Буратино

Глава 36

"Ходу, ноженьки резвые, ходу". Уносите, ножки, задницу, пока голову не оторвали. Я скинул мамкину рубаху, узелок - на дрючок и чуть не бегом к уже почти родному подворью. А "мамка" это не та, кто родила, а та которая выкормила. Кормилица. Ходу, Ванюша, ходу. Народ в слободе просыпается - незачем свои ночные похождения афишировать. Добрые люди по ночам дома сидят, сейчас вон вылезают да потягиваются, коров в стадо слободское выгоняют, печи только-только... Домой - домой. Что-то у меня там...

На дедовом подворье - тишина. Собака еще в первый день, как мы заявились, провыла маленько, посмотрела как поминки начинаются и свалила от греха подальше. Не любят на Руси собаки пьяных. Хоть кто-то по-человечески к пьянству относится. Первым делом - конюшня. Кони на месте. Слава тебе господи, а то без коней... Правильно в "Русской Правде" - за конокрадство - высшая мера, "поток и разграбление". Телеги во дворе.

А что там слуги мои верные? А слуги-то... "Ещё не порно, но уже задорно". Не свальный грех, но уже групповуха. Факеншит, на минуточку отлучиться нельзя. Валяются все трое вповалку. Причём на мужиках рубахи и даже шапки, но без штанов и сапог. А на Марьяше только платочек. Причем не на голове. В формате набедренной повязки сдвинутой слегка. А на ягодицах - "цветы любви". Нет, "цветы любви" - синие, вплоть до фиолетового. А здесь - "розы наслаждения" в дословном переводе с арабского. Ну и кто ж это бедняжку так в попку отымел? На Ивашку не похоже. Да и лежит не так. Мда, судя по раскладу... тел они ей "тяни-толкай" устроили. А по запаху... Бражка не выигравшаяся была. И много же её было, если вон жбан недопитый стоит. Это ж сколько всего им пришлось на рыло, если даже Ивашко до донышка все не осилил? Ну и как они теперь будут перемещаться? Ответ известен: ме-е-едленно.

Все, разбор полётов откладываем на "после выхода на маршрут движения". Команды голосом подаются негромко, но членораздельно и с соответствующей интонацией. "Рота, подъем!". Шевелится начали. Быстрее. "Дети в школу собирались. Мылись, брились, похмелялись". Последнее слово производит на Ивашку волшебной действие: глаза открылись. "Во... Хозяин...". Я те дам "во". Быстро бегом все к колодцу. Одеваться потом.

Хорошая вещь дрючок берёзовый. Производит мгновенную актуализацию голосовых команд. Почему дрессировщики крупных хищников в них всегда палкой тычут? Потому что тигр или там лев считает палку частью человеческой руки. Он её грызёт, человеку не больно, а ему невкусно. Вот и думает себе большая кошка:

-- На кой черт мне этот урфинджусовый солдатик? Лучше уж я через огненный обруч прыгну. И дубовую головёнку откусывать, а потом занозы по всей гортани вынимать... Ну и зачем мне такая гастрономия?

Три ведра из колодца одно за другим. По одному на каждую больную голову. Лепетать начали. Николай-то меня пол-ночи у ворот в Городище ждал, потом сюда прибежал. Сам белый, губы трясутся. "Поймали, убили, разбегайся кто куда". Ивашка его и приложил, серебро отобрал, к нашему убрал. Тот возражать начал. Ещё приложил. Марьяша выть приспособилась. По мне как по покойнику. И ей досталось. На крик дед пришёл, сгоняли деда за хмельным. Сели меня отпевать-поминать. Ещё приложил обоих. Чтоб не ныли. Поскольку как, куда - без меня... Марьяша ластится начала. К обоим сразу - боится. Кто её до отцова дома доведёт, кто её защищать-сопровождать будет. И как? По Степковски? Дед, на это поглядел да и ушёл. Но, напоследок, еще принёс. А дальше оно как-то само собой... Некогда. Подробности - потом. Бегом одеваться. Барахло собрать. Четвёртое ведро - на себя. Что-то и я несколько... головой торможу. Только оделся - бабка-хозяйка вышла.

-- Нам бы, бабуля перекусить по-быстрому, да скажи деду - пусть посчитает, сколько с нас. Съезжаем мы.

