Черная стрела

Глава 8 Траурная церемония

Облака ладана вздымались между массивными столбами, заслоняя резные золоченые потолочные балки и окутывая туманом монахов в черных одеждах и стоящих за ними людей в трауре. Атмосфера в зале была наполнена сладковатым запахом благовоний, гулом сутры, звоном гонга и монотонным пением монахов. В центре они кружили в изящной ритуальном танце перед стоящим с закрытыми глазами Акитадой, пальцы которого начали двигаться, будто играя на воображаемой флейте.

Аббат Хокко, сидящий рядом с ним, тихо кашлянул, и Акитада вернулся к реальности, виновато спрятав руки в широкие рукава. Церемония медленно продвигалась к концу. Два часа чтения молитв и трепетных поклонов перед гробом покойного верховного правителя, статуе Будды и господину Макио, главному скорбящему, начали сказываться на Акитаде, который большую часть ночи готовился к предстоящему слушанию в суде.

Он посмотрел на одинокую, неподвижную фигуру нового хозяина Такаты. Макио был в полном доспехе, покрытом красным лаком и золотом, одетом поверх одеяния из пурпурного шелка. Он сидел, держа перед собой черный шлем с позолоченными заклепками. Единственной приметой его траура был надетый на него белый шелковый пояс. Он не шевелился и не менял строгое выражение лица на протяжение всей церемонии. Акитада понял, что доспехи на господине Макио были посланием к нему. Еще он понял, что более важно — его противником был человек, не теряющий самообладания. Было бы ошибкой недооценивать нового владыку Такаты.

Акитада оглядел длинную линию скорбящих из числа слуг Уэсуги. Некоторые были одеты в броню с гербами Уэсуги с белыми траурными повязками, но остальные были в темных одеждах и пеньковых куртках, не соответствующих похоронам главы клана. Их лица выказывали почтение или безразличие, но никак не горе. Исключением был маленький мальчик в конце переднего ряда слуг мужского пола. Его лицо было покрыто пятнами от слез, и весь его вид выражал отчаяние, горе, как бы обволакивающее его странным коконом. Внук? Нет, у Макио не было детей. Возможно, старый лорд дружил с ребенком и, таким образом, заработал для себя слезы любви, которые никто из остальных слуг не были в состоянии пролить.

Уголком глаза Акитада поймал быстрое движение в углу зала. Серая мышка выбежала от одной из колон и выскочила на открытое пространство перед скорбящими. Там она остановилась, подергивая носом. Тут послышались булькающие звуки, которые издавал ребенок, заткнувший рукой рот, в попытке сдержать смех. Их глаза встретились, и Акитада, кивнув на мышь, улыбнулся. К его удовольствию, мальчик заговорщицки ему усмехнулся и подмигнул.

Церемония закончилась и мышь быстро бросилась обратно в свою норку. Собравшиеся вышли из храма на яркий солнечный свет, где собрался тщательно выстроенный кортеж, чтобы сопровождать тело господина Маро к месту его последнего упокоения в семейной гробнице недалеко от замка Таката, где по семейной традиции клан Уэсуги хоронил своих мертвых.

Перед началом церемонии Акитада уже выразил личные соболезнования Макио. Он не собирался присутствовать на погребении, но из уважения он не мог уйти прежде провожающих.

Он стоял на углу большого зала храма и смотрел таящую толпу. Перед Макио поставили прекрасного черного коня, на которого новый хозяин Такаты взобрался не без некоторых трудностей, что с тайным удовольствием отметил Акитада. Понадобилось трое слуг, чтобы заставить животное занять свое место в кортеже.

Кто-то дернул Акитаду за рукав.

Это был маленький мальчик. Он спросил:

— Это правда, что вы губернатор?

— Да. Что я могу для тебя сделать?

— Вы поможете мне найти дедушку?

На мгновение Акитада смутился. Его сердце сжалось, и он посмотрел на гроб, который был помещен внутри сложного паланкина и в настоящее время поднят на плечи крепкими носильщиками.

— Твой дедушка? — спросил он неуверенно.

