Человек из Кемерово

Глава 14

Мне сначала показалось, что перетянутые веревкой кисти рук не просто онемели, но уже и отваливаются. Какие-то эфемерные уколы в ладонях появились. И только через пять минут дошло, что это «ж-ж-ж» неспроста. Мало того, я даже смог чуть-чуть ладонями повращать. И только когда локти на сантиметр сдвинулись, понял. Это же одна маленькая шестилапая зараза у меня за спиной топчется и методично путы грызет. Сначала сверху, а потом наверняка и к ногам прогуляется. Ах ты мое золотце! Когда выгребусь из передряги, я тебе будочку сделаю во дворе! И молочко в мисочку буду каждое утро наливать, с творогом в придачу! Ну и зимовать в избу заберу, это само собой…

Терентий раз пять вставал, устав сидеть на голом полу, ходил туда-сюда, бурчал под нос и еще разок меня пнул между делом. Но близко подходить опасался. Это он правильно. Я бы и связанным ему с удовольствием по ногам шарахнул, извернувшись. А сейчас — тем более.

Лампа светила еле-еле, поэтому особо охранника я не мог толком разглядеть. Высокий, худой. Вроде картуз на голове. Ботинки — те оценил. С боков стоптанные, но крепкие еще. По ребрам прилетает — ой-ой. Ладно, еще пару минут, я почти размялся. И мы побеседуем.

Но говорить первым начал не я.

— Слышь, урод. Хватит прикидываться. Раз дышишь, значит живой… Колись, куда артефакт дел. Поверь, это для тебя же лучше, мучаться не будешь. Сразу чик — и готово.

Не совсем понятно, о чем речь, но уже интересно.

— Какой артефакт? Не, я не издеваюсь, я в самом деле без понятия. Я же антиквар. У меня столько всего через руки проходит, что не запомнить. Намекни хотя бы.

— Тот самый, который хозяин ищет. Небольшой такой… — с изрядной долей сомнения ответил Терентий. Похоже, сам не в курсе, о чем речь идет.

— Так это надо следователя спрашивать. Меня же обнесли по вашей наводке. Чужой товар вывезли, в доме все разломали. Даже костюмы на нитки распустили.

— Хорошь заливать! Если бы нашли, никто бы тебя и не трогал потом.

— Тогда придется со старшим вашим общаться. Не с Игнатом, а с Осипом.

Молодой совсем парень, не обученный. Не удивлюсь, если пытался в милицию устроиться на службу, да не взяли. Вполне может быть, что того же психолога не прошел. Вписали ему в анкету «вспыльчив, слабый внутренний контроль» — и гуляй мимо. Потому как вскочил, заблажил:

— Хозяина по имени-отчеству величать надо, дурилка картонная! Ляпнешь, тебя мигом поперек спины научат!

— Так это твой хозяин, пес смердячий. У меня хозяев нет.

Точно, никто с ним даже не пытался учебой заниматься. Нельзя с подозреваемым общаться. И уж подходить к нему тем более нельзя. Даже если хочешь еще разок пнуть. Потому что я левой ногой его пятку зацепил, а правой врубил в колено. Упал, бедолага, благим матом заверещав. Больно ему. Не удивлюсь, если калекой на недолгую жизнь останется.

Ори-ори, пока я поднимаюсь. Замкнутый контур в гараже — он ведь работает очень просто. Отсекает внешнее воздействие и не дает содержимому наружу таращиться. Свет проходит, там что-то связано с его двойственной природой. Увы, в физике не настолько разбираюсь, поэтому детали надо у профессуры в университете спрашивать. А вот звуки гасятся надежно. Поэтому кричи-не кричи, а я тросточку подобрал и заодно саламандру погладил. Умудрилась же как-то пробраться, моя маленькая. Наверное, из любопытства. Или…

Понятно теперь, чего это шестилапая сюда притопала. Что за люди? Ни себе, ни другим. Пнули коробку с пловом, рассыпали в углу. В самом деле — уроды. Ладно, морда лупоглазая соберет все до крупинки. Но в моих глазах троица налетчиков полностью опаскудилась. Нельзя так с едой. Особенно — с хорошей, вкусной, которую люди не в корыто навалили, а душу в нее вложили.

— Не подходи! Порешу!

Терентий смог отползти к стене, привалился на нее боком и теперь раскладухой перед собой воздух кромсает. Извини, парень, но у меня оружие длиннее. Поэтому сначала я тростью тебе руку сломаю, потом глупую железку в сторону отброшу и еще разок по горлу, но без фанатизма. Ты мне пока живой нужен. Расспрошу, что за ухари в гости пожаловали. И есть подозрение, что расскажешь ты это все быстро и без препирательств.

