Человек из Кемерово

Глава 15

Однако, что стресс очищающий делает. Я даже полное наименование невысокого мужчины в партикулярном платье вспомнил. Найтаки Василий Трофимович. Чиновник по особым поручениями Сыскного Приказа. Это он меня мариновал, когда рядом с убитым заместителем начальника милиции повязали. Серьезный человек, сразу видно. И по тому, насколько уверенно держится. И по тому, как закованные в бронированные костюмы мордовороты приказы выполняют. Я шевельнуться не успел — как вздернули, поставили, карман отодрали и содержимое протянули следователю. Ему где-то даже другой стул добыли, заботливо тряпочкой протерли и теперь рядом замерли с автоматами наперевес. Одно скажу — с этими бы все мои трюки не сработали ни разу. Хоть с тростью, хоть с гранатой. Про пистолет и речи нет.

— Черепашина, старой модификации. Что же вы не позаботились заранее, господин Разин, не доработали инструмент? Вот эту накладку обычно меняют, чтобы за одежду не цеплялось. Ну и «щечки» можно потоньше поставить, в руке лежит плохо.

— Не мое. У господина на пассажирском снял.

— Это который ножик разглядывает из последних сил?

— Ага. Вломились в многострадальный гараж. По голове меня били, всячески обижали.

— Знаю, знаю. Конечно, мы могли бы и вмешаться, но тогда главный виновный снова остался бы ни при чем.

Замечательно. Похоже, мне надо будет заказывать у кхазадов специальный сервис. Есть у них специалисты, разного рода жучки-паучки по углам выколупывают.

— Выходит, самооборона задокументирована, как положено.

Отдав пистолет ближайшему «бронированному», Найтаки аккуратно похлопал в ладоши. Отдал дань уважения, так сказать.

— Вы очень интересный человек, Илья Найденович. Формально — клейма ставить негде, как и на большинстве жителей Нахаловки. Но при этом как-то умудряетесь пройти мимо плахи. На цыпочках. Как у вас это получается, не подскажете?

Отвечать не хотелось. Хотелось доковылять до любимой новой кровати и зарыться под одеяло. Потому что в самом деле мутило, от яркого света слезились глаза и в ушах противно пищало. Не пытаюсь даже представлять, что происходит, когда взрываешь армейскую гранату. Скорее всего, там сразу брык на пол и полдня без сознания.

— Наверное, потому что я стараюсь поступать по справедливости.

Следователь не стал спорить. Он как раз разглядывал валяющиеся неподалеку тела. Потом протянул руку и туда моментально вложили раскрытую папку.

— Ладно. Не вижу смысла отнимать у вас время. Скоро полночь. Если опять закопаемся, то вместо воскресного отдыха будет очередной аврал и разгребание местного бардака… Ознакомьтесь и распишитесь. Подписка о неразглашении. Снятие обвинений в организации убийства господина Варенцова. Вон лежит вражина, кто руки кровью запачкал. С приведенным в исполнение приговором… Выплата компенсации за уничтоженное имущество… Три деньги. Это когда у вас мебель разобрали и костюмы на предмет встроенных зачарованных нитей проверил.

— Три?

— Можете подать жалобу в отдел выплат и компенсаций, они оценку делали. Но не советую… И тут еще закорючку, что жалоб и претензий не имеете. Потом ниже ваша знакомая с сыном распишется и вас всех отвезут по домам.

Взяв ручку, стал рисовать привычные каракули. Успев между делом спросить:

— То есть ко мне вопросов нет?

— К вам?.. Знаете что, Илья Найденович. У меня минут десять найдется. Поэтому вы можете попрощаться с сударыней Лайкосса, и задержись на чуть-чуть.

Орчанка с сыном бумажки подписали не глядя. Не смотря на меня пошли к выходу, не обернувшись на сказанное:

— Прошу прощения, что вы оказались в это втянуты. Я не хотел…

Смотрел, как парочку усаживают в заехавший черный микроавтобус. Даже услышал, как стоящий рядом штурмовик в броне буркнул напарнику:

— Во дают. Мужик из-за них жизнью рисковал, под пули лез, а они даже спасибо не сказали…

Василий Трофимович закончил сортировать бумажки и закрыл папку. Выгрузившиеся из еще одного авобусика криминалисты уже раскладывали горку чемоданов, устанавливали штативы с яркими лампами и перебрасывались непонятными терминами.

