Человек без лица (СИ)

Эпилог

The rocky ledge runs far into the sea,

And on its outer point, some miles away,

The Lighthouse lifts its massive masonry

A pillar of fire by night, of cloud by day.

Even at this distance I can see the tides,

Upheaving, break unheard along its base

A speechless wrath, that rises and subsides

On the white lip and tremor of the face.

Henry Longfello*

Волны, разбиваясь о прибрежные камни, шептали что-то на своем морском языке, пели колыбельную угасающему дню. С наступлением вечера море все глубже проглатывало огненный диск, пряча его раскаленный жар до следующего утра, даря долгожданную прохладу изнывающей каменной земле.

Только самый неприхотливый путник мог разглядеть красоту в этом царстве камня и воды, увидеть незабываемый вид с самого верха, одиноко стоящей фигуры маяка. Это место редко оглашалось человеческой речью, только чайки — вечные жители этого укромного уголка земли, сотрясали воздух своим болтливым криком.

Сегодня, непривычно для маленьких обитателей этого места, огромное, похожее на гору строение маяка ожило впервые за долгое время. Нежданный гость, ворвавшийся с привычную тишину долины, вызывал огромный интерес. Как будто сама природа перешептывалась, переговаривалась между собой на разные лады. «Кто, кто?» — заливались звонким вопросом чайки. «Шш, тише» — успокаивало море. «Нуу» — удивлялся прибрежный бриз.

Странный гость вышел на берег моря. Озорной ветерок, решив поиграть с новым знакомым, попытался сорвать капюшон с его головы и потрепать его за густые черные волосы. Человек нахмурился. «Шуток не понимаешь» — прошелестел ветер и отвернулся.

Теперь каждое утро человек приезжал сюда и подолгу сидел, глядя вдаль, словно ждал чего-то. Местные жители привыкли к этому странному двуногому и больше его не беспокоили. Только море иногда спрашивало его: «Ждешь?» и человек молча кивал головой.

Однажды вместо большого черноволосого человека появилась маленькая хрупкая фигурка. Море с любопытством разглядывало ее выразительные зеленые глаза, выглядывающие из-под каштанового облака на голове, ее рубцы на тонких руках. Она была такой же странной, как и предыдущий гость. Море догадалось, что именно эту зеленоглазую ждал мужчина. Оно ласковым теплом обвило плечи девушки, когда гостья опустила свое усталое хрупкое тело в его воды и зашептало «Ты дома».

Море загрустило. Обладая огромной силой разрушать, даром успокаивать и греть, оно не могло справится с этим. Оно не могло соединить этих двух людей, которые потеряли друг друга во времени. Ему оставалось только ждать, что черноволосый вернется, удерживая его красивую русалку в своих водах.

Девушка сидела на берегу и выкрадывала красивые узоры из камней. Из ее глаз текли теплые соленые капли и море глотало их, принимая в свои толщи, как свои собственные.

Его брат — ветреный бриз, нес со всех ног радостную новость. От спешки он спотыкался об камни и время от времени налетал на скалы, но не сбавлял скорости. Еще издалека он закричал брату — «Здесь!».

Море заволновалось и посмотрело на хрупкую фигурку на берегу. Оно увидело, что девушка собралась уходить и бросилось ей в ноги. Пытаясь задержать ее своими ласковыми руками, цеплялось за ее лодыжки и тянуло назад. Девушка обернулась на него и улыбнулась. Брат моря — ветер высушил слезы с ее глаз ровно в тот момент, когда тишину прорезал глухой рев.

Девушка повернулась в сторону шума и, в свете садящегося солнца, увидела знакомый силуэт. Море радостно заплескало в ладоши и отпустило ее в объятия черноволосого.

Комментарий к Эпилог

* “Маяк”

В даль моря мыс скалистый убегал,

А на конце его утёс крутой

Маяк своею башней украшал,

Пронзая ярким светом мрак ночной.

А с берега могу я видеть днём,

Как волны бьют тот одинокий мыс

И в гневе необузданном своём,

Поднявшись, падают безмолвно вниз.

Автор Генри Лонгфелло, перевод Владимир Филиппов.