Царский венец

Глава вторая НЕМЕЦКАЯ ПРИНЦЕССА. 1878—1884 годы

Но солнечные зайчики больше не играют на стенах дворца, лица великих предков глядят с портретов грустно и сочувственно, застыли бронзовые и фарфоровые статуэтки на вышитых кружевных салфетках. Замок, покрытый пеленой скорби, замер. Замерла рыночная площадь с ратушей эпохи Ренессанса и городской церковью, Белая башня с готическими шпилями выглядит теперь более строгой, чем раньше. И весёлые прогулки по городскому парку Геннргартену сейчас кажутся далёкими-далёкими — ушедшими навсегда или не бывшими вовсе...

Солнце над родным Дармштадтом померкло. Солнечный лучик не смеётся... «Солнечный лучик» — так называли принцессу Аликс, которая жила во дворце. Принцесса была не сказочной — настоящей, и была она ещё очень мала: ей было немногим больше шести. Слишком рано ей было суждено узнать, что такое горе.

Горе, горе... Горе движется чёрной тучей, заволакивает любимое солнышко, сползает по стеклу каплями дождя, каплями слёз... Слёз уже почти нет — есть только боль, сильная боль в сердце, неизвестная прежде принцессе. «Мама, моя мама...» Сердце сжимается в комочек, тоненькие пальчики прижимаются к стеклу огромных оконных рам. Внизу за окном медленно продвигающаяся похоронная процессия уносит её мамочку в семейную усыпальницу в Розенхёэ, её красивую и добрую мамочку, самую лучшую на всём свете. Мамы нет... Нет? Нет — значит, мама больше не войдёт к ней в комнату, не пригладит растрепавшиеся после игры золотые кудри, не поправит воротничок, не улыбнётся принцессе своей улыбкой, той улыбкой, какой улыбается только мама. И принцесса больше никогда не услышит: «Моё солнышко, мой солнечный лучик!»... Сердце вновь сжалось от боли.

Девочке рано довелось узнать, что такое боль. Через много лет, когда маленькая принцесса вырастет, о ней скажут, что её прекрасное лицо было пронизано скорбью.

До этого времени принцессу с полным правом можно было назвать счастливым ребёнком — необыкновенно светлым, жизнерадостным и очень красивым.

После рождения Аликс, её мать, Гессенская принцесса Алиса писала к своей матери, королеве Виктории: «Малышка похожа на Эллу, только черты лица у неё поменьше. Глазки всё ещё тёмные, опушённые очень чёрными ресницами; волосы же скорее каштанового оттенка. Она — чудесная и жизнерадостная маленькая личность, неутомимая хохотушка и с ямочкой на одной щеке — совсем как у Эрни».

Аликс была весьма любознательна; всё, что окружало маленькую девочку, вызывало в ней живой, неподдельный интерес, пылкая натура стремилась получить ответ на всё непонятное и неизведанное. Она не была капризной и избалованной, какими принято считать принцесс, и уже в раннем возрасте проявляла большую выдержку и силу воли. Господь наделил её любящим и преданным сердцем, необыкновенно чутким и сострадательным. Даже будучи совсем малышкой, она не любила играть в куклы — ведь они не были живыми. Зато кошки, собаки, лошади вызывали восхищение жизнелюбивой принцессы: их можно приласкать, о них можно позаботиться — и они ответят тебе чрезвычайной преданностью и дружбой.

— Папочка! — Аликс бросилась на шею к вошедшему отцу.

Герцог Людвиг, прижимая к груди осиротевшую дочурку, с трудом сдерживал рыдания. Осень 1878 года была самой скорбной в Дармштадте. Страшная эпидемия дифтерита поразила семейство великого герцога Гессенского, унеся жизни любимой жены принцессы Алисы и дочери-младенца Мэй.

Аликс была его любимицей, и отец чувствовал ответную любовь своей маленькой принцессы. Она обожала его, но теперь привязалась к нему ещё сильнее. Вряд ли можно сказать, что маленькая девочка приняла в тот вечер решение взять на себя заботу о любимом отце, но она глубоко чувствовала и понимала, как трудно ему сейчас. Сама нуждаясь в утешении и тоскуя по материнской ласке, Аликс отдавала тепло своей души и любовь маленького сердца дорогому отцу — и эта любовь, приумножаясь в Божией сокровищнице, возвращалась к ней сторицею, наполняла покоем и тихим миром, врачуя рану от горькой утраты.