— Дед не вернулся из комнаты князя Маро ночью, когда великий господин умер. Я смотрел везде и спросил всех. Никто не сказал мне. Тогда Кайбара-сан — рассказал, что мне дедушка ушел в горы, чтобы оплакать своего хозяина. Но дед бы попрощался со мной.

Глаза мальчика наполнились слезами, его губы дрожали, но он сдержался. Сколько ему может быть лет, восемь или девять? Он выглядел хрупким, но его убитый вид вызывал сочувствие и с этим надо было что-то делать.

— Как зовут твоего деда и чем он занимался?

— Его зовут Хидео, господин. Он служил старому господину. Дед был единственный, кто заботился о нем. Дед любил великого господина. Он очень грустил, что он умирает, но он никогда бы не ушел без меня. Пожалуйста, господин, вы должны верить мне. — Мальчик разрыдался.

Акитада наклонился, чтобы положить руку вокруг узкие плечи мальчика, но тут вмешалась другая рука, которая схватила ребенка и потянула. Это был Кайбара.

— Сожалению, Ваше Превосходительство, — сказал управляющий Уэсуги. — Что мальчик вам помешал. Я надеюсь, что он не смутил вас?

— Вовсе нет, Кайбара. Я очень люблю детей, — сказал Акитада с улыбкой, которая медленно сошла с его лица, пока он стоял, глядя им вслед.

Как только Акитада вернулся с похорон в свою резиденцию, он распорядился вызвать Тору и Хитомаро, чему те было удивлены. Ушибы Хитомаро уже потемнели, но он, казалось, не выказал особого энтузиазма, что было на него не похоже. Акитада сменил свой официальный наряд на охотничьем пальто и сапоги, и сказал им, чтобы оседлали трех лошадей.

— Куда мы идем? — спросил Тора.

— К замку Таката. Надо поторопиться. У нас мало времени.

На холодном голубом небе ярко светило солнце, освещая землю, и они без задержек добрались до места. Когда они подъезжали к цитадели, то издали увидели хвост похоронной процессии, которая входила в расположенную ниже замка деревню.

— Ну, — Акитада призвал своих помощников. — Нам надо ехать в объезд. Я хочу осмотреть замок Уэсуги с тыльной стороны. Лес скроет нас от посторонних глаз.

Тора и Хитомаро переглянулись и нащупали свои мечи.

Зайдя в лес, они вынуждены были замедлить темп. На открытых местах лежали снежные сугробы и лошади могли напороться на упавшие ветки. Через некоторое время они остановились.

— Нам лучше вести лошадей, господин, — сказал Хитомаро. — Это будет быстрее и безопаснее.

Акитада согласился, и они осторожно продолжили продвигаться вперед, угадывая направление и выискивая проходы между деревьев. Тора споткнулся о корень и разразился проклятиями.

— Тут же должны быть какие-то дороги или тропы, ведущие через этот лес. Мы были бы уже на месте.

— Я думаю, во время войны охранники патрулируют дороги, — сказа Акитада, — но в провинции последние десятилетия не велись войны. Я надеюсь, что мы не оставим следов.

Для любопытного Торы, которые всю дорогу про себя строил догадки о целях этой поездки, это были слишком много:

— Почему же? Что все это значит?

— Терпение. О, я вижу там просвет. Мы можем выйти из леса.

Они вышли из-за деревьев и оказались на краю глубокого оврага, отделяющего лес от крутого склона, на котором они увидели северную сторону замка Таката.

— О боги, — выдохнул Тора. — Здесь слишком круто. Только обезьяна сможет туда подняться, но и ей придется сначала научиться перелетать через этот овраг.

— Вы видите крышу, торчащую там? Указал Акитада. — Это северный павильон. Я хочу подойти достаточно близко, чтобы увидеть, не выбросили ли что-нибудь с расположенной выше галереи, но нам надо оставаться в тени деревьев как можно дольше.

Хитомаро сказал:

— Я сомневаюсь, что тут кто-то спускался вниз. Тут недолго убиться насмерть, господин.

Акитада с тревогой посмотрел на небо, оно заметно помутнело. — Я надеюсь, что это так, — пробормотал он, — но мы потеряли слишком много времени в лесу. Пошли.

