Человек из-под земли

Глава 34

Когда я вышел из больницы, дождь лил еще сильней. Улицей текла вода, унося в океан слои летней пыли. Чем выше я поднимался, тем больше было воды. Поднимаясь по каньону миссис Броудхаст, я словно плыл против течения по быстрой реке. Издалека был слышен шум пенного потока, омывающего ранчо. Перед домом стоял «Кадиллак» Брайана Килпатрика. На переднем сидении восседала платиновая блондинка, которую я в первое мгновение не узнал. Лишь подойдя вплотную к черному лимузину, я сообразил, что именно ее Килпатрик представлял мне, как свою невесту.

— Как дела? — спросил я.

Она опустила окно и всмотрелась в меня сквозь сетку дождя.

— Мы с вами знакомы?

— Мы познакомились в субботу, в доме вашего жениха.

— Правда? Наверное, я была в дупель…

— Не стану возражать, мисс… Кроме того, вы были брюнеткой.

— Это парик. Я меняю цвет волос в зависимости от настроения. Все говорят, что я ужасно переменчива!

— Это заметно. И в каком же настроении вы сейчас?

— Честно говоря, я потрясена этим потопом! Над домом Брайана оползает склон, во внутреннем дворике уже тонны грязи. Поэтому я поехала с ним. Я не в восторге от этого сидения в машине!

— А зачем Брайан приехал сюда?

— Говорит, по делам.

— У него дело к Джин Броудхаст?

— Кажется, он называл эту фамилию. Ему звонила какая-то женщина и он летел сломя голову. Эй! Скажите ему, чтобы поторопился! — крикнула она, когда я повернул к дому.

Я вошел без стука и осторожно прикрыл за собой дверь. Шум потока перешел в ворчание, оставаясь, однако, достаточно громким, чтобы заглушить мои крадущиеся шаги. В гостиной не было никого, но из комнатки за ней пробивался свет. Приблизившись я услыхал голос Джин:

— Не нравится мне все это. Если свекрови нужны эти вещи, почему она не попросила меня?

— Она не хотела вас волновать, — как-то не вполне уверенно отвечал Килпатрик.

— Но я волнуюсь! Зачем ей в больнице счета и пистолеты?!

— Наверное, она хочет привести в порядок свои дела на случай, если с ней что-нибудь случится.

— Она что, хочет покончить с собой?!

Джин сказала это тихо, сдавленным голосом.

— Разумеется, нет!

— Так зачем же ей пистолеты?

— Этого она мне не сказала. Я только выполняю ее волю. В конце концов, я ее совладелец…

— Несмотря на это, я не могу вам…

— Она только что мне звонила!

— Я попробую поговорить с ней.

— Я бы вам не советовал!

В тоне Килпатрика послышалась угроза. Раздался звук шагов, а потом изумленный женский вздох. Я вошел. Джин лежала на черной кожаной кушетке, бледная, тяжело дыша. Над ней стоял Килпатрик с телефонной трубкой в руке.

— Может, вы померяетесь силами с равным противником? — спросил я.

Он сделал движение, словно намереваясь броситься на меня, но вовремя понял, что я только этого и жду. Кровь отхлынула от его лица, нитки сосудов проступили, словно царапины. Он неуверенно усмехнулся мне, но в покрасневших глазах его читался страх.

— У нас с Джин вышло небольшое недоразумение… Ничего серьезного…

Джин встала, одергивая юбку.

— Я считаю все это очень серьезным! Он толкнул меня… Хотел забрать вещи свекрови…

Она указала на черную папку на столе. Я взял ее в руки.

— Отдайте это мне, — заявил Килпатрик, — это моя собственность!

— Возможно, вы когда-нибудь возьмете ее, но не так быстро.

Он потянулся за папкой. Я треснул его по руке и толкнул в плечо, налегая телом. Попятившись, он тяжело стукнулся о стену и осунулся, словно подвешенный на крючок за воротник. Я ощупал его в поисках оружия, но ничего не нашел. Его лицо выражало бесконечную злость, вчера я уже видел это выражение. Он терял все и чувствовал, как вся жизнь утекает сквозь пальцы.

— Я подам на вас жалобу шерифу Тримейну, — заявил он.