Бегом-бегом. Коням овса напоследок, узелок княжны... как-бы заховать, что б... и свои не нашли. Горячего ждать не будем - давай чего есть из "недоеденного". А кто мявкать будет, вроде Николашки спросонок, того самого в телегу запрягу и дрючком такую... рапсодию по рёбрам сыграю...

Мы собрались довольно быстро. Не за тридцать секунд, конечно. Но и нам-то не из постели в строй с личным из пирамиды, а в обоз, который еще надо сделать полностью запряжённым, увязанным и упакованным.

Начал деду серебро совать - он не берет:

-- Нам теперь без надобности. Не для кого.

И вдруг, с надеждой:

-- Слышь Иване, оставайся у нас. Ты ж сирота. Будешь нам со старой вместо сына. Или внука. Делу извозчицкому выучу. А после... и дом тебе отойдёт.

Старуха рядом стоит, мне в лицо заглядывает. Мои уже и ворота открыли. И замерли. Ох и тяжко... "нет" говорить когда так... от души сказано. Поклонился. Как учили - большим поясным.

-- Спасибо. Сколь жить буду - буду помнить слово доброе. Только мне мои дела-заботы сделать надо.

-- Эх малец, какие у тебя такие дела-заботы?

-- Так ведь я не один на Руси сирота. Выросту - всех соберу. Кормить-учить-растить буду.

-- Ишь как задумал. Только не выйдет ничего у тебя. Ни князья, ни церковь христова такого поделать не могут. Чтобы всех сирот на Руси... никакого серебра не хватит.

-- Поглядим. А я вам одно скажу: решили вы правильно - без малой души в доме - дома нет. И жизни нет. Позволь совет: к осени, как душа чуть меньше болеть будет, присмотрите себе мальчонку. И дело благое, и вам - смысл и радость. А я, коль жив буду, в гости приеду.

Поклонился еще раз, и вывели возы на улицу. Ну давай, выноси залётные, пока... не залетели... по крупному.

Через четыре года по указу князя Владимирского Андрея Юрьевича по прозванию Боголюбский об основании града сего, Всеволжском именуемом, было мне и дозволено и велено собирать по всей Руси сирот и вдов, и прочих немощных, и калечных, и маломощных, и кто пропитание себе сыскать не может, дабы дать им кров, и корм, и защиту. Многие из "вятших" в те поры, на нас с князь Андреем глядючи, ухмылялись за спиной да у виска пальцем крутили. А многие, когда сей указ я к делу применять начал, волками выли и на меня кидались. За сие право на Руси не мало и слез, и пота, и крови пролито. Но вот, стоит град мой Всеволжск. Сими сиротами, да вдовами, да немощными я Русь Святую перевернул и гоню-подгоняю. И впредь тако же будет. А началось-то все вот отсюда: с доброго слово родителей, кои сына единственного потеряли.

Сколько всего нужно было сделать в Смоленске - ничего не успел. Нужно было цепку с шей снять, кузнеца толкового с инструментом присмотреть, неболтливого - не сделал. Ох, чует сердце: оно мне еще аукнется... Хотел Ивашке нормальный доспех построить - пролетел. Разве что саблю ему одну отдать? С поясом. Хоть один будет оружный. Хотел по торгу походить, цены прикинуть, людей послушать - мимо. Мне бы книжку какую почитать - я-то ныне малограмотный. Только с буквами в Киеве успел разобраться. Где еще книжками разжиться как не в Смоленске... А вместо этого: "аля-улю, гони гусей". Ловко княжна меня одарила: и богато, и сильно. В смысле толчка - полетел кот мартовский далеко и быстро. Цацки из княжьего семейства будут искать. Старательно. Так что надо мне искать берлогу далеко и надолго. Николая к крестному целованию не привёл. Как бы он меня... на радостях не кинул. Баню три дня истопить не смог. Но одно дело сделать надо обязательно: Николай дяде долг при мне отдаст. Во избежание...

Докатились до дядиного подворья. Ворота заперты, но внутри уже ходят. Николай опять трясётся: "Иване, не отходи далеко, не оставляй...". Поскрёбся в ворота... мышонок бледно-зеленого окраса. Ну, мне эти ваши семейные отношения-пиететы... Дрючком прошёлся по воротам, по забору... Враз и собаки взвыли, и люди забегали. "Кто там, что там...". А то не видели... "Лягушонки в коробчёнке приехали. Женится будем. На всех сразу".

