Человек из Кемерово

Глава 9

Я успел домчать до угла дома в тот момент, когда из распахнутых дверей вывалилась огромная черная фигура. Не знаю, каким образом придержал удар, не проломив неизвестному голову. Наверное, ангел-хранитель миловал. Но по загривку долбанул качественно — вопль тут же стих и на выложенную кирпичом дорожку чужак рухнул, словно подкошенный. Под лопухами орала мелюзга — внутрь они не пошли и после взрыва десантировались поближе к забору. Вот и хорошо.

Задержав дыхание, метнулся внутрь. Мало ли какой гадостью внутри успели надымить. К счастью — хоть сизый туман и висел над кухонным столом, но никаких опасных остатков магии или еще какой дряни не обнаружил. Зато чуть не споткнулся об лежащего на полу Чубаря. Чуть дальше среди осколков банки возилась саламандра. Подхватив гоблина, выбрался на улицу. Прижимая к себе тщедушное тельце успел пройти метра три, как через штакетины переметнулась волна снага. Разнокалиберные орки с дубьем, ножами и просто с оскаленными мордами бежали спасать своих. Похоже, наше неожиданное представление перепугало всю округу.

— Найденыч-нах, что стряслось-ять⁈ — с перепугу у здоровяка пропал весь литературный лоск и прорезался родной разговорный.

— Какая-то сволочь пыталась дом взорвать, Ефимыч. Вон, Чубарь мне подарок принес и вляпался первым.

Сосед у меня справа — серьезный дядька. Снага, но без лишней дурнины в голове. Успел на рыболовном флоте на Тихом океане десять лет отпахать, поднявшись в должностях до боцмана. Потом батя занедужил и Ефимыч вернулся домой. Весь татуированный с ног до головы: якоря, русалки, чудища морские. Огромная башка, вросшая в плечи. Кулаки — как арбузы. При этом — невероятно добрый, спокойный и рассудительный работяга. Мы с ним познакомились в первый же вечер, как я въехал. Меня в натопленную баню пригласили. И за те три года, что я квартирую на этом месте, никаких проблем не было. Я иногда на выходных за его мелюзгой присматриваю, если родителей на аврал по работе выдернули. Они при случае помогут те же привезенные дрова в угол под навес перебросать. Нормально живем рядом.

Зато я собственными глазами увидел, почему Нахаловку стараются лишний раз не трогать. Буквально за пару секунд вся улица взметнулась и уже готова рвать на куски любую внешнюю угрозу.

Мдя, как бы меня по итогам Марфа Вадимовна не попросила съехать. Что-то через пень колоду все эти дни. Вся неделя дурацкая. И чем дальше, тем неприятнее.

К счастью, ничего особо страшного не произошло. Да, в доме мне устроили мелкую подлянку, на которую незванный визитер и напоролся. Зато без крови обошлись и мебель целая.

— Э, Найденыч-нах, это же Васька! Васька-блаженный!

Когда суматоха чуть улеглась и зажгли принесенные фонари, удалось рассмотреть пленника. Хорошо, что я его наглушняк не упокоил, позору было бы… Местный дурачок, которого даже в драке стенка на стенку никто пальцем не трогал. Абсолютно безобидный дедок, не от мира сего. Каторжанин, насколько я понимаю. Говорят, мать у него была запойной, вот и не додал бог мозгов бедолаге. Молодым лоботрясом полез за мороженным в чужую лавку, где его и повязали прямо посреди разгромленных прилавков. На рудниках кто-то пытался обидеть — получил кайлом в лоб. Срок увеличили. Когда вернулся домой, мама встретила на крылечке, перекрестила и померла. Тянула до момента, как родную кровь увидит.

Теперь Ваську держали у авторазборки заместо сторожа. Толку от него было мало, но по закону положено иметь охрану на важных для города предприятиях. Вот начальство и выкрутилось. Платило чуть-чуть, чтобы штаны не свалились. Утром замок открыл, ворота распахнул. К вечеру вернулся — закрыл и цепью для верности еще обмотал створки. Спи в каптерке до утра, никого не впускай — не выпускай.

