Черная стрела

Глава 13 Встреча со смертью

Вскоре после того, как Хитомаро отправился к судье Хисаматсу, Акитада покинул резиденцию и пошел в тюрьму. Он предпринял все мыслимые шаги, которые только мог, чтобы найти пропавшего мальчика, не подвергая опасности жизнь ребенка. Если Тонео знал что-либо об убийстве деда, то дальнейшие попытки найти его могли привести к его смерти. Если, конечно, Тонео был еще жив.

Акитада был убежден, что причиной убийства слуги должна была стать смерть хозяина. И это делало в его глазах подозрительной кончину хозяина Такаты.

Откинув полу стеганного халата, который не спасал от ледяных порывов ветра, он тихонько толкнул ногой дверь в тюрьму.

Пять человек сидели вокруг большого мангала на земляном полу в центральном помещении. Каору, его новый сержант стражников и доктор Ойоши склонились над черными и белыми игральных фигурами на доске игры го, а заключенные Такаги, Окано и Умэхара наблюдали за игрой.

Вид троих заключенных напомнил Акитаде, что он не достиг никакого прогресса в расследовании убийства хозяина гостиницы. Он был убежден в их невиновности, но не мог их отпустить на свободу, пока не задержан настоящий убийца, или, по крайней мере, не было установлено, что произошло в тот день в гостинице. А пока вдова Сато интриговала против него. Он утешал себя мыслью, что, добравшись до истоков заговора, скорее всего, можно будет прояснить также роль госпожи Сато. Два его помощника — Гэнба и Хитомаро — работали над этим.

— Ваше Превосходительство! — Каору вскочил и вытянулся в струнку. Трое заключенных встали на колени, коснувшись головами пола.

— Очень приятный день, — сказал Ойоши, склонив голову. — Снаружи воет ветер, а здесь мы в тепле и покое. Ваше Превосходительство присоединится к нам?

— Спасибо. — Акитада опустился на один из тонких соломенных матов и поднес руки к жаровне. — Пожалуйста, садитесь. Я должен перенести свой кабинет сюда, а то в нем сквозняк, как в пещере отшельника.

Каору хмыкнул. — Я сомневаюсь, что это так, господин. На самом деле в этих пещерах вполне комфортно. Камень защищает от холода гораздо лучше, чем дерево и бумага. Может, вам налить чашку вина?

— Нет, спасибо, сержант. Вы, кажется, знаете кое-что о разных религиозных отшельниках. В столице мне говорили про чрезвычайные подвиги самодисциплины. Например, ямабуси, говорят, могут часами стоять под ледяным водопадом в середине зимы. Есть ли правда в этих рассказах?

Каору выглядел смущенным:

— Известно, что такое действительно бывает. Ваше Превосходительство хотели осмотреть камеры? У нас появился новый заключенный.

— О, да. Торговец рыбой Гото. — Акитада взглянул на Такаги, Умэхару и Окано, которые нервно наблюдали за ним, и хотел спросить, почему они пользуются особыми привилегиями, но решил не спрашивать. Вместо этого он сказал:

— Нет, сержант. Я пришел, чтобы поговорить с доктором, но потом хотел бы также поговорить с вами. У меня есть для тебя задание.

Каору поклонился и повернулся к заключенным:

— Ну, вы молодцы. Кухня в вашем распоряжении, время, чтобы готовить вечерний рис.

Трое заключенных мгновенно вскочили и вышли вслед за Каору. Ойоши усмехнулся:

— Умэхара превосходно готовит тушеную рыбу с капустой и Окано знает материнский рецепт приготовления тофу (соевый пирог). Он просто тает во рту. А Такаги поддерживает огонь в очаге.

Акитада скрыл свое изумление:

— Я заметил. Они хорошо выглядят и довольны. Я не ожидал таких изменений.

— Нет? Ойоши рассматривал его с хитрым огоньком в глазах. — Вы думали, что они томятся в цепях в свободных камерах и обвиняли себя за то, что пока не доказали их невиновность? Не волнуйтесь. Ваш новый сержант добрый человек, как и я. Я благодарен вам. Я не знаю лучшего места, где можно отдохнуть в такую погоду и вкусно перекусить за приятной беседой.