— А вы очень бодрый господин, Илья Найденович. И удачливый.

— Вам тоже артефакт надо?

— Так ведь нет его. Хотя стоит простить покойного, у него доступа к закрытым архивам не имелось. Я же читал, как Хтонь людей метит. Разные интересные свойства после таких «подарков» проявляются. Сила, слабые магические таланты и прочее. Перерождение — большая редкость, я только один случай до вас упомню. Ну и не навсегда это. Как понимаю, еще пару раз болото вас выплюнет, а на третий переварит и не заметит.

— И на том спасибо.

— Поэтому и не предлагаем на службу. Для Приказа куда полезнее или «нулевки», чтобы с магами бодаться. Или узкие специалисты, способные необычные детали подметить. Например, неожиданную смерть двух милых тетушек, с явными признаками ментального воздействия.

Надо же, и тут моя догадка оказалась правильной.

— Убил родственников Дюфайе, значит?

— Ухлопал, да. Поздняя инициация зачастую печальные подвыверты оставляет. Кто-то бесится, что поздно магом стал. Кто-то начинает в бога играть. Вот и получаем в итоге.

— И что дальше? — намек про службу мне не понравился.

— Да ничего. Я как приехал, слухи-сплетни собрал и осмотрелся, то решил вас вместо катализатора использовать. Отвлечь внимание, так сказать. У вас определенная репутация сложилась, сразу прихлопнуть не решились бы. Ну и козырь с возрождением в рукаве. Зато, пока булхытались подобно дерьму в проруби, столько интересного всплыло. У покойного Варенцова в записной очень много всякого обнаружили. И за большую часть ниточек я успел подергать. Это — вершина айсберга. А еще семь толстенных томов ревизорам предоставили. Будут методично местных чиновников против шерсти вычесывать.

— А я?

— Вы? Доказанная самооборона. Тела в морг. Семье Лайкосса извинения. Родне Дюфайе официальные соболезнования. Все. Большую часть гадостей покойный творил руками шестерок, поэтому доказать почти ничего не получится. Но вашими стараниями даже лучше получилось. Личная неприязнь. Дуэль. Дело закрыто.

Я посмотрел, как шустро сгребают в совочек разлетевшиеся мозги и попытался найти двойное дно в сказанном. Потому что Приказы — это всегда хитрая «матрешка» смыслов, недоговоренностей и взаимных обязательств.

— И что, мне даже подписывать ничего не надо?

— Вы издеваетесь, Илья Найденович? Можно подумать, будете на поводке работать. Алле-ап — и побежали по приказу… Не прикидывайтесь. Просто ваш странный стиль и извращенное желание восстанавливать попранную справедливость могут нам в будущем пригодиться. Я заеду в гости на чай. Дам почитать папочку с фактами не для разглашения. Вы лично перепроверите и свернете очередному наглецу шею. Или еще чего придумаете… Вы не один такой, человек из маленького города. Должны понимать, как работает веками выстроенная система сдержек и противовесов… Кстати, казна на вас изрядно сэкономит. Потому что во время всех этих шевелений удалось многое отследить. Например, как именно охрану отозвали. А ведь было прямое распоряжение — прикрывать и не давать в обиду… Ну и на премию не рассчитывайте, ее не будет. Ваша фамилия вообще по официальным циркулярам нигде не мелькнет. Покойников-то наплодили по итогам.

Обидно выступать в роли червяка на рыболовном крючке. Даже если рыба не успела окончательно сожрать и тебя выдернули до завершения финального раунда.

— Про систему. А если я ошибусь?

Следователь пожал плечами:

— Тогда на местную Хтонь заглянут специалисты, которые дождутся вашего возрождения и окончательно упокоят. Так устроен этот мир.

Действительно. Не удивлюсь, если конкретное место уже где-то на карте отмечено и бумажка в личном деле лежит. На будущее.

— Я могу идти?

