Человек из-под земли

Глава 18

Килпатрик уселся в свой «Кадиллак» и отъехал в сторону от ворот, ну а я двинулся в противоположном направлении, к западным строениям колледжа. От края плато зигзагами спускалась тропа вниз, к обожженной посадке, в которой начался пожар. Там виднелся фургончик и двое движущихся вокруг него мужчин, фигуры которых казались на этом расстоянии маленькими. Один из них двигался с тяжелой грацией Килси.

Я начал спускаться вдоль выжженных зарослей. Чуть ниже тропы, примерно в половине ее, бульдозеры выкопали ров, пожар перевалил через него в двух-трех местах, но был погашен на другой стороне и не продвинулся в сторону города. По другую сторону тропинки, высоко вверху, живая полоса огня, казалось, отплывала на восток. Тропа была завалена обгорелыми ветками и пеплом.

Осторожно пробираясь между догорающих зарослей, я спустился на широкую площадку, где еще недавно стоял охотничий домик Броудхастов. Он был построен из старых деревянных бревен и от него не осталось ничего, кроме нескольких матрасных пружин, печки и оцинкованной раковины. Чуть дальше я миновал место, где стоял сарай. Теперь здесь высился только обгорелый скелет кабриолета Стенли, сгоревшие обручи его колес утопали в пепле. Он выглядел, как останок древней цивилизации, изглоданный временем и наполовину скрытый в экскрементах прошедших веков. На боку стоящего на дорожке фургончика видна была эмблема шерифа-коронера. В кабине кто-то сидел, но стекло так отблескивало бликами утреннего солнца, что я не мог разглядеть, кто именно. За фургончиком, между опаленных деревьев был виден копающий мужчина в мундире и приглядывающий за ним Килси. Меня охватило чувство, будто я уже когда-то это видел, и сердце сжалось от мистического страха, словно ритуал погребения и эксгумации отныне должен был повторяться ежедневно.

Из фургончика вышла Джин Броудхаст и помахала мне рукой. На ней была та же модная одежда, что и вчера, на фоне обугленных деревьев она более, чем когда-либо, напоминала овдовевшую и потерявшуюся Коломбину. Она была не накрашена, даже губы ее были бледны.

— Я не ожидал вас здесь увидеть, — сказал я.

— Меня привезли для опознания Стенли…

— Они не слишком с этим спешили…

— Мистер Килси не мог поймать никого из помощников коронера. Для Стенли это уже значения не имеет. Для меня тоже…

Она была натянута, как струна, казалось, она овладела собой, но может сорваться по малейшему поводу. Я хотел сказать ей, что видел малыша, но не знал, как сделать это помягче. Чтобы выиграть время, спросил о здоровье ее свекрови.

— Она сломлена. Но доктор Джером утверждает, что у нее большой запас жизненных сил.

— Она помнит, что произошло?

Я повел рукой в ту сторону, где двое мужчин производили эксгумацию.

— Не знаю… Доктор велел мне избегать больных тем, а это весьма ограничивает общение…

Она изо всех сил старалась держать себя в руках и эти усилия парализовали меня. Мы взволнованно замолчали, словно связанные какой-то интимной тайной.

— Вчера я на мгновение видел Ронни… — выдавил я.

— Что это значит? Он мертв?

Ее глаза потемнели от готовности встретить любую беду.

— Он был живехонек!

Я рассказал ей, когда и при каких обстоятельствах видел малыша.

— Почему вы вчера не дали мне знать?

— Надеялся, что у меня появятся лучшие новости.

— Но не появились?

— Во всяком случае, Ронни жив, и ничто не указывает на то, что с ним обходятся плохо…

— Зачем его вообще забрали? Что им нужно?

— Этого и я не понимаю. В этом деле замешаны многие люди, как минимум, один из них — рецидивист. Вы помните мужчину, который вчера появился в Нортридже?

— Того, который требовал денег? Могла ли я его забыть!

— Он вернулся и проник в дом. Я нашел его убитым в кабинете вашего мужа.

— Убитым?

— Кто-то зарезал его. Кто, кроме членов вашей семьи, мог войти в дом?

— Никто, — она старалась осмыслить это второе убийство. — Его тело еще в доме?

— Нет, его увезли. Я вызвал полицию. Но в кабинете все перевернуто вверх дном…

— Это уже не имеет значения, — сказала она. — Я решила не возвращаться в этот дом. Никогда.

— Сейчас не самое удачное время для принятия решений…

— Я не могу ждать более удачного!

Ритмичные отголоски копания прекратились и Джин повернулась в направлении внезапной тишины. Работавший мужчина практически был не виден из-за края ямы. Через мгновение он появился, словно выдвигаясь из земных недр, с телом Стенли на руках. Вдвоем с Килси они уложили тело на носилки и двинулись к нам между обгорелых стволов. Джин смотрела на них, словно желая, чтобы они никогда не приблизились. Однако, когда они опустили носилки возле фургончика, она твердым шагом подошла и, не дрогнув, заглянула в засыпанные землей глаза. Потом откинула волосы убитого и, наклонившись, поцеловала его в лоб. Ее движения были утрированы, словно движения актрисы, играющей трагическую сцену.