Завели возы во двор, сам дядя на крыльцо вышел. Я тут же на ступеньках сел, кису Николаеву вывернул: "считай". Хорошее крыльцо - доски гладкие, плотно подогнанные - ни одна монетка не завалилась. Штуки три дядя развернул. Вот и прикинь - из княжьей скотницы серебро, а все равно - оловянное. Принесли долговые расписки на бересте. Николай проверил - все на месте. Я их к себе за пазуху убрал. На всякий случай. Надо еще и самому посмотреть как здесь принято документы составлять. Каким языком. Новояз бюрократический во все времена - особая область. Во многих странах для иммигрантов - отдельный экзамен по национальному языку, отдельный - по бюрократическому.

Николай с Ивашкой, как уговорено было, пошли вещички Николашкины из-под ареста забирать. Марьяшка у возов топчется. Мда, сидеть она пока не может.

-- Зря ты Николашку с собой берёшь.

Опа. Дядя заговорил. С мальком и по-человечески. Интересно.

-- Почему?

-- Негожий он. Трусоват сильно. Он всю жизнь за отцом и дедом прожил. Сам никогда ничего не решал. Вот ныне решился с камкой и то... Если бы не ты... Удачи у него нет. Фарта. И еще... Мальчиков он любит. В дороге-то баб с собой, как ты, никто не таскает. Так что... было время - сперва его... а подрос - и сам ставить раком начал... Кого по-слабже... Береги задницу, Ванька. А может ты и сам...? На этом и сошлись?

Вона как... Только... Что-то это как-то... не то диффамация, не то дискредитация. Или прямо: распространение заведомо ложной информации в просторечии называемое клеветой. Но не по всему спектру, а в смеси. Называется - "серая" пропаганда. Зря, дядя, зря. Мне такое толкать не надо - я этим в той своей жизни постоянно занимался. Профессионально и по разным направлениям. Вылущиванием достоверного. Самое простое: в моем бизнесе заказчик всегда врёт. Врал? Будет врать? Да и черт с ним...

Не потому, что хочет обмануть, а потому что не понимает, что ему нужно. А уж высказать... И вообще, нормальный клиент может, поднатужившись, представить себе "front end". А мне-то надо полностью систему построить, на всю глубину... Надо - было... В той жизни.

-- Спасибо, что сказал, дяденька.

-- Да не за что. Я смотрю, ты парень шебутной, разворотливый. И с фартом. Давай-ка ко мне. В ученики.

Да что они все сегодня! Как сговорились. Княжна, старики, теперь вот - купчина. Как богатую невесту.

-- Благодарствуем. Только мне своё дело интересно поставить.

Дядя аж поперхнулся от такой моей... наглости-неблагодарности.

Не надо на меня ваши "скалы" скалить. Я и сам могу... на мотив "Сурка":

Дошло, руки не тянет, бороду свою оглаживает. И на мой ошейник, тряпицей обернутый, головой кивает:

-- А ведь ты, малой, холоп беглый. Я ведь и шумнуть могу.

А народу у него на дворе не мало. И мужиков да парней здоровых... на нас всех хватит. Вдох-выдох, общая оценка путей быстрого отхода при наличии сильно превосходящего противника.

-- Николай говорил, что это подворье еще дед твой ставить начинал.

-- Ну.

-- Жаль будет. Когда все дымом пойдёт...

Дядя аж бороду в рот запихнул. Проморгался.

-- Лады. Проваливай.

Вот и поговорили. Так, мои Николашкино майно погрузили, увязали.

"Бывайте здоровы, живите богато.

А мы уезжаем до дому, до хаты".

До какой именно - точно не знаю. Точно знаю - не моей. Ходу, ребята, ходу. Вниз, на паром, за Днепр. Хорошо что здесь Днепр маленький. Не Запорожье, даже не Киев. Снова вверх... Тут где-то трасса будет. Москва-Минск называется. Когда-нибудь. А до неё две дороги - Старая и Новая Смоленская.

"По Смоленской дороге столбы, столбы, столбы...".

Кутузов их обе у Бородина пытался перекрыть. За что и поплатился левым флангом русской армии. Шевардинский бой. И пришлось солдатикам срочно окапываться в чистом поле. Багратионовы флеши.