«Господь милосердно смягчает со временем остроту наших страданий и позволяет умиротворяющей скорби найти приют в нашем сердце, не разрешая нам при этом удаляться от жизни», — вспомнились слова почившей супруги, словно она стояла рядом и утешала его. Тогда, пять лет назад, в мае 1873-го разбился их маленький сын Фредерик, выпав из окна дворца. Эта ужасная смерть нанесла тяжёлый удар психическому и физическому здоровью принцессы Алисы, от которого она так и не оправилась до конца жизни. Но она постаралась справиться с этим горем ради остальных детей. Эта удивительная женщина была поистине его путеводной звездой.

Принцесса Алиса, дочь королевы Великобритании Виктории, была настоящей англичанкой и по характеру, и по воспитанию. Совсем юной девушкой приехала она в Германию, но навсегда сохранила в себе сильную привязанность к родной стране и её обычаям. Уехав в Германию, она никогда не переставала думать об Англии; именно поэтому Новый дворец, построенный специально для большого семейства великого герцога, был сооружён и обставлен в английском стиле. Неудивительно, что и дети её прониклись любовью к Англии. Образованная и начитанная, принцесса Алиса обладала глубокой ясностью мысли, а практический склад ума в соединении с добрым сердцем направил её деятельность на поприще широкой благотворительности. Благодаря влиянию принцессы Алисы в стране создавались больницы, богадельни и женские союзы. «Жизнь дана нам для работы, а не для удовольствий», — говорила принцесса. Но на самом деле именно в работе её живой ум находил подлинное удовольствие. Светские развлечения мало привлекали принцессу, хотя манеры её были безупречны и очаровывали каждого. Она всегда с ответственностью относилась к своим светским обязанностям и неизменно участвовала в общественной жизни Дармштадта.

Личная же жизнь принцессы Алисы была посвящена мужу и семерым детям. В своих письмах к матери она постоянно упоминает об их болезнях, новых смешных изречениях и проказах, о любых мелочах, которые так дороги всем матерям. Принцесса сама занималась воспитанием детей, изучала характеры, развивая при этом индивидуальность каждого. Покои герцогини были расположены на том же этаже, что и детские. Маленькие принцессы приносили к ней в комнату свои игрушки и устраивали всевозможные игры, пока мать читала или писала. Нередко в ход шло содержимое старого маминого гардероба — кринолины, широкие шарфы и индийские шали: изображая знатных дам или персонажей волшебных сказок, дети прогуливались по длинным коридорам дворца. На их счастье, королева Виктория было далеко. Видела бы старая леди, что вытворяют её внуки!

Теперь всё будет по-другому... Теперь, после страшной болезни, все старые игрушки сожжены. К новым привыкнуть не так-то просто... Аликс навсегда похоронила часть своей весёлости, жизнерадостности и общительности, словно все эти когда-то в полной мере присущие ей качества бросили в тот же огонь...

Запах кожаных фолиантов, мерцание угольков в мраморном камине — что может быть уютнее библиотеки? Малышка Аликс полюбила этот воздух, тихий шелест переворачиваемых страниц, эту задрапированную темноту и тени, исходящие из камина, крадущиеся по стенам, словно персонажи старинных книг...

За окном множество снежинок медленно вальсируют в танце зимы. Аликс знала, что это маленькие фрейлины Снежной королевы. Она посылает их к людям, чтоб они помнили, что сейчас её время царствовать, и не тосковали о лете. Как звон хрусталиков, звучит их сказочная песня о пришествии Рождества.

Рождество... В бальной зале — огромная ёлка, её ветви украшены свечами, яблоками, золочёными орехами и всякими диковинками. Вокруг ёлки расставлены столики с подарками. Это семейный праздник, собирающий за столом всех домочадцев. Праздновали его отчасти по английскому обычаю, отчасти — по немецкому. За традиционным немецким гусем следовал английский сливовый пудинг и сладкие пирожки, присланные прямо из Англии.

Каждый год, к великой радости детей, семья отправлялась в Англию к бабушке — королеве Виктории. Виндзорский замок, Осборн, Балморал — любимые места обитания, детских игр и забав. Бабушка нежно любила своих внуков и совсем не была строга с ними. Дети просто обожали её.

В это время к королеве Виктории съезжались все её родственники, собиралась огромная шумная компания и гессенские принцессы и принц Эрнст, встречаясь со своими двоюродными братьями и сёстрами, весело играли в покоях Виндзора, гуляли по паркам Балморала и Осборна.

Во время этих прогулок они любили захаживать в маленькие лавочки, где у них даже были друзья. Каждый раз — и это было неизменной традицией — они навещали владельцев небольшого магазинчика, «купцов», как они их называли. «Купцы» продавали сласти, пирожки, бумагу и всякие вещички — дети возвращались от них с замечательными трофеями, которых не сыщешь во дворце.