Акитада улыбнулся, хотя ему не понравилось, что его мысли можно прочитать так легко. — У вас нашлось время взглянуть на тело с рынка?

Ойоши кивнул:

— Кто-то позаботился, чтобы ваш судебный медик не сидел без работы. Мужчина около тридцати лет, был вполне здоров, кроме многочисленных старых шрамов на спине и ногах, которые являются следами порки.

— Мне сказали, что он был мелким жуликом по имени Коичи. Его много раз арестовывали за различные преступления, которые, как правило, обычно наказываются поркой плетью.

— Я заметил. Мозоли на руках и плечах дают основание предположить, что, возможно, он работал грузчиком.

— Вы правы снова. Когда он не грабил людей, ему приходилось работать поденщиком. Что скажете о причине смерти?

Ойоши указал пальцем на левую половину груди:

— Одно ножевое ранение здесь. Лейтенант Хитомаро показал мне нож с серебряной рукоятью. Клинок совпадает с раной. Как я понял, Сунада сделал это в целях самообороны?

— Во всяком случае, он так утверждает.

Ойоши задумался над этим, а потом спросил:

— Есть ли какие-либо новости о мальчике?

— Нет. Я хочу поговорить с вами еще кое о чем. Вчера, в комнате князя Маро, вы спросили Кайбару о симптомах перед смертью старого господина Такаты. Зачем?

Ойоши встретился с Акитадой глазами и отвернулся. — Просто профессиональное любопытство, — вежливо сказал он. — Что-то еще?

— У меня к вам имеется еще одна не совсем обычная просьба. Вы можете отказаться. Я хочу, чтобы, как стемнеет, вы вместе со мной отправились в Такату. Поездка в такую погоду, вероятно, будет неприятной, но есть еще одна причина, по которой вы можете решить отказаться. — Он колебался. — Понадобятся ваши инструменты.

Ойоши напрягся:

— Неприятное дело связано с участием в святотатстве, как я понимаю? Я к вашим услугам.

Акитада облегченно выдохнул:

— Спасибо.

Хлопнула дверь и четкими шагами в комнату вернулся Каору. — Доктор, вы остаетесь на ужин? — спросил он. — Рисовый суп, с красной фасолью, овощами и яйцами, как мне сказал Умэхара, что по специальному рецепту из горных деревень в Симоса. Он также посмотрел на Акитаду:

— Может быть, Ваше Превосходительство также хотели бы попробовать его?

Акитада был голоден:

— Спасибо, сержант. Горячий суп в такую погоду отлично подойдет. С удовольствием поем.

— О! — Каору был одновременно доволен, но чувствовал себя неловко. — Приготовление займет еще час или два. Будете ли вы кушать здесь или?..

— Здесь, тут теплее. Я вернусь и расскажу вам о вашем задании. Боюсь, что это будет связано с поездкой в деревню сегодня вечером, чтобы произвести арест.

Каору напрягся:

— Господин?

Акитада вздохнул, потом сказал:

— Я знаю, что ваши люди дали приют беглецам, и я не одобряю этого. Тем не менее, сейчас я готов закрыть на это глаза, но этот конкретный человек совершил еще одно преступление против людей, которые приняли его, и его показания необходимы в завтрашнем заседании. Могу ли я рассчитывать, что вы доставите его?

Каору поклонился:

— Я знаю, что это за человек, господин, и он будет здесь.

В лесу было настолько темно, что трое путников буквально прижимались друг к другу, переживая, чтобы нанятый осел Ойоши не свернул с узкой тропинки. Использовать переносные фонари было опасно, так как их свет могли увидеть наблюдатели с галерей замка Таката, как это сделал Акитада во время своего первого, зловещего визита в замок.

Они выехали на поляну. Облака судорожно проносились при свете почти полной луны, которая окрасила место действия серым светом. Ледяной ветер рвал их соломенных накидки, лошади фыркали, дыхание людей и животных парило в воздухе, как выдох призраков. Акитада натянул поводья и посмотрел на склон возвышающегося впереди холма. Силуэты крупных столбов шли от деревьев, как призрачный строй солдат, который вел к входу в гробницу князей Уэсуги.

— Это там, — сказал он, сдерживая нервную дрожь. — Тора и я не смогли бы найти это место без вас, доктор.