Самое странное, с чего бы это деду с другого конца Нахаловки тут понадобилось?

— Василий, а что ты у меня дома забыл?

— Так это… Я на работу шел, а мне и говорят… Значит, что у тебя посидеть. Потом на палке колечко дернуть и будет сюрприз!.. Тогда друзья твои придут и вы праздновать… Того, поедете, да… И мне за колечко конфет обещали… Кулек… Две дали с собой и до тебя подвезли… И палку… Я дернул, а она как меня ударит!.. Вредный ты, Найденович. И палка дерется…

Как интересно кошки пляшут. Ну-ка уточним:

— Не, Василий. Я хороший. А вот шутники — они плохие. Они ведь тебе палку дали. Так?

— Ну… Да, дали.

— Обидели тебя, значит… Ладно, я на тебя зла не держу. А скажи, эти жулики, они пешком ходили? Или ты говоришь — подвезли?

— На машине были, да… Только я их не запомнил, у них лампы выключены… Внутри, да…

Мне под руку просунулась лопоухая зеленая рожа:

— Найденыч-нах, это чужие были-ять! Зуб даю-врот! Мы их видели-нах! У выезда стояли, ять! И тряпками номера закрыли, нах!

Надо же, вечер становится томным.

— Морды внутри разглядели?

— Не, нах! Васька-на правду говорит! Окна темные-ять! Зато мы успели им колеса обоссать, врот!.. И «рыжье» это было, нах! Там снизу тряпка не до конца-ять натянута была, рамку видно-врот!

Я пошарил в кармане, добыл деньги и сунул малому:

— Спасибо. Если вдруг еще их увидите, старшим скажите. Они объяснят придуркам, что не надо дурацкие шутки устраивать.

Еще через полчаса народ угомонился и разбрелся по домам, прихватив с собой взбудораженных неожиданным приключением шпанят. Прикатившая по вызову «скорая» высадила грустного фельдшера. Тот промыл покрасневшие глаза Чубарю, затем щедро пипеткой залил микстуру в каждое ухо. Сказал, что в госпитализации смысла нет, подарил упаковку «аскорбинки» и поехал дальше. Какие-то идиоты устроили поножовщину неподалеку от Джамбуллы и он там был явно нужнее.

Я же вернулся к себе, включил свет и стал разглядывать последствия «шутки». Нашел вонявший порохом корпус светошумовой гранаты. Выдернутое колечко под столом. Больше никаких сюрпризов. Поэтому достал из-за печи ведро, сходил к бочке на улице за водой. И начал уборку — сгребать битое стекло, оттирать черную копоть со столешницы. Под конец отловил сидевшую в углу недовольную саламандру, в ведерке вынес на улицу. Там вместе с остатками воды аккуратно выплеснул в лопухи. Покрошил подсохший бутерброд с сыром, поверх уложил задубевшую сардину. Не успел сжевать из старых запасов «на перекус». Неделю уже на верхней полке в холодильнике валяется в пакете. Чего зря добру пропадать, пусть лупоглазая кушает.

Вернулся домой и босиком протопал по свежевымытому полу. Только поставил ведро на место — как на подоконнике забрякал телефон. Интересно, кому это ближе к полуночи не спится?

Оказалось — моей хозяйке.

— Кто у аппарата?

— Вечер добрый, Марфа Вадимовна. Это Разин.

— Святые угодники! Вы целы⁈ Мне тут кума только что позвонила! Говорит — анархисты бомбой пытались дамбу взорвать! Народу повалило — кучу! И вас взрывом во двор забросило!

Интересно, что по утру будет в сводке милиции?

— Что вы, Марфа Вадимовна. Это идиоты решили подшутить, шутиху у меня на столе хлопнули. Навоняли только и настроение чуть-чуть испортили. Ну и соседей напугали. У нас же тихо, никогда подобной дурниной никто не страдал.

— Ох, и хорошо, раз вы целы! Значит, дамба стоит?

— Да что ей сделается. Говорю же — хлопнуло и пятно посередине стола оставило. Вот и все проблемы… Вы уж меня извините, что беспокойство вам доставляю.

