Черная стрела

Глава 10 Возвращение в Такату

На следующий день Акитада снова выехал в Такату, его сопровождал кортеж, который собрали из бывших подчиненных Чобея. Впереди рысью ехали два стражника, которые криками — Дорогу губернатору! Дорогу! — сгоняли с пути встречных: в том числе странствующих монахов, женщин, маленьких детей, и других путников. За ними верхом следовал Тора, в доспехах, с мечом и луком. Еще три стражника трусили позади него. Третий нес знамя суда. Затем показался старавшийся выглядеть внушительно Акитада в официальной одежде, на лошади, со сбруи которой свисали выцветшие красные шелковые кисти. Ехавший за ним на лохматом пони доктор Ойоши несколько испортил эффект. Замыкали кортеж еще несколько стражников.

Определенная пышность кортежа несколько маскировала недовольство его участников. Стражники были возмущены тем, что им приказали маршировать на морозе, и повиновались лишь из-за боязни быть уволенными, как это случилось накануне с Чобеем. Тора дрожал без своей медвежьей шубы и думал о Хитомаро, который стал очень скрытным, ничего не рассказал о своих отлучках и с несвойственным рвением бросился выполнять предложение хозяина проверить историю торговца рыбой. Вот и сегодня он куда-то направился. Доктор думал что-то свое, а Акитада был поглощен каким-то предчувствием надвигающейся катастрофы.

Кайбара вновь встретил их в главном дворе замка и провел Акитаду, Ойоши и Тору к новому господину и хозяину Такаты.

Новости о вчерашнем судебном слушании уже должны были дойти до Такаты, но Уэсуги делал вид, что для него это сюрприз. Он сидел на возвышении в своей приемной, был одет в повседневную одежду, а лицо выражало неудовольствие. Когда вошел Акитада, он, не вставая, поклонился и сказал с натянутой улыбкой:

— Какая неожиданная радость, Ваше Превосходительство. Я надеюсь, что вы и ваш друг согласитесь выпить со мной чашку вина за приятной беседой.

Акитада ответил столь же холодной учтивостью:

— К сожалению, официальное дело не дает мне права воспользоваться Вашим щедрым гостеприимством.

— Я безутешен. А что за официальное дело может быть у вас здесь?

— Как вы, возможно, слышали, чуть ниже северного павильона вашей усадьбы было найдено мертвое тело и доставлено в суд позапрошлой ночью. По словам доктора Ойоши, моего судебного медика, оно принадлежит человеку по имени Хидео, личного слуги вашего покойного уважаемого отца. Кажется, он умер в результате падения с галереи.

Уэсуги выглядел потрясенным. — Хидео? Ойоши, вы говорите, это был Хидео? Вы уверены? Он глубоко вздохнул и закрыл маленькие глаза. — Как грустно! Мы все думали, что он ушел в горы, чтобы оплакать смерть моего почтенного отца. Он снова, еще более глубоко, вздохнул, покачивая головой:

— Истинный слуга, редчайший человек. О таких людях слагают легенды!

— Что вы имеете в виду, какие легенды? — Резко спросил Акитада.

Уэсуги нахмурился, показывая, что ему не нравится тон, которым был задан вопрос. Кайбара объяснил:

— Его светлость имеет в виду, что Хидео принес себя в жертву, следуя своему хозяину в смерти, Ваше Превосходительство.

— Бред какой-то. Этот человек был убит.

В комнате повисло молчание, которое, как бы взорвавшись искусственным смехом, прервал Уэсуги:

— Убит? Кто-то это выдумал, губернатор. Ойоши, я надеюсь, это не ты? Кто бы мог убить старого доброго Хидео? Нет, нет, он прыгнул. Как говорит Кайбара, это была очень трогательная дань верного человека.

Акитада ничего не сказал. Молчание затянулось.