— Разумеется. Вон те серые «жигули». И я очень надеюсь, что вы не вляпаетесь по дороге домой еще в какие-нибудь неприятности. У парней уже есть один выговор, будет обидно, если поймают второй.

В итоге спать я завалился ближе к трем часам ночи. Сначала прибрал в гараже и дремавшую саламандру обратно в лопухи сунул. Не забыв погладить и пожелать сладких снов. Потом оценил потери в одежде и на листочке нацарапал: «костюм — одна штука, рубашка и галстук — тоже одна». Подумал и добавил ниже: «трость». Да, палочку нужно будет новую. Привык я. Да и не складывается как-то с пистолетами и прочей машинерией. Можно уже и не заморачиваться. Лом — оно куда удобнее и надежнее.

Умылся и упал спать.

Чтобы в девять утра проснуться от очень вежливого стука в дверь. Поначалу показалось, что это следователь прислал кого-нибудь с новой бумажкой. Что не претендую на долю в имуществе покойного Дюфайе. Черт его знает, может там тоже что-то причитается. Выполз в трусах и майке открывать.

На пороге стоял один из охранников, которые мне спину злыми взглядами сверлили в Юрге.

— Сударь Разин? Сысой Осипович просил вам передать.

И коробку из-под торта протягивает. Поклонился, через плечо развернулся и бодрой рысцой к стоящей на улице машине наподдал.

Позевывая, поставил подарок на кухонный стол, заглянул под крышку. Замечательно. Голова. Замотанная в пленку. Наверное, чтобы не воняла. Но оперативно старик все провернул. Я вчера утром ему «фи» высказал, через сутки получил запрошенное. Как говорится — официальные извинения продемонстрированы, никто войны не хочет.

Вернул крышку на место и поплелся досыпать. У меня выходной, это даже в Сыскном Приказе подтвердили. Так что — нет меня.

Второй раз в дверь забарабанили в десять утра. Аккуратно. Почти не сшибая с петель. Я высунулся наружу с большим желанием кому-нибудь по лбу дать, но успел удержать кулак. Потому что кхазаду стучать рукой смысла нет, там надо сразу кувалду брать. Ну и потому что зачем мне с мастером ругаться, который машину ремонтирует?

— Утро доброе, почтенный Канц. Прошу прощения, что так встречаю. Полночи по делам бегал.

— Да, Найденыч. Гоблины весточку с рассветом принесли, что тебя вроде опять «волга» пасла. Вот я и подъехал узнать, что и как.

— А, на опознание возили. Скоро на каждого покойника будут в Сыск дергать. Спасибо еще, что хоть домой подбросили.

— Понятно. Но мы как услышали, решили тебе колеса подогнать. Все готово. Куда парковать?

Первая отличная новость за сегодня. Не считая зарытого топора войны с Юргой.

— Да в гараж можно. Калитку открывай, потом ворота и ставьте внутрь. Я пока пойду приоденусь… Да, ты заходи, я же тебе тысячу должен. Сразу и отсчитаем.

— Хорошо. Тогда распоряжусь и за деньгами.

Почесав заросшую щеку, предложил:

— Можно еще за пивом съездить. Раз уж все равно проснулся.

— За пивом? Разве у вас пиво? Моча сплошная.

— Так мы не стекляшку какую, а в тот же «Ключ», к Петровичу. У него-то супруга пиво варит — мое почтение.

Такой вариант гнома заинтересовал, и он уже собрался было идти отдавать распоряжения, как я хлопнул по лбу и сыграл «отбой»:

— Не, подожди. Зачем броневик в гараж ставить, если я на нем поеду? Давай тогда с оплатой разберемся, я что-нибудь поприличнее наброшу и двинем.

На столе рядом с коробкой уже перетаптывалась нахальная морда. Крышку она спихнула и теперь внимательно изучала башку «эффективного менеджера».

— Фу, не трогай каку!.. Канц, у вас как таких животин называют?

— Зубастых? Кто Тузиком, кто просто «желудок мохнатый».

Гном с интересом смотрел на голову, но лишних вопросов не задавал. Ну, хобби у мужика такое, чужие бестолковки коллекционировать.

