в Саратове и получил 20 лет каторги. Как сказал судимый писатель, его с однопартийцами «совершенно незаслуженно считают экстремистами. На западе наше место было бы между Greenpeace и Amnesty International, мы были бы легальной и реальной политической силой. Наша вина в том, что мы добились политического успеха. Нас обвиняют, что мы якобы затеяли заговор, не спросив у государства». В конце своего выступления он заявил: «Мы не преступники, а честные российские патриоты. Прошу признать меня невиновным».

В ходе слушаний все обвинения, кроме покупки оружия, с Лимонова были сняты, и он был приговорен к четырем годам в колонии общего режима. В колонии после приговора суда он провел полтора месяца — был отпущен условно-досрочно, так как «уже провел в местах лишения свободы более половины назначенного ему судом срока (4 года) и не имел взысканий». Вышел на свободу 19 июня 2003 года. Не последнюю роль сыграл в освобождении тот общественный и международный резонанс, который вызвал арест писателя, заступничество отечественных и иностранных деятелей культуры (художник Михаил Шемякин, писатели Александр Проханов, Дмитрий Быков, бывший президент Франции Франсуа Миттеран и др.), а также ходатайство об условно-досрочном освобождении, подписанное политиками (Владимир Жириновский, Василий Шандыбин, Виктор Алкснис) и издателями (Александр Иванов из «Ад Маргинем» и умерший в 2007 г. Илья Кормильцев из «Ультра. Культура»).

В тюрьме Лимонов написал и выпустил целый ряд книг, в основном мемуары, политические и теоретические работы, которые продолжали выходить и после его освобождения: «Моя политическая биография», «В плену у мертвецов» (воспоминания об известных людях), «Книга воды» (о своих путешествиях) в 2002 году, «Другая Россия» (чистая теория, элементы которой были уже в «В плену у мертвецов» и в «Моей политической биографии»), «Священные монстры» (книга о повлиявших на Лимонова культурных героях), «Русское психо», «Контрольный выстрел» (сборники эссе) в следующем 2003 году и «Как мы строили будущее России» (сборник статей из «Лимонки») и «По тюрьмам» в 2004 году. Последняя книга, как и «Торжество метафизики» (2005 г.), также относятся к «тюремной» тематике — содержат описание всех тюрем, пересылочных пунктов и лагерей, в которых пришлось побывать писателю.

На свободе Лимонов чередует политическую деятельность с изданием книг и литературной деятельностью (участие в поэтических вечерах, «круглых столах» и т. д.).

В «середине нулевых» в связи с изменением политической ситуации партия Лимонова все чаше получала характеристику единственной по-настоящему оппозиционной, а сам Лимонов даже иногда рассматривался не только как маргинал и «имиджмейкер самого себя», но и как настоящий политический деятель. Так, в статье с говорящим названием «Час мужества», посвященной призывам Лимонова к другим партиям создать «единый блок политоппозиционеров», дается такая характеристика его партии, что особенно любопытно, если учесть, что опубликовавший ее журнал изначально принадлежит к так называемому «либеральному» крылу, никогда не жаловавшему Лимонова положительными оценками:

«На сегодня единственной в России оппозиционной власти партией, имеющей опыт непосредственного противостояния режиму и получившей от него непосредственные физические увечья, является Национал-большевистская партия, возглавляемая писателем Эдуардом Лимоновым. И именно Лимонов в нынешней ситуации из фигуры маргинальной и в чем-то даже комичной потихоньку превращается в реального политика-диссидента, не боящегося репрессий и свободно высказывающего свое мнение»[107].

Это, скорее всего, и привлекло к ужесточению властных санкций против НБП. НБП была ликвидирована решением Московского областного суда 29 июня 2005 года, а в июле 2007 года ситуация приняла не столько карательный, сколько абсурдный характер — «Федеральная регистрационная служба (Росрегистрация) потребовала от Федеральной службы по надзору за соблюдением законодательства в сфере массовых коммуникаций и охране культурного наследия (Росохранкультуры) проследить за тем, чтобы российские СМИ не упоминали о Национал-большевистской партии (НБП). Как будут при этом называть её журналисты, это дело самих журналистов»[108], — пишет сайт «Новости России». Далее в этой же заметке остроумно замечается, что «распространением сведений, не соответствующих действительности» (упоминание запрещенной партии), вполне можно счесть и прогноз погоды…

19 апреля 2007 года была запрещена также общественная организация «Национал-большевистская партия», поскольку ее деятельность была признана Мосгорсудом экстремистской.

Сами нацболы, несмотря на многочисленные запреты своей деятельности в различных правовых инстанциях, фактически все это время продолжали свою деятельность, лишь слегка изменив в 2007–2008 годах символику, не проводя, правда, в последние годы таких громких акций, как захват приемной президента и размещение антипутинских лозунгов на фасаде гостиницы «Россия» в 2004–2005 годах. Сам же Эдуард Лимонов в июле 2006 года примкнул к оппозиционной официальной власти политической коалиции «Другая Россия» Г. Каспарова и М. Касьянова, позже вошел в политсовет движения. При этом он существенно изменил свою риторику — из радикальных его выступления стали почти либеральными. Ратуя чуть ли не за парламентаризм, свободу и права личности, Лимонов, правда, остается столь же непримиримым по отношению к ныне действующей власти и президенту В. Путину лично (см. книгу «Лимонов против Путина», 2006 г.). Лимонов участвовал в митингах «Другой России» (так называемых «Митингах несогласных», проходивших в различных городах России и памятных по тому, как жестоко они разгонялись милицией), в апреле 2007 года даже был арестован на марше в Санкт-Петербурге и обвинен в организации несанкционированного шествия. «Предательство вождя» вызвало раскол у нацболов, даже создавших объединение «НБП без Лимонова». В 2007 году у писателя родился сын от актрисы Екатерины Волковой, а в 2008 дочь. Продолжает Лимонов и литературную деятельность — так, вышедшая в начале 2008 года книга «СМРТ» о сербской войне была положительно отрецензирована в большинстве центральных изданий.