— Мелочи это, главное, чтобы все были живы здоровы… Но если чем помочь надо, вы скажите. Я внуков отряжу, помогут.

— Благодарствую. Если что-то понадобится, обязательно дам знать… Да, и вам спокойной ночи…

Положив трубку на разлапистую черную подставку, погасил свет и присел на стул. Сомневаюсь, что незнакомцы пожалуют сегодня еще раз. Но перед сном хотелось чуть-чуть привести мысли в порядок.

Значит — «рыжие». Это у нас земские управы с такими номерами катаются. Пластиковый держатель номера ярко-желтого цвета, сам номер черный, как ночь. И цифры тоже желтые. Издалека видно. Тряпочкой они завесили, да неаккуратно. Интересно, кому в голову взбрело конторскую «волгу» для личных дел брать?.. Да, у соседей земщины нет, но разгонные машины у служб тоже похожим образом промаркированы. Что, я в самом деле с опричниками бодаюсь? Не ожидал, честное слово.

Ладно, послезавтра у них в гостях буду и хорошенько там палкой в гнезде с осами поковыряюсь. Не люблю, когда меня дома обижать пытаются.

Хотя вся эта история отдавала фантастическим уровнем бардака. Нанять дурачка, чтобы вырубить меня гранатой. Потом подскочить на машине и вывезти тело с собой для допроса. Иначе зачем я еще мог понадобиться? Не понимая, что в местных закоулках любой шум и незапланированный бардак тут же привлекает внимание соседей. Проще прямо посреди кухни портал открыть и туда десантироваться. Но это уже — уровень властей. А не возня в детсадовской песочнице. Хотя, если купчина развлекается, то что от дилетанта ожидать. Как говорится — не бойтесь профессионалов, их можно просчитать. Бойтесь идиотов — эти всегда найдут приключений на задницу и себе, и вам.

Так ничего и не придумав, я напился воды из чайника и посмотрел еще раз на вонючий корпус сработавшей гранаты. Надо будет специалистам показать, может что подскажут…

Утром в среду я только-только устроился за рабочим столом в конторе, как дверь распахнулась и внутрь стремительно вошла женщина лет сорока. Невысокая, крепко сбитая, с роскошной гривой черных волос и характерным прикусом, по которому смуглых снага можно отличить от людей. Со всех сторон — человек, а на крохотные клыки при разговоре посмотришь и понятно, что ошибся.

— Добрый день, — встал, машинально поправив полоску галстука. — Чем обязан вашему визиту?

Пять тяжелых монет легли на стол, прихлопнутые сверху ладонью:

— Я не знаю, во что вы пытаетесь втянуть моего сына! Но я требую, чтобы вы это прекратили! Немедленно!

Интересно. То-то знакомая физиономия в окне мелькает. И одно ухо явно опухшее. Тяжелая рука у матери.

— Прошу прощения, уважаемая. Меня зовут Илья Най…

— Мне не важно, как тебя зовут! Но только попробуй еще раз…

Вздохнув, взял наброшенный на спинку пиджак, надел, застегнулся. Выбрался из-за стола, подошел к двери. Открыл и поманил внутрь Сиплого. И двух обормотов, которые в кустах подальше прятались. Дождался, когда все трое осторожно просочатся внутрь, закрыл дверь и вернулся к нахмурившейся женщине.

— Еще раз, уважаемая. Меня зовут Разин, Илья Найденович. Я хозяин этой антикварной и артефакторной лавки. Можете посмотреть на табличку снаружи, там имя указано. Могу узнать, как мне к вам обращаться?

— … Меня зовут Лайкосса.

Однако. Таежники похожим образом самок росомах называют. Дикие создания, особенно в гневе. На ленточки распустит и не успеешь даже за ружье схватиться.

— Очень приятно. Тогда, с вашего позволения, я постараюсь разрешить возникшее недопонимание… Ваш сын нашел с друзьями старый клад, мелкие монеты столетней давности. Скупщики в городе дают за них один к десяти. Я примерно столько же или чуть больше.