Зря грешил — зачатки здравого мышления у меня все же присутствуют. Правильно я угадал. Дюфайе мордоворотов себе набрал из бывших милиционеров. Кто взятки брал, кто задержанных прессовал. Вся шваль, которую при очередной проверке вышибли с «волчьими билетами» на улицу. Пригрел, для разного рода мутных дел использовал. Сам брезговал руки пачкать, вот и бегали на посылках. Где участок «убедить» продать дешево. Где жалобщику ребра пересчитать. Где друзьям-знакомым поспособствовать населению по хребтине настучать. Очень уж бывший «пустоцвет» деньги любит. Старается в меру грести, но мимо любой возможности не пройдет. Если пованивает неподалеку, обязательно нос сунет и постарается навариться на чужом горе.

И Терентий у дуболомов на подхвате. Подай-принеси, да тело потом в яме закопай. Сколько за ним крови — не знаю, все пытался выгораживать себя, любимого. Но про пару убиенных проговорился. Поэтому как закончил допрос, так ему шею и свернул. Потом пиджак снял, кепочку с пола подобрал и стал переодеваться. Мой костюм после валяния в пыли и грязи в чистку отдавать. Или вообще на выброс. Спасибо любимому цилиндру, смягчил удар, спружинил. Но шишка на затылке знатная и даже кровит чуть-чуть из рассечения. Воротник весь уляпало. Скорее всего рубашку тоже придется вместо половой тряпки использовать. Пока — мимикрирую под молодого идиота, чтобы с первого взгляда не опознали.

Место слева занял покойник, даже кусок веревки на него намотал. Сам хотел уже было что-то потяжелее прихватить из бани. Колун, например. Но услышал снаружи шум мотора и побежал открывать. Надо гостей встретить, а то начнут зря суетиться, лови их потом по округе.

«Волга» вкатилась в гараж и почти уткнулась носом в дальнюю стену. Бракоделы, даже водить толком не умеют. Здесь места под грузовик и еще рядом хороводы можно водить.

Я прикрыл ворота и сделал вид, что ковыряюсь рядом с ними. Дождался, когда старший распахнет дверь и начнет выбираться наружу. Водитель в это время выключил свет и потягивался, вытянув руки над рулем. Ничего, окна у вас в машине открыты, так что я тебя в любом случае достану. Пока же с хорошим таким замахом сзади между ног Игнату — на-а-а! Отлично попал, он воздухом поперхнулся и тихонечко сполз на пол, вцепившись в промежность. Я же не мешкая боком на капот сунулся, на другую сторону перекатился и еще раз влупил, уже по раскрытой двери. А вот не надо пытаться из машины вылезать. Хорошо тяжелым железом по коленям и башке прилетело — три в одном. Ну и я еще разок по водителю добавил. Он в руках дубинку держал, вот и поквитался. С гарантией, чтобы подняться не мог.

Фух, упарился с непривычки. Все же сидячая работа не способствует поддержанию хорошей боевой формы. Особенно, если этой самой формы и раньше-то не было.

Через десять минут я потыкал острием ножа в бедро главному:

— Игнат, хватит стонать. Не особо я тебя приложил, так, чуть-чуть по заветному прошелся. Но или ты сейчас будешь петь мне, как на исповеди. Или тебе яйца скормлю. Все равно ты ими больше пользоваться не сможешь.

— Тебя на куски порежут, урод! Слыш…

Тросточка рядом лежала. Вот ей легонько и добавил. По бочине. Руки у клиента за спиной стянуты, ноги я к запаске привязал, которую из багажника машины достал. Не попрыгаешь, не подерешься. И удрать сложно. Хотя пациент не очень разговорчивый. Придется ему объяснить правила игры.

— Ты уложение о защите частного хозяйства хорошо помнишь? Или на службе даже не листал методичку? Зря, она тоненькая. И там интересно написано. Не уверен, что дословно процитирую, но смысл передам верно… Если кто-то сунется без разрешения, без судейской «сказки» на арест или обыск, то мещанин Государства Российского имеет полное право на защиту живота и чести как себя лично, так и семьи. Поэтому я тебя могу тут измордовать до смерти, мне только спасибо скажут. Особенно если я кое-что из ваших дел участковому поведаю. Как вы, например, в Дедюево дачников в Камышной топили, заставляя отказ от участков подписать. Ну и еще там по мелочи… Боюсь, до каторги вы не доедете. Прямо на центральной площади на кол посадят.