Когда они вышли в район чуть ниже северного павильона, то увидели только тяжелые, нетронутые сугробы снега в тени крутого обрыва, а овраг здесь был еще шире.

— Я ничего не вижу, — сказал Тора. — Вы хотите, чтобы мы спустились вниз и нашли путь на другую сторону? В его голосе не слышалось энтузиазма.

Акитада колебался, посмотрел снова на небо и изучил галерею замка. На ней не было заметно никаких признаков движения.

Он как раз собирался отменить поиск, как позади них послышался жужжащий звук вибрации тетивы лука. Они немедленно прикрылись своими лошадьми и достали мечи.

Что-то просвистело, затем все стихло.

— Здесь мы в ловушке, — пробормотал Акитада. — Позади овраг.

— Если я не ошибаюсь, мы слышали, как просвистела стрела, — добавил Хитомаро. — А мечи не сильно помогут от стрел.

Они крепко держали за поводья своих лошадей, чтобы те вели себя тихо и ждали.

Внезапно рядом с ними из кустарника выскочило злобное лохматое существо, с прижатыми ушами и свирепыми зубами. Оно прорычало и присело. Лошади нервно заржали.

— Белый волк! — ахнул Тора. Он выхватил меч и нащупал свой амулет. Решившись, он прыгнул вперед.

— Нет, брат! — закричал Хитомаро, хватая поводья вставшей на дыбы лошади Торы. — Это собака. Это Белый медведь! — Он обратился к собаке, а потом закричал:

— Эй, Каору! — Собака подняла свои уши, потом посмотрела через плечо.

Они услышали крик из леса, а затем появился высокий молодой человек, одетый в меха. Он нес лук и мертвого зайца, а увидев Хитомаро, улыбнулся. — У вас снова проблемы? Он усмехнулся, глядя на их оборонительную позицию. — Я вижу, вы ожидали нападения, а это всего лишь убитый мною заяц. — Он поднял свой трофей.

— Это Каору, — сказал Хитомаро в Акитаде.

Акитада кивнул. — Да, я понял, это. Я Сугавара Акитада, губернатор, а это Тора, еще один мой лейтенант. Мы благодарны за помощь, которую ты оказал Хитомаро.

Каору улыбнулся. Отбросив назад длинные волосы, он поклонился. — Не стоит благодарности, Ваше Превосходительство. Вы заблудились?

— На самом деле, нет. У меня есть основания подозревать, что что-то выбросили из вон той галереи, но, кажется, с этой стороны добраться туда невозможно.

— Нечто выбросили? Каору посмотрел на Акитаду, потом посмотрел на павильон. — Будда! — пробормотал он, а затем сказал — Следуйте за мной. Я знаю дорогу.

Они привязали своих лошадей, оставили собаку Каору, чтобы она охраняла их, и спустились в овраг. Следом за Каору, который знал тропу, ведущую на другую сторону оврага, Акитада пробирался по рыхлому снегу, всматриваясь в землю.

Спустившись в овраг, они медленно передвигались вдоль подножия массивных горных пород, проверяя снег мечами. Шедший немного впереди Каору вдруг остановился рядом с небольшим холмом. Акитада сжал губы. Он подошел к нему и наклонился, чтобы смахнуть снег. Появилась застывшая от мороза одежда, а затем снег покраснел, и показалась худая рука старого человека, сжатая смертью и холодом, с пальцами, слипшимися в замерзшей крови.

— О, боги! Труп! — Ахнул Тора. — Интересно, как долго он тут находится.

— С той ночи на банкете, — сказал Акитада, убирая с помощью Каору остальной, пропитанный кровью снег. Тело принадлежало старому человеку. Его тонкие седые волосы смерзлись со льдом и кровью, а лицо было покрыто обесцвеченными от мороза фиолетовыми синяками. Невидящие глаза смотрели в небо, а разинутый рот застыл в постоянном безмолвном крике. Его конечности были раскиданы под странными углами и тело выглядело неестественно. Под трупом образовался целый бассейн застывшей крови.

— Это старик Хидео, — сказал Каору, склонив голову. — Бедный старик. Он был личным слугой старого лорда.