— Деньгу за гривенник?

— Совершенно верно. За монету до Восстания Пустоцветов в хорошем состоянии. И я не скупаю краденное и снятое с трупа… Да, ребята не понесли найденный клад сразу домой. И не стали хвастать на всю округу удачей. Но они не совершили чего-либо предосудительного. И честно заработали свои деньги… Насколько понимаю, ваш сын дал вам наличные, чтобы вы могли прикупить что-нибудь домой. По мне — это хороший поступок. Не потратил на пиво, сласти и не проиграл в карты. А принес домой заработанное.

Вы когда-нибудь видели, как краснеет снага? Не от злости, а от смущения? Так вот, Лайкосса краснела очень симпатично — мочки ушей чуть изменили цвет и щеки запунцовели.

— Простите меня, ради бога! Я подумала, что он снова спутался со шпаной из Гончарки. Его уже забирали разок за драку в том районе. Подумала, какому-нибудь залетному карманы вывернули.

— Мам!

Знакомое место. Улица Гончарова идет вдоль Томи, место, где постоянно устраивают променад вечерами накачанные ребята с Джамбуллы. Чтобы чужак прошел и в ухо не получил — это из разряда фантастики.

— Как видите, я не пытаюсь вовлечь вашего сына в криминальные сети. Не пытаюсь подбивать его постоять на стреме, когда полезу в ларек за бутылкой водки. Я просто заплатил ему за вещь, которую смогу позже продать чуть-чуть дороже.

Теперь все уши стали розовыми.

— Я совсем не это хотела сказать!

— Разумеется. Просто соседи в Нахаловке зачастую рассказывают всякую дичь. Например, что я авторитет у сидельцев, что у меня собственная банда из молодых головорезов на подхвате и что вчера анархисты взорвали вашего покорного слугу вместе с дамбой.

Судя по тому, как вскинулась гостья, что-то похожее она как раз и услышала. После чего испугалась за сына. Потому что — мало ли чем занимается непонятный мужик с подранной рожей, а кровиночка — она одна. Вдруг в самом деле что серьезное — и пиши потом письма мелким почерком на каторгу.

— Сударыня. Эти деньги принадлежат вашему сыну. Он может забрать их сам или это сделаете вы. Я не принимаю возврат, такова политика моего заведения… Спасибо, что зашли лично и мы разрешили возникшее недопонимание.

Двое младших приятелей Сиплого выскочили первыми. Он открыл дверь и держал, чтобы мама могла выйти на улицу. Но Лайкосса задержалась у порога и пробормотала, смущенно разглядывая носки лакированных туфель:

— Вы уж не держите на меня зла, пожалуйста. Просто как Варнак умер, я очень беспокоюсь за сына. Не хочу, чтобы и он сгинул за решеткой.

— Я понимаю… Кстати, если у ребят остались еще монеты, я всегда их готов взять по стандартной цене. Если мне не нравится клиент, я с ним просто не работаю. Но никогда не пытаюсь обсчитать или обмануть каким-либо образом… И еще. Мне нужен помощник на сдельщину. Я два раза в месяц бываю на аукционах, вожу туда разные ящики с редкостями на продажу. Так вот, работа на выходных. Что-то носить, помогать расставлять в залах, затем аккуратно убирать обратно и грузить в такси. Такая занятость вряд ли помешает учебе и не требует быть очень сильным… Полушка за час работы, я считаю полный рабочий день, то есть восемь часов. Четыре деньги за выходной. На мой взгляд — вполне неплохо.

Теперь на меня смотрели удивленно оба — и мать, и сын.

— Вы хотите сказать, что хотите взять Сиплого на работу⁈

— Совершенно верно. Я присматривался к нему. И он меня устраивает. У него есть очень важное качество. Он честен и держит данное слово… Кстати, двое любопытных сорванцов могут помогать с погрузкой-разгрузкой здесь. Им сдельщину оплачу отдельно… Подумайте. Июль я буду занят другими делами, но в августе четырнадцатое и двадцать восьмое число могу пометить, что у меня будет помощник.

