Человек из-под земли

Глава 28

Вилли забрал Ронни в «Шевроле». Мне не слишком хотелось расставаться с ним, но я должен был поговорить с Сьюзан прежде, чем она увидится с родными.

Она безвольно сидела рядом со мной, когда я выруливал из затора. Полицейский, гнавшийся за ней по мосту, перекрыл движение со стороны Сан-Франциско. Когда мы отъехали, он явно испытал облегчение.

— Куда вы меня везете? — неожиданно встревожилась она.

— К Эллен Стром. Ты ведь хотела поехать туда.

— Да, наверное… Там мои родные, правда?

— Они приехали незадолго до тебя.

— Вы не говорите им, что я хотела спрыгнуть, ладно?

— Это не удастся скрыть. Да и всего остального тоже, — я сделал паузу, чтобы сказанное дошло до нее. — Я не понимаю, зачем ты убегала? — Меня задержали у въезда на мост. Не хотели пропустить. Начали кричать, забрасывать меня вопросами… И вы меня тоже не пытайтесь расспрашивать! — выпалила она на едином дыхании. — Я не обязана вам отвечать!

— Да, ты не обязана. Но если ты не расскажешь мне, что случилось, так кто расскажет?

— О чем вы говорите? О том, что случилось на мосту?

— Нет, о том, что случилось вчера в каньоне, когда ты пошла туда со Стенли Броудхастом и Ронни. Зачем ты пошла туда?

— Мистер Броудхаст просил меня. Этот Свитнер все ему обо мне рассказал. Все, что я выдумала, когда свихнулась…

— Что именно?

— Я не хочу говорить об этом! И даже думать не хочу! И вы меня не заставите!

В ее голосе зазвучали истерические нотки. Я сбросил скорость и окинул ее краем глаза.

— Ну, ладно. Зачем ты в пятницу поехала с мистером Броудхастом к нему домой? Тебя послал Элберт Свитнер?

— Нет, это была мысль Джерри. Он считал, что я должна поговорить с мистером Броудхастом, вот я и пошла. Потом, в субботу, мы поехали в каньон.

— Зачем?

— Проверить, зарыто ли там что-либо.

— Что именно?

— Маленький красный автомобиль. Мы ехали в маленьком красном автомобиле…

Ее голос изменился, звучал так, словно она перешла в другое измерение.

— Кто это «мы»?

— Мамочка и я… Но я не хочу говорить о том, что случилось. Это было очень давно, когда у меня случилось что-то с головой…

— Мы говорили о том, что было вчера, — напомнил я. — Значит, Стенли Броудхаст хотел откопать автомобиль?

— Да, маленький красный спортивный автомобиль. Но он не докопался так глубоко…

— Что же произошло?

— Толком не знаю. Ронни попросился в туалет, так что я взяла ключ и пошла с ним в домик. Через минуту услыхала крик мистера Броудхаста, думала, что он зовет меня и вышла во двор. Я увидела, что он лежит на земле, а над ним наклонился мужчина с черной бородой и волосами, как у хиппи, и бьет его мотыгой… Я увидела кровь на спине у мистера Броудхаста — растущее красное пятно. В тот же момент под деревьями показался огонь — растущее оранжевое пятно… Тот мужчина стащил мистера Броудхаста в яму и принялся засыпать его…

— И что же ты сделала, Сьюзан?

— Вбежала в домик, схватила Ронни и мы с ним вдвоем убежали. Мы прокрались вниз, к дороге, мужчина нас не заметил…

— Ты можешь его описать? Молодой или старый?

— Не знаю, он был слишком далеко… На нем были большие черные очки, лицо было видно плохо… Но, наверно, молодой, с такими волосами…

— А мог это быть Элберт Свитнер?

— Откуда? У него же нет длинных волос!

— А если бы он надел парик?

Она задумалась.

— Нет, все равно не думаю, что это был он. И вообще я не хочу о нем говорить. Он сказал, что убьет меня, если я его выдам.

— Когда он это сказал?

— Я же сказала, что не хочу говорить! И вы меня не заставите!

Фары встречной машины облили ее лицо волной мелового света. Она отвернулась, словно боясь, что высветят ее тайну. Мы приближались к Хэвен-Роад. Я съехал на обочину и затормозил машину под деревьями. Сьюзан сжалась на другом конце сидения.

— Не приближайтесь ко мне! — выдавила она, вся дрожа. — Не делайте со мной ничего!

— Почему ты считаешь, что я что-то могу с тобой сделать?

— Вы такой же, как этот Свитнер! Он тоже говорил, что хочет только выяснить, что я помню. А потом повалил меня на эту грязную кровать…

— На чердаке охотничьего домика?

— Да… Мне было больно… Я была вся в крови… — ее глаза смотрели в ночь сквозь меня. — Что-то ухнуло… Я видела кровь на его голове… Красное пятно… Мамочка убежала на улицу и не вернулась за мной… Она не возвращалась целую ночь…

— О какой ночи ты говоришь, Сьюзан?

— О той, когда его похоронили под платаном…

— Но это было днем…

— Нет, была черная ночь… Я видела огонь, двигавшийся между деревьями… Это была большая машина, она рычала, как дракон! Я боялась, что она и меня закопает… Но она не знала, что я там…

Все это она произнесла странным детским голосом, словно рассказывая сказку.

— А где ты была?

— Я пряталась на чердаке, пока не вернется мамочка… А она не возвращалась всю ночь… И сказала, что я не должна никому говорить… Никогда-никогда!

— С тех пор ты ее видела?

— Конечно.

— Когда?

— Всю свою жизнь, — заявила она.

— Я говорю о последних тридцати шести часах. Мистер Броудхаст был похоронен вчера…

— Вы хотите совсем свести меня с ума, как этот Свитнер! — она зажала ладони между колен, сотрясаемая крупной дрожью. — Не говорите мамочке, что он со мной сделал! Я не должна была подпускать к себе мужчин! И не подпущу больше никогда!

Она смотрела на меня с глубоким недоверием. Меня охватили жалость и злость. Жалость к ней и злость на себя. Было преступлением допрашивать ее в такой ситуации, будить воспоминания и страхи, толкнувшие ее на край пропасти. Я сидел возле нее, прокручивая в памяти ее ответы. Сначала они казались мне безумным круговоротом мыслей, отталкивающихся от реальности, но постепенно уходящих от нее все дальше. Но по мере того, как я классифицировал ее слова и образы, я начинал понимать, что речь шла о нескольких отдельных событиях, перепутавшихся и наложившихся друг на друга в ее сознании.

— Сколько раз ты была в охотничьем домике, Сьюзи?

Ее губы шевельнулись в безумном подсчете.

— Насколько я помню, три. Вчера, когда Ронни попросился в туалет… Дня два назад, когда Свитнер сделал это со мной на чердаке… И когда-то давно, с мамочкой, когда я была маленькая, меньше Ронни. Ухнул выстрел, она убежала, а я сидела всю ночь на чердаке… — она залилась тихими прерывистыми слезами. — Я хочу к маме…