Человек из-под земли

Глава 32

Килси принялся увеличивать и углублять траншею вокруг автомобиля, ну а я вернулся в колледж, чтобы уведомить о нашем открытии шерифа-коронера. Позвонив ему, я спустился в город, чтобы нанести еще один визит в дом Фрица Сноу.

К моему изумлению, дверь мне открыл он сам. Он был в старом коричневом растянутом свитере, мешковатых штанах и растоптанных теннисках. Сгорбив плечи, он смотрел на меня припухшими глазами, постаревший настолько, словно с нашей прошлой встречи минул не уик-энд, а целые годы. Своим безвольным тяжелым телом он заслонял от меня вход в дом.

— Я никого не должен впускать…

— Разве ты не помнишь, вчера ты хотел со мной поговорить.

— Я хотел? — он силился вспомнить. — Мамочка прибьет меня…

— Вряд ли, Фриц. Все открылось. Мы только что откопали капитана Броудхаста…

Он поднял на меня тяжкий взгляд, словно хотел прочитать свое будущее на моем лице. На моем лице его было нетрудно прочесть — будущее, такое же, как и прошлое, исполненное неуверенности, страха и страданий.

— Могу я на минуту войти?

— На-аверно…

Он впустил меня в дом, тяжело дыша, словно малое усилие, необходимое для того, чтобы открыть и закрыть дверь, исчерпало все его силы.

— Вчера ты сказал мне, что похоронил мистера Броудхаста. Я думал, речь идет о Стенли. Но ты говорил о его отце, капитане Броудхасте, не так ли?

— Да-а… — он оглядел голые стены, словно опасаясь, что его мать установила подслушивающую аппаратуру. — Я сделал страшное дело. Теперь должен отвечать…

— Ты убил капитана Броудхаста?

— Не-ет… Он был уже мертвый… Я только закопал его…

— Кто велел тебе это сделать?

— Элберт Свитнер.

Он закивал головой, как бы придавая веса своим словам, а потом глянул, верю ли я ему. Я и сам не знал, что думать.

— Элберт Свитнер сказал мне… — подтвердил он.

— Как он мог заставить тебя?

— Я его боялся…

— Для этого нужны более веские причины.

Он покачал головой.

— Я не хотел хоронить капитана. Я так волновался, что не мог вести бульдозер. Элберт хотел отвести его на базу, но свалился в ров на Дороге Грешников. Его поймали и опять посадили в тюрьму…

— А тебе удалось выкрутиться?

— В тот раз да-а… Меня только выгнали с работы и поместили в инвалидный дом… Но они так и не узнали о капитане Броудхасте.

— А твоя мать знает, что вы с Элбертом сделали?

— Да-а… Я ей сказал…

— Когда?

Он взвесил свой ответ.

— Наве-ерно, вчера…

— Перед моим приходом или после?

— Не по-омню… — на его лице все сильнее проступало нервное напряжение. — Вы все ходите и ходите, мистер, у человека может в конце концов все в голове перемешаться! Память со мной шутки шутит. Я все вспоминаю, как душегубы забрали папочку…

— Как душегубы забрали твоего папу?

— Да-а… Как его хоронили на кладбище… Я слышал, как земля стучит по крыше гроба…

На его лице показались крупные слезы, словно капли тумана.

— Ну, так что? Ты сказал матери перед моим приходом или после?

— Наве-ерно, после… Когда вы пошли себе… Она меня пугала, что если я хоть словечко оброню, меня в тюрьму посадят… — он смотрел на меня исподлобья, свесив кудлатую голову. — Меня посадят?

— Я же не знаю, Фриц, не убил ли ты вместе с Элбертом капитана Броудхаста?

Он, казалось был потрясен этим подозрением.

— Зачем нам было его убивать?!

Я мог бы привести несколько причин. Лео Броудхаст был счастливчиком, а они — пешками. Женой Лео была богатейшая женщина в округе. Лео увел самую красивую девушку города и сделал ей ребенка, а отвечать за это пришлось им. Мое молчание вызвало у Фрица панику.

— Ей Богу, я не убивал его! Могу поклясться на Библии! — на столике лежала Библия и Фриц положил ладонь на ее черный матерчатый переплет. — Видите, я присягаю на Библии, мистер! Я никого в жизни не убивал! Я даже на птиц охотиться не могу и мне делается плохо, когда я наступаю на червяка — он же тоже чувствует!

Теперь он плакал подлинными горючими слезами, наверное, оплакивал страдания птиц и смерть червей. Сквозь его плачь я услыхал на улице машину. Выглянув в окно, я увидел, как за моим автомобилем остановился старый белый «Ремблер». Из него вылезла миссис Сноу с большой бумажной сумкой, одетая в дождевик и брюки. Я вышел ей навстречу, захлопнув дверь перед носом Фрица. При виде меня миссис Сноу замерла, не успев шагнуть.