Я настолько их ошарашил, что ушли не попрощавшись. Выскользнули на улицу, и доводчик вернул дверь на место.

Тут надо понимать, что при всем нашем «взаимном перемешивании» миры орков и людей стоят на особицу. Да, многие взрослые работают на предприятиях. Многие держат небольшие лавки и магазинчики в других районах. Но именно в Нахаловке живет большая часть криминального элемента, который доставляет кучу неприятностей милиции. И если патрули и обычные горожане присматривают за мелюзгой вне анклава, то внутри любой чужак запросто может огрести неприятности. Начиная от мелких, вроде как спертого кошелька. И заканчивая большими, когда перебравшие пива братки из Джамбуллы станут играть бедолагой в футбол.

То, что я считаюсь местным, это признание моей безобидности для аборигенов. Я не стукач, не подпольный алхимик или еще какой неприятный кадр. Моя работа не закончится тотальной облавой или визитом гвардии с огнеметами наперевес. Но при всем этом — для любого орка я сначала человек, а потом уже «ой, я его где-то видел». Это для соседей примелькался и часть подростков успели заработать по моей просьбе монетку-другую. Зато скажи любому алкашу из районов Нахаловки, где я не бывал: «мужик зеленых на работу нанимает, слышал?». И будьте уверены, покрутят пальцем у виска. Потому что снага — это всегда бардак, спертое чужое имущество и желание нагадить в распахнутую душу. Воспитание, ничего с этим не поделаешь.

Постояв у стола, я решил сделать себе чай покрепче и полистать новый каталог. Успокоить нервы, так сказать. Вид разного рода драгоценных изделий и гениальных творений артефакторов действует на меня умиротворяюще.

Кстати, заодно можно и «Новейшую историю Кемерово» полистать. Прикупил при случае в библиотеке. И там точно что-то о Варнаке было. Вроде как он хотел букмекерскую контору открыть и тараканьи бега. Но отказался таким же хитрым и наглым скидку давать. Поэтому обвинили в подтасовке результатов и сдали милиции. А правосудие в Государстве Российском действует без осечек — кого поймали, тот в итоге в краях далеких и сгинет. Особенно если наглый без меры и права пытается качать.

Старый ювелир был занят необычным делом. Стоял перед большим зеркалом и придирчиво инспектировал галстук-бабочку. Да и в целом выглядел очень импозантно. Клетчатый костюм-тройка, лакированные штиблеты и серый котелок с широкой клетчатой лентой над выгнутыми полями.

— Мое почтение, Гирш Хаимович. Мне кажется или вы собираетесь на благотворительный вечер?

— Вашими бы устами, Илья Найденович. Увы, супруга поставила ультиматум. Или мы идем в гости к родственникам. Или она покупает на конец июля билеты на воды. А я не люблю воды. Я там лежу на пляже и толстею. И еще от сельтерской у меня изжога.

— Знаете, я безмерно рад нашему знакомству. Потому что я пытаюсь прикоснуться к глубинам вашей мудрости и это помогает мне избегать многих неприятностей. Например, не соглашаться на восстановительные процедуры на курортах, как мне в последний раз настоятельно рекомендовал доктор.

Старик перестал разглаживать галстук и безапелляционно заявил:

— Нынешние доктора — жулики. Все. Поголовно. Если вас в самом деле заботит здоровье, езжайте в Сартачуль. Там до сих пор рядом с источниками Блаженного Пантелеймона обитают отшельники. Торгуют заговоренной водой и проводят медитативные сеансы.

Я с большим подозрением взглянул на ювелира. Про «святых» с Сартачуля слышал. Привозили оттуда на оценку «лечебные амулеты». Никаких полезных функций в этих поделках из коры с ближайшей осины я не смог обнаружить при всем желании.

— Вы серьезно, Гирш Хаимович?

— Шучу… Нет, за пять денег я весь день проболтался в лесу, накормил комаров и почти купил связку перьев от сглаза. Как говорится, что не сделаешь ради любимой внучки, которая ну очень хотела помочь мне поправить здоровье.

— Это вы к тому, что у меня есть лишняя пятерка в кармане?