— Хорошая мысль. Ему будет небезынтересно узнать, что вы сделали с миссис Броудхаст.

— Я ее лучший друг, если хотите знать! Много лет я веду ее дела!

— Она называет это ограблением…

Это его поразило.

— Она так сказала?

— Она сказала, что была совершенно ограблена. Вам это не нравится?

Он продолжал безвольно торчать у стенки. Рыжеватые, мокрые от пота волосы упали на его высокий веснушчатый лоб. Он пригладил их ладонью, словно аккуратный вид еще мог все изменить.

— Я в ней ошибся, — заявил он. — Думал, у нее больше ума. И больше признательности. Но чего можно ожидать от женщины?

Он глянул на меня, проверяя, не удастся ли со мной договориться на почве женоненавистничества.

— Да, она абсолютно неблагодарна. Абсолютно неблагодарна за то, что ее пятнадцать лет шантажировали, разграбив достояние ее семьи. Женщины — это совершенно неблагодарные существа!

Он не мог вынести несправедливости моих слов, глаза его были исполнены горечи, губы кривились.

— Я нигде не преступал закон! Чего не скажешь о ней. Она оболгала меня в ваших глазах, но, видно, забыла, что сделала сама!

— А что она сделала?

Мне не следовало спрашивать его напрямую. Это напомнило ему, что безопасней держать язык за зубами.

— Я еще подумаю, говорить ли вам!

— Ну, так я сам вам скажу. Миссис Броудхаст застрелила мужа. Скорей всего, это вы склонили ее к преступлению. Вы по уши сидите во всем этом дерьме!

— Это ложь!

— А кто донес ей, что Лео собирается на Гавайи? Это привело к преступлению.

Он быстро глянул на меня, но тут же отвел глаза.

— Я думал, он уезжает с моей женой…

— Но жена ушла от вас раньше.

— Я надеялся, что она вернется ко мне…

— Если вы найдете способ избавиться от Леона?

— Это не входило в мои планы, — сказал он.

— Не входило? Вы довели Броудхастов до ссоры. А вечером вы обследовали охотничий домик, желая узнать, чем все кончилось. Вы видели, как миссис Броудхаст стреляла в мужа или же слышали выстрел. И поскольку пуля не убила Леона, вы довершили дело ножом.

— Ничего подобного я не делал!

— Но кто-то же это сделал? Вы не отрицали, что были там.

— А сейчас отрицаю! Я не стрелял и не резал его!

— Может, вы расскажете, что же именно вы сделали?

— Я был свидетелем — это все.

Я фыркнул ему в лицо, хотя мне было не до смеха. Гадко видеть, как мужчина превращается в маленького перепуганного крысенка. Даже такой мужчина, как Килпатрик.

— Ладно, свидетель, так что же произошло?

— Я допускаю, что вы хорошо это знаете. Но от меня вы ничего не услышите. И если у вас есть хоть капля соображения, вы не будете становиться мне поперек дороги! Отдайте папку!

— Отберите ее у меня!

Он смотрел на меня, словно взвешивая это предложение. Но надежда и жажда боя уже угасли в нем. Мираж победы развеялся, и Килпатрик начал вживаться в роль человека, проигравшего все. Он молча повернулся и вышел из комнаты. Лишь перед тем, как хлопнуть входной дверью, он заорал мне:

— Я вас выживу из города!

Джин подошла ко мне беззвучно, вытянув вперед руку, словно внезапно ослепший человек в незнакомом месте.

— Все это правда? — тихо спросила она.

— Что именно?

— То, что вы сказали об Элизабет?

— К сожалению, да.

Она тяжело оперлась на мое плечо.

— Это выше моих сил! Сколько это будет продолжаться?!

— Уже не долго. Где Ронни?

— Спит. Его сморило.

— Разбудите его и оденьте. Я отвезу вас в Лос-Анджелес.

— Сейчас? Но почему?

Было несколько причин. Я предпочел обойти молчанием главную из них: я не знал, чего ожидать от Килпатрика, памятуя о револьвере, спрятанном в ящике бара, которым он, по-видимому, готов был воспользоваться. Я подвел Джин к большому окну в конце гостиной и показал ей поток, превратившийся в стремительную черную реку, способную тащить поваленные деревья. Несколько стволов уже создали настоящую плотину неподалеку от дома, и там разливалось озерцо. Сверху доносился грохот камней по каменистому руслу потока, напоминавший стук кегельных шаров. — На этот раз дом может не выдержать, — сказал я.