Все будет. Но потом. А пока дорога - Дорогобужская. Туда где Днепр на север поворачивает. Ходу, ходу. Рысью - марш.

Только часа через два, когда кони уже были в поту, у меня прошло ощущение: "старший брат" смотрит на тебя". Сделали привал, думал быстро получится - перекусим и вперед... Размечтался - Марьяшу растрясло. Сидеть нормально она с самого начала не могла, все как-то пыталась бочком пристроиться. Ага. На идущей ходкой рысью телеге. И дорога... отнюдь не асфальт.

Пришлось собрать костерок, подогреть воды. Чайников тут нет, все в котелке. Поставил, нагнул, промыл, смазал. Услышал кучу всякого... Что я самый-самый, единственный, что она так испугалась..., что они на неё напали, а она отбивалась. Снова по кругу: "ах я дура", "все мужики - сволочи", "а ты... бросил-оставил, одинокую-беззащитную". Пришлось цыкнуть малость. Отчёт пошел ближе к реалу.

Ведь давно же сказано: "Пьяная баба себе не хозяйка". Русская мудрость. Народная, многократно проверенная. Только... Судя по точности и детальности изложения пикантных подробностей - не такая уж она и пьяненькая была. Просто никак не могла решиться - кого из мужиков выбрать. В качестве провожатого в дальнейшую дорогу. Вот и пыталась сразу с обоими. Пока один нижнюю половину... исследует, другой использует радостно предоставленную верхнюю. Только одно оказалось для Марьяшки неожиданностью - кроме двух, знакомых по общению со мною отверстий, у неё еще одно действующее оказалось. Ну а уж когда мужики сразу с двух сторон вставили... Характерно, что за всеми стонами-жалобами такой шлюховатый интерес проскакивает. Типа: а нельзя ли повторить? Мягче, осторожнее, может с другими, в другой обстановке... Но когда её с обоих сторон... ей - интересно. Скурвилась моя боярыня-хуторянка. По моей вине. Сам же сбил ей все ограничители. Показал варианты и степень удовольствия. Теперь она краёв не видит. Мало того что это в её представлении единственный способ добраться более-менее целой до отцовского дома, так она уже и кое-какой вкус и навык приобрела. Навык она мне тут же и продемонстрировала. Как только я санитарную обработку закончил, она, не вставая с колен, ко мне личиком развернулась. И так это по-хозяйски все моё достала и всосала. И правда, чувствуется Ивашкино влияние. Раньше как-то мягче она все это делала, нежнее. Не столь по-солдатски.

Тут Ивашко с Николаем подошли. Получился такой маленький военный совет при совмещении приятного с полезным. Уступил место Ивашке, и пошли с Николаем лагерь собирать. Тот тоже было дёрнулся. В очередь на обслуживание. Пришлось выговор мужику сделать. За нанесение вреда имуществу общего пользования. Как-то моя Мальвина быстро в общедоступную Белоснежку превращается... Тут и эта парочка подвалила. Ивашка такой... довольный. И эта... облизывается. Ну еще бы - столько мужиков и все в неё. Гарантированная занятость с кратно резервированной защищённостью. Пересадил Николая к себе и начал выяснять.

Как-то он... крутит. "А куда едем? А зачем? А давай в Ростов - у меня там знакомец... А в Великих Луках можно хорошо расторговаться..." Потом дошло - боится он. Он-то купец. Купи-продай. А в дебрях лесных, куда мы путь держим, ему только и остаётся "шишки лущить". Это у них такая идиома для обозначения совершенно не торгового дела. Потом прошлись по рассказам его дяди. Николай маленько покраснел, по-смущался. Но без особого нажима подтвердил. И его - смолоду. И он - как постарше стал. А как иначе? Купцы идут долго. Баб с собой тянуть... И рискованно и накладно. С местными - аналогично. Венерических на Руси нет. Так что, на туземку залазя, купец не головкой рискует, а головой. Потому что мужик на бабе... небоеспособен. А желающих купца пощупать - много. По сути, деньги взять можно только с купца. У остальных денег либо просто нет, либо они в обороте. Даже у князей серьёзной кисы нет. А украшеньица всякие... Опознаваемы, трудно реализуемы, крепко охраняемы. Отчеканенное серебро хоть кунами, хоть монетами - лучшая форма актива по своей реализуемости-анонимности - только у купцов. Так что на них идет просто форменная охота. И на дорогах, и в городах. А на что еще ловить мужика как не на смазливую бабёнку?