Наконец, Уэсуги склонил свое круглое лицо:

— Я боюсь, что ваша поездка оказалась напрасной, мой дорогой губернатор. Особенно сейчас, когда вы так нужны в городе. Я слышал тревожные сообщения о беспорядках в Наотсу. Я надеюсь, что это не очень серьезно? Разумеется, мы готовы помочь вам.

— Ничего, с чем я бы не мог справиться, не случилось, — отрезал Акитада. — Я привел помощников, чтобы исследовать место падения жертвы и поговорить со слугами. Я так понимаю, что ни вы, ни Кайбара не видели Хидео после смерти вашего отца?

Уэсуги и Кайбара обменялись взглядами, затем Маро сердито сказал:

— Вы забыли, что в этом доме траур.

— Я сожалею, но расследование преступления имеет приоритет над такими соображениями.

Кайбара бурно возразил:

— Но даже если было совершено преступление, он находится под юрисдикцией князя Уэсуги, ведь это произошло в его владениях. У вас здесь нет прав.

Акитада посмотрел на Уэсуги:

— Объясните вашему человеку необходимость обращаться ко мне в соответствии с моим положением!

Лицо Уэсуги стало фиолетовым, но он зашипел на Кайбару:

— Немедленно принеси извинения Его Превосходительству!

Судя по гримасе на лице, Кайбара был готов разорвать Акитаду на куски, но он опустился на колени и коснулся лбом пола, бормоча:

— Я надеюсь, что Ваше Превосходительство простит плохие манеры глупого солдата. Я не сдержан из-за преданности своему господину.

Акитада проигнорировал его и сказал Уэсуги:

— Вопрос о юрисдикции на вас не распространяется, поскольку о преступлении было сообщено мне в Наотсу и тело жертвы было доставлено в суд там.

— Но даже в этом случае, Ваше Превосходительство, — ответил Уэсуги, — такие вопросы всегда решались нами самостоятельно. Полномочия высокого правителя возложены на князей Уэсуги.

— В данный момент нет. Вы ведь еще не получили подтверждения полномочий из столицы. Поэтому я должен разобраться с этим делом сам.

Кайбара, который все еще продолжал стоять на коленях, поднялся и положил руку на рукоять меча. Уэсуги покачал головой. — Я надеюсь, что вы передумаете, Ваше Превосходительство, — сказал он сквозь стиснутые зубы. — Для обеспечения закона здесь потребуются силы. На данный момент Кайбара поможет вам в вашем расследовании. — Он закрыл глаза, давая понять, что разговор окончен.

— Спасибо. — Акитада и обратился к Кайбаре, — проведите нас к северному павильону!

Кайбара повел их из приемной вниз через длинный темный коридор. Лишь узкие окна бросали свет на доспехи семьи Уэсуги, что располагались на противоположных стенах. Акитада замедлил шаг, чтобы посмотреть на мечи, шлемы, поножи, нагрудники, копья, боевые веера и дубинки. Коллекция была большая и превосходного качества.

— Вы только посмотрите на это, — пробормотал Тора, когда они подошли к великолепному доспеху из черных лакированных металлических пластин, соединенных алыми шелковыми шнурами. На броне золотые хризантемы переплетались с серебряной травой. — Это словно живопись.

Кайбара остановился. — У вас хороший вкус, лейтенант. — Он не скрывал своей гордости. — Броня очень высокого качества изготовления. Мастер Йосай изготовил ее для отца покойного князя, который носил его в битве при Канагаве. Там была одержана решающая победа. Вот почему этот доспех выставлен на стене. Большинство других доспехов, также очень хороших, хранятся в тех сундуках. — Он сопроводил свои слова жестом.

Акитада посмотрел деревянные, обитые металлическими полосами, сундуки, стоящие бок о бок вдоль длинного, более 30 метров, коридора. Над сундуками располагались настенные панно, ощетинившиеся копьями, алебардами, мечами, луками, колчанами со стрелами и другим оружием и боевой амуницией.

