Деревянный корабль (наст. изд.), комм. к с. 287.
Звери не знают вечного Противника (Widersacher). «Противник» — буквальный перевод слова сатана. В Книге Иова (1, 6–12) это имя носит ангел, испытывающий веру праведника. Сатана, среди прочего, может влиять на атмосферные явления (насылать ветер, Иов. 1, 19), что сближает его с Косарем Янна (в ремарке названном «атмосферная смерть», с. 252). В Книге Пророка Захарии (3, 1) сатана выступает в качестве обвинителя на небесном суде.
«Противник» много раз встречается в «Реке без берегов», где он отождествляется со смертью и с владельцем деревянного корабля, господином Дюменегульдом (см.: Свидетельство I, с. 548–549; Свидетельство II):
А мой Противник, кто он? Я его видел однажды. Это все, что я о нем знаю. Я не знаю ни его намерений, ни отпущенной ему длительности. Где границы его царства, где кончается его власть? Или он живет в моей тени? <…> Я обременен своим Противником. Иногда я думаю, что это зримый облик моей смерти. Он не требует от меня оправданий, он по частям забирает мою силу, мою память, смысл моего уже-бывшего; и я обороняюсь лишь против таких потерь. <…>
Я опять на время забыл своего Противника — этого играющего в рулетку нормального человека. У него много имен. Наверное, и теперь это был он. Ведь если я утверждаю, что господин Дюменегульд говорил со мной, то это лишь толкование, иносказание, выражающее мое желание представить себе его облик. Я поставил на стол два стакана — этим ритуалом, собственно, и исчерпывается все, что можно было увидеть глазами. <…>
Любитель игры в рулетку был лишь предлогом, чтобы я, насколько могу хорошо, подвел итог своей жизни. <…> Но он, прокурор миров, не извлечет из этого пользы для своего архива.
Слова о зверях, не знающих вечного Противника, перекликаются с восьмой Дуинской элегией Райнера Марии Рильке (перевод В. Микушевича):
Наружу тварь глядит во все глаза.
И перед нею даль открыта настежь.
У вас одних глаза, как западни,
Свободный преграждающие выход. <…>
…Только смерть
Способны видеть мы, а зверь свободен.
Всегда кончина позади него.
Бог — перед ним. И если зверь уходит,
То он уходит в вечность, как в родник. <…>
Живет он без оглядки на себя.
Там, где мы только будущее видим,
Он видит все и самого себя,
Навеки исцеленного, во всем.