И насчёт нерешительности - правда. За Николая всегда другие решали: дед, отец, дядя. Теперь вот я буду. То есть подготовить сделку, исполнить, проконтролировать - сколько угодно по высшему классу. Но вот что именно купить-продать, условия-ограничения, маршруты-стратегия... Не его.

Николай с собой на мой воз мешок притащил. Тяжёленький. Сидит чуть не в обнимку с ним. Золото там у него что ли?

-- Это что?

-- Это... Книги.

-- Книги? Какие книги?

-- Мои. Сам написал.

Ёшкин кот, во наскочил - купец-беллетрист.

-- Покажи.

Помялся, показал одну. Ну совсем не in-folio. И толщиной не очень. Но на бумаге. Редкий случай - вижу бумагу. Качество, правда... Но все равно, оно самое - не береста или пергамент. Рукописная. Я-то по прошлой жизни человек письменный. Мне без бумаги под рукой - и дико, и как-то... Даже просто думать без набросков, без хоть чирканья... Сунул нос, начал разбирать: совсем даже не "Жития". То самое, что мне край нужно - описание здешних земель и дорог. Николай сперва сильно дёргался, но когда уловил мой восторг - ожил. Пока он с дедом ходил, тот заставлял его записывать каждый день увиденное. По чуть-чуть. Полезное в торговом деле. Потом отец эту манеру сохранил. А дальше Николай уже по привычке и сам записывал. Вот, собственно говоря, из-за чего дядя и взъелся. Кто-то из "вятших", чуть ли не сам Ростик, прослышал об этом Николашкином "труде всей жизни" и захотел купить. Хорошие деньги предлагал. Дядя уже и согласился. А Николай - ни в какую. Оба - "впёртые". Вот так, потихоньку, дело до закупа и дошло. Не отдал бы Николай долг - пошло бы его имущество на покрытие. Вот это конкретно - по цене исписанной бумаги. Ну, а уж за какие деньги бы дядя продал...

Карт нет, планов местности, высот, рельефа... Но - есть длины. В днях перехода, но хоть что-то. Есть броды, волоки. Не схемы - описания словесные. Давай смотреть - что нас за Дорогобужем ждёт. Николай пошебуршил в мешке - нашёл две на эту тему. Он на Угру с разных сторон выходил в разные годы. Тут место такое интересное. Три речки текут примерно параллельно друг другу, примерно в одном направлении - с севера на юг. Самая западная поворачивает под прямым углом и уходит на запад. Потом снова на юг. Называется Днепр. Пункт назначения - Чёрное море. Местные говорят - Греческое. Самая восточная - Гжать называется, отклоняется к востоку, впадает в Вазузу, которая вообще уходит в обратную сторону на север и впадает в Волгу. Пункт назначения - Каспийское море. Местные говорят - Хазарское. Средняя называется Угра. Она-то более всего выдерживает первоначальное направление. Впадает в Оку. Пункт назначения - тот же.

А чуть севернее, на Валдае, еще интереснее: на расстоянии менее десятка вёрст друг от друга истоки Волги и Западной Двины. У последней пункт назначения - Балтийское море. Местные говорят - Вяряжское. Вообще-то, ничего нового: "Москва - порт пяти морей". Но Москвы - города нет еще. Привязывать магистрали к мегаполису незачем. А тут вот на расстоянии меньше ста километров истоки, а главное - волоки почти всех главных рек. Переходы со всех основных транспортных магистралей. Отличный материал для построения чего-то под условным названием "транспортно-гидрографическая система Святой Руси". С дальнейшими расширениями и оптимизацией. Есть с чем работать. Осталось только зэков набрать для Беломор-канала и Волго-дона.

Угра со своими соседками выглядит как площадка для моделирования и отработки технологий. Можно поиграть с построением связей в маленькой транспортной системе. Разобраться с тем, как волоки работают, как у местных лодий с осадкой, прикинуть разницу между волоками и каналами. Смысл-то один: переход с одной магистрали на другую. А вот способ реализации - принципиально разный. Не строят на Руси каналы. Почему?