— Я собираю корень женьшеня на вершине кургана, — ответил Ойоши. — Там он вырастает особенно хорошо, большим и мясистым. Мои пациенты утверждают, что это помогает им. Хотя кругом никого не было, они говорили тихими голосами.

Акитада с любопытством взглянул на фигуру, что разместилась на осле. — Вы не верите в целебные свойства женьшеня?

Ойоши усмехнулся. — Достаточно того, что пациенты в него верят. Если больной верит, что лекарство ему поможет, то уже одно это поможет ему быстрее выздороветь.

— Я слышал, что специальный китайский женьшень позволяет жить вечно, — пробормотал Тора. — А что, если призрак старого князя ходит где-то здесь?

— Если он здесь появится, то спасет нас от долгой тяжелой работы, — сухо сказал Акитада.

Тора потянулся за амулетом внутри мохнатой медвежьей шкуры.

Ойоши сказал со вздохом:

— Вечная жизнь это проклятие, а не благословение.

Тора заметно вздрогнул и Акитада резко сказал:

— Соберись.

— Только духи умерших могут заставить меня нервничать, — защищаясь, сказал Тора.

— Тсс! — Акитада поднял руку. Ему показалось, что он слышал звуки: хруст сухих веток. Они затаили дыхание и успокоили коней, но услышали только гнущий деревья ветер.

Акитада, как и Тора, чувствовал напряжение, но по другой причине. В мутном сером свете, тусклые силуэты больших столбов стояли среди пятен снега, как замороженная армия, охраняющая вход в усыпальницу. Эта картина напомнила ему об опасности, поскольку вторжение на священную землю вечного покоя древних военачальников было не только грехом, но и преступлением. Несколько успокаивало его то, что снег был растоптан теми, кто присутствовал на похоронах, и оставленные ими новые следы останутся незаметными среди старых.

Отогнав подальше свои мрачные мысли, он бодро произнес:

— Подходите. Давайте поскорее покончим с этим. Тора, принеси инструменты. Они спешились и привязали коней.

Пройдя по поляне и поднявшись в гору мимо молчаливых столбов, они нашли вход в гробницу. Дверью служил большой, почти в рост человека, камень, мхи и лишайники, которыми он зарос, были нарушены во время последних похорон. Когда Акитада подошел ближе, то увидел, что на нем выбиты строки из священных текстов и герб Уэсуги. Отметки на грязной земле показывали, что камень поворачивается наружу.

— Иди сюда, Тора, и посмотри, можно ли его открыть твоим рычагом. — сказал Акитада.

— О, Боги! — Взмолился Тора, но повиновался, выбрав из своих инструментов железный лом, что нашел в арсенале стражников.

Потребовалось время. Акитада и Ойоши ждали, топая ногами и потирая руки, чтобы не замерзнуть, пока Тора, бормоча себе под нос молитвы и магические заклинания, изучал дверь в погребальную камеру хозяев Такаты.

Вокруг них древние сосны и кедры сгибались и скрипели от порывов ветра. Акитада чувствовал себя преступником вдвойне. Ведь здесь была не только земля Уэсуги, последнее пристанище для умерших, но это был дух мира, который в этом час олицетворяли тени и странные вздохи ветра.

— Поспеши! — Его голос прозвучал неестественно громко.

Тора хмыкнул, налегая на железный лом. С суровым скрежетом пространство между каменной дверью и рамой расширилось. Тора пробормотал еще одну молитву, а затем засунул руку внутрь и вытащил. Акитада подошел, чтобы помочь ему, и с резким скользящим звуком огромный камень сдвинулся. Перед ними зиял темный туннель.

Тора попятился.

— Давай, — резко сказал Акитада. — Неужели ты думаешь, что я откажусь от задуманного?

— Смотрите! — Показал внутрь Тора, невольно сглотнув. — Этот путь ведет прямо в ад.

— Ерунда.

Но когда Акитада заглянул вниз по туннелю, он увидел в глубине слабое мерцание костра. Позади него Тору трясло так сильно, что его зубы стучали.