Тора уставился в нависающие над ними галереи и укоризненно сказал Акитаде:

— Вы знали, что найдете его здесь, не так ли? Он упал или прыгнул?

— Я подозреваю, хотя и не могу быть уверен, что это не был несчастный случай.

Тора нахмурился:

— Он мог прыгнуть. Если он был верным слугой старику всю жизнь, он, возможно, захотел убить себя после смерти своего хозяина. Это принесет честь его семье и выглядит более правдоподобно, чем несчастный случай. Он прожил здесь всю свою жизнь. Как иначе он мог упасть сюда?

Каору заерзал, и Акитада ответил не сразу. Он пальцами очищал лицо старика. Кожа была потрескана, челюсти и скулы опухли. И синяки выглядели следствием нанесения побоев, а не результатом травмы при падении. Акитада наклонился, чтобы осмотреть обе руки. Вокруг пальцев формировались кровавые льдины. Он подул на большой палец, пока лед не растаял.

— Ах! — пробормотал он и достал из-под ногтя небольшой кусочек.

— Что это? Вперед с любопытством наклонился Тора.

Акитада слегка послюнявил находку:

— Дерево.

— Что оно делает под ногтями? Тора наклонился ближе. — Под другими ногтями тоже кровь. Будда! Когда я был солдатом, одного человека заподозрили в шпионаже. Чтобы заставить его говорить, ему вставляли бамбуковые щепки под ногти пальцев рук и ног. Вы думаете, что этого бедолагу замучили?

Озадаченно осматриваясь, Акитада выпрямился. — Возможно, но не так, как ты думаешь. Ногти поломанные, кожа на пальцах и ладонях содрана. Я думаю, он был допрошен и избит, но травмы рук получил, когда держался за перила или тщетно пытался удержать что-то. Интересно, что именно он знал. И если он говорил, то кому.

Они все стояли и смотрели вниз на искаженное лицо мертвого человека. В его выражении застыл ужас, но и что-то еще, упрямство, а может даже своего рода ликование.

— Он не сказал, — сказал Хитомаро. — Такой не скажет. Подумав, он спросил Акитаду:

— Как вы думаете, это сделал Макио?

— Кто знает? Но мы должны оставить его здесь. Это территория Уэсуги. Я не имею никакой юрисдикции в Такате.

Хитомаро и Тора запротестовали и Акитада поднял руку. — Подождите. Возможно, есть способ. — Он повернулся к Каору, который молчал. Теперь он выглядел мрачным, и веселая улыбка пропала. — Вы знали и любили этого человека? — спросил его Акитада.

Каору кивнул.

— Я считаю, что он был убит. Если вы хотите, чтобы правосудие свершилось, я вам помогу.

— Я хочу справедливости. Что я должен для этого сделать?

— Вы должны были бы привести тело в город, позвонить в колокол перед воротами резиденции, чтобы сообщить о преступлении, а потом дать показания в судебном заседании. Подумайте, прежде чем согласиться, потому что убийца может быть рядом с хозяином Такаты и почти наверняка он попытается не допустить этого. Он может даже угрожать вашей семьи. И я должен быть в состоянии защитить вас или их.

Дровосек посмотрел ему в глаза:

— Я не друг хозяину Такаты, а жизнь человека бесполезна, если он не может быть полезным своему народу.

— Хорошо, — сказал Акитада. — Я благодарен за помощь. Но вам понадобится лошадь, а мы не можем предложить вам одну из наших.

— Я могу одолжить.

Акитада достал из пояса немного серебра, но дровосек поднял руку:

— Нет, деньги не нужны, я делаю это для друга.

Акитада кивнул:

— Простите меня. Хитомаро говорил мне, что вы можете занять должность начальника стражников и надзирателей, что вы на это скажете?

Странная, почти насмешливая улыбка пробежала по лицу молодого человека, но он сказал довольно смиренно:

— Я соглашусь, если вы считает, что я гожусь на эту работу.

Акитада кивнул. — Ну, давайте посмотрим, как вы справляетесь с вашим первым заданием. — Он посмотрел на небо. — Нам уже пора возвращаться, но вам лучше начать свой путь после наступления темноты.