Это хорошо, что с младшеньким я успел парой слов переброситься. Вон как глазки погрустнели разом.

— А смысл мне с тобой разговаривать? Все равно кончишь.

— Это я подумаю, смотря что расскажешь. Может, магу вашему сдам. Может, властям. Как карта ляжет. А теперь давай в темпе, зачем вернулись и что за приказ вам отдали.

Я аккуратно рулил по Правой Гавани, высматривая указатель на Речную. Двух чуть-чуть мертвых хлопчиков пристроил на заднем сиденье. Игнат удостоился чести быть привязанным на пассажирском сиденье и работал вместо навигатора. У мерзавца не хватало несколько зубов, на пианино играть сломанными пальцами вряд ли сможет, да и в целом он чувствовал себя не очень. Но был пока жив. Запирался, сволочь, поначалу. Но я заставил говорить.

Троица в самом деле похитила Лайкоссу с сыном и привезла в лодочной сарай. Мало того, вернула собаку хозяину и про меня рассказала. Что я весь такой с бантиком упакованный, готов к транспортировке. И должны были меня под светлы очи Осипа свет Григорьевича доставить. Он как раз дома заканчивал с друзьями коньяк дегустировать и собирался приехать для последней беседы. Для меня — последней.

Что за артефакт искал одаренный — Игнат без понятия. Вроде бы и хозяин толком не знает. Поэтому я и бегаю все еще живой. Чтобы допросить можно было. И барахло из дома и гаража на складах лично Дюфайе проверял. Мало того, подручные точно знали, что неизвестная штука цены немалой, поэтому и попробовали подсуетиться и раньше руководства лапу наложить. Вдруг бы выгорело? Поэтому меня и дергали в разные стороны — то одна сила, то другая. В итоге еду на машине и наливаюсь черной злобой. Черт с вами, придурками. Я жизнью битый, в лагерях почти перемолотый. Но непричастных зачем в это тащить?

Когда обратно колесо в багажник кидал, саквояжик там увидел. Открыл, посмотрел на монеты и оставил в гараже. Игнат сказал — это для оплаты услуг разных полезных людей по пригородам. Не всегда можно стряпчему какому или писарю в рыло дать. Иногда приходится пять-десять денег выложить за справочку. Или кому из бывших сослуживцев сотню передать, чтобы информацией поделились. Поэтому я решил взять наличные в качестве компенсации за разбитую голову и был готов продолжить беседу без немедленного мордобоя.

— Вон, с белой косой полосой на воротах.

Вижу. Одноэтажное строение, чуть меньше ангаров, которые фермеры любят рядом с полем втыкать. Двускатная крыша, жестяные стены, подслеповатое оконце на самом верху. Бибикать не пришлось, ворота поехали вбок, открывая проход. Ждут головорезов здесь. И это хорошо. Все крысы вместе, кто для хозяина кровь чужую проливает. Самые приближенные, в наиболее паскудные дела по маковку закопавшиеся.

Здравствуйте. К вам приехал Человек из Кемерово. Как и просили. Живой и почти здоровый. Вам хватит за глаза и уши.

Прежде чем выбраться из машины, я раскладуху Терентия в грудь Игнату вогнал. Чтобы обезопасить себя от возможной атаки сзади. Бывает такое — вроде человек одной ногой в могиле, но старается тебя за ботинок хотя бы укусить. Или слюной ядовитой забрызгать. Так что пусть сидит с напарниками. Отдыхает.

Пиджак застегивать не стал. Свой пиджак. Хоть и грязный, но мне в нем удобнее. Медленно захромал вперед, где в ярко освещенном пятне на стуле сидел знакомый мне мужчина с тонкими завитыми усиками.

— Вечер добрый, Осип Григорьевич.

— … Однако. Не ожидал, да… Насколько понимаю, мои люди в машине вряд ли уже чем-то помогут?

— Смотря в чем. Если послужить в качестве удобрений, то это запросто… Прошу прощения, что еле ползаю. Отбуцкали меня изрядно. Удивляюсь, как только череп не проломили. Я бы даже присел, ноги почти не держат. Но стула не вижу и подташнивает меня. Так что — давайте о проблемах побеседуем и буду собираться обратно.

