Четвертый с "Фринагара". Ад во мне. Дело вкуса. Пропавший Ромни. Охота за сокровищем.

Кто же мог предполагать, что путешествие в Южную Африку так закончится? Поездка обещала сплошное удовольствие: две недели отдыха, торжественных встреч и хвалебных речей, приятно щекочущих самолюбие. Так, по крайней мере, утверждал издатель, на имя которого было прислано приглашение, написанное чрезвычайно любезным, почти сердечным тоном. Оно гласило, что Клуб Южноафриканских Любителей Детективной Повести будет весьма признателен, если Джо Алекс пожелает приехать в Йоханнесбург для вручения ему ежегодной награды Клуба, расскажет о своих творческих успехах и поделится планами на будущее. Президиум Клуба с радостью возьмет на себя все расходы на дорогу и пребывание мистера Алекса в Йоханнесбурге. Нижеподписавшиеся приложат все усилия, чтобы ознакомить гостя с городом и его окрестностями.

Да, вероятно, самолюбие сыграло определенную роль в том, что он принял приглашение. Но не только самолюбие. Происходило это в пятидесятых годах, когда молодой Джо Алекс, все еще не верящий в свою внезапную популярность, готов был выполнить любое желание издателя, так быстро издающего его новые книги.

В гражданской авиации еще не были введены реактивные двигатели и перелет из Лондона в Южную Африку длился почти сутки. Тем не менее, прошел он почти незаметно, как и две недели, что минули после него.

И вот Джо вновь находился в аэропорту Ян Смит, готовый к возвращению домой. Он чертовски устал. Прощальный ужин затянулся до ночи и продолжался бы и дольше, но времени до самолета оставалось все меньше, и гость вынужден был покинуть собравшихся. Теперь все было позади. Джо вошел в большой застекленный зал ожидания, указал носильщику ближайший столик и плюхнулся в кресло. Носильщик поставил его чемодан рядом с креслом, глянул на банкноту в руках Алекса, осторожно взял ее, блеснув неправдоподобно белыми зубами, поклонился и удалился, сказав, что вернется, когда объявят рейс на Лондон.

Джо взглянул на часы, вздохнул и вытащил из кармана пиджака местную газету, которую купил при входе в аэропорт. Некоторое время он скользил взглядом по колонкам, но, не найдя ничего, что могло бы заинтересовать его хоть немного, прикрыл глаза и вздохнул еще раз. Волна усталости вновь охватила его, на этот раз сильнее, чем прежде. Где-то далеко за толстыми стеклами витража, занимающего почти всю стену зала ожидания, неровно гудели двигатели большого пассажирского самолета. Ночь вступила в свои права, за окном мелькали цветные огоньки, а слева ярко светили прожекторы на взлетной полосе.

— Да, выпивки было слишком много, — тихо пробормотал Алекс. Ему казалось, что приглушенная вибрация двигателей приводит в дрожь самый удаленный уголок его усталого мозга, до предела измученного двумя неделями непрекращающейся жары, множеством бесед с незнакомыми людьми и длинными речами во время сегодняшнего прощального банкета.

К счастью, аэропорт находился довольно далеко от города, и это помогло Джо избавиться от всех желающих проводить его, вернее, почти от всех, потому что президент Клуба Южноафриканских Любителей Детективной Повести сам отвез гостя в аэропорт. Президент являлся главой фирмы, производящей сувениры, которые продавались во всех киосках, густой сетью разбросанных по стране. В дверях аэропорта он сунул Алексу красиво завернутый пакет и исчез, извинившись, что не останется с гостем до минуты отлета. Он выпил немного больше, чем нужно, и хотел вернуться в город, пока движение было достаточно оживленным. В Южной Африке закон сурово карал не вполне трезвых водителей. Поэтому пусть мистер Алекс постарается понять его…

Джо, разумеется, понял и крепко пожал ему руку, благодаря за гостеприимство, а когда президент ушел, сунул пакет в карман и направился в зал ожидания. Теперь же вынул пакет и развернул бумагу. Внутри был портсигар, обтянутый серой слоновой кожей, и на нем золотыми буквами была выбита надпись: «ДЖО АЛЕКСУ — КЛДП».

С минуту он смотрел на нее с удивлением, не в силах понять, кто такой КЛДП, стараясь вспомнить фамилию президента. Внезапно наступило прозрение. Это были первые буквы названия Клуба. Джо повертел портсигар в руках, подумал с сожалением о бедном слоне и положил сувенир в карман.

Подошла официантка. Он заказал кофе и кока-колу и с надеждой стал вслушиваться в слова, раздающиеся из микрофона. Объявили самолет на Кейптаун.

Медленно текли минуты. Кофе не принес, большей ясности его рассудку, а холодная кока-кола — облегчения от жары. Здесь было так же душно, как и снаружи, хотя в зале ожидания всегда поддерживалась немного более прохладная температура. Он взглянул на часы. До отлета оставалось еще сорок минут, но регистрация паспортов и таможенный досмотр в Южноафриканской Республике производились очень тщательно. К этому следовало прибавить время, необходимое для взвешивания и транспортировки багажа к самолету. Микрофон зазвучал вновь. Еще одна группа пассажиров двинулась к выходу. Зал ожидания постепенно пустел. Может быть, самолет на Лондон был последним, вылетающим в этот вечер?

Джо зевнул, прикрыв рот газетой, которую держал в руке.

— Внимание! — раздалось из микрофона. — Вылет самолета рейсом Найроби — Аддис-Абеба — Каир — Париж — Лондон откладывается. Мы приносим свои извинения всем пассажирам, летящим этим рейсом. Как только самолет будет готов к вылету, пассажиров немедленно уведомят.

Голос диктора был вежливым и спокойным.

Алекс, привставший при первых словах сообщения, снова упал в кресло и лениво огляделся.

За ближайшим столиком, напротив окна, сидела, повернувшись к нему в профиль, молодая черноволосая, очень красивая женщина в отлично сшитом легком дорожном костюме, но он не понравился Алексу с первого взгляда, как не понравилась и модная шляпка. Шляпка была вызывающе красного цвета, а костюм так обтягивал фигуру, словно его хозяйка вознамерилась показать каждому желающему то, о чем обычно приходится догадываться с помощью воображения. Джо подумал, что никогда еще не видел девушки, которая казалась бы почти голой, будучи так аккуратно одетой. Она лениво переворачивала длинными загорелыми пальцами страницы иллюстрированного журнала. Возле ее кресла стоял небольшой элегантный чемоданчик из красной кожи, видимо, призванный своей яркой расцветкой служить все той же цели — обратить внимание на его владелицу. Рядом с чемоданом стоял тяжелый, как саркофаг, окованный металлом кофр, провоз которого самолетом стоил не меньше, чем провоз пассажира. На нем лежал зонтик, тонкий и блестящий, как шпага. Разглядывая ее лакированные красные туфельки, Алекс размышлял, какова может быть профессия этой девушки. В ней было что-то, говорящее о ее самостоятельности. Но это не являлось обязательным следствием профессии, она просто могла иметь много денег. И все же он решил, что девушка скорее всего, восходящая звезда кино или певица из мюзик-холла. Артистки постоянно разъезжают по свету, так как специфика их работы не допускает возможности долго засиживаться на одном месте. Джо еще раз с удовольствием скользнул взглядом по ее загорелым красивым ногам, неохотно посмотрел на красный чемоданчик и перевел взгляд на другой столик.