Кайбара, заметив изумление Акитады, расплылся в улыбке. — Ваше Превосходительство обратили внимание на мечи князя Маро? Он указал соответственно на два клинка, длинный и короткий, с рукоятками, покрытыми золотом. Сняв длинный меч со стенда, он с мягким шипучим звуком вытащил его из ножен. Когда Кайбара поднял его над головой, лезвие вспыхнуло голубоватым серебром в луче света. Лицо управляющего Уэсуги, превратившись в рычащую кровожадную маску, светилось такой свирепостью, что Акитада отступил назад на расстояние, недоступное для длинного клинка.

Доктор Ойоши закашлял, и Кайбара усмехнулся. Справившись с гневом, Акитада шагнул вперед и взял меч из рук управителя. — Прекрасный клинок, — прокомментировал он. — Чувствуется рука мастера.

После паузы Кайбара резко произнес:

— Говорят, что в тот день, в Канагаве, клинок выпил кровь ста воинов. Хотя его светлость, сражаясь на лошади, в тот день зарубил множество врагов, на лезвии не осталось ни одной отметки.

Возвращая меч, Акитада спросил:

— Простите мое невежество. Эта битва, как я понимаю, произошла много лет назад?

— Это было до меня. Покойный господин тогда был молод. Он и его брат только вступили на путь воина. — Кайбара поставил меч на место и ждал, чтобы идти дальше. Он, казалось, потерял интерес к оружию.

— Был брат?

— Да. Он был старше. Когда он умер, Хозяином стал Маро. Мы можем идти дальше?

Они прошли еще несколько шагов, но тут Тора остановился, увидев на стене необычайно большой и красивый лук. Очень длинные черные стрелы с окрашенными в черный цвет перьями и такими же черными стальными наконечниками были закреплены на стенде. — Это лук, по крайней мере, в полтора роста человека, — воскликнул Тора.

— Он только для соревнований по стрельбе из лука, — сказал Кайбара с нетерпеливым вздохом. — В бой мы берем более короткий. Колчан с длинными стрелами не дает воину выхватить меч, да и турнирные стрелы слишком дорого тратить на врага. Он зашагал по коридору, не дожидаясь больше вопросов или комментариев.

Они вышли на продуваемую боковую галерею, которая вела к северному павильону. Тут Кайбара остановился и спросил:

— Где было найдено тело, Ваше Превосходительство?

Тора и Акитада подошли к перилам и посмотрели вниз.

— В соответствии с тем, что сказал человек, который принес его, — сказал Акитада, предупреждающе смотря на Тора, — оно должно быть здесь.

— Точно? Начал Кайбара.

— Смотрите! — закричал Тора. — Здесь на перилах царапины, — и он указал на пятно, которое выглядело как засохшая кровь.

Акитада покосился на коричневые следы и позвал:

— Доктор? Ойоши подошел и также посмотрел. Он кивнул. Акитада обратился к управляющему:

— Пожалуйста, откройте павильон.

Кайбара запротестовал:

— Целью проверки не является павильон. Хидео спрыгнул со стены, а не убивал себя внутри. Потом, вторгаться в комнату, где жил и умер господин Маро, граничит со святотатством. В этой комнате, где все еще находится дух умершего князя, ничто не должно быть нарушено. И в любом случае, он не имеет права открывать эту дверь.

Акитада ничего не сказал, но шагнул к двери и стал ждать. Кайбара покачал головой, выудил ключ из рукава, и впустил их в комнату покойного князя.

Просторная комната квадратной формы казалась пустой, за исключением висящего на одной стене свитка с рисунком орла на витой сосновой ветви, двух толстых татами на полу и большого кожаного сундука. Коврики лежали рядом с одним из окон, единственным, чьи жалюзи из черного бамбука были закатаны, обнажая великолепный вид далеких заснеженных гор.