Услышал, как у «волги» хлопнула дверца. Затем сбрякал багажник. Проверяют — не привез ли с собой кого на подмогу. Блатные так любят — прикатят на машине за жизнь поговорить, внимание отвлекают — и вот за спиной уже кто-то страхует с берданкой наперевес.

— Идиоты. Ничего доверить нельзя… Знаете, Разин, я ведь хотел просто поговорить. Об одной интересной вещи. И очень прошу — не надо тут героя разыгрывать. Потому что пусть у меня осталось только двое телохранителей, но дело свое они хорошо знают. Нафаршируют свинцом, дернуться не успеете.

Возможно. Игнат про «хозяйских волкодавов» со страхом рассказывал. Я не совсем понял, почему именно эта парочка рядом с Дюфайе крутится, но даже по внешнему виду могу сказать — живодеры профессиональные. Первый за стулом пристроился, пистолет в опущенной руке держит. Второго позади ощущаю, он справа от «волги» встал. Так, чтобы я его сразу и достать не смог, если вдруг у меня какой пугач в кармане спрятан. Но мне сейчас не до беготни особо. Стою, опираясь на многострадальную трость и разглядываю урода. Правда, я ему в глаза говорить это не стану, у магов извращенное представление о себе, любимых. Переклинит и трупов в бывшем лодочном сарае будет много.

— Я бы вам даже поверил, Осип Григорьевич. И вполне бы мы могли в ресторане за хорошей выпивкой и закуской все обсудить. Но вот ведь беда — вы во все это втянули посторонних. Вдова Варнака никоим образом не должна была в это вляпаться. И ее сын.

— Полно вам, Разин. Можно сказать, вы про нее не хлопотали. Один идиот в больнице, еще паре морду отрихтовали за длинные языки. Там весь гадюшник теперь от вашей любовницы разбегается, только ее завидит.

Зря он так. Совсем зря. Говорю же — многим одаренным крышу сносит. И обратно она не возвращается. Теперь мы точно бортами не разойдемся.

— Это другая проблема. Но давайте вернемся к началу. Не помню, чтобы когда-либо с вами пересекался. Интересы у вас другие, участки у людей отобранные я не инспектировал. С чего бы вдруг такой интерес?

— Ар-те-факт! — важно поднял вверх палец Дюфайе. — Тот самый, который позволяет вам возрождаться. Вполне возможно, что я даже заплачу за него. В рамках разумного, конечно.

— Вы спятили? — я так удивился, что не смог приличных слов подобрать. — Какое возрождение?

Рассердившись, маг вскочил и сразу стал похож на Терентия — неуверенный в себе, готовый сорваться на крик и трусливый до невозможности. Да, про возможную гниль душевную я предполагал — а она вон как, во все дыры ее буквально выдавливает, с каждым словом и каждым жестом.

— Вот не надо тут гимназистку изображать, Разин! Я все про вас знаю! Все! Вы плесень под ногами серьезных людей! И не будь у вас атрефакта, то давно бы уже закопали… Хотя, вас ведь закапывали. Но артефакт позволяет снова восстать из мертвых и потом в затылок стрелять! Вы — бесчестный мерзавец, вас надо церковникам на костре спалить, чтобы и памяти не осталось!.. И будь у вас чуть-чуть мозгов, остались бы целы и с наградой!.. Но раз не понимаете, с кем говорите, то поступим проще! Намного проще! Сейчас эту парочку начнут на куски рубить, а потом и за вас возьмутся. Но вы не радуйтесь, культяпки в яме с покойниками землей присыплем, а вы будете жить… Я узкоглазых найму, чтобы тело резали и жгли медленно… И вы все равно все расскажете. Я заставлю… Где артефакт? Ну? Говори и тогда сдохнете быстро.

Все, теперь мозаика сложилась. Значит, про меня слухи добрались до господинчика, кто очень хочет красиво и богато жить в столице. И он решил эту самую сытую успешную жизнь продлить как можно дольше. Навроде балканских вампиров.

И как я должен ему дар возрождения передать? Грибнице в Хтони скормить? Или за границу отправить, чтобы его там хорошенько покусали? Только вот обратно тогда вернуться не получится. Не любит царь-батюшка упырей, любому охотника за их голову звонкой монетой платят.

— Что же вы так в Москву все торопитесь? Что вам дома-то не сидится.

— Где — дома? Здесь?.. Разин, вы дурак? Что я забыл в этом захолустье?

Хороший вопрос. В смысле — кто из нас дурак. Наверное, нужно будет в записной обязательно пометить: если маг, то с придурью. Одно из обязательных условий.