Затем перебраться на Валдай и, используя отработанные решения, качественно замкнуть глобальные трансгосударственные, регионально-континентальные магистрали. Если живой буду. Что бы выжить - добраться до хутора этого Акима Яновича Рябины. На Угре.

Угра... "Пояс Богородицы". Когда я сдуру это вслух ляпнул, Николай сразу насел: "Почему? Объясни". Пришлось увиливать, делать такое... начальственно-секретное лицо. Есть у этой речки такое название. Точнее - будет. Через триста с лишним лет. "Стояние на Угре" слышали? Мероприятие это относится к Куликовской битве, которая - Мамаево побоище, как "Сталинградская битва" к "Битве за Москву ". Аналог "Битвы за Берлин" в отношениях Руси и Степи состоялся в конце 18 века, носил характер спецоперации под дипломатическим прикрытием и потерями в личном составе не сопровождался. Выглядело это как ежедневная игра в кости между российским послом и последним крымским ханом. Посол проигрывал по-маленькой. Очередной и последний Гирей радовался и потирал "счастливые кости". Яд контактного действия с поверхности "счастливых" шестёрок и пятёрок всасывался в благородную ханскую кожу, а завещание о переходе Крыма к России из турецкого вассалитета уже было написано.

Одна из наиболее эффективных и бескровных операций российских спецслужб.

Аналогично было и на Угре. В смысле - бескровно и эффективно. И никаких тринадцатилетних мальчиков в первых рядах с копьями на плечах, чтобы не разбежались.

Московский Иван Третий своего противника - ордынского хана Ахмета просто переиграл. Кстати, именно этого Ивана современники первым назвали Грозным, а не его полубезумного внука. И знаменитая библиотека имени Ивана Грозного - тоже начата именно этим Иваном. И Софья Палеолог - последняя из семьи последнего Византийского императора - в Москве - это его жена.

Ивану с молодости досталось горяченького до "несхочу". Отца ослепили, огромный выкуп нужно в Орду платить, родня просто рвётся горло перервать. Он тогда еще довольно молодым человеком был. Но ордынского Ахмета по вопросу ежегодной дани послал метко и выразительно. Почти все советники, все старше его, шипели и возражали. Когда Ахмет собрался в поход - все дружненько уговаривать начали: "Не совладать. Бросай Москву, уйдём на Сухону. Там отсидимся. Как деды-прадеды". А парень был артиллеристом типа Петра Первого. Но умнее.

Для начала расколол союз Орды и Польши. Сумел натравить крымчаков на ляхов. И повёл очередной Гирей своих "людоловов" на поляков. Точнее, на тех же русских, которые по Подолии жили. Но под польской короной. Ахмет пришёл к Угре, а союзника-то и нет. Вот он и мотался вдоль Угры и Оки. А зеркально ему - русская армия. Иван успевал и в Москву наведаться. Панику придушить. И братьев, которые против него мятеж подняли, унять и войска от них получить. И провернуть еще одну спецоперацию. Сформировал достаточно мобильный и боеспособный отряд и отправил его по тому пути, как Святослав на хазар ходил: глубокий фланговый охват типа "по Волге - лодочкой". А Ахмет на Угру всех своих привёл, все что собрал - в столице никого. Но - время. Пока дойдут, пока возьмут, пока весть сюда дойдёт... А татары звереют - конное войско прокормить тяжелее, чем русскую пехоту. И Иван классно сдал, слил информацию о диверсионном отряде прямо в ставку ордынцев. А за Угрой на берегу в ряд русские "тюфяки". Примерно как "катюши" перед контратакой на Курской дуге. И не то, что бы татары это пороховое оружие сильно боялись, но вот кони степные...

И побежал Ахмет домой, спасать столицу. После несостоявшегося сражения и года не прожил - свои же соседи прирезали. Как и Мамая после Куликовской битвы. А очевидцы, которые всех этих специгр не видели - увидели чудо. Вот стояли два огромных войска и вдруг побежали в разные стороны. "Богородица пояс свой в реку бросила. Не допустила смертоубийства". Как разбежались солдаты с обоих сторон под Ельней в 41, когда "катюши" впервые дали залп.