— Это я к тому, что очень обидно ощущать себя идиотом. Куда приятнее, когда кто-нибудь еще садится в лужу рядом с вами и начинает выливать воду из промокших сапог… Ваши кулончики готовы, лежат вон в той коробочке.

— Двадцать, как и договаривались?

— Совершенно верно.

Забрав заказ, я расплатился и спросил, прежде чем окончательно откланяться:

— Если не секрет, Гирш Хаимович. А как вы в самом деле поправили пошатнувшееся здоровье?

— Какой секрет. Отделение терапии во второй городской больнице. Буквально в паре кварталов отсюда. Профессор Анциферов, Лука Кононович. Если будут беспокоить камни в почках, очень рекомендую. Богатейший опыт, связи с лучшими зельеварами в доменах соседей. И никакой сельтерской.

Ближе к вечеру я вышагивал домой. Совершал привычный моцион. Заметил за собой — нужно много гулять. Пешком. Это благотворно действует на общий тонус организма и позволяет поддерживать себя в хорошей форме. Ведь о чем думают богатые люди, покупая автомобиль? Что таким образом они сэкономят время. Успеют по важным делам быстрее, чем обычно. Будут путешествовать, дабы увидеть что-то интересное вокруг. Ну и перестанут мокнуть под дождем, если погода испортилась. В итоге — никто не катается к старцам, не любуется видами и зарабатывает геморрой к сорока годам. В дополнение к одышке, забарахлившему сердцу и сопутствующему букету разнообразных болячек. А вот ходили бы, как я, по три-четыре часа каждый день, и оставались бодрыми и здоровыми. По крайней мере, мне хочется в это верить.

Размышления о камнях в почках и неприятном вкусе минеральной воды были прерваны самым беспардонным способом. Прямо передо мной на тротуаре встал здоровенный снага в кожаной куртке, тяжелых ботинках с окованными железом носками и внушительной золотой серьгой в левом ухе.

— Ты, что-ли, Найденыч-нах?

— С кем имею честь?

— Умный, ять? Ща в рыло-на получишь-нах.

Странно. Судя по внешнему виду, это кто-то из организованной шпаны. Та самая криминальная прослойка, кто разруливает теневые денежные потоки внутри анклава, стараясь не привлекать внимание городских властей. А то заставят делиться.

— Чем обязан?

— Короче-на, умник-нах. Еще раз тебя увижу, ять, рядом с Лайкосса-на, урою-нах… Врубился-врот?

Не похож он на тайного воздыхателя. Хотя, чем черти не шутят. Но детали лучше прояснить. На будущее. Я ведь вроде как хотел младшенького на работу нанять.

— Это ее просьба или ваше личное пожелание?

— Чо-на?

— Спрашиваю, это она вас попросила со мной поговорить? Или это вы сами решили встретиться?

Вот зря он решил перейти от слов к делу, честное слово. Не люблю, когда меня пытаются тыкать грязным пальцем. Даже если этот палец огромный и твой собеседник на голову выше. А во мне метр девяносто, между прочим.

Заломив «тыкалку», чуть подработал и выкрутил уже всю конечность. Теперь снага смотрел мордой в старый асфальт и пытался рассказать мне о страшном будущем. Пришлось осторожно добавить, чтобы было больно, но инвалидность пока не грозила.

— Вы мне еще что-то хотите сказать? Нет? Так вот, уважаемый. Нас не представили. И, скорее всего, вы про меня мало что знаете. Я живу в северной части Нахаловки, а рядом с рекой почти не бываю. Но постараюсь объяснить очень простую вещь, которую вам лучше запомнить… Я мирный обыватель. И редко прибегаю к насилию. Не люблю. Ходишь потный потом, рубашку надо прачкам отдавать. Куда проще решать проблемы сразу. Кардинально. Свернуть вам шею и забыть о мелкой неприятности. Вы меня хорошо слышите? Кивните, что ли, а то хрипите там непонятно… Не хотите кивать. Ладно. Тогда придется поступить чуть-чуть иначе.