Сидящие за ним двое мужчин были почти так же интересны, как и дама в красной шляпке. Поразительная диспропорция их фигур представляла любопытную картину для стороннего наблюдателя. Лицом к Джо сидел молодой человек с телосложением Геркулеса и лбом кретина. Он дремал, удобно развалившись в кресле и откинув голову назад. Вероятно, парень был огромного роста, так как его ноги почти касались соседнего столика. Короткие светлые волосы, постриженные ежиком, подчеркивали шарообразную форму головы, до удивления маленькой, крепко посаженной на мускулистой шее. Второй, маленький человечек, был подвижным, как ящерка, а его быстрые глаза под выпуклым лбом, над которым светилась лысина, находились в непрерывном движении, перебегая от столика к столику. Создавалось впечатление, словно человек не знает, что может произойти, но твердо решил не упускать ничего интересного. Время от времени глаза его обращались к спящему гиганту. Вдруг он выхватил из кармана большой цветной носовой платок и, наклонившись, необычайно осторожно вытер лоб великана. Тот даже не шевельнулся, словно привык к такому вниманию.

Джо невольно улыбнулся. Вероятно, это какой-нибудь атлет или, что более вероятно, боксер, и его тренер. Алекс еще несколько мгновений смотрел на огромные руки, бессильно лежащие на поручнях кресла. Подумать только, ведь есть люди, которые и глазом не моргнут, получив удар такого кулака, и ответят ударом на удар!

Он перевел взгляд левее, к более удаленному столику, за которым в одиночестве сидел человек неопределенного возраста. Ему можно было дать как пятьдесят пять лет, так и тридцать пять… «Англичанин», — подумал Джо. Он не мог ошибиться. — «Скорее всего, окончил университет… Оксфорд или Кембридж… безупречная личность, никаких шуток с судьбой, легко отличает добро от зла. Возможно даже, что он директор школы для мальчиков, но с таким же успехом может быть владельцем солидного антикварного магазина или ученым…»

Алекс равнодушно оглядел его, отметив только одну интересную деталь: необыкновенно толстые стекла очков в черной роговой оправе. Незнакомец медленно повернул голову, и взгляды их на мгновение встретились. Алекс увидел огромные, увеличенные до невероятности, светло-голубые, почти бесцветные глаза. Потом эти глаза взглянули на столик, где лежал большой округлый черный несессер, похожий на шляпную коробку, какими пользовались щеголи начала века. Правая рука сидящего поднялась и отодвинула несессер от края стола.

Отведя взгляд, Джо подумал, посмеиваясь в душе, что в этой коробке могла бы поместиться человеческая голова. Но разве человек с такой внешностью мог быть убийцей? Разумеется, да! Разве не случалось, что убийство совершали красивые, нежные, хрупкие девочки, добропорядочные старушки, веселые хозяева постоялых дворов, священники с набожно сложенными руками и потупленными глазами? Не было в мире внешности, характера или профессии, исключающих саму мысль помочь ближнему покинуть этот лучший из миров.

Зал ожидания был уже почти пуст. Официантка в оранжевом платье и белом фартуке вполголоса разговаривала с барменшей около узкой блестящей стойки, за которой виднелись полки с шеренгами разноцветных бутылок. Стеклянные входные двери приоткрылись, и в них заглянули двое черных носильщиков. Они оглядели зал, видимо, проверяя, остались ли среди ожидающих пассажиры с большим багажом, потом снова скрылись за дверью.

Джо повернул голову направо и стал рассматривать светящиеся точки на огромной карте полушарий, висящей на стене. Когда взгляд его скользнул с Южной Африки вниз, он заметил сидящую под картой женщину лет пятидесяти. Она была, пожалуй, тоже англичанка: опрятная, в простом сером, добротно сшитом дорожном костюме. Она казалась одной из тех дам, которых всегда можно встретить на борту трансатлантических лайнеров, а в последнее время все чаще в кабинах межконтинентальных пассажирских самолетов. Дамы эти — вдовы, старые девы или матери взрослых детей, живущих на краю света — путешествуют с отвагой и предприимчивостью, и не снившимися их бабушкам.

Джо незаметно наблюдал за ней еще некоторое время, стараясь понять, чем так притягивала взгляд ее довольно заурядная фигура. Что-то в ней явно было не так. Внезапно его осенило: неподвижность. Она уже давно сидела, совершенно не шевелясь. Казалось невероятным, чтобы нормальный человек мог высидеть больше минуты в таком неудобном положении: спина абсолютно прямая, шея вытянута, подбородок приподнят, глаза смотрят в одну точку. Джо выжидательно смотрел на нее, убежденный, что вот-вот она сменит позу, но дама по-прежнему не двигалась, словно была не живой женщиной, а восковой куклой. Наконец, он счел себя побежденным и отвернулся. Больше пассажиров не было. Алекс еще раз пробежал по всем глазами, и, не испытав уже ни малейшего к ним интереса, вздохнул неизвестно в который раз и заглянул в газету. Он перевернул несколько страниц, затем вновь вернулся к первой и вдруг увидел в нижней части колонки свою фотографию, а рядом заметку, начинающуюся словами: «Клуб Южноафриканских Любителей Детективной Повести дает сегодня прощальный обед в честь возвращающегося в Англию после двухнедельного пребывания в нашей стране мистера Джо Алекса, известного автора детективных книг, который одновременно сотрудничал со Скотленд-Ярдом на ниве неустанной борьбы с преступниками, одаренными, пожалуй, несколько меньшей изобретательностью, чем отрицательные герои его книг, но чьи руки зато запятнаны настоящей кровью невинных жертв…»

Джо прикрыл глаза и чертыхнулся про себя. В эту минуту микрофон произнес:

— Просим внимания! Самолет, следующий рейсом Найроби — Аддис-Абеба — Каир — Париж — Лондон вылетом задерживается, за что еще раз просим извинения у пассажиров. Причина задержки — гроза и сильный ветер. Эти атмосферные помехи продвигаются довольно быстро к востоку и есть надежда, что в течение часа самолет сможет взлететь. Благодарим за внимание!

Джо вдруг пожалел, что летит в Англию самолетом. Ведь он свободный человек и мог бы отправиться домой на пароходе, хотя такое путешествие заняло бы много времени. Джо представил себя на палубе, вглядывающегося в едва заметный в темноте берег Африки, и пожал плечами. У него никогда не хватало времени, чтобы воспользоваться каким-либо другим видом транспорта, кроме самолета. В конце концов, это опоздание еще ничего не значило. Самолет легко наверстает потерянное время за длительный полет.

В это мгновение входные двери раскрылись, и в них показался высокий толстый человек с зонтом и сумкой в руках и с переброшенным через руку плащом. За ним, подталкивая блестящую алюминиевую тележку, вошел черный носильщик. На тележке лежал небольшой полотняный чемодан. Джо вновь закрыл глаза. Окружающее перестало его интересовать. Через минуту он услышал почти над ухом зычный голос:

— Поставьте сюда!

Алекс приоткрыл глаза. Носильщик маневрировал тележкой, стараясь провести ее между столиками. Наконец, он остановился у кресла напротив Алекса, куда толстяк уже успел бросить плащ, зонт и сумку.