— Что вы здесь делаете?!

— Разговаривал с вашим сыном, миссис.

— Стоит мне на секунду выйти из дому, как вы тут же находите его!

— Вы преувеличиваете, миссис. Фриц сказал мне, что он похоронил капитана Броудхаста. Я знаю, что он и вам это сказал, так что на этом мы можем не останавливаться…

— Нонсенс! Фриц рассказывает сказки!

— Мне так не кажется, миссис. Час назад мы провели эксгумацию останков. Разумеется, официального свидетельства еще нет, но думаю, что Лео Броудхаст мертв уже пятнадцать лет.

— Фредерик знал это и ничего мне не сказал?!

— Он сказал вам вчера.

Она прикусила губу.

— Он рассказал мне какую-то сказочку… Я была уверена, что все это высосано из пальца… — неожиданно ее лицо странно прояснилось. — Может, он выдумал все это, у него в голове такая каша…

— Простите, миссис, но он не мог выдумать труп.

— А вы уверены в том, что это капитан Броудхаст?

— Практически уверен. Тело находилось в его красном «Порше».

— И где вы нашли его?

— В том самом месте, где был закопан Стенли. Стенли искал тело отца, когда его убили. Похоже, что его убил тот самый человек, который застрелил капитана.

— И вы обвиняете Фредерика?

— Я не взял бы на себя такую смелость. Но Фриц признался, что закопал труп. Его могут обвинить в соучастии…

— И посадить?!

— Возможно…

Миссис Сноу казалась встревоженной. Ее худое скуластое лицо напоминало посмертную маску. Это дало мне понять, насколько ее волнует судьба сына. Довольно долго она стояла молча, поглядывая то в одну, то в другую сторону улицы, словно готовясь отражать вероятные попытки соседей выразить ей сочувствие. Но в поле зрения не было никого, кроме нескольких смуглых детей, слишком маленьких, чтобы интересоваться нами.

Был полдень, но вокруг потемнело. Я поднял глаза к небу. Черные тучи смыкались, как закрывающиеся веки, город в их свете сиял непонятным блеском. На наши головы и на асфальт начал сеяться мелкий дождик.

Большой бумажный пакет с покупками грозил в любую минуту выскользнуть из рук миссис Сноу, я взял его и внес в дом следом за его хозяйкой. Фриц исчез в глубине жилища, но оба мы чувствовали его тягостное присутствие. Миссис Сноу отнесла покупки в кухню. Вернувшись в комнату, она заметила, что Библия на столике слегка сдвинута, и, прежде чем повернуться ко мне, аккуратно положила ее точно посередине.

— Фредерик заливается слезами в своей комнате. Вы не можете отправить его в тюрьму! Он там и полугода не протянет! Вы же знаете, что бандиты в заключении делают с беззащитными мальчиками! Какие издевательства и мучения…

Я знал это, но предпочитал об этом не задумываться.

— Фриц уже не мальчик, — сказал я и вспомнил, что эти самые слова я слышал сорок восемь часов назад из уст миссис Броудхаст.

— Он таков, — ответила миссис Сноу. — Для меня он навсегда останется маленьким мальчиком. Я всю жизнь старалась оберегать его, но он легко поддается влиянию. Делает то, на что его подбивают скверные люди, а потом страдает за чужую вину. Ужасно страдает! Он чуть не умер, когда его определили в лесную службу!

Ее худенькое тело дрожало от сдерживаемых эмоций. Трудно было поверить, что это тело, практически лишенное груди и бедер, произвело на свет такого большого полумужчину-полудитя.

— Чего вы ждете от меня, миссис?

— Оставьте его мне, мистер! Позвольте мне и дальше заботиться о нем!

— Это в компетенции властей…

— А они уже знают, что он сделал?

— Пока нет.

— И вы обязаны им говорить?

— К сожалению. Речь идет об убийстве.

— Вы говорите сейчас об убийстве капитана Броудхаста?

— Да. Надеюсь, ваш сын не замешан также и во втором убийстве?

— Конечно же, нет! — она смерила меня изучающим взглядом. — Я сейчас расскажу вам, мистер, то, чего до сих пор не говорила ни одной живой душе. Вы говорите, что капитан Броудхаст был застрелен?

— Все указывает на это.

— Из пистолета 22 калибра?

— Этого мы еще не знаем. Что вы хотели рассказать мне?