Каору поклонился, и они расстались. Когда они достигли другой стороны оврага, Акитада оглянулся. Дровосек снял меховой жилет и аккуратно прикрыл им лицо трупа, чтобы на него не падал снег.

Когда они дошли до своих лошадей, белая собака вильнула хвостом, потом вскочила и умчалась, навострив уши.

— Должно быть, Каору позвал пса, — сказал Хитомаро. — Говорят, что собаки имеют гораздо более тонкий слух, чем люди.

Когда они отъехали на некоторое расстояние от Такаты, Тора приблизился к коню Акитады. — Вы могли бы сказать нам с самого начала, что мы искали, — пожаловался он.

— Я и сам не был уверен.

— Но вы знали, где искать. Бьюсь об заклад, также вы знали, чье тело это было.

— Я подозревал.

— Ну, это не справедливо, господин.

Акитада почувствовал укол вины. — Я извиняюсь, — смиренно сказал он. — Я должен был довериться вам, Тора.

— Я говорю это только потому, что мы сможем помочь гораздо лучше, если будем знать, что вы думаете. Как вы узнали, что надо искать старика под этой стеной?

— Помнишь ночь на банкете? Мне два раза пришлось покинуть компанию, чтобы воспользоваться уборной. Во время первой прогулки по галерее я выглянул наружу и увидел павильон на северной стороне. Когда же я побывал там во второй раз, то услышал крик из этого направления. Слуга слышал тоже, но он сказал, что это дикое животное в лесу, так что я дольше не думал об этом. Только сегодня, на похоронах лорда Маро, маленький мальчик сказал мне, что ищет своего деда. Он сказал, что его дед был слугой старого князя и не вернулся в ночь смерти своего хозяина. Я видел, что мальчик очень обеспокоен, но Кайбара, помощник Уэсуги, увел его прежде, чем я смог задать вопросы. Тогда я вспомнил крик и решил взглянуть.

— Бедный ребенок, — качая головой, сказал Тора.

— Что вы думаете о Каору? — спросил Хитомаро, когда его лошадь оказалась рядом.

— Очень способный. — Нахмурился Акитада, а затем добавил, — но, безусловно, он человек с секретами.

— Да, я тоже заметил это, — сказал Тора. — Пусть объяснит, откуда у него лук! Изгои не носят такое оружие. Похож на тех молодых князей, которые участвуют в состязаниях по стрельбе из луков. И, как сказал Хито, он говорит, как один из нас. Будто он где-то учился.

Акитада подавил улыбку. — Ты прав, Тора. Этот лук, несомненно, особенный. Ты начинаешь хорошо подмечать такие вещи.

Тора посмотрел на Хитомаро, желая увидеть, как отреагирует тот на его слова, и важно сказал:

— Это то, что вызвало у меня подозрения, господин. Возможно, он вор и лжец. Мы не должны были доверять ему.

— Подожди, — сердито воскликнул Хитомаро. — Этот человек спас мою жизнь. А на то, что он вор, я могу сказать вам, что для человека, укравшего лук, он слишком хорошо из него стреляет. Он позволил мне попробовать, но это оказалось для меня не по силам. Каору очень скромно говорит о своих навыках стрельбы из лука, но они изумительны. Он говорит, что его начал учить стрелять дед, когда ему исполнилось всего четыре года.

— Не спорю, — сказал Акитада. — Помните, нам необходимо обзаводиться союзниками. Без сомнения, наш новый друг что-то скрывает, но изгои не в ладах с Уэсуги, и он спас Хитомаро. Акитада остановился, так как смутное воспоминание всплыло у него в голове. Кто-то говорил что-то подобное в последнее время. Что-то про кого-то, кто притворялся кем-то другим, подумал он, но он не мог вспомнить подробности и от кого он это слышал.

— Я сожалею, брат, — извинился Тора, — о том, что сказал только что. Давай подождем твоего друга сегодня вечером и пригласим его на хороший ужин в хорошей харчевне с лапшой. Дадим ему почувствовать себя желанным гостем.

Но Хитомаро сухо сказал:

— Не сегодня. Я буду занят.