Часть первая. Деревянный корабль

137

Деревянный корабль (наст. изд.), комм. к с. 260.

Мы — только голос / истерзанных существ / и тягостный зримый образ / их кошмаров. В 1915 году Янн вместе с Готлибом Хармсом впервые побывал в Любеке, в Мариенкирхе, и еще тогда на него произвели огромное впечатление картина «Танец смерти» и стихотворные подписи к ней. Похожую на средневековый текст сцену «Танец смерти» он включил в пьесу «Стена» (1915; Frühe Schriften, S. 730–742). Позже Янн узнал и высоко оценил серию гравюр Ханса Гольбейна Младшего (1497–1543) «Танец смерти» (с 1917 года у него дома была репродукция одной из этих гравюр). Участники танца смерти появляются и в пьесе «Пастор Эфраим Магнус». Там это кошмары, являющиеся Эфраиму и напоминающие ему о человеческих страданиях: Обезглавленный, Распятый, Безрукий, Кастрированный (позже к ним присоединяются другие). «Вы — мой мозг, взорвавшийся, разлетевшийся на ошметки…» — говорит Эфраим (Dramen I, S. 103). Персонажи танца смерти преследуют Эфраима до тех пор, пока тот не понимает, что среди них нет великих художников, способных одолеть смерть: строителей соборов, Леонардо да Винчи, Гольбейна, Баха, Марло, Бюхнера (там же, с. 163–164). Осознав это, он начинает строить храм и украшать его статуями истинно любящих.

С вышеприведенными строками из «Нового „Любекского танца смерти“» перекликается стихотворение Пауля Целана «Голоса» (из книги «Решетка языка», 1959; Целан, с. 77): «…Голоса внутри ковчега: // Здесь / прибежище / лишь для уст. И вы, / идущие ко дну, нам / внемлите» (перевод Марка Белорусца).