— Вернетесь, когда объявят самолет на Лондон! — обратился он к носильщику. По голосу чувствовалось, что человек очень запыхался.

— Хорошо, сэр!

Носильщик снял чемодан с тележки и, толкая ее перед собой, направился к двери, а толстяк, даже не присев, пошел в сторону бара.

— Добрый вечер, мисс Роза! — произнес он также громко. — Двойное виски! Шотландское! Ничто, кроме этого, не сможет меня успокоить! Такси сломалось уже за городом, вы только представьте! Я был почти уверен, что опоздаю. Влетаю сюда и первым делом бегу регистрировать паспорт. «Быстрее, ради Бога!» — кричу молодому человеку в мундире, а он в ответ: «Куда вы спешите?» «Самолет, — говорю, — самолет на Лондон! Через минуту он улетает, но я еще смогу успеть, если вы перестанете задавать мне глупые вопросы!» А он мне на это: «Вылет задерживается. Пройдете регистрацию вместе с другими пассажирами, когда объявят посадку. Напрасно вы нервничаете.» Я чуть не умер от ярости. Представляете, я бежал к нему через весь зал, волоча за собой чемодан — не хотел терять времени, подзывая носильщика! Только когда отошел от регистратора, нашел одного с тележкой. Они уже не могут носить чемоданы в руках! А этот бездельник в мундире заявил мне: «Вы зря спешите!» Разве я знал, что проклятый самолет опаздывает?!

— Ваше виски, мистер Нокс, — произнесла барменша с улыбкой, подвигая стакан. — Это, действительно, неприятное путешествие. Хорошо, что хоть теперь вам некуда спешить. Дать чего-нибудь холодненького? Пепси или содовой?

— Нет, ничего. Благодарю вас, моя дорогая!

Алекс услышал звон монеты, брошенной на стойку, и тихое «спасибо» барменши. Затем раздались шаги человека, приближающегося к Алексу. Джо открыл глаза. Толстяк двигался к своему чемодану, осторожно неся виски в вытянутой руке. Подойдя к столу, он поставил на него стакан, тяжело опустился в кресло, снова взял стакан и осушил его одним глотком. Потом глубоко вздохнул и поднял глаза. Их взгляды встретились.

— Весьма полезно в минуту возбуждения, — сказал толстяк почти извиняющимся топом, указывая глазами на стакан с виски.

— Вероятно, — сказал Джо, чтобы хоть что-то ответить. Он был уверен, что незнакомец займется своими делами, но ошибся. Столики находились близко друг от друга и при всем желании нельзя было не обращать внимания на соседа, особенно если он вел себя достаточно шумно.

— Уф! Какая жара, — произнес мистер Нокс, доставая из кармана большой, уже изрядно помятый платок. Он обтер им шею и лицо, как полотенцем. Джо, считавший, что мужчина должен пользоваться белыми, а не зелеными носовыми платками, и не слишком большими, смотрел на него с некоторой неприязнью. К тому же толстяк производил впечатление человека, довольного жизнью. А в данной ситуации это несколько раздражало. Выпитое двойное виски, казалось, умиротворило его. Пальцы, державшие платок, были, по мнению, Алекса, излишне холеными. Но, будучи человеком воспитанным, он постарался подавить в себе совершенно бессмысленную неприязнь. К счастью, зеленый платок быстро исчез в кармане пиджака. Джо, наблюдавший за мистером Ноксом из-под опущенных ресниц, заметил, как тот взял с соседнего кресла сумку и положил перед собой на столик. Она была не слишком набита, на боку ее красовались огромные буквы монограммы «PH». К средней пуговице пиджака мистера Нокса были привязаны два небольших пакета, завернутых в цветную бумагу. Он с трудом отвязал их и положил рядом с сумкой.

«Он сделал все, что хотел, — подумал Джо. — Только бы не запел разговор. К сожалению, Нокс похож на человека, который просто обязан заговорить, имея перед собой жертву, обреченную слушать. Кто он по профессии? Мясник? Коммивояжер?»

— Давно не было такой жары, — сказал Нокс, глядя прямо на Алекса. Джо открыл глаза пошире, кляня в душе других пассажиров, сидевших так далеко от них, что трудно было не принять эти слова на свой счет. — Такая температура может отправить меня на тот свет быстрее, чем палач с десятью помощниками. — В подтверждение своих слов он ослабил узел галстука и провел ребром ладони по горлу.

— В самом деле довольно тепло… — буркнул Джо и уставился в газету, но было уже поздно.

— К тому же я совершенно напрасно спешил. Такси, знаете ли… Хлоп — прокол шин. Я выскочил. Мимо проезжала другая машина, а у меня много багажа… Таксист заверил, что замена колеса займет не более минуты. Ушло же на это пятнадцать минут! Но теперь уже все в порядке. Вы не знаете, на сколько опаздывает самолет? Вы тоже летите в Лондон?

— Да, положение, пожалуй, серьезное… — Джо с напускной рассеянностью кивнул головой, не отвечая на последний вопрос и с таким рвением стараясь отыскать на газетной полосе хоть какую-то информацию, словно ждал ее всю жизнь. Не найдя ничего, он нахмурился и подался вперед, притворившись, что наткнулся, наконец, на статью, которая его заинтересовала. — Придется ждать около часа, если не ошибаюсь. — Он приподнял газету повыше.

— Вот как! — Мистер Нокс удовлетворенно кивнул. Он явно не хотел понимать, что сидящий напротив него человек не желает разговаривать с ним о погоде и опоздании самолета. При этом у него была очень добродушная физиономия, и Алекс вдруг почувствовал себя абсолютно бессильным. Теперь отгораживаться от толстяка газетой казалось просто грубым.

— Ничего страшного! — утешил его мистер Нокс. — Я почти каждый месяц летаю в Лондон и обратно. И всегда на каком-нибудь участке трассы творится что-то непредвиденное: ураганы, туман, ожидание другого самолета, из которого люди должны пересесть к нам. Но в итого я не помню, чтобы хоть один раз прилетел в Лондон с опозданием. Даже если бы это было и не так, все равно самолет был, есть и будет в сто раз лучшим средством передвижении, чем пароход.

— Возможно… — пробормотал Джо. — Во всяком случае, самым быстрым.

Он прикрыл глаза. Ему чертовски надоело это ожидание и этот толстяк. Джо мечтал только об одном: вытянуться поудобнее в кресле самолета и заснуть под тихий рокот моторов. С трудом удерживая глаза открытыми, он снова уткнулся в газету, старательно изучая страницу биржевых расчетов, ничего в них не понимая, надеясь за колонками цифр укрыться от человека напротив. Но тот продолжал с неизбежностью рока:

— Да, самолет быстрее всех, это точно! А в моей профессии быстрота часто приносит успех. Прошли уже те чудесные годы, когда мир закупал на корню все, что здесь добивается.

Теперь толстяк коснулся в разговоре своей профессии, и, вероятно следовало бы спросить его, что же здесь добывалось. Но на сей раз Джо решил, что с него действительно хватит, и молчал, продолжая заслоняться газетой, как фехтовальщик клинком, исчезнув из поля зрения атакующего противника. Спустя минуту Нокс признал себя побежденным и вынул из кармана такую же газету. Алекс облегченно вздохнул. Это обещало ему покой до того момента, когда объявят посадку. Вдруг он заметил, что глаза мистера Нокса быстро перебегают от газеты к его лицу и обратно, как бы сравнивая. — «Боже! — подумал он. — Моя фотография!»