— Ладно, оставайся здесь. — Акитада взял фонарь, ударил кремнем и зажег, а затем согнувшись прошел в туннель. Воздух внутри был влажный и холодный, и пропах землей. Туннель был построен из гранита: стены были выложены резными камнями, а низкий потолок большими плитами. Идти можно было только опустив голову. Под его ногами были большие камни. Его фонарь бросал странные движущиеся тени на стены рядом с ним, будто по обе стороны его сопровождали темные существа.

Туннель был не идеально прямой, а слегка искривлен влево. Через несколько шагов Акитада нашел источник мерцающего света. Туннель внезапно расширился и вывел его в небольшую камеру, в которой стоял саркофаг. Еда для мертвого господина стояла у его ног между двумя горящими масляными лампами. Масла в них оставалось совсем мало. Уже скоро в могилу должна была опуститься вечная тьма.

Он услышал шаги за спиной, Акитада обернулся. Доктор Ойоши присоединился к нему, неся свои инструменты и поглядывая с любопытством. — Я знал, что саркофаг изготовили, — сказал он, — много лет назад. Говорили, господин Маро лично заказал его. Посмотрите на картины.

Акитада, согнувшийся над гробом, чтобы увидеть, как его открыть, выпрямился. Камера была выше, чем туннель, на каждой стене и на потолке были панели из белой штукатурки. Каждая панель была украшена древними священными символами: черной черепахой севера, лазурным драконом востока, красной птицей юга и белым тигром запада. Цвета отсвечивали свет лампы, а на потолке сверкали золотые звезды астрономического созвездия.

— Я слышал рассказы о древних захоронениях первых императоров, которые должны были быть примерно такими, — сказал он. — Уэсуги высоко ценил себя.

Ойоши усмехнулся:

— Может быть. Или, может быть, он не хотел ничего общего с буддийскими обрядами, которые настаивали на сожжении, потому что это то, что выбрал Будда. Князь Маро был странным человеком.

— Мне сказали, что он сошел с ума или совсем плохо соображал. Нам нужна помощь, чтобы разобраться с этой каменной крышкой. — Акитада позвал Тору.

Весь зеленый от страха, Тора крадучись дошел до камеры, приступил к работе, и вместе они сдвинули каменную крышку саркофага достаточно, чтобы можно было достать труп.

Тора сжимал свой амулет и читал строки молитвы.

— Возвращайся назад и смотри за обстановкой снаружи, — приказал Акитада. — Мы разберемся с остальным.

Тора быстро исчез в туннеле. Вскоре до Акитады донеслись приглушенные звуки рвоты вперемежку с пылкими призывами Будды.

Запах смерти и разложения был очень небольшим. В этом им помогла погода, холодный камень сохранил тело свежим и податливым.

Врач положил фонарь. Вместе они подняли завернутый труп и положили его на каменный пол. Ойоши размотал шелковый саван. Изможденные тело очень старого мужчины при слабом свете казалось чем-то нереальным. Его выступающие ребра напоминали клетку из бамбуковых стеблей, а мертвое лицо с впалыми щеками, беззубыми деснами и глубоко утопленными глазами выглядело как голый череп. Небольшой сквозняк в усыпальнице шевелил тонкие пряди бороды покойного, и на мгновение Акитаде показалось, что мертвец собирается что-то сказать.

Акитада присел на корточки, наблюдая, как Ойоши, стоя на коленях рядом с телом, начал осмотр. В мерцающих огнях сцена напомнила ему страшные картины демонов ада, что он видел в буддийском монастыре.

Ойоши работал тщательно, но с уважением к покойнику. Удостоверившись, что на теле нет никаких очевидных ран, он прощупал голову на предмет выявления опухолей или сломанных костей, которые могли доказывать, что князь Маро был забит. Затем он осмотрел глаза, уши, ноздри и рот на наличие признаков кровотечения. Он вставил серебряный зонд в рот мертвеца и изучал его, а также внимательно осмотрел тонкую шею. Затем он обратился к остальным частям тела, вплоть до костлявых ног старика с их пожелтевшими ногтями.

Изнывающий от нетерпения Акитада разочаровано спросил:

— Ничего?

Ойоши, покончив с пятками покойного, покачал головой:

— Нет. Нет ран, нет признаков яда, нет доказательств удушения или удушья. Нет кровоподтеков. Состояние тела согласуется с заболеваниями старости.