Кстати о специальных операциях и диверсионных отрядах и их роли в историческом процессе. Такое ощущение, что и нормальные люди, и попаданцы особенно, кроме слов ОМОН и ниндзя в этой части ничего не слышали. А ведь где-то в нынешнее моё время была проведена самая выдающаяся операция по освобождению агента влияния. Аналогов я не знаю. Аналогов по продолжительности последствий. 700 лет это вам не захват президентского дворца в Кабуле. Или там... грохнуть муллу ковровым бомбометанием.

А дело было так. Граф сицилийский захотел себе королевскую корону. На раздаче корон - император германский. Конкретно, на минуточку - Фридрих Барборосса. Цена сделки - сестричка графа по имени Изабелла. Дама хорошо в летах, дети есть, но замужем никогда не была. Берём даму и выдаём ее замуж за сына Барбороссы Генриха. Мальчик только-только начал проявлять интерес к противоположному полу - значит в самый раз: и научит, и носик вытрет.

Подписали, обвенчали, обмыли. Но не учли: у новоявленного короля куча его собственных бастардов. Король вскорости умер. Федя Рыжая борода - Барборосса, как и оговорено по брачному контакту, посылает в Палермо людей, принять под контроль имущество своего сыночка в форме наследства немолодой молодой. Поскольку из законных - она одна осталась. А незаконных, байстрюков... да они ж как тараканы - в каждом благородном доме толпами бегают. Но... сыскался сынок незаконнорождённый упокоенного свежеиспечённого короля -- Танкред. Построил братьев, построил мятежных баронов. Кое-кого - больно. И на острове и на полуострове. Королевство же -- Обеих Сицилий.

Зацапал тётушку, и очень аккуратно вышел из-под германского императора в лоно самого папы римского. И вот однажды отправляет незаконный, но очень эффективный еще граф, но уже почти король, свою тётушку из Неаполя в Рим. С соответствующей охраной и предварительной договорённостью. На предмет расторжения брака и последующего пострига тётушки в "невесты христовы". После чего Федя свои загребущие ручонки еще имеет право почесать, но уже ни как не протянуть. Тут по дороге, откуда не возьмись, Южная Италия, между прочим, появляется отряд швабских рыцарей... Немолодая молодая оказывается вскоре в объятиях своего законного и пылкого. А королевство Обеих Сицилий ложится под германского императора. Точнее - становиться частью фамильных владение этой самой германской фамилии. Дальше была куча всего. Итальянские походы Наполеона и Суворова... так эпизоды среди прочих последствий. Прикрыл эту лавочку только Гарибальди. Ни ГРУ, ни ЦРУ ничего подобного даже близко.

Есть еще одна акция... Сходная по долгожительству. Тоже - спец. Мирный договор между Англией и Португалией. Ему уже 600 лет. Может, по продолжительности и догонит.

Но это дела тамошние, европейские. На Руси своих примеров хватает. Когда Гоша Долгорукий с Изей Волынским бодались, случился такой эпизод... Высокопрофессиональный. Гоша поймал Ивана Берладника. Ну, где Суздаль, а где Дунай с Берладами - представляете. Но-таки - поймал. Остомысл Галицкий по поводу Ивана просто больной: "хочу, подари". Закручивается союз Суздаля с Галичем, и Гоша отправляет Ивана, естественно под конвоем, своему союзнику на дальнем западе. На блюдечке с голубой каёмочкой. А Остомысл высылает свою спецкоманду для "встретить и до места проводить". Место, как все понимают, застенок княжеского замка в стольном Галиче. С последующей скорой безвременной и скоропостижной... Но тут на хвост галицкой команде падают волынцы. Изя не дремлет: "Союз - развалить. Ивана - освободить. Живым". Одновременно Ростик из Смоленска выдвигает свою группу. И вот четыре разведки на пространстве от Верхней Волги до Карпат устраивают взаимный поиск. С уничтожением враждебных и непричастных. Без всякой радиосвязи и спутникового позиционирования. Даже штабных топографических нет. Исключительно на логике, психологии и знании местности. Волынцы со смоленцами переиграли. Вытащили Ивана живым. Союз развалился, Иван снова в Берлады ушёл. Теперь вот он - захватил Олешье, а Ростик - его спаситель, идет его оттуда вышибать. В политике друзей нет. Есть только союзники. Временные. Так и Иван - не Усама, но что-то бенладанское есть.