И не ошибся. Мистер Нокс еще раз взглянул на фото и широко улыбнулся.

— Надо же, — воскликнул он, разводя руками. — Я ведь принял вас за обычного пассажира! Подумать только, вы и есть Джо Алекс? Я не очень много читаю, потому что постоянно занят, но ни одной вашей книжки не пропустил, прочитывал их очень внимательно и никогда не мог догадаться, кто убийца. И все же не могу поверить! — Он еще раз взглянул на фотографию и на Алекса. — Ну, конечно! Никаких сомнений. Вы как раз возвращаетесь в Лондон. Здесь пишут об этом!

Решив не впадать в панику, Джо неожиданно для себя улыбнулся.

— Да, сэр, это я, и не хотел бы, прошу вас…

— Ох, я все понял. Но ведь вы не представились. Я сам узнал вас, взглянув на эту фотографию. Конечно, я никому не скажу ни слова. Инкогнито, так, кажется, это называется? Вы не хотите, чтобы еще кто-нибудь узнал вас? Разумеется, при вашей профессии не совсем приятно, когда люди задают массу вопросов, на которые не всегда легко ответить. Боже мой, как я рад познакомиться с вами!

Алекс и глазом не успел моргнуть, как толстяк сидел уже за его столиком и протягивал ему руку.

— Позвольте представиться, моя фамилия Нокс. Я представитель алмазных копей. Вы, конечно, знаете, что у нас здесь есть алмазные копи? Ну да, не стоило и спрашивать. Конечно, знаете. Драгоценные камни появляются там, где произошло преступление… то есть, я хотел сказать, что преступление всегда случается там, где есть драгоценные камни. Но это, пожалуй, одно и то же, правда?

— Ну, не совсем… — Алекс улыбнулся.

— Что? Ах, да, на чем я остановился? Я являюсь представителем алмазных копей, и каждый месяц, а иногда и два раза в месяц, совершаю полеты в Лондон, Амстердам, чтобы предложить наш товар ювелирным магазинам. Добыча алмазов — своего рода лотерея, заранее никогда не известно, что принесет завтрашний день, поэтому не может быть и речи о заключении долгосрочных договоров. Конечно, лучшие образцы легко находят сбыт, но есть камни второго и третьего сортов, вот они-то покупаются не особенно охотно. И здесь дело не обойдется без опытного коммивояжера. Этот человек обязан знать все о рынках сбыта, их потребностях, а также и всех возможных покупателей, которые в свою очередь, должны ему доверять. Таким профессионалом сразу не станешь. На это требуются годы. Алмазы — на фасоль, никто не продает и не покупает их мешками. Я агент по сбыту драгоценных камней или коммивояжер, все время летаю по делам фирмы и налетал уже… как-нибудь надо будет подсчитать… Но, вероятно, достаточно, чтобы достать до Луны. Если бы летал в одну сторону и непрерывно, разумеется! — Он рассмеялся, показав красивые, ровные и белые зубы.

Джо тут же решил, что они искусственные. Несколько голов повернулись к ним от соседних столиков, а молодой великан в кресле беспокойно пошевелился и вновь заснул.

Джо снова почувствовал усталость. Он уже почти спал. Вино, длинные прощальные речи и жаркий, бесконечно тянущийся день сделали свое! Минутное возбуждение уже прошло. За окном зашумели и почти сразу замолкли двигатели большого самолета. В зале было тихо.

Глядя в лицо сидевшего напротив человека, Джо не знал еще, что судьба начала свой неотвратимый бег, а сам он уже был втянут в одно из самых мрачных и удивительных приключений, которые случались с ним до сих пор.

Но Джо Алекс не обладал даром заглядывать в будущее. Чувствуя, что мистер Нокс все равно не отстанет от него до самого вылета, он решил воспользоваться его опытом. Возможно, когда-нибудь ему пригодится человек, торгующий алмазами от лица крупного концерна.

— И вы ездите так совершенно один, перевозя с собой все эти камни, предназначенные для продажи? — спросил он, притворяясь заинтересованным, правда, это не совсем ему удалось, поскольку он зевнул, едва успев прикрыть рот рукой. Но мистер Нокс не обратил на это ни малейшего внимания. Взгляд, устремленный на собеседника, говорил, что любой поступок Алекса он готов считать правильным и единственно возможным. К тому же, он был полностью захвачен темой разговора, очень ему близкой.

— Ах, нет! — ответил Нокс с легкой улыбкой, как бы давая понять, что прощает своему кумиру полнейшее невежество в вопросах, доступных лишь узкому кругу лиц. — Во-первых, это небезопасно. Никто из нас не пошел бы на такой риск. Во-вторых, не имея при себе камней, я могу довольно подробно описать их возможному покупателю, что специалисту совсем не трудно, достаточно нескольких слов. Кроме того, за вывоз алмазов и бриллиантов необходимо платить довольно большую пошлину. В нашей стране находятся крупнейшие в мире алмазные копи, и, естественно, государство желает получить часть их прибыли. Конечно, я вожу с собой довольно подробный перечень основных качеств предлагаемых мной камней: вес, оттенок, прозрачность и другое. Иногда имею с собой гипсовый слепок камня или фотографию. Разумеется, это не касается исключительных случаев. Если найден какой-то феноменальный камень, покупатели съезжаются сюда сами, не ожидая, пока я его предложу. Тогда мы устраиваем аукцион на месте. Но если речь идет об обычных камнях, то продаем их обычно оптом ювелирным фирмам и торговцам, которые знают, что кому в данный момент необходимо; иногда они просто скупают все крупные запасы камней, ожидая повышения цен. Все зависит также от…

Алекс слушал его с умеренным любопытством, думая в то же время о девушке, ожидавшей его в Лондоне, и не сразу заметил перемену, происшедшую с мистером Ноксом. Тот вдруг замолчал и застыл, широко раскрыв глаза. И в этих глазах было столько неподдельного изумления и замешательства, что Алекс невольно повернулся, чтобы найти причину этой внезапной перемены.

Но в зале ничего не изменилось. Барменша и официантка все так же разговаривали у стойки. Часть зала, куда уставился мистер Нокс, по-прежнему оставалась почти пустой. Там сидела только дама средних лет, прямая и неподвижная, не обращавшая внимания на окружающих. Алекс готов был поклясться, что она так и не пошевелилась с тех пор, как он увидел ее впервые.

Нокс наконец тряхнул головой и попытался улыбнуться, однако попытка получилась довольно неудачной, хотя он и показал опять полный комплект великолепных зубов.

— Подумать только, — прошептал он, словно забыв о сидящем рядом с ним человеке. — Невозможно поверить! — Только теперь Нокс взглянул на Алекса и улыбнулся еще раз. Заметно было, что он уже овладел собой. — Здесь очень душно. — Он, как бы извиняясь, снова улыбнулся. — Я мало спал эти два дня… перед отъездом очень много работы… Организм просто отказывается служить, буквально на ходу засыпаешь. Хорошо, что это не случилось со мной за рулем, ха-ха! — И снова смех его прозвучал неискренне. Джо наблюдал за ним с некоторым любопытством. Он так и не понял, что произошло. Может быть, его собеседник вспомнил вдруг о деле, которое не сделал? В конце концов, он действительно был измучен.