Акитада в отчаянии воскликнул:

— Но должно же что-то быть! Все указывает на убийство. Почему же еще могли убить Хидео? И почему так подозрительного вели себя Макио и Кайбара во время банкета, и исчез Тонео? Все это не имеет смысла, если старый господин не был убит в ту ночь.

Ойоши посмотрел на Акитаду:

— Вы беспокоитесь о мальчике, не так ли?

— Я беспокоюсь о многих вещах. Одна из них вот этот осмотр тела. За такое кощунство полагается смертная казнь. Вы и я, доктор, а также Тора потеряем свободу, а, возможно, нашу жизнь, если кто-нибудь узнает об этом. Так что давайте закончим с этим.

Ойоши кивнул:

— Вы пошли на большой риск. Вы человек с мягким сердцем. Я понял это сразу, как только увидел вас. Это замечательное качество.

— И вы глупый старик, — отрезал Акитада, отворачиваясь. — Давайте, оберните его снова. Если вы говорите, что он умер от естественных причин, пусть так и будет. Тора, подойди помоги доктору!

Тора не ответил и не появился. Снаружи послышались приглушенные звуки. Ревел осел доктора, а лошади испугано ржали.

Акитада сказал:

— Интересно, куда пропал Тора.

Они прислушались, но все было тихо. Акитада пожалел, что в эту поездку отправился безоружным. Подстегиваемый спешкой, он помог Ойоши обернуть тело, а затем наклонился, чтобы поднять его.

Внезапно от входа в туннель раздался приказ:

— Назовите себя! Вы окружены, отозвавшийся эхом от стен и потолка. Акитада чуть не выронил тело хозяина Такаты, но вместо этого покойник соскользнул в открытый гроб. Ойоши помог ему толчком поставить на место тяжелую крышку, а Акитада потушил фонарь.

Голос раздался снова:

— Кто ты и что ты здесь делаешь? Назови себя!

Выбор у них был небольшой. Тора пропал и не подавал никаких признаков жизни. Возможно, он уже был мертв. Они прекрасно знали, что небольшая армия из Таката ожидает их снаружи.

Акитада вздохнул:

— Доктор, возьмите инструменты, прежде, чем они решили закрыть эту каменную дверь.

Они осторожно вышли. Торы нигде не было видно, но в покрытых снегом лесах не было никакой армии. Оглянувшись вокруг, Акитада почувствовал облегчение и спросил, отбросив мысли об опасности, кто подавал команды.

Тут один из камней ожил и двинулся в их сторону, это материализовался их призрачный посетитель. По мере приближения стало ясно, что это человек, в руке которого был меч, а на голове — шлем. Они узнали Кайбару.

Его глаза смотрели на Ойоши. — Хороший доктор, — усмехнулся он. — Какой сюрприз! С каких это пор вы занялись ограблением гробниц? Притом гробниц больших людей. Ай-ай! Это серьезное преступление. Вы должны были быть более осторожным.

Акитада вышел из тени. У Кайбары отвисла челюсть. — Позвольте мне объяснить, Кайбара, — сказал Акитада, решив воззвать к разуму вассала Такаты. Они были пойманы с поличным, и он отчаянно искал уважительной причины для их присутствия в этом месте. — Я решил пощадить чувства семьи, но было подозрение, что ваш покойный хозяин был убит, и мы должны были его осмотреть. Было бы лучше, если мы не станем поднимать шум по этому поводу.

В глазах Кайбара вдруг возник Акитада в открытом гробу, а рядом Ойоши. На его лице медленно появилась коварная улыбка:

— Так ли это? Это кощунственное оскорбление умершего хозяина Такаты. И, я считаю, абсолютно незаконное действие. Преданность моему господину, к сожалению, не дает возможности удовлетворить просьбу вашего превосходительства.

Ойоши подошел к Кайбара сердито. — Послушайте, Кайбара, — закричал он. — Не будьте дураком.

Кайбара быстро повернулся и плоской стороной меча нанес пожилому человеку ужасный удар по лицу. Брызнула кровь, а Ойоши вскрикнул и упал. Поставив ногу на грудь Ойоши, Кайбара поднял меч обеими руками, готовясь поразить лежащего доктора. — Молись, разносчик таблеток! — закричал он.

