Черный хлеб (СИ)

Катерина. Развод

Дома нас ждала наша «потеря». Георгий, у которого по-прежнему были ключи от квартиры, «вернулся» в лоно семьи.

— Дорогая, я решил вернуться. У нас общий ребенок, ты же понимаешь, у ребенка должен быть отец! Да и ты — вряд ли сможешь найти себе мужика, с двумя-то детьми. Катенок, годы идут, ты не молодеешь. Посмотри на себя — ты выглядишь не ахти, а могла бы! Подумай, кому ты нужна — полная тетка с прицепом.

Я подумал, и решил смириться с чужим ребенком. Тем более, я знаю, что ты на него получаешь неплохие деньги. Я тут узнал, кем был его дед, и при желании ты можешь получать от него в разы больше. Конечно, ты глупая баба, тебя любой может обвести вокруг пальцы, шесть лет пашешь на чужого человека, почти задаром, разве ты сможешь чего-то добиться! Я сам возьмусь за это дело. Так что, я думаю ты будешь рада, что мы опять вместе. Мы же любили друг друга раньше! Кроме того, квартира моя, оформить ее ты так и не удосужилась.

Ясно, этот хитрый хрен в расчете на чужие деньги решил хорошо устроиться, но характер его был таков, что при этом, я должна была рыдать от счастья, и целовать ноги бывшему за сделанное одолжение.

— Георгий, а как бы тебя не смущает, что мы в разводе? Что ты лично не платил алименты? Что алименты от твоего имени платит неизвестно кто? Ребенок тебя не помнит толком? Как ты собираешься вымогать деньги с деда Кирилла, если ты пацану слова-то ни разу не сказал? За что тебе-то будут платить? Кроме того, ты не знаешь главного — у меня нет обратной связи с дедом Кира. И искать я его не буду.

— Вот об этом я и говорю! Ты ничего не можешь! Я сам его найду, сам все решу! — энтузиазм так и пер из моего бывшего.

— Гоша, ты играешь на чужом поле. Где отец и мать Кира? Почему их нет в живых? Ты хочешь исчезнуть так же? Дед Кира выходил на связь один раз, через адвоката. Чтобы сохранить тайну нахождения внука. Если ты полезешь в это дело, сохранить тайну не получится. Ты погубишь себя и нас. Успокойся и заработай деньги сам.

— Я продал машину, а деньги у меня украли, — признался он убито, теперь ни доехать, ни закалымить.

— Блин, Гоша! Где украли? — я была в шоке.

— На работе. Я примерно знаю кто, но не докажешь же, — Гошке было неприятно признаваться, что он облажался.

— А скажи Милый, на хрена же ты деньги носил с собой? Тебе было круто понтоваться с пачкой баксов в кошельке? Сколько там было?

— Три тысячи долларов. Я забыл, что они в барсетке и вышел из кабинета, не закрыв дверь.

— Супер! В ментовке доблестные коллеги подрезали бабки! — поверить было сложно.

— Катерина! Мне нужны деньги. Если ты не хочешь брать их у деда, отдай свои. И жить я буду здесь, мне надоело жрать в столовках, — разозлился бывший.

— Что ж твои любовницы тебя не кормили? Денег на машину у меня нет.

Разговоры были бесполезны. Георгий занял бывшую свою комнату, которая раньше была нашей спальней, теперь там была игровая. Игрушки лично перенес детям в спальню. Был неестественно оживлен, разговорчив. Без конца лез к детям. Дети не могли понять, чего хочет от них этот вроде бы смутно знакомый дядя.

— Тоха, сынок! Иди папка тебе покажет, как надо мяч набивать! Ты знаешь как твой папка в футбол играл. Ну и ты Кирилл, тоже иди сюда.

Через пять минут дети были признаны тупыми и неуклюжими, и отправлены смотреть мультики. Я посмотрела, вздохнула и пошла готовить ужин на всех.