— О чем это я говорил? — Мистер Нокс провел ладонью по лбу и окончательно пришел в себя. — Ах, да! Об алмазах, конечно. Я знал, что вас это заинтересует. Я говорил о закупке всех крупных алмазов в ожидании повышения цен… Разумеется, в этом случае должны быть предусмотрительными не только наши покупатели, но и мы сами. Если ожидается взлет цен, необходимо быстро реагировать, иначе мы рискуем многое потерять. Цены все время скачут, поэтому важно держать руку на пульсе… — Он поднял руку и стиснул ее на невидимом пульсе рынка драгоценных камней. — Да, на пульсе… — и снова взгляд его потянулся поверх плеча Алекса к одинокой даме у стены. Но он быстро овладел собой. — А… как вам понравилась наша страна? Одним она сразу западает в душу, другим — нет. Вы впервые у нас?

Джо некоторое время молчал, пока до его сознания не дошло, что ему задан вопрос.

— Да, я здесь в первый раз, — ответил он быстро. — Страна показалась мне очень красивой, правда, она такая большая, что за несколько дней я не смог познакомиться с ней даже поверхностно. Я видел только Йоханнесбург и его окрестности и к тому же занимался тысячью мелочей, совершенно не связанных с Южной Африкой. Как вы знаете, я был гостем моих читателей, поэтому придерживался расписания, которое они составили для меня на время моего визита в вашу страну. Но мне кажется, что пейзажи здесь необычайно живописны… — добавил Алекс, чтобы закончить как можно любезнее.

— Да, и вот что интересно! — горячо подхватил мистер Нокс. — Возьмите Йоханнесбург. Человек чувствует себя здесь так же, как в любом европейском городе, и в то же время может увидеть и такую Африку, о которой он читал мальчишкой в старинных, полных приключений романах. Для меня это самая прекрасная страна на свете, и, клянусь, я никогда не мог надолго покинуть ее. — Он замолчал, потому что из микрофона раздался спокойный мелодичный голос:

— Пассажиры самолета, следующего рейсом Найроби — Аддис-Абеба — Каир — Париж — Лондон, просим пройти к выходу номер три для регистрации паспортов и таможенного досмотра. Еще раз просим извинения за вынужденное опоздание и желаем счастливого пути!

Микрофон умолк, и тут же в дверях, ведущих в главный холл аэровокзала, появилась улыбающаяся высокая молодая девушка в костюме стюардессы. Эта красивая блондинка показалась Алексу настолько симпатичной, что он невольно ответил ей улыбкой. За девушкой показались носильщики с тележками.

Девушка приветствовала пассажиров, коснувшись пальцами своей шапочки, и сказала:

— Добрый вечер, дамы и господа! Я буду сопровождать вас до Лондона на борту нашего самолета. Поскольку есть еще несколько минут в запасе, я хотела бы узнать, не могу ли уже сейчас помочь кому-нибудь из вас? В списке пассажиров нет маленьких детей, но, может быть, в последнюю минуту прибыл кто-нибудь с ребенком? — Она огляделась с той же улыбкой. — Нет ли у вас каких-нибудь особых пожеланий, которые мы могли бы выполнить тотчас же?

Стюардесса продолжала улыбаться, оглядывая медленно поднимающихся пассажиров. Ответ, который она получила, был настолько необычен, что Алекс с трудом сдержал улыбку.

Маленький подвижный человечек, который за минуту до этого стал будить спящего гиганта, проворно вскочил и нацелил на нее палец, прямой и тупой, как пистолет.

— Вы записали, мисс, что я вам заказывал на завтрак? Филе, двухфунтовый бифштекс, но совершенно сырой, порубленный немного и приправленный перцем и солью, с десяток яиц, также сырых, тщательно перемешанных с шестью унциями масла?

Девушка ответила, не задумываясь:

— Да, сэр. Я получила копию специального заказа, который вы подали. Все уже готово.

— А продукты будут свежими? В противном случае может произойти ужасное. Его организм очень деликатен… — палец человечка описал дугу и остановился перед грудью все еще сидящего гиганта, который добродушно рассмеялся и кивнул головой. — Любое, даже самое малое расстройство желудка — трагедия для нас! Такая мелочь, как несвежее яйцо, может нарушить форму и сбить нас с ритма тренировок. Помните об этом!

— Мы в такой же степени отвечаем за аппетит и хорошее самочувствие наших пассажиров, как и за их безопасность, — сказала стюардесса, по-прежнему улыбаясь. — На борту самолета нашей линии пассажиры получают продукты только высшего качества. Я лично приготовила все, согласно вашему рецепту, поверьте мне!

— Все так говорят, — пробормотал человечек. — Все так говорят. Никому нельзя доверять… — Но палец, нацеленный на стюардессу, был опущен.

Микрофон тихо кашлянул и повторил:

— Пассажиров самолета, следующего рейсом Найроби — Аддис-Абеба — Каир — Париж — Лондон, просим пройти к выходу номер три для регистрации паспортов и таможенного досмотра. Счастливого пути!

Джо встал, за ним поднялся мистер Нокс.

— Вы знаете, кто тот здоровенный парень, так опекаемый своим спутником? — спросил он и, не дожидаясь ответа, быстро добавил: — Это Файтер Джейк! Теперь я его узнал. Я видел две его схватки. Он летит в Европу, ибо через три недели будет драться в Лондоне с другим претендентом, и тот, кто победит, встретится с самим… как бишь его?.. С этим проклятым негром… Здесь он не может с ним драться — у нас черных еще не настолько распустили, чтобы они могли драться с белыми. И правильно! Куда этот черномазый дел мой зонт? Кажется, взял его вместе с чемоданом…

Они были у самых дверей. Джо невольно оглянулся. Если что-то действительно не понравилось ему в этой стране, так это отношение белых к своим черным соотечественникам.

— Мне кажется, вы что-то забыли на столике… — буркнул он и двинулся вперед, отрываясь от мистера Нокса, который повернулся со словами:

— Что? Где?

Но улыбающаяся стюардесса заметила маленькие пакетики, оставленные Ноксом и уже шла к ним пружинистым шагом, постукивая каблучками блестящих туфелек. Алекс приостановился, чтобы помочь выйти даме, которая утратила свою необычную неподвижность. Она шла все такая же прямая, не оглядываясь по сторонам. Взгляд ее был по-прежнему устремлен в какую-то невидимую точку, словно окружающий мир вообще не существовал. Однако, она, по-видимому, замечала, что творится вокруг, поскольку, проходя через дверь, которую Алекс вежливо придержал, коротко бросила ему:

— Благодарю.

Джо молча поклонился. На мистера Нокса, стоящего с вытянутой рукой, в ожидании стюардессы, дама не обратила ни малейшего внимания, и у Джо мелькнула мысль, что она, в отличие от мистера Нокса, совершенно не знакома с последним.

Стюардесса подошла, держа в руках свертки, оставленные мистером Ноксом, и красный дамский зонтик, который Алекс видел раньше у женщины, похожей на артистку.

— Это, кажется, ваше? — Она подала мистеру Ноксу пакетики и обратилась к молодой женщине, идущей рядом с тележкой, на которой носильщик вез большой дорожный сундук: — Не вы ли оставили зонтик?