Какое-то время она оставалась возле мужа. Килси не беспокоил ее вопросами, он познакомил меня с помощником коронера, внимательным молодым человеком по имени Вэйган Пурвис.

— Как он был убит? — спросил я. — Мотыгой?

— Мне кажется, раны от мотыги вторичные, — сказал Пурвис. — У него на боку колотая рана, скорей всего, от ножа.

— Нож вы нашли?

— Нет, намерены искать дальше.

— Вряд ли найдете…

Я рассказал им о трупе, найденном в доме Броудхаста в Нортридже. Килси сказал, что свяжется с Эрни Шипстадом. Пурвис, прислушивавшийся молча, неожиданно горячо заговорил.

— Дьявольское дело! Наверняка не обошлось без мафии!

Я ответил, что очень сомневаюсь в участии мафии. Килси тактично сделал вид, что не слышит.

— Вы что-нибудь понимаете во всем этом? — спросил меня Пурвис. — Кто мог его пырнуть ножом под ребро и добавить мотыгой по голове? Кто похоронил его в лесу?

— Первым подозреваемым является девушка… — бросил я пробный шар.

— В это я не верю, — заявил Пурвис. — Грунт здесь глинистый, высохший, совсем каменный, а тело было закопано на глубину метра. Девушка не выкопала бы такую могилу.

— У нее мог быть сообщник. Либо Стенли сам выкопал яму. Он взял у садовника инструменты.

Лицо Пурвиса было изумленным.

— Кто же стал бы сам себе копать могилу?!

— Он мог не знать, что это для него, — ответил я.

— Но вы же не думаете, что он хотел убить сына? — спросил Пурвис. Как Авраам Исаака в Библии…

Килси, не сдержавшись, прыснул, а Пурвис залился краской стыда. Он поплелся обратно к яме за лопатой. Когда он удалился за пределы слышимости, Килси сказал:

— Садовник мог соврать относительно инструментов, мог сам принести их и выкопать яму. Не забывайте, что он дал девушке машину и скрыл это.

— Я вижу, Фриц продолжает оставаться среди подозреваемых вами…

Килси подергал себя за короткий седой чубчик.

— А как же иначе? Я выяснил кое-что о его прошлом.

— У него есть прошлое?

— Не слишком серьезное, но, как мне кажется, небезынтересное. Еще щенком он был замешан в преступлении на сексуальной почве. Это был его первый конфликт с законом, по меньшей мере, первый известный, и судья был к нему снисходителен. Все свелось к принудительному трудоустройству в службу охраны леса…

— Что за преступление?

— Растление малолетней. Я этим давно интересуюсь, потому что в делах поджигателей частенько встречаются преступления на сексуальной почве. Разумеется, я не утверждаю, что Фриц является поджигателем, у меня нет доказательств. Но известно, что работая в службе охраны, он интересовался техникой борьбы с пожарами. Даже участвовал в двух-трех операциях в центре штата.

— Что же в этом плохого?

— Ничего, но это симптоматично, — серьезно ответил Килси. — Не говорите об этом никому из пожарников, я сам когда-то им был, — но и пожарники, и поджигатели из одного материала. И те, и другие заворожены огнем. Фриц тоже был им заворожен, так как вскоре после освобождения поступил на работу в службу охраны леса.

— Странно, что его взяли…

— Он крепкий парень и за него ручалось семейство Броудхастов. Но хорошего охранника из него сделать не удалось. Немного подучили и приставили к бульдозеру. Кстати, он работал на строительстве этой вот дороги, — Килси указал на крутой спуск в каньон Броудхастов. — Они с коллегами провели солидную работу, дорога до сих пор в хорошем состоянии, хотя прошло пятнадцать лет. Но Фриц в службе охраны леса долго не удержался. Мягко говоря, у него было слишком много собственных проблем… — Его уволили по личным причинам?

— Не знаю. В документах нет причин увольнения, я тогда еще не работал.

— Можно спросить у Фрица.

— Это не так-то просто. Вчера, после вашего отъезда, я хотел еще поговорить с ним, но его мать не впустила меня в дом. Она словно львица защищает своего ненормального сыночка, прости Господи.

— Может, меня все-таки впустит. Так или иначе, мне нужно поговорить с ней, на прошлой неделе она дала денег этому убитому в Нортридже, Элберту Свитнеру.

— И много дала?

— Об этом я и хочу спросить, — я глянул на часы. — Четверть одиннадцатого… Вы не могли бы встретиться со мной возле ее дома в одиннадцать?

— Наверное, нет. Мне хотелось бы присутствовать при предварительном осмотре тела. Поговорите с Фрицем сами, мистер. Не зря он трясется от страха…

Он сказал это равнодушным голосом, словно сам никогда не испытывал страха. Возможно, подумал я, он стал изучать причины пожаров, мучительно пытаясь понять, что толкает неуравновешенных типов, вроде Фрица, на поджог…

— Что за девушку он растлил? — спросил я.

— Не знаю. Дело рассматривалось в суде для несовершеннолетних, все документы опечатаны. Я получил информацию от старых судебных служащих.