Покрутив головой, увидел небольшую кучку подростков, кто с интересом следил за развитием беседы.

— Молодые люди! Да, да, к вам обращаюсь. Готов дать вам полушку, если вы быстро организуете какой-нибудь транспорт. Мне надо прокатиться до «Магнита» на Григорьевской.

— К Таракану-нах?

— Именно туда.

Полушка звучала солидно, на нее можно было купить как минимум одну бутылку пива. Поэтому снага тут же отловили тройку гоблинов, пошептались и через пять минут я уже устраивался в ландо «лихача». Модно у аборигенов вечером прокатиться в запряженной повозке с гнутыми рессорами. Свою машину купить — это слишком дорого. Частника с приличными колесами снять — тоже не у каждого финансы позволяют. А вот у таких бравых ребят в открытой коляске можно и шикануть, пустить пыль с дороги в глаза пешеходам. Утром водитель кобылы на телеге грузы возит, после обеда — молодых и дерзких в ближайший кабак. Или меня. И не в кабак, а в притон «TARAKAN». Карты, кости, бега усатых насекомых. То самое злачное место, которое хитромордые отжали у Варнака. Заодно посмотрю, как вновь нарисовавший хвост себя вести станет. То их не видно, то затылок сверлят обиженными взглядами.

Выгружались мы вполне мирно: мордастый снага в скрюченном состоянии и молча. Я следом, придерживая заломленную руку и безмятежно помахивая тросточкой. Обшитый сайдингом одноэтажный массивный торговый центр слева, покрытая мелкой пыльной каменистой крошкой дорога справа. Мимо пристроя, где торгуют всем для дома, в самый конец. Там как раз двое здоровых лбов подпирают распахнутые ворота в металлическом заборе. Нам сюда. По ступенькам вниз, в подвал под официальным центром продажи удобрений, семян и любого садового инвентаря.

Три раза сюда попутным ветром заносило и ничего не изменилось. Нет, я не любитель пощекотать нервы за карточным столом. Просто пару раз оценку безделушек на месте заказывали. И еще разок осведомителя искал, который тут как раз аванс в кости и спустил.

Поэтому не плутая прошел в самый конец и пристроил слезно захрипевшую рожу на зеленое сукно большого стола.

— Добрый вечер, господин Маркичан. Рад вас видеть в полном здравии… Добрый вечер, господа.

Новый хозяин притона способен напугать любого, если вечером выйдет на улицу и столкнется с вами нос к носу. Широкие плечи, огромное пузо, заросшая черным жестким волосом морда. Клыки, на добрые пять сантиметров торчащие из нижней челюсти. На правом золотая коронка — Маркичан был борцом в молодости, пострадал на ковре за спортивную гордость аула в южных пределах. Как перебрался сюда, занялся разными специфическими делами. Помогал продавать фрукты-овощи, потом что-то хитрое через студентов-химиков варил. В итоге осел поближе к Джамбулле и прибрал к рукам почти весь теневой игорный бизнес в Нахаловке.

По бокам — или братья, или еще какая родня. Но почти на одно лицо. Разве что чуть-чуть повыше и в плечах не такие широкие. Но рожи тоже противные.

— Нах, сам Найденыч-ять пожаловал. Чо надо?

— Хочу спросить. Я вас лично когда-нибудь обижал? Может долг не отдал? Или сказал что-то не то?

Здоровяк недовольно зыркал на меня исподлобья, пытаясь разобраться в непонятной ситуации.

— Не помню такого.

— Хорошо. Тогда объясню, почему я пришел к вам в гости… Проблема в том, что этот господин делает ошибку по собственной глупости. Или его подговорил кто-то из вас. И мне надо выяснить, кто же надоумил бедолагу напасть на меня и нагло угрожать моему клиенту. — Ткнул носком под колено скрюченному гиганту, заставив того принять почти вертикальную позу. — Вы его знаете?

— Это Бредень, бывает у нас с мелкими делами.