— Ох, благодарю вас! Я такая рассеянная! — молодая женщина в облегающем костюме взяла зонт и осмотрела его, как бы опасаясь, что кто-то мог испортить этот бесценный предмет, так подходящий к ее туалету.

Носильщики подъехали к весам, где служащие быстро взвешивали багаж и прикрепляли к ручкам чемоданов цветные картонки с фамилиями пассажиров и названием аэропорта — пункта прибытия.

Тележки одна за другой въезжали в двери, обозначенные большой черной цифрой «3», туда же вошли, закончив регистрацию паспортов, пассажиры и двинулись дальше по широкому коридору. Джо шел за мистером Ноксом. Их чемоданы уже выстроились на длинном столе, за которым стояли четверо таможенников довольно сонного вида.

— Имеются ли у кого-нибудь из вас предметы, запрещенные к вывозу из нашей страны? — спросил один из них. Вопрос был задан совершенно невинным тоном, но Джо заметил, как таможенники внезапно преобразились. Глаза их как бы нехотя пробежали по лицам пассажиров, внимательно наблюдая за малейшим изменением в их выражении.

Ответом на вопрос было молчание. Вероятно, никто из пассажиров не думал, что в его багаже может находиться что-то подлежащее изъятию при таможенном досмотре.

— Никто из вас не имеет при себе или в багаже купленных либо полученных в подарок алмазов, добытых в нашей стране?

Снова молчание.

— Бриллиантов достоинством выше одного карата?

Молодой гигант что-то пробормотал себе под нос.

— Слушаю! — Таможенник повернулся к нему.

— Да ничего! — Файтер Джейк махнул рукой, напоминающей буханку хлеба. — Мало того, что мы часами сидим в вашем аэропорту, ожидая вылета, мы должны еще выслушивать глупые вопросы! У кого нет бриллиантов, тот вам ничего не скажет, а у кого они есть, тем более не отдаст их сразу, если решил рискнуть.

Таможенник открыл рот, грозно глядя на стоящего перед ним человека, которому едва доставал до плеча, но ничего не ответил, а через минуту проговорил, не спуская с него глаз:

— Напоминаю всем, что драгоценные камни, найденные при таможенном досмотре, подлежат конфискации, а персона, пытающаяся провезти их, будет привлечена к уголовной ответственности.

Поскольку по-прежнему никто не отозвался, он обратился к стоящей напротив него в первом ряду пассажиров даме, неподвижно уставившейся в стену и, кажется, совершенно не обратившей внимания на его слова:

— Это ваш чемодан?

— Да. — Она даже не повернула головы.

— В нем исключительно ваши вещи?

— Нет.

Ответ поразил и пассажиров, и таможенников.

Алекс проследил за взглядом неподвижной женщины. Она смотрела на цветной плакат на стене, на котором был изображен человек, стоящий на теле убитого льва, опираясь на ружье, и приглашающий провести отпуск в Кении.

— Что же у вас там?

— Кроме личных вещей там находятся научные материалы конгресса, проходившего на этой неделе в вашем городе.

— Научные? — в голосе таможенника звучало сомнение. Алекс понял его, он тоже никогда бы не подумал, что эта дама может быть ученым, приглашенным на международный конгресс. Было в ней что-то неестественное, словно ее неподвижность вызвана странным внутренним напряжением, сдерживаемым с большим трудом и готовым в любую минуту вырваться наружу.

— Да, научные. — Она говорила спокойно и по-прежнему смотрела на плакат.

— Можно узнать, какие?

— Записки и отчеты Всемирного Конгресса Союза Освобожденных Теософов.

— Теософов?.. — неуверенно проговорил таможенник. — Да, конечно… — и быстро поставил мелом крестик на ее чемодане. Стоящий рядом с дамой носильщик взял чемодан и положил на движущуюся ленту транспортера, которая унесла его к темному отверстию в стене.

Глядя на удаляющийся чемодан, Джо подумал, что если таможенники понимают, представителем каких наук является дама, они понимают значительно больше его, Алекса. Он на минуту задумался над том, какая разница между теософами освобожденными и неосвобожденными, если таковые вообще существуют?

— А вы? — спросил таможенник, явно находящийся еще под впечатлением только что состоявшегося диалога. Вопрос был обращен к молодой женщине в красной шляпке. Женщина опиралась одной рукой на стол, на котором стоял чемодан, а другой сжимала зонт, словно боясь потерять его. Таможенник коснулся рукой огромного кофра. — Здесь только ваши личные вещи?

— Да. — Голос ее был низким и приятным. — Прежде всего, там костюмы.

— Какие костюмы?

— Необходимые мне для выступления на сцене.

— Вы артистка?

— Я пою и танцую.

Таможенник чуть улыбнулся и кивнул.

— Чудесная профессия! Можно взглянуть на эти костюмы? — Он помог ей открыть кофр и, после беглого осмотра его содержимого, поблагодарил. — Большое спасибо. Вы не вывозите из нашей страны украшений?

— Ничего, кроме того, что привезла сюда. — Она засмеялась. — Я пробыла здесь слишком недолго.

— Понимаю вас. — Таможенник тоже улыбнулся, но тотчас же стал серьезным. — Большое спасибо. — Он поставил крестик на боковой стенке кофра, и тот отправился вслед за чемоданом.

— Теперь вы, не так ли? — таможенник указал рукой на багаж человека в роговых очках.

— Да, это моя собственность. Внутри мои личные вещи и несколько книг.

Акцент его был настолько специфичным, что Джо невольно улыбнулся и подумал: «Оксфорд».

— А что в этом несессере? — Таможенник указал пальцем на круглую черную коробку, которую господин в очках заботливо держал под мышкой.

— В нем череп, — спокойно ответил тот.

— Боже мой, — пробормотал стоящий за спиной Алекса мистер Нокс. — И только-то? А говорит так, будто везет новую шляпку жене!

— Значит, череп? — Таможенник кивнул, как будто ему каждый день приходилось отыскивать черепа в багаже пассажиров. — Я хотел бы на него взглянуть. Будьте добры, откройте коробку.

— Прошу вас. — Господин в очках осторожно поставил несессер на стол и щелкнул замком. Взглядам присутствующих открылась белоснежная вата. Хозяин несессера раздвинул ее, и стоящий рядом Джо увидел грязно-серую массу, напоминающую кусок окаменевшей глины.

Таможенник протянул руку, видимо, желая убрать вату, закрывавшую таинственный предмет, но господин в очках быстро прикрыл коробку ладонью.

— Прошу вас не трогать! — воскликнул он предостерегающе.

Таможенник отдернул руку и недовольно нахмурился. К нему подошел один из его коллег.

— Это самый ценный череп в мире, — спокойно произнес господин в очках, продолжая прикрывать ладонью коробку. — Малейшее неосторожное движение — и может произойти непоправимое.

— Самый ценный? — Второй таможенник тоже нагнулся, и оба принялись рассматривать содержимое несессера, неуверенно поглядывая на его владельца. — А кто это? Наполеон? — В голосе таможенника слышалась насмешка. — К тому же, независимо от того, что это за череп, вывоз человеческих останков без разрешения санитарных властей запрещен.