Я вышла на работу, дети в сад. Георгий по-прежнему жил дома, денег не давал, но покупал продукты. В мое отсутствие он обыскал весь дом, каждый ящик — искал или деньги, или сведения, которые помогли б ему найти деда Кирилла.

Через месяц Георгий просто исчез. Я посмеялась, что недолго музыка играла и забыла.

Перед исчезновением у нас состоялся необычный разговор. Георгий был в «философическом» настроении, и необычно для него краток.

— Знаешь Катька почему у нас ничего не вышло? Потому что ты — ты такая простая, обычная, правильная аж зубы сводит, ты — вот как ржаной хлеб. А мужику хочется чего-то эдакого..

— Ага, сперва белую булочку, бронзовую вафельку, черную шоколадку и поп-корн, — ехидно вспомнила его увлечения.

— Да, да! Может и воздушную кукурузу! А не черный хлеб постоянно!

— Твое право, — пожала я плечами.

Но хоть я и не показала вида, было обидно. В субботу мы собрались с девчонками у меня на посиделки с вином. Пришла сестра Лиза, обе Лены, Санина и Полицмейстер, невестка Галия.

Мы пили вино, я рассказала о выводах Гошика — что я пресный черный хлеб, а ему хочется воздушной кукурузы. Лиза была резкой, как всегда,

— Козел твой Гошик, и я не хочу о нем говорить.

— А вы-то сами? Вы себя кем считаете? Вы такой же ржаной хлеб, пашете как лошади, тянете одни детей, вот только у Галии муж путний, так у нее и детей двое — работа-дом-музыкалка-художка.

Кто из вас может позволить себе салон красоты? Дорогое белье, чтобы порадовать мужика? Кто тут может показать себя загадочной и сексуальной? Все мы из СССР, где секса не было. Ленка Санина, самая пробивная из нас, заржала

— Нет девки, я вам не черный хлеб — я горчица! Я со своим мужем уже четвертый раз развелась и выгнала его.

Рассудительная Полицмейстер пожала плечами и удивилась,

— а тебя волнует, что он думает? Ты хотела бы быть пироженкой? Чтоб на раз — побаловался, и ушел? Да, я черный хлеб, но я не хочу лишать своего ребенка чего-то ради любого мужика. Ты что, купишь себе кружевные трусы вместо мороженого детям? Были бы у нас нормальные мужики, а то я на трех работах кручусь, чтобы одеть и прокормить свою дочь.

Мы еще долго развивали эту тему, всем знакомым придумали «кондитерские» прозвища, хохотали, пока животы не заболели.

Еще через месяц позвонила свекровь и долго плакалась на одиночество, она то и сообщила мне, что Георгий продал машину и гараж, и уехал за границу. Так бы все и забылось, но вскоре на меня вышел то же адвокат Льва Александровича.

Оказалось, Георгий нашел дубликат свидетельства о рождении Кирилла на фамилию Строганова, о котором я совсем забыла, перебрался в Болгарию, и уже оттуда явился шантажировать Льва Александровича.

На первый раз, или для отвода глаз, он все же получил приличную сумму денег, уехал на Кипр. Мне было сказано, что рисковать внуком Лев не желает, платить тоже. При еще одном проколе я заплачу головой, своей и сына. А Кира спрячут в другом месте. Я клялась, что ни при чем, и просила прощения.

Мне ничего точно не сказали, но я поняла, что Георгия нет в живых, и несмотря на то, что он не раз показал себя козлом, было горько. Ведь до этих поганых девяностых, он был порядочным человеком, работящим и вполне адекватным. Но на фоне общего лихого обогащения всей страны, когда совесть стала анекдотом, всю страну захлестнула жажда наживы, алчность — он потерял границы личности и сгинул за «бабло». Когда-то я его любила, видела его эгоизм, но он был не больше, чем у других мужиков. Проплакала всю ночь.

Теперь оба моих мальчика были сиротками.