— Хорошо. Тогда вот в чем проблема. Я веду дела с госпожой Лайкосса, вдовой почтенного Варнака. Мои дела никого постороннего не касаются. Но если кто-то пытается наезжать на моих клиентов, угрожать им или мне, то я принимаю такие наезды очень близко к серду. Вопрос. Бредень решился на подобное по собственной инициативе или он старается по вашей просьбе?

Тишина. Молчат. Насколько я умею считывать мимику нелюдей, они в некотором замешательстве. Я даже готов предположить на восемьдесят процентов, что напрямую никто не подбивал бугая проявлять дурацкое рвение и пытаться искать со мной встречи. Скорее всего, он очень хочет подняться в местной иерархии, вот и решил изобразить крутого решалу, способного прогнуть калеку, заодно припугнув вдову.

Но ответ на заданный вопрос я так и не получил. Поэтому вынужден был продолжить в более понятной для собеседников манере.

Прислонил трость к столу, поменял руку и левой впечатал Бредня башкой о полукруглый край. Так, что верхний клык вылетел и закувыркался по зеленому сукну. Теперь еще и мордой разок, чтобы кровь каплями рядом.

— Вынужден спросить еще раз. Вы, господин Маркичан, или кто-то из ваших знакомых отдавал приказ этому идиоту?

— Найденыч-нах, ты чо борзеешь? Думаешь-на, ты крутой-ять?

Что за тяжелая публика. Понты для них важнее здоровья мелкой шпаны на подхвате. Поэтому стол вздрогнул еще раз и уже второй клык вылетел прочь. А крови стало много. Не застирать, придется сукно менять.

— Мне почему-то кажется, что меня здесь всерьез не воспринимают. Вы хотите, чтобы я в самом деле рассердился?

Вот теперь проняло. Все же не зря я семь долгих лет работал на репутацию. Теперь она стала работать на меня.

— Эй, эй, нах! Мы не при делах-ять! Если он чо удумал, так все сам, урод-врот! Чего мебель ломать-нах⁈

В самом деле. Можно переходить к финальной точке. Взяв поудобнее, я крутанул руку, выламывая и в локтевом, и в плечевом суставе. Бредень завыл и отрубился, сползая обмякшей аморфной кучей на пол. Подхватив трость обратно, максимально вежливо улыбнулся.

— Господин Маркичан, я рад, что между нами нет проблем. Просто хочу прояснить на будущее. Если чье-то дело поменяло хозяина, то это не мои проблемы. Но если кто-нибудь еще раз сунется к госпоже Лайкосса по любому поводу… Если у нее или ее сына возникнет хотя бы тень проблем… Тогда я приду сюда еще раз. И у местных насекомых будет новый хозяин. А ваши клыки выдерут и подарят участковому, на память. Слышал, он любит собирать выбитые зубы после очередного рейда по злачным местам.

Посмотрев на заляпанный кровью стол, нагнулся, выдрал из уха золотую серьгу и бросил на середину круга.

— Это в качестве оплаты за ремонт. Всего наилучшего.

Домой я вернулся в хорошем настроении. Топтуны за мной в подвал не ходили. Стеснительные они, однако. Может, в карты играть не любят. А, может, им провожавшие меня мордовороты не понравились. Все десять громил, с тяжелыми битами с шипами в мозолистых лапах. Ну и ладно.

Остаток вечера провел в развешивании купленной одежды. На колышки снова зацепил плечики, на которых красовались три рубашки и два новых галстука. Из костюмов распаковал только один, второй пока оставил в коробке. Отличный материал, даже не помялся.

Решено. Завтра в гости, в обновке. И с запонками. Ведь не зря старался, рылся в накопившемся барахле в кладовке. У меня там разного полно, отложено до лучших времен. Это когда сезонные цены поднимутся на те или иные безделушки. Или мода качнется в нужную сторону, изменив ценник в два или даже три раза. Вот присмотрел себе запонки и заколку для галстука. Буду максимально импозантным мужчиной. Как говорит Екатерина Антоновна — поражающим дам в самое сердце.

Главное, остатки гранаты не забыть. Надо уточнить, кто же те недобрые люди на «рыжей» тачке, посмевшие так беспардонно обгадиться на моей делянке.