— Это не Наполеон. — Владелец черепа не терял спокойствия. Голос его был по-прежнему тихим, любезным, полным добродушной иронии, будто он разговаривал с ребенком. — Череп Наполеона не может интересовать никого, кроме эксцентричных коллекционеров. К тому же, как вам известно, он находится вместе со всеми останками Наполеона в Соборе Инвалидов в Париже. Верхняя часть черепа и часть челюсти, которые вы видите здесь, несравненно более важны для истории. Мое утверждение может показаться неправдоподобным, но этот череп некоторым образом значительно ценнее, чем самые крупные алмазы с ваших копей.

Оба таможенника выпрямились, неуверенно глядя на коробку. Но в голосе того, кто задал вопрос, уже не было насмешки.

— Так что же… кто же это, сэр?

— АУСТРАЛОПИТЕКУС АФРИКАНУС. Его откопали близ города в Трансваале, в вашей стране, которая уже несколько десятков лет дарит миру останки самого древнего нашего предка.

— У вас есть разрешение на его вывоз?

— Конечно. Не думаете же вы, что я занимаюсь нелегальным вывозом антропологических сокровищ из вашей страны? Я прилетел сюда специально за этим черепом и не имею других дел в Южноафриканской Республике.

Из внутреннего кармана пиджака он вынул черный бумажник, перетянутый толстой резинкой, снял ее, положил на стол. Некоторое время его смуглые пальцы рылись в бумажнике. Наконец, он вынул маленький конверт, а из него сложенный вчетверо лист бумаги. Развернув его, он подал лист таможеннику. Тот быстро прочитал и, возвращая бумагу, сказал:

— Прошу извинения, господин профессор. Наша настойчивость могла показаться вам излишней, но среди нас нет экспертов по археологии. А желание не допустить вывоза различных археологических находок за рубеж вполне естественно. Ведь мы прежде всего сохраняем их для науки, не так ли?

— Ничуть не сомневаюсь в этом! — Господин в очках слегка улыбнулся. — Если бы вы знали, как много бесценных находок попадает в руки так называемых коллекционеров-любителей, чтобы на долгие годы исчезнуть из поля зрения ученых, вы были бы еще внимательнее при своих досмотрах. Я могу считать формальности законченными?

— Разумеется, господин профессор. У нас нет к вам никаких претензий. Счастливого пути.

Профессор не торопясь положил документ в бумажник, вновь затянул его резинкой и принялся с величайшей осторожностью запаковывать свой драгоценный груз.

— Вы видели когда-нибудь большую мерзость, чем это его сокровище? — шепотом спросил мистер Нокс, наклоняясь к уху Алекса. Но профессор, который уже закрыл несессер и собирался идти, видимо, услышал его шепот. Он повернулся к нему и, глядя огромными, увеличенными стеклами очков глазами, сказал:

— «Мерзость» — довольно рискованное название, если учесть, что этот череп мог принадлежать непосредственно вашему предку. Что вам известно об этом, если любой европеец в девяноста случаях из ста не знает имени и происхождения своих предков, живших всего полтора столетия назад? А этот человек, если, конечно, он уже был человеком, что еще не совсем доказано, жил около полумиллиона лет назад. Поэтому ваш нелестный эпитет может быть обращен к вашему непосредственному предку или, иными словами, к вам самому. — Он вежливо улыбнулся и пошел, бережно прижимая к себе свой несессер.

Мистер Нокс вспыхнул и шагнул было вперед, но тут же вспомнил о своем багаже, стоящем на столе, и остановился, воскликнув:

— Какая наглость! — Он смотрел вслед профессору, пока за тем не захлопнулись двери. На лице его боролись гнев, презрение и невольное уважение. — Мой непосредственный предок! Скорее его собственный! Даже похож на него! И это профессор? Подумать только, такие люди разъезжают по свету на деньги налогоплательщиков и притворяются, что любой выкопанный из земли мосол ценнее тонны алмазов! Кабы они вместо этого каждое воскресенье читали Библию, то знали бы, откуда взялся человек на земле и как Господь Бог его сотворил. Тогда не нужно было бы искать, кто с кем и почему жил полмиллиона лет назад! Завтра очередной шарлатан выступит в газете с сообщением, что нашел ребро Адама или палку Каина и тогда…

Стоящий напротив него таможенник улыбнулся.

— Добрый вечер, мистер Нокс! Вероятно, многие думают так же, как и вы, но этот англичанин имеет разрешение на вывоз черепа, а остальное — его личное дело, не правда ли? С вами же мы виделись совсем недавно. Не успели приехать и снова уезжаете?

— Да. — Нокс кивнул. Он уже успокоился. — Как всегда. Что делать? Одни живут тем, что неустанно укладывают свои чемоданы, а другие тем, что заглядывают в них и перетряхивают содержимое.

— Вот именно, — вздохнул таможенник. — Вероятно, те, первые, больше наслаждаются жизнью, ибо что может быть приятнее дальнего путешествия? Но дело прежде всего. Будьте добры открыть свой чемодан.

— Ох, разумеется. — Мистер Нокс пожал плечами и, открыв замки, откинул крышку чемодана. — Нельзя ли хоть раз обойтись без этого? Вы, как и я, знаете, что ничего не найдете здесь. Видимо, многим честным гражданам нашей страны еще долго придется ждать того времени, когда их перестанут считать потенциальными преступниками!

— Ни один гражданин нашей страны никогда не считался нами преступником, — спокойно ответил таможенник, осматривая внутренность чемодана. — А если вы имеете в виду дополнительные формальности, которые обязаны выполнять, выезжая за границу, то я хотел бы напомнить, что они введены нами после того, как вы несколько месяцев тому…

— Ах, знаю, знаю! — махнул рукой Нокс. — Тогда у меня нашли несколько мелких, почти ничего не стоящих камешков, служивших уже довольно продолжительное время моим талисманом. Вы расценили это как попытку контрабанды. Да и что еще могло прийти вам в голову! Ведь вы же сами признались, что небольшая стоимость камней исключала возможность преступления!

Таможенник поднял голову и посмотрел на мистера Нокса, но рука его продолжала перебирать содержимое чемодана.

— Я отлично помню это, сэр. И, если не ошибаюсь, мы даже не конфисковали их у вас, а лишь задержали на время и вернули, как только вы приехали из-за границы. Этот факт мы вовсе не посчитали попыткой контрабанды. Ведь такой человек, как вы, специалист по драгоценным камням, не мог пытаться провезти камни стоимостью всего сто или двести долларов с целью погреть руки. Однако, вы нарушили букву закона и потому… — он развел руками, — ваша любовь к талисманам такого рода вызывает необходимость подвергать вас дополнительному контролю. Скажите, что вы везете в этих пакетиках и в этом портфеле?

— В портфеле мои бумаги, письма, каталоги и проспекты фирмы, представителем которой я являюсь. В пакетиках — обычные игрушки, заводные зверята для детей моих знакомых. Я купил их перед отлетом. Если вас интересуют детали, — добавил он с плохо скрываемой иронией, — это маленький жираф и носорог.

Таможенник кивнул, но протянул руку к столу.

— Позвольте сначала портфель.

Он подробно ознакомился с его содержимым, затем взял в руки пакетики, которые Нокс положил перед ним на стол. Он быстро разрезал цветной шнурок и вынул из первого пакетика маленького плюшевого носорога в коробке. Таможенник внимательно осмотрел его со всех сторон, потряс, затем завел ключом, торчащим в боку, и пустил на стол. Носорог медленно шагал вперед, чуть слышно жужжа механизмом. Ударившись рогом о чемодан, стоявший на его пути, он остановился и постепенно затих. Таможенник поднял его, потряс возле своего уха, взвесил на ладони, сунул назад в коробку и передал коллеге. Пока тот заворачивал коробку в бумагу, таможенник взялся за второй пакетик.