— Но вы же не поэтому хотите нас отсюда забрать!

— Не только поэтому. В Лос-Анджелесе вы оба будете в большей безопасности. У меня там тоже есть дело, мне нужно связаться с капитаном Шипстадом, я предпочитаю иметь дело с ним, а не с местной полицией.

В течение последнего часа польза сотрудничества с Эрни становилась все более очевидной, и я решил позвонить ему сейчас же. В голосе Эрни чувствовался холодок.

— Я ждал твоего звонка раньше.

— Прошу прощения. Мне нужно было съездить в Саусалито.

— И как, приятно провел уик-энд? — со скандинавским хладнокровием спросил он.

— Не слишком. Открыл еще одно убийство, давнее.

Я начал было докладывать ему обстоятельства смерти Лео Броудхаста.

— Стой-стой, — прервал меня он. — Ты хочешь сказать, что Броудхаста застрелила жена?

— Она стреляла в него, но я не знаю, был ли выстрел смертельным. В ребрах у него торчал обломанный кончик ножа. Разумеется, она могла и ударить его в довершение ножом…

— А могла она также убить Элберта Свитнера?

— Я не слишком понимаю, как. В субботу вечером она лежала в больнице в Санта-Терезе. Убийство в Нортридже должен был совершить кто-то другой.

— Кого ты подозреваешь?

Я ненадолго замолчал, собираясь с мыслями. Эрни забеспокоился.

— Лью, ты где?

— Здесь. У меня есть три главных подозреваемых. Номер один: здешний посредник по продаже недвижимости, Брайан Килпатрик. Он знал, что Элизабет застрелила мужа. Похоже, она по сей день платит ему за молчание. Это могло стать причиной убийства Стенли Броудхаста и Элберта Свитнера.

— Каким образом?

— Килпатрик был материально заинтересован в том, чтобы первое убийство оставалось в тайне.

— Шантаж?

— Скажем, замаскированный шантаж. Не исключено также, что он сам добил Лео Броудхаста. Если это так, то у него были гораздо более важные причины заткнуть рот этим двоим. Элберт Свитнер знал, где похоронен Лео, а Стенли пытался его откопать.

— А с чего ему было добивать Лео Броудхаста?

— Тот увел у него жену. Кроме того, как я уже сказал, он немало с этого поимел.

— Опиши-ка мне его, Лью.

— Около сорока пяти лет, рост больше метра-восьмидесяти, вес около девяноста килограммов. Глаза голубые, волосы рыжеватые, вьющиеся, на макушке чуть поредели. На носу и скулах проступают сосуды, — я помолчал. — Его видели в субботу в Нортридже?

— Сейчас я задаю вопросы. У него есть особые приметы?

— Явных нет.

— А кто остальные подозреваемые?

— Хозяин гостиниц по фамилии Лестер Крендалл — это номер два. Полный, приземистый, рост метр-семьдесят, вес восемьдесят килограммов. Волосы с проседью, темные, большие баки. Происхождение самое простое, и это видно. Но он сообразителен и надежен.

— Сколько ему лет?

— Говорит, что скоро шестьдесят. У него такой же повод прибить Лео Броудхаста, что и у Килпатрика.

— Шестьдесят — это многовато, — заметил Эрни.

— Дело бы ускорилось, если бы ты выложил карты на стол. У тебя есть описание и ты стараешься установить, кто это такой?

— Вроде того. Проблема в том, что я не могу стопроцентно положиться на своего информатора. Она могла убить Лео Броудхаста, потому что тот разбил ее брак и оставил ни с чем.

— Это не женщина, — сказал Эрни. — А если так, то вся моя теория летит псу под хвост. Разве ни один взрослый мужчина, кроме перечисленных не мог убить и не имел причины на то?

Я отвечал медленно с тяжелым сердцем:

— Садовник Фриц Сноу, который своим бульдозером закопал тело Лео Броудхаста вместе с его машиной. Мне не кажется, что он способен совершить убийство, но, Лео его обидел. Да и Элберт Свитнер тоже.