Тора и Ойоши посмотрели с любопытством, но Акитада подошел к окну. Под ним на этой стороне не было галереи, а внешняя стена круто опускалась вниз к оврагу.

Вдруг он отшатнулся, сотрясаясь в приступе кашля. Все, в смятении, смотрели на него. Он задыхаясь, будто и с кляпом во рту, спотыкаясь оперся на Тору, который поспешил поддержать его. — Немного воды — прохрипел он, схватившись за горло.

В ситуацию резко вмешался Ойоши:

— Опустите господина на землю вот там, у стены и ослабьте его одежду на шее. И вы, Кайбара, принесите воды! Быстрее! Нельзя терять время. Вы же не хотите, чтобы губернатор умер тут, у нас на руках?

Кайбара колебался лишь мгновение. Когда он вышел, Акитада перестал задыхаться, вскочил и пошел к сундуку. — Давайте посмотрим, — сказал он удивленному Торе.

Доктор усмехнулся:

— Мне показалось, что все выглядит не вполне естественно. Он присоединился к ним и наблюдал, как они вынули из сундука несколько шелковых стеганых одеял и розовый подголовник. — Постельные принадлежности князя Маро, — сказал он, и, когда они достали снизу большой, покрытый лаком и позолотой ларец, — его письменный прибор. Что вы ожидаете найти, господин?

— Если бы я знал. — Акитада открыл коробку. Внутри находились две резные чернильницы, два фарфоровых сосуда с водой, четыре кисточки с лакированными ручками и два заточенных пера с черными чернилами. Акитада коснулся кончиков перьев. — Одно из них еще влажное, — сказал он, подняв палец с черной отметкой. — Я полагаю, оно не высохло, так как все эти одеяла сдерживали воздух. Интересно… — Он прислушался к двери, закрыл ларец и положил его обратно в сундук:

— Быстро, Тора! Положи все обратно и закрой его! — Тора повиновался, а Акитада снова лег у стены и, когда зашел Кайбара, с кувшином и чашкой, слабо кашлял.

Акитада отпил, прохрипел:

— Спасибо, и поднялся на ноги. — Сожалею, — пробормотал он, вытирая лоб. — Я должно быть, просто подавился воздухом, когда выглянул наружу. Какая досада!

Врач спросил Кайбару:

— Вы случайно не знать, какие симптомы наблюдались у князя Маро, перед тем, как он умер? Я спрашиваю из профессионального интереса.

— Я не знаю. Я думаю, что это случилось из-за его возраста. Ум его покинул лет пять тому назад, и он не допускал к себе никого, даже своего сына. Только Хидео служил ему. Летом он лишился речи и, наконец, тело последовало за ним, — Кайбара помолчал и добавил — Будда вызвал его к себе.

Акитада слушал вполуха и изучал комнату, ее пол, стены, потолок, окна, и двери, не видя ничего необычного. За одним исключением: в комнате было идеально убрано. Кто-то убрал ее после смерти старого князя. Когда Акитада уставился на толстые циновки татами, его нетерпеливо спросил Кайбара:

— Что дальше, Ваше Превосходительство?

Неохотно Акитада был вынужден прекратить строить догадки:

— О, я думаю нам надо опросить слуг, которые знали Хидео, которые, возможно, были рядом с северным павильоном в ночь смерти лорда Маро. Он бросил еще один взгляд на убранство комнаты и вышел.

Кайбара приказал собрать домашний персонал замка в одном из дворов.

— Поклонитесь Его Превосходительству, губернатору, — сказал он им, и они упали на колени. — Он хочет задать вам несколько вопросов о бедном Хидео…

Акитада прервал его. — Спасибо. Это очень хорошо. Я не хочу задерживать вас больше.

Кайбара открыл рот, но, встретившись глазами с Акитадой, передумал, поклонился и вышел.