— Нет! — Акитада подскочил к нему и схватил Кабайру за руку, державшую занесенный меч. Доспехи не давали Кайбаре быстро перемещаться, но он вывернулся и набросился на Акитаду и другой рукой нанес ему удар в грудь. Акитада задыхался, но был полон решимости защитить Ойоши. Он крикнул:

— Брось свой меч! — и вывернул руку Кайбары. Его противник хмыкнул и повернулся. Акитада увидел в его глазах убийственный гнев и понял, что борьба за меч стала поединком со смертью.

Однако боязнь быть убитым была для Акитады гораздо меньшей опасностью, чем обвинение в преступлении: святотатстве и разбое — тяжелом преступлении, связанном с предстоящим отзывом и судебным разбирательством. Он вложил всю свою силу в разоружение Кайбары, но, как только он улучшил свою позицию, чтобы получить рычаг, он поскользнулся на льду и упал на колени.

Кайбара громко рассмеялся. Он отступил и обнажил зубы. — Правильно, так гораздо лучше, — прорычал он. — Можешь стоять на коленях, но этим ты, собачий чиновник, не вымолишь себе прощения! — Он снова поднял меч. В лунном свете тускло блеснул клинок.

Ойоши позвал на помощь, лезвие с шипением разрезало воздух. Акитада отчаянно перекатился по грязной земле в сторону. Кайбара последовал за ним и снова замаячила над ним. Пальцы Акитада сомкнулись вокруг сухой ветви, ею ему удалось парировать последовавший удар. Ветка замедлила меч, но он поразил руку Акитады в районе плеча. Боль от ранения парализовала губернатора. Тут Кайбара оседлал его в своих чудовищно тяжелых доспехах, с мечом, подготовленным для фатального удара. Акитада подумал о Тамако, о своем еще не родившемся ребенке и закрыл глаза.

Он почувствовал сокрушительный удар по груди. Гигантская рука сжала грудную клетку и у него перехватило дыхание. Его окутал туман. Его последняя мысль была, — видно это то, что чувствуешь, когда умираешь.

Но смерть медлила. Звуки проникали сквозь туман. Кто-то кричал и проклинал. Сокрушительный вес был снят с его груди, и он глубоко, судорожно вздохнул, наслаждаясь холодным, свежим воздухом, наслаждаясь даже резкой болью. Он приветствовал ее, потому что это означало, что он был жив.

— Вот, поверни его на свою сторону и позволь мне взглянуть на его плечо.

Голос Ойоши звучало странно косноязычно. В голове шумело.

— Это все моя вина. Я хочу умереть.

Акитада открыл глаза. Наполненное страданием лицо Торы было прямо перед ним. — Не будь идиотом, — пробормотал Акитада. — Ты должен жить, чтобы закрыть могилу.

Ойоши фыркнул:

— Хорошо! Вы в сознании. Сядьте, господин, так чтобы я мог перевязать рану, которую нанес Кайбара.

С помощью Торы, стиснувшему зубы Акитаде удалось приподняться. Тора и Ойоши оголили его плечо.

— Кайбара. Где он? Тора отошел в сторону и Акитада увидел безжизненное тело управляющего Уэсуги на земле неподалеку. — Ты убил его, Тора?

— Я оказался здесь слишком поздно, — голос Торы звучал горько.

— Но кто… — Акитада перевел взгляд на Ойоши. Лицо доктора было опухшим и покрыто кровью. Его опухшие глаза были почти закрыты.

— Не смотрите на меня, — пробормотал Ойоши разбитыми губами. — Он рухнул на вас, прежде чем мог ударить снова. Он связал последний узел повязки и встал. Тора помог Акитаде засунуть руку обратно в рукав.

Морщась от боли и сжимая руку Торы, Акитада, шатаясь, поднялся на ноги. Кайбара лежал ничком, вытянув руки и ноги, повернув голову набок. Его шлем слетел, и темная лужа крови собиралась под его лицом.

Наклонившись ближе, Акитада увидел, что убило этого человека. В узкой щели между верхней броней и шлемом торчала длинная черная стрела, увенчанная орлиным пером. Черного орла. Он ударил в шею Кайбаре — в одно из немногих мест на теле человека, поражение которых приводит к мгновенной смерти.