Мне мое захолустье нравится. Люди и нелюди душевные. Правила жизни простые. От разных одаренных далеко и почти не пересекаюсь с ними. Потому что как не столкнешься, так то одна неприятность, то другая.

А еще понимаю, что эта проблема не имеет нормального решения. Урод будет меня доставать, чтобы я не говорил и какие бы аргументы не приводил. Он себе в голову что-то втемяшил — и все. Семья у него богатая, даже если сейчас разбежимся — потом обязательно будет гадить. Ну и не нужно было ему женщину с ребенком в это впутывать. Они точно никаким боком ни к артефакту, ни выдумкам Дюфайе. А он их уже списать готовится.

Наклонившись вперед, спрашиваю:

— Цена? Вы сказали о цене за артефакт? Включая компенсацию за моральный ущерб.

Ублюдки других по себе меряют. Вот и этот — я ему схему поломал, торговаться начал. То, что ему привычно и знакомо. Мало того, охранник за спиной чуть-чуть расслабился. Наверное, похожих сцен видел не один десяток. Хозяин задавил клиента, теперь начнут решать, что из активов перейдет в загребущие руки, а какие драные подштанники бедолаге оставят.

Я даже чувствую этот запах больших денег и предвкушения победы. Как и запахи пыли, плесени по углам сарая и слезы, которые капают из глаз пленников слева от меня. Тьма вокруг и яркий световой конус от лампы над головой. Контрастные тени на лицах, превративших их в оскаленные белые маски. Жизнь и смерть. Выбирай, Осип Григорьевич. Хотя, ты уже выбрал. Как только встал у меня на дороге.

В верхней части трости упрятана пружина. Сталь специальной закалки, способная годами в таком положении находиться без движения. Правильно провернуть кольцо под тяжелым металлическим шаром и он летит вперед, словно снаряд из пращи. Между мной и магом пять метров. От удара лоб Дюфайе лопается, словно перезревшая дыня. Никакие амулеты и защиты не помогут. Слишком большая масса у многократно зачарованного куска металла. Я за него заплатил кхазадам две сотни денег. Я на него добавил многое из чужих знаний, пеплом и тленом выбитых у меня в мозгах. Я уверен, что этот подарок доставлен адресату без задержек.

Пока вокруг еще разлетались мозги, метнулся ближе к «волге», выбросив левую руку в сторону оседающего тела. Я даже откатиться успел, прежде чем первая пуля ударила в доски рядом. А потом по ушам долбануло, словно кувалдой. Хорошо еще, что лицо локтем прикрыл, поэтому не ослеп. Не знаю, что там опричникам не нравится, где там милицейская «Вспышка» ослаблена. Лупит — словно свинцовой дубинкой по загривку еще раз досталось.

Теперь, пока парочка не очнулась, надо из кармана пистолет достать. Пистолет Черпашина, любимое детище разных охранных фирм и дорожно-патрульной службы. Тяжеловат для ежедневного ношения на поясе, но при этом в магазине девять мощных патронов и безотказная работа в любых условиях. Нет, я обычно ничего из оружия с собой не таскаю, это моя фишка. Если уж вляпаешься во что-то серьезное, то никакие амулеты и защитные поля не спасут. Но сейчас порылся в карманах троицы и с Игната снял. Вместе со светошумовой гранатой. Любил мерзавец про запас носить железо. Вот и пригодилось. Должно было пригодиться. Мне бы только из кармана застрявший пистолет добыть. Потому что двое еще гадов воздух портят. Те самые «волкодавы», за особое душегубство из грязи поднятые, приближенными поставленные.

Пистолет никак не получалось выдрать. Но когда я был готов получить следующую пулю в спину, неожиданно зажегся верхний свет, и я увидел рядом с «волгой» покойника. С аккуратной дыркой во лбу. Тот самый гад, кто был готов в спину стрелять, если что-то у хозяина пойдет не так. С трудом повернул голову и скосил глаза к убитому магу. Рядом с ним валялся еще один субчик. И тоже с «третьим глазом». Ничего не понимаю.

Но думать мне сильно не дали. В ухо достаточно грубо ткнули тяжелым железом и вслед сквозь звон в голове пробился знакомый неприятный голос:

— Господин Разин, у вас на удивление странная привычка общаться с покойниками. Я бы сказал, на удивление неприятное хобби… Поднимите его. И достаньте уже, что он там с таким трудом пытается выколупать из кармана. Мне любопытно…