Акитада осмотрел толпу молодых и старых слуг, горничных, охранников, поваров, и курьеров. Некоторые смотрели недоуменно, другие даже враждебно. Он обратился к ним в неофициальном порядке.

— Как вы уже знаете, старый Хидео, которого вы все знали, был найден мертвым под северным павильоном. Он должен был упасть в ночь смерти господина Маро. Я здесь, чтобы узнать, как это произошло. Он служил здесь всю свою жизнь, и вы все знали его. Некоторые из вас, возможно, были его друзьями. Некоторые, возможно, видели его в ночь его смерти. И некоторые из вас, возможно, просто видели или слышали что-то необычное той ночью. С этими людьми я хотел бы поговорить. Остальные могут вернуться к работе.

После этого двор быстро опустел. Осталось только четыре человека: три горничных и один старик. Старик выглядел болезненно застенчивым и нервно сжимал руки. Две женщины были среднего возраста, выглядели усталыми, тупо отводили взгляд, но без страха. Акитада думал, стоит ли верить всему, что они скажут. Третья горничная была коренастой молодой девушкой с гладкими крепкими руками, яркими черными глазами и красными щеками. Она нервничала, кусая губу и поглядывая через плечо, как будто она ожидала кого-то.

Согласно правилам, Акитада в первую очередь обратился к мужчине:

— Как вас зовут?

— Этот человек называется Коребуко, Ваше Превосходительство, — старик дрожал, усиленно кланяясь.

— Ну, Коребуко, расскажите, что вы знаете об этом деле?

— Ваше Превосходительство, перед великим Буддой клянусь, я ничего не знаю. Я не сделал ничего. — Его руки при этом не находили себе места и он напряженно дышал. — Амида.

Видя, что человек не владеет собой из-за благоговения или страха, Акитада вежливо произнес:

— Успокойся. Вы не должны бояться меня.

Коребуко вздохнул и кивнул.

— Я вижу, ваши волосы побелели на службе вашего хозяина. Вы должны быть одного возраста с Хидео.

— Ах, — воскликнул старик, подняв руку с вытянутыми пальцами. — Я на пять лет старше и на два года служил дольше. Он помахал двумя пальцами другой руки перед Акитадой. — Хидео всегда говорил, что он работал в два раза больше, что на самом деле он служил сто лет, против моих пятидесяти. Но это не так, Ваше Превосходительство. Хидео иногда был великим лжецом.

Акитада улыбнулся:

— Только настоящие друзья так говорят друг с другом.

Старик кивнул, его глаза вдруг наполнились слезами. — Это правда. Мы часто играли, когда шли с работы. Я в основном выигрывал. Когда наши старые женщины были еще живы, мы вчетвером отправлялись в паломничество. Ах, сколько раз это было! Теперь он ушел, и остался один я. — Он опустил голову. — Не с кем больше поговорить. Молодые, что они знают? Их интересует выпивка, азартные игры и женщины. Хидео приходил в мою комнату после того, как он обслужил хозяина. Я ставил доску, мы играли, но он все время беспокоиться о господине Маро. Он любил хозяина.

— Коребуко, — тихо воскликнула одна из старших женщин. — Не забывай, что сказал мастер Кайбара!

Старик бросил на нее раздраженный взгляд. — Да, да. Я не должен говорить о неважных вещах, но это может быть важно. Потому что, Ваше Превосходительство, ночью, когда хозяин умер, Хидео не пришел. Я его долго ждал и спрашивал. Его светлости становилось хуже и Хидео сказал, что конец близок. И так и случилось, не так ли?

— Да, — сказал Акитада. Он был заинтригован предупреждением горничной. Очевидно, что Кайбара ожидал его визит и предупредил слуг. Он подумал о том, какие указания они могли получить, но решил не давить на старика. — Спасибо, Коребуко, — сказал он. — Если вы вспомните что-нибудь еще, то должны прийти в суд.