Это было чудесное время. После возвращения из Англии принцесса Аликс ещё не одну неделю рассказывала о всех приключениях и уже начинала мечтать о будущей поездке. Английская августейшая правительница виделась ей добрым Санта Клаусом.

Вернувшись в Дармштадт, принцесса Алиса отправлялась поздравить с Рождеством находившихся в больницах и благотворительных учреждениях и брала с собой детей. Аликс, по распоряжению матери, дарила несчастным цветы. Доброе сердце девочки рано прониклось состраданием к убогим и немощным, и забота о ближних доставляла ей искреннюю радость.

...Сон постепенно овладевает маленькой принцессой. Светлыми крыльями птиц мелькают перед ней картинки её беззаботной жизни.

Лето. Истборн. Аликс купается в море, ловит крабов и строит замки из песка вместе с Эрни и другими детьми. Лазурное море скрывается за горизонтом; море не имеет конца, наверно, так же, как сама жизнь — большая и нескончаемая. Ласковые волны одна за другой окатывают спину, заливают маленькие следы на песке, а потом вовсе стирают их. Солёная вода стекает с мокрых кудряшек; синие глаза, два маленьких моря, лучисто светятся на солнце. Загорелыми ладошками Аликс бросает в Эрни серебряные брызги и звонко хохочет.

Улыбка, нежная и трогательная, озаряет лицо спящей принцессы... Герцог Людвиг, сидя в кресле, с грустью глядит на малышку Аликс, уснувшую у него на коленях. Ослабленная болезнью девочка всё равно очаровательна: тёмно-золотистые локоны, перевязанные атласной ленточкой, обрамляют милое детское личико с розовыми щёчками. Маленькая принцесса похожа на ангела с рождественской открытки. «Как бы мне хотелось, чтоб ты была ангелом на этой земле, моя маленькая утешительница! — думал герцог, поглаживая хрупкие плечики. — Как бы я хотел, чтоб ты была так же честна и благородна, как твоя мать, так же добра и сострадательна... Как защитить мне тебя, моё дорогое, нежное дитя, от горя, зла, ненависти людской, зависти и клеветы, которые постоянно сопутствуют нашей жизни... Что ждёт тебя, моя маленькая принцесса?..»

Сила жизни велика в юном существе. Как сквозь толщу земли прорывается к солнечному теплу и свету семя травы, зачастую даже в асфальте находя себе путь, так радость детства побеждает все невзгоды и скорби.

Первое время после смерти матери принцесса Аликс чувствовала себя невыразимо несчастной и одинокой — долгие месяцы, полные тоски и грусти. Но постепенно жизнь в доме стала налаживаться.

Герцог старался сделать всё для того, чтобы его дети, которых теперь было пятеро, не чувствовали слишком остро горечь этой потери. Дети уважали и очень любили отца. Это был благороднейший, честный, умный и образованный человек. Хотя герцог не мог много времени проводить с детьми, но те редкие игры, в которых он принимал участие, доставляли им немало радости.

Четыре сестры — Виктория, Элла, Ирена, Аликс — и брат Эрнст были очень дружны. Чего они только не выдумывали! Кто догадывается, как скучно чинно кататься в коляске, запряжённой пони и сопровождаемой ливрейным слугой, поймёт, почему дети иногда всё-таки сбегали из-под надзора воспитателей и вытворяли всё, что им вздумается. Однажды принцесса Аликс жестоко поплатилась за такую выходку. Бегая друг за другом по дворцовому саду, они забрались на высокие тепличные рамы. Принцесса Ирена и принц Эрнст осторожно ступали на каменные перегородки, а малышка Аликс шагнула прямо на стеклянную раму и — о ужас! — с грохотом провалилась внутрь теплицы, сильно порезавшись о стекло.

Неутомимым зачинщиком и заводилой всех игр и проказ был Эрни. Аликс трепетно любила брата и не могла жить без его забав. Они часто гуляли вдвоём в саду, делясь самыми сокровенными своими мыслями; дни текли весело и беззаботно, словно само время, как говорил Диккенс, ещё не подросло и оставалось ребёнком, и всегда готово было играть.

Но вскоре у Эрни, которому исполнилось десять лет, появился свой наставник, и он стал заниматься с ним целый день. Ирена стала посещать уроки вместе с другими старшими сёстрами. Аликс часто оставалась в одиночестве.

Порой, глядя на вечернее небо, она вспоминала маму и говорила с ней, как с живой... Мама, конечно, живая и, конечно, слышит её. Взрослые говорят, что мама на небе, у Бога... Но разве нельзя попросить Бога отпустить мамочку обратно? Девочка не могла себе представить, кто такой Бог и какой Он, как попросить Его; она считала, что, наверно, у Бога так много дел, что Он даже не услышит её тихого голоса и не обратит на неё, такую маленькую, никакого внимания. Но душа сама устремлялась в своей незамысловатой и искренней молитве к Кому-то невидимому, но родному и близкому. И тихая-тихая радость, словно свежая, прохладная роса, утешала сердце, оживляла душу и всё вокруг... Может быть, эта радость и этот свет и есть Бог?..