— Сколько лет этому Сноу?

— Тридцать пять — тридцать шесть.

— Как он выглядит?

— Метр-семьдесят пять, семьдесят килограммов. Волосы каштановые, лицо припухшее, глаза зеленые. Плаксивый, неуравновешенный, видимо, это наследственное…

— У него есть какие-то физические дефекты?

— Прежде всего, заячья губа…

— Почему ты сразу мне этого не сказал?

Я отодвинул трубку от уха, потому что Эрни повысил голос. В дверях показалась Джин, она схватилась за притолоку обеими руками, не спуская с меня глаз. Лицо ее было бледно, а глаза темнее, чем когда-либо.

— Где находится этот Фриц Сноу?

— Милях в полутора от того места, где нахожусь я. Хочешь, чтобы я привез его?

— Нет, это нужно делать официальным порядком.

— Разреши мне сперва поговорить с ним, Эрни. Я представить себе не могу, что он убил трех человек или хотя бы одного!

— А вот я могу, — отрезал Эрни. — Парик, усы и борода, найденные на Свитнере, ему не принадлежали, не подходили ему. Я предположил, что они принадлежат убийце, нацепившему их на Свитнера, Чтобы сбить нас с толку. Я велел прочесать магазины и мастерские, где делают парики. Оказалось, что твой номер «четвертый» купил все это на дешевой распродаже в магазинчике на Вайн-Стрит.

Я не хотел этому верить.

— Но он мог купить это для Элберта Свитнера…

— Мог, но он этого не сделал. Он купил все месяц назад, когда Свитнер еще сидел в Фольсоме. Так что покупал для себя. Он специально просил подобрать ему усы, которые прикрыли бы шрам на верхней губе.

— Фриц?! — спросила Джин, когда я положил трубку.

Похоже на то.

Я рассказал ей о парике, бороде и усах, купленных Фрицем. Джин закусила губу.

— Нужно было слушать Ронни!

— Он что, узнал Фрица в том человеке из каньона?

— Этого я не знаю. Но недели две назад он рассказал мне, что видел Фрица с бородой и длинными черными волосами. Когда я начала его спрашивать, он выкрутился и заявил, и заявил, что это — выдумка.

Мы вдвоем прошли в комнату, где спал мальчик. Стоило матери коснуться его плеча, он мгновенно проснулся и сел, прижимая к себе подушку, дрожа и широко открыв глазенки. Это было первое свидетельство того, как глубоко он пережил трагические испытания.

— Я боялся, что меня поймает черный человек! — заявил он.

— Я ему не дам поймать тебя, — ответил я.

— А папочку он поймал…

— А тебя не поймает!

Мать взяла его на руки и с минуту он казался довольным. Но через минуту ему надоела женская забота, он высвободился и, стоя на высокой кровати, был с меня ростом. Потом он немного попрыгал на пружинном матрасе, чтобы быть выше меня.

— Это Фриц был черным человеком? — спросил я его.

Он встревожено глянул на меня.

— Я не знаю…

— Ты когда-нибудь видел его с длинными черными волосами?

Он серьезно и обстоятельно закивал головой.

— И с бородой, и с этими… как они называются?

Он коснулся пальчиками верхней губы.

— Когда это было, Ронни?

— Когда я в последний раз приезжал в гости к бабушке Нелл. Я пошел в сарай и там был Фриц с длинными волосами и бородой. Он рассматривал фотографию одной дамы.

— Ты знаешь эту даму?

— Нет. Она была без одежды, — его мордашка была испуганной и взволнованной. — Только вы ему не говорите, что я рассказал вам! Он сказал что если я расскажу, мне будет плохо…

— Ничего плохого с тобой не случится, — «не с тобой», — мысленно прибавил я. — А в субботу ты тоже видел Фрица с длинными волосами?

— В субботу?

— В каньоне, возле охотничьего домика?

Он глянул на меня смущенно и непонимающе.

— Я видел черного человека. У него были длинные черные волосы, но он был далеко. Я не знаю, Фриц это был или нет.

— А как ты думаешь, это был он?

— Не знаю!

Голосок его стал напряженным, словно его детская память отразила вещи, укрывающиеся от его понимания. Он повернулся к матери и заявил, что хочет есть.