Он повернулся к женщине, которая одергивала старика, хотя и не ожидал от нее и ее спутницы добиться чего-то существенного. Но процедура требовала сначала опросить их. — А ты кто такая? — спросил он.

— Меня зовут Чие, Ваше Превосходительство. — Она поклонилась и указала на свою спутницу, — Мика и я, мы убирали в коридоре и увидели Хидео. Он выбежал из комнаты старого хозяина, а затем, некоторое время спустя, он побежал назад. После этого больше мы его не видели, Ваше Превосходительство.

— Когда это было?

Две женщины обменялись недоуменными взглядами. — Я не могу сказать, Ваше Превосходительство, — первая запнулась. — Было уже темно.

Вторая женщина кивнула. — Первая половина банкета была закончена. Там как раз подали лосося и квашенные сливы.

— Хидео что-либо говорил, когда проходил мимо?

Они качали головами, а вторая сказала:

— Он выглядел таким взволнованным, не думаю, что он заметил нас. В это время он обычно не покидал своего хозяина. Может быть, его отправили за чем-то.

— Нет, Мика, — упрекнула другая. — Не будь дурой. Мы чистили конец коридора. Если бы кто-либо зашел туда, чтобы вызвать Хидео, мы бы увидели его. Никто по коридору не проходил, за исключением Хидео.

Акитада внимательно посмотрел на нее:

— И позже?

Горничные снова обменялись взглядами. — Мы потом были в комнате князя Макио, — сказала первая женщина.

— Но, — воскликнула Мика, — дверь была открыта. Я услышала шаги и увидела, как проходил господин Кайбара. Она остановилась. — Но я спросила о бумаге.

— Мика! — Укоризненно перебила ее спутница. — Не говори о неважных вещах. Только что касается Хидео.

— Я сожалею. — Мика закрыла рот обеими руками.

— Пусть она говорит, — сказал Акитада.

— Это глупо, на самом деле, — пробормотала Мика. — Я думала, что Хидео должен иметь для работы. У него был рукав полный бумаги, и он бежал обратно в галерею, что ведет к уборным.

Наступила ошеломительная тишина и Мика закрыла лицо руками.

— Вы очень наблюдательны. — Акитада вспомнил свой визит в уборную в ту ночь. Он не видел несчастного Хидео, но это ничего не значило:

— Если это все, то, возможно, эта молодая женщина что-то добавит?

Краснощекая девушка кинула быстрый взгляд через плечо, затем поклонилась и быстро сказала, словно боялась, что ее прервут:

— Меня зовут Суми, я служу в Такате в течение пяти лет. Я смотрю за детьми, пока их родители заняты своими обязанностями. Внук Хидео Тонео был среди них, так как его родители умерли четыре года назад. На следующее утро после смерти господина Маро, рано на рассвете, Тонео пришел в мою комнату и разбудил меня. Он сказал, что его дед не спал в своей постели, и он не может найти его. Я встала, и мы пошли искать его деда. Была большая неразбериха, из-за смерти старого князя, но Хидео нигде не было, и никто не видел его. Наконец, в полдень мы пошли к господину Кайбара. Мастер Кайбара сказал, что Хидео был опечален смертью князя Маро и что он ушел в горы, чтобы молиться за душу старого господина.

— Спасибо, — сказал Акитада, который надеялся получить новую информацию. — Я встретил внука Хидео на похоронах. Мальчик сказал мне об этом.

— О, — она заплакала. — Я не знаю, как сказать Тонео правду. Он сказал, что сам губернатор поможет ему найти деда. Ворота захлопнулись и она напряглась.

Акитада поднял глаза и увидел, что Кайбара вернулся. — Было ли что-то еще на уме? — спросил он быстро.

— Да, Ваше Превосходительство, — прошептала она, крутя руки на коленях, Акитада наклонился вперед, чтобы услышать ее. — Я беспокоюсь о Тонео. Он ушел.