В 1879-1880 гг. настала пора школьной жизни и для принцессы Аликс. С поразительным в её возрасте упорством Аликс принялась за учёбу. Она была человеком долга и всегда отказывалась от тех развлечений и удовольствий, которые могли помешать ей подготовиться к завтрашним занятиям. Уже в семь лет благодаря усердию у принцессы был ровный и чёткий почерк. Сначала она корпела над орфографией под бдительным оком няни; а вскоре появилась ещё и суровая фрейлейн Анна Текстор, состоявшая в родстве с самим Гёте, которая стала заниматься обучением принцессы под общим руководством гувернантки мисс Джексон.

Мисс Джексон была образованной женщиной с прогрессивными жизненными взглядами. Она интересовалась важнейшими политическими и социальными вопросами и обсуждала их со своими подопечными, несмотря на то, что они в то время были ещё совсем молоды. Гувернантка учила принцесс мыслить и рассуждать на отвлечённые темы, однако старалась не только дать знания и расширить кругозор, но и сформировать моральную основу их характеров. Как истинно благовоспитанный человек, мисс Джексон терпеть не могла сплетни и всегда пресекала их строжайшим образом.

Герцог не желал менять правила воспитания детей и порядки, заведённые в доме его женой. Принцесса же воспитывала своих детей в строгом викторианском духе. Эта семья не отличалась особой роскошью, ведь большая часть доходов расходовалась на благотворительность. Детей одевали очень просто, скромны были и их причёски; стол исключал всякую изысканность: ненавистные рисовые пудинги и печёные яблоки Аликс запомнила навсегда. Просторные детские и классные комнаты, обставленные самой простой мебелью, не имели никакого богатого убранства.

Няня, Мэри Энн Орчард, или Орчи, как называли её дети, была настоящей воспитательницей — спокойной, душевной женщиной, но при этом непреклонной в том, что касалось выполнения детьми их обязанностей, и даже прибегавшей к наказаниям. Миссис Орчард приучила детей к дисциплине, отводя для каждого занятия строго определённое время.

В юношеском возрасте Аликс уже имела хорошие познания в истории, литературе и географии. Она серьёзно изучала такие произведения, как «Реформация литературы» Гизо,«Жизнь Кромвеля», а также «Историю Гогенштауфенов» Раумера в 9 томах. По сравнению с этими книгами «Потерянный рай» Мильтона был просто развлекательным чтением! Аликс учила и французский, но, несмотря на то, что произношение её было безукоризненным, она никогда не чувствовала себя свободно, общаясь на нём, и порой терялась, не находя нужного слова. Родным языком был для неё английский.

Принцесса глубоко воспринимала музыку. Её учителем был директор Дармштадтской оперы голландец В. де Хаан. Аликс очень красиво пела романсы и великолепно играла на фортепиано, но... была чрезмерно застенчива и всегда ужасно смущалась, когда ей приходилось выступать перед публикой. Однажды в Виндзоре королева Виктория попросила Аликс сыграть в присутствии гостей и придворных. Принцесса, конечно, сыграла, но после призналась, что её онемевшие пальцы словно приклеились к клавишам — это выступление было для неё настоящей пыткой.

Принцесса не добилась особых успехов в рисовании, однако могла замечательно шить и очень любила вышивать. Её возвышенная душа тонко чувствовала красоту природы. Аликс нравилось сидеть в саду с рукоделием в руках, слушать пение птиц, любоваться закатом солнца. Это была чистая и цельная натура: глядя на неё, нельзя было усомниться в целомудрии её мыслей и чувств. Принцесса не любила шумного общества. Иногда во дворце устраивались детские вечеринки, но Аликс не получала от них особого удовольствия: её природная застенчивость заставляла её держаться в стороне.

Аликс очень любила свою живописную «гессенскую родину», в то время как остальная Германия ассоциировалась у неё с Пруссией и казалась совсем другой страной.

Каждую осень герцог, заядлый спортсмен и охотник, отправлялся в Англию и брал с собой детей. Встречи и беседы с людьми из окружения королевы, несомненно, развивали интеллект Аликс. Во время ленча она прислушивалась к беседам взрослых — политиков, деятелей науки и искусств, — и это не могло не принести свои плоды: в двенадцать лет принцесса выглядела и рассуждала как взрослая девушка. Она стала настоящей леди и истинной англичанкой.