Былички и бывальщины. Старозаветные рассказы, записанные в Прикамье

В ЗНОЙНЫЙ ПОЛДЕНЬ Рассказы о полуднице

7. По ржам, по хлебу ходила полудница-то. Тожо пугали: «Ага, полудница-то, она полудница! Как схватит!» А нихто и не видал, слух шел. Кто оденется так неприятно, грязно там, что: «Ох, ты опеть, как полудница, вышла!» Это было раньше. (82)

8. Рожь у нас была большая, высокая. «Не ходите в рожь, там полудница живет! — говорят. — Кто пойдет рожь мять, того полудница поймает. Сама большая, как ржаной суслон. Поймает и не отпустит. И мы вас не найдем». (91)

9. А сестра у меня еще была, Анна. Нас много осталось от отца-то, девять штук, все маленькие, только ей было, Анне, сестре, семнадцать лет. У нас было поле, там, на камню. Мама там сенокосили, жали. Мама ее рано утром послала жать ячмень, чтобы он не ломался, колоски не ломать. Она пошла туда. Пришла, ну, грит, вижу: такая идет по полю снаряженная, на голове у нее, грит, такой венец, а платье сзади волокется метра полтора, белое на ней. Я, грит, перепугалася, как ее увидела, до поля-то дошла, она прямо в глаза глядит и на меня идет. Я, грит, бежать обратно, бежать, тут гумно было. Дак она забежала, оглянулась — никого нигде нету. Ну, женщина, грит, не мужчина. Потом домой пришла, маме рассказала. «Ой, девка, девка, чё это ты увидела такое страшное. Днем ведь, не ночью, ничё». Потом она лето-то прожила, осенью поступила бухгалтером работать, там была командировка на Цепее-то, на этом, Дивьем. А тогда, видите, машины-то не были, ездили в Соликамск, возили грузы на конях. По кипы, по сено их отправили. Вот она из Соликамска ехала, штаны тогда не носили, и простыла. До Ныроба доехала, ее сразу положили в больницу, она две недели пролежала с желтухой и померла. Вот это ей девица показалась. Это ведь все чё-то кажется не к добру. (40)