— Кажется, я знаю, кто застрелил его. Присягать я не стала бы, но почти уверена, что знаю. Если я расскажу вам и это окажется правдой, вы вступитесь за Фредерика, мистер?

— Попытаюсь.

— Вас наверняка послушают! — она убежденно кивнула головой. — Вы обещаете мне использовать свои связи?

— Да. Что же вы знаете?

— Собственно, это лишь подозрения. С тех пор, как Стенли был убит в субботу, все это постепенно вспомнилось мне. Однажды вечером я находилась в доме Броудхастов, присматривала за Стенли. В ту самую ночь Фредерик взял на базе бульдозер и его выгнали с работы. Все сходится.

— Что же все-таки случилось?

— Дайте же мне говорить! — она тяжело опустилась в кресло, словно устав от напряжения памяти. — В тот день за обедом Броудхасты ужасно поссорились. Я входила в столовую время от времени, и они смолкали в моем присутствии, но нетрудно было догадаться, что речь идет о женщине, которую капитан Броудхаст прячет в охотничьем домике. Сначала я думала, что это миссис Килпатрик, так как в разговоре прозвучало ее имя. Но оказалось, что это была та девчонка, Марта Никерсон, и что с ней дочурка. Капитан Броудхаст собирался уехать с ними обеими. Он купил для себя и для них билеты на Гавайи, а миссис Броудхаст узнала об этом.

— Каким образом она об этом узнала?

— Она сказала, что от мистера Килпатрика, у него был какой-то знакомый в бюро путешествий.

Я почти физически ощутил, будто все видимое делается ярче и четче.

Мои свидетели начали дополнять друг друга в своих рассказах.

— Как я сказала, — продолжала миссис Сноу, — это был ужасный скандал! Миссис Броудхаст развернула перед капитаном длиннющий список его подружек, а он кричал ей, что во всем виновата она сама. Я не могу повторить вам, мистер, всего того, что он ей кричал, обвиняя ее в том, что она вот уже десять лет ему не жена. В конце концов, он выскочил из дома как ошпаренный. Бедняжка Стенли дрожал как лист. Он обедал в кухне, но и там было слышно. Он ведь был уже достаточно большой, чтобы понимать, почему они ссорятся. Он выбежал, чтобы остановить отца, но капитан унесся, как ветер, в этой своей спортивной машине. Миссис Броудхаст тоже начала одеваться, чтобы выйти. Стенли хотел пойти с ней, но она не взяла его и попросила меня уложить его в постель. Я сделала это, но потом занялась чем-то в кухне.

Она подняла невидящие, утонувшие в прошлом, глаза.

— Второе потрясение я пережила, обшаривая дом в поисках Стенли. На столе в кабинете лежал футляр с пистолетами, которые миссис Броудхаст унаследовала от своего отца. Одного пистолета не было, рядом лежала открытая коробка патронов. Я не знала, что делать! В результате я не сделала ничего, просто сидела и ждала, когда они вернутся.

Она сидела передо мной в кресле на колесиках, отрешенная, в выжидательной позе, словно до сих пор ждала, чем окончится тот давний вечер.

— Их не было больше часа. Наконец, они вернулись вдвоем, мать и сын, с мокрыми от росы ногами, бледные и испуганные. Миссис Броудхаст прежде всего уложила Стенли в постель, после чего уволила меня. Вернувшись домой, я убедилась, что моего собственного сына нет в постели. Это была роковая ночь для матерей!

— Для сыновей тоже, — напомнил ей я. — Вы думаете, что Стенли был свидетелем убийства своего отца, миссис?

— Не знаю. Знаю только, что он слышал выстрел. Он рассказал мне потом, что его мама убила сову. Таким образом она объяснила ему выстрел. Но, я уверена, он подозревает, что застрелен был его отец. Думаю, это всю жизнь мучило его, но он не находил в себе смелости посмотреть правде в глаза. И потому до последнего дня искал доказательств того, что отец жив.

— Он говорил с вами о смерти отца?

— О смерти нет. Мы не упоминали слово «смерть». Но временами он строил догадки, что могло случиться с его отцом. Спрашивал и меня, что думаю об этом. Я рассказывала ему разные историйки — что выехал в чужие страны, может быть, в Австралию, и, кто знает, не появится ли он снова в один прекрасный день… — она подняла на меня блестящие от переживаний глаза. — А что мне было делать? Не могла же я сказать ему, что подозреваю его мать в убийстве его отца?!

— А своего сына — в том, что он его закопал…

— Этого я вообще не знала тогда, — но она быстро сменила тему. — Но если бы и знала, то ни за что не сказала бы ни Стенли, ни кому-либо другому! Обязанность женщины — хранить своих близких.