— Так. На Тобика ты шерстью у меня не тянешь, будешь Жучкой. Слышишь? Пойдем, я тебе творогу положу и молочка налью в мисочку.

Подхватив зверюгу под брюхо, махнул рукой гному:

— Вон с другого конца стола саквояж стоит. Там отсчитай, сколько я должен. Вроде должно хватить.

Возиться с монетами было неохота. Я когда краем глаза глянул, то оценил добычу где-то тысячи в полторы-две. Может и больше. Но сейчас мне нужно было накормить зубастого спасителя и подумать, куда пристроить утренний подарок. Хотя вряд ли саламандра будет мертвечину жевать, она же не трупоед какой. Ей всякие жуки-червяки интересны. И творог со сметаной. Вон как уплетает, даже глаза от удовольствия зажмурила.

Дверь я прикрыл. За печкой лаз в подпол, а оттуда продухи на задний двор. Поэтому хвостатое чудо спокойно погулять вылезет, если захочет. Когда уходили, Жучка с трудом допивала огромную порцию молока, которую я ей от души в миску налил. Надо будет договориться с соседями, кто-то вроде закупает на всех у фермеров сразу бидон-другой.

У ворот столкнулся с Ефимычем. Он щеголял в закатанных рыбацких резиновых сапогах по колено, жилетке из брезента и безразмерной панаме.

— Привет, Найденыч, как оно?

— И тебе здоровья и побольше, — поздоровался за руку, представил кхазада. — Вот, колесам обзавелся. Уважаемый Канц мне «убитого» железного коня починил, теперь я серьезным человеком стал.

— Это вот эта, здоровенная дура?

— Ага. Там техномагический движок, соляры жрет чуть-чуть. И дури хватает, чтобы по любым колдобинам продраться. Если на рыбалку или охоту будет надо — можешь брать.

Услышав про рыбалку, бывший боцман тут же начал меня соблазнять:

— Слушай, дело вот какое, Найденыч! Я тут от соседей иду, с другой стороны пруда. У них лодка хорошая на продажу, мне всего три деньги не хватает. Правда, без мотора, но если попросим в долг, то потом занесу. Шикарная лодка! Четырехместная, с двумя огромными крытыми банками под сети и мелочевку. Весла есть, можно сразу проверить, как оно.

— На пруду рыбачить хочешь? Мелюзга там карасей таскает, но оно нам надо?

— Зачем? Смотри, у тебя машина уже есть. Прицеп на авторазборке закажем и будем на Томь мотаться на выходных. С удочками, пиво с собой возьмем. Красота!

Я посмотрел на «жука», прикинул перспективы и махнул рукой:

— А давай. Лодка, мотор и прицеп. У хозяев прицеп есть?

— Есть. Но мятый, они его с обрыва уронили.

— Да все равно. Отремонтировать будет дешевле, чем новый собрать. Короче, я по делам сейчас еду. Ты в избу зайди, там на столе сумка. Возьми, сколько надо, хорошо? И, это. Насчет пива. Мы в «Ключи», на тебя брать?

Ефимыч помотал головой:

— Не, мы вчера к бане закупились. Жаль, что тебя не было, хорошо попарились и посидели потом.

— Так не в последний раз. Может, на следующих выходных. Все, я поехал.

Сразу покатить не получилось. Во-первых, моя машина стояла на прицепе. Видимо, в этом был особый шик у кхазадов — доставить товар на отдельной железяке. Поэтому пока я перезнакомился с двумя подмастерьями, пока скатили, пока прицеп закрыли. Вроде все было готово, а у калитки снова нарисовался сосед:

— Найденыч, там я три деньги взял… Но ты же лодку целиком купить можешь! И с мотором, и с остальным!

— Ефимыч, ну хватит меня грузить, в самом деле. У меня после всех этих поездок и с недосыпа голова трещит. Если тебя устроит, давай напополам поделим. Возьми, сколько не хватает и еще с запасом, чтобы три раза не бегать. Купи и насчет ремонта договорись. Может, я в самом деле на пруд изредка выгребать буду. Или пацанов стану катать, пусть с лодки рыбачат. Устроит?

— Ага.

— Отлично. Да, если по пути мороженное где найдешь, захвати ребятне. Я же за тот дурацкий бабах так и не проставился.

Открыл дверь «жука» и остановился, ошарашенный следующим вопросом.

— Найденыч, а ты голову на холодец взял? Или череп из нее добывать будешь?

— Зачем — череп?

— Ну, южане из черепов врагов себе чаши делают.

Чертовы снага. Все у них, как не у людей.

— Не знаю пока, Ефимыч. Пусть лежит. Может, лампочки вставлю и на столб у входа приделаю, чтобы никто больше без спроса не лез… Только детям ее не давай, начнут в футбол играть и не найдешь потом, куда закатится.

Уезжал под довольный хохот соседа:

— Ха, лампочки! Это да, это хорошо! Только красные надо ставить, чтобы смотрелось лучше.

Возвращался домой через контору. У меня теперь колеса, мне сто вест не крюк. Ну и заодно отловил гоблинов, кто шабашит на стройке. Закупился у них старыми ящиками, более-менее приличными досками и железным уголком. Припарковался рядом с конторой, пошел дверь открывать. У меня давно мысль зрела еще два стеллажа в углу закутка сделать. А то понабрал разного, не сразу и найдешь, что где лежит. Поэтому придется наводить порядок. Когда вернулся к машине, там уже крутилась знакомая троица — Сиплый и два малолетних обормота.

— Привет, Найденыч-нах.

— День добрый, молодые люди.

Кстати, надо будет у соседа спросить, как он умудрился от всех этих словечек избавиться. Говорит — будто недавно университет закончил. А ведь рыбам хвосты на сейнере крутил. По мне — там обычную речь давно забыли и пользуются исключительно матерной.

— Что-на делаешь-ять?

— Мастерить завтра буду, пока материалы прикупил.

— Гроб-врот?

— Нет, Сиплый. Я не каждый день с неприятными людьми встречаюсь. Поэтому буду делать стеллажи. Под коробки, ящички, артефакты разные и мелочь. Еще надо будет к каждой вещи картонку добавить — у кого брал, на какой аукцион подавать стану или просто на продажу отложено. А вы куда собирались?

— Малые-на за крупой в магазин-нах. Я рядом попался-на… Им бежать-врот пора… А я могу-на помочь?

— Таскать? Можешь. Пойдем, сразу покажу, куда станем складывать. В четыре руки быстро управимся.

В самом деле, за полчаса уложились. Потом еще чуть-чуть барахло с места на место переставляли, чтобы проход удобный остался. По итогам я протянул Сиплому полушку:

— Держи, твои честно заработанные. Ставка за час, как и договаривались.

— Спасибо-на…

Пока дверь закрывал, развернулся и застыл от неожиданности. Рядом с сыном стояла Лайкосса, приглаживая вихры сыну. В светлом платье, приятно оттенявшим загорелую смуглую кожу.

— Добрый день.

— Здравствуйте.

— Илья Найденович, я хотела у вас прощенья попросить. За вчерашнее.

Вот этого не ожидал, даже смутился. Их за мои проблемы собирались на куски порубить, а она извиняется.

— Да ладно, это я вам должен. Столько неприятностей от меня заполучили… Хотя следователь сказал, что все закончилось и больше никто из одаренных цепляться не будет.

Кивнула, приняв к сведению. И чуть-чуть улыбнулась:

— А еще вы с нашими ухарями разобрались, теперь шпана не цепляется. Раньше или какие глупости в спину кричали, или свистели. Кое-кто лапы пытался распускать. Сейчас — как отрезало. Даже соседки судачить в мою сторону перестали… А вы что, решили переехать куда-то? Вон какой грузовик пригнали.

— Нет, мелкий ремонт хочу затеять. Если ваш сын захочет поучаствовать, буду рад. Инструменты есть, материалы тоже. Вдвоем веселее… И это не грузовик. Это я у кхазадов на распродаже купил. Говорят, на охоту кататься больше не модно, а мне в самый раз. Осенью как дожди пойдут и дороги развезет, я без боязни по Нахаловке ездить смогу.

Мне показалось, или она облегченно выдохнула?

— Понятно… Я не против, если Сиплый вам поможет… И, Илья Найденович… Мы хотели вас на ужин позвать, посидеть чуть-чуть вместе. Ничего такого, вы не подумайте. Просто, по-соседски.

Я посмотрел на солнышко над головой, на остатки облаков у горизонта. И понял, что жизнь вроде как налаживается.

— Вас мой внешний вид не пугает? Народ обычно шарахается, как увидит.

— Это кто, с Кировки? Так они малахольные. И что — вид? Можно подумать, вы утром снага с перепоя не видели. Там все куда хуже.

— Да? Тогда могу вас подвезти до дома. Заодно адрес узнаю. И можно в магазин по дороге заехать, докупить к ужину чего-нибудь. Тот же тортик…

Заехав в гараж, поставил «жука» на место. Мне несколько раз сказали, что не нужно в парадное переодеваться. Рубашка и брюки — более чем достаточно. Поэтому я практически готов на званный ужин.

Присел на любимое место на завалинке и задумался. Благо, времени еще было предостаточно. У пруда мелюзга с Чубарем играла в пиратов. Большая лодка лежала на берегу, пацанва бегала вокруг нее с наломанными крапивными прутьями и орала «это мои сокровища-нах!». Ефимыча не было видно. Не удивлюсь, если он кого-то сдернул с воскресного отдыха и припахал ремонтировать свежекупленный прицеп.

В лопухах возилась саламандра, догрызая усатую мелочь. Пусть жует, я успел заехать к бабке в другом конце улицы, закупился молочкой. И договорился, что на меня будут бидончик каждое утро брать и домашний творог с мягким сыром и сметаной. Порадую шестилапую.

Откинувшись на спину, я посмотрел на яркую синеву над головой. Может, в самом деле мне повезло? Стараюсь жить по-совести, помогаю слабым по мере возможностей и пытаюсь сильно не грешить. Соседи меня за своего давно считают, ни в какие столицы и даром не тянет. Надеюсь, смогу в самом деле здесь корни пустить. Дом этот выкуплю у хозяйки или свой поставлю. Семьей обзаведусь. И перестану в одиночестве вечерами таращиться на горящую свечу. Ведь не надо врать самому себе — в пустоте сидеть каждый раз все тоскливее. Еще год-другой и Хтонь начнет жрать изнутри, высушивая и оставляя после себя гнилую оболочку. А ведь я — человек. Хочется не только глотки кромсать, но в самом деле найти свое место в Кемерово. Возродиться для нормальной жизни.

Заодно с Сиплым поближе сойдусь. Умный парень, соображающий. То, что через слово «нах» вставляет — так это мелочи жизни. Может, захочет следом за многими парнями по контракту на службу записаться. А в армии другой язык зачастую не понимают. Или наоборот, в университет пойдет. На механо-магический факультет. Я с кхазадами договорюсь, поднатаскают его по сложным вопросам. И сам подскажу, что знаю и помню.

Увидев меня, Жучка проглотила остатки кузнечика и бодро поскакала поближе. Запыхтела, пытаясь взобраться на высокую для нее деревянную опалубку завалинки. Подцепив за шкирку, посадил рядом. Покрутилась, пристраивая хвост, распушила шерсть мохнатым одуванчиком и прикрыла глаза, подставив морду солнцу. Да, зубастая. Вроде как серая полоса в жизни закончилась. Теперь главное — не облажаться.

Человек из Кемерово сидел на заднем дворе и поглаживал задремавшую саламандру. Впервые за долгие годы он улыбался и от этой улыбки не хотелось развернуться и дать деру. Мужчине было хорошо и в нем было больше от Разина Ильи Найденовича, чем от бездушного палача, приводившего приговор в исполнение.

Его ждал ужин и женщина, которая устала в одиночку бороться за себя и сына. В маленьком сибирском городе осторожно трепетал на холодном ветру огонек надежды. И мне кажется, что даже морозные вьюги не смогут его потушить. Потому что Человек из Кемерово не позволит другим разрушить его счастье.

Карма у него такая. Жить по справедливости, и вставать на сторону слабых. Не жалея сил, умирая и возрождаясь снова и снова.

Человек из Кемерово.