Мистер Нокс стоял, опираясь руками о край стола, и наблюдал за работой таможенников. Лицо его было похоже на лица первых христиан, ожидающих, что сейчас откроются ворота на арену и они будут брошены на съедение львам перед глазами ликующей толпы. Таможенник открыл вторую коробку и вытащил из нее толстого коричневого бегемота. Вся процедура повторилась с той разницей, что этот зверь двигался немного быстрее и, миновав чемодан, упал бы на пол, если бы второй таможенник не подхватил его на краю.

— Так, — сказал таможенник, — вот почти и все. А теперь будьте добры пройти вместе с чемоданом туда… — он указал в сторону двери с надписью «Посторонним вход воспрещен». — Фрэнк, возьми чемодан, — обратился он к товарищу.

Мистер Нокс взглянул на Алекса и возвел глаза к небу, однако, не говоря ни слова, двинулся за молодым таможенником. Через минуту оба скрылись за дверями. Тем временем досмотр подходил к концу.

— Узнал вас, мистер Алекс, — улыбнулся таможенник. — Только что видел вашу фотографию в газете. Я подумал, что такой занятой человек, как вы, не поплывет пароходом, а поскольку вы сегодня покидаете Йоханнесбург, ждал встречи с вами здесь. — Он быстро поставил крестик на чемодане. — Счастливого пути! — И, сняв чемодан со стола, сам поставил его на ленту транспортера.

Джо махнул рукой и огляделся. В очереди на таможенный досмотр остались молодой гигант по имени Файтер Джейк, его спутник и девушка, которую Алекс не видел в зале ожидания.

— Это наш общий багаж, — сказал маленький человечек, указав на два чемодана. — Все необходимое для тренировки мы послали раньше. Здесь нет ничего, что могло бы вас заинтересовать. Мы едем драться, и ничто другое нас не волнует.

— Мы знаем об этом. Файтер Джейк известен в нашей стране любому ребенку! — сказал таможенник, поставил крестик на обоих чемоданах и попробовал сдвинуть один из них, прикладывая большие усилия.

— Может, помочь? — спросил молодой боксер. Легко, будто не чувствуя своего тела, он перепрыгнул через стол и, схватив оба чемодана, поднял их и поставил на ленту транспортера, словно они были пустыми. Второй легкий прыжок — и вот он уже стоит на том же месте, с которого стартовал.

— Я вижу, вы в отличной форме! Желаю счастливого возвращения!

Маленький человечек, не говоря ни слова, поднял два пальца, раздвинутых в форме латинского «V», символизирующих победу.

Джо двинулся вслед за ними. В эту минуту в дверях показался мистер Нокс, застегивая на ходу пиджак.

— К чему все это? — ворчал он. — Неужели меня считают ребенком?

— Вовсе нет, мистер Нокс, — вежливо улыбнулся таможенник. — Это не наша инициатива. Мы только выполняем приказ. Если вы хотите обжаловать наши действия, вам нужно обратиться выше, — он указал пальцем в потолок.

Но мистер Нокс только пожал плечами и, не слушая, пошел за Алексом к выходу, обогнал его и поспешил дальше, бормоча что-то себе под нос.

…Поднимаясь по трапу самолета, блестевшего в ярких лучах прожекторов, Джо заметил, как отъехала желтая машина-цистерна и, мигая разноцветными лампочками, скрылась в темноте. Неподалеку от самолета прохаживался человек в комбинезоне, держа в опущенной руке два флажка. Рядом стояли несколько механиков.

Алекс поднимался, не торопясь, и глядел на ангары, также освещенные прожекторами. Как всегда неожиданно нахлынули воспоминания. Вспомнились ночи, когда он, в темноте найдя свою машину, садился за штурвал. Его карьера в авиации началась в семнадцать лет, через две недели после окончания школы. Шла война. Около года он проходил обучение, а затем наступили четыре нескончаемо длинных года, за время которых ему пришлось бесчетное количество раз вести на Германию тяжелую машину с грузом восьми тонн бомб. Но это было очень давно. А, может быть, вовсе не так давно, как казалось. Ведь не зря каждый раз, как он оказывался в аэропорту, его охватывала какая-то непонятная тоска, и часто, лежа в постели, он слышал натужный вой самолета, заходящего в пике.

Стюардесса, стоявшая на площадке перед входом, улыбнулась в ответ на его «добрый вечер!». Это была та самая девушка, которая обращалась к ним в зале ожидания. Он хотел пройти мимо, как вдруг она остановила его вопросом:

— У вас билет первого класса?

— Да.

— Мне очень жаль… — она развела руками. — Сегодня вам фатально не везет: сначала опоздание, а теперь другая история. Из-за плохой погоды несколько самолетов вообще не долетели до пункта назначения. Этот самолет из резерва нашей линии, он не имеет первого класса. Разумеется, в Лондонском аэропорту вам немедленно выплатят разницу в стоимости билета, а я, со своей стороны, постараюсь, чтобы вам было как можно удобнее. Все кресла приспособлены для сна, к тому же сегодня очень мало пассажиров и мест будет предостаточно.

— Меня это нисколько не смущает, — ответил Джо. — Я отлично обойдусь и без первого класса. Я четыре года сам был пилотом и сплю в самолете лучше, чем дома.

Он еще раз улыбнулся и вошел в самолет. По обе стороны прохода тянулся двойной ряд кресел, ни одно из которых еще не было опущено. Это не позволило Джо разглядеть пассажиров, находящихся впереди, так как высокие спинки кресел заслоняли сидящих в них людей. Он занял место почти в самом хвосте самолета и только тогда заметил, что слева в одном ряду с ним сидел мистер Нокс, отделенный лишь проходом. Алекс подавил мгновенное желание сбежать куда-нибудь подальше и уселся поудобнее. Он вынул из дорожного несессера ночные туфли, быстро надел их, откинул голову на спинку кресла и прикрыл глаза. Он мечтал опустить голову под струю холодной воды, но решил сделать это, когда самолет оторвется от земли. Должны же они, наконец, излететь! А потом — спать! Алекс знал, что отлично выспится за время полета. По корпусу самолета пробежала мелкая дрожь и затихла. Запускали для проверки один из двигателей. Джо подумал о том, что в эту минуту делают пилоты, и мысленно представил себе их шутки мимоходом и внимательные взгляды, бросаемые на освещенные щитки приборов. Перед стартом всегда хочется еще раз все проверить. Ну, и, конечно, ночной старт… Впрочем, теперь ночной старт ничем не отличается от дневного. Тогда, много лет назад, прожекторы на взлетной полосе зажигались лишь на мгновение, а ангары и другие постройки были так затемнены, что персонал аэродрома часто плутал среди них, не в силах отыскать дверь в собственный барак.

Мистер Нокс, по-прежнему ворча себе под нос, снял с полки свой портфель, начал вынимать оттуда бумаги, потом сунул их обратно. Впереди раздался бас Файтера Джейка, ему ответил его маленький тренер, и вновь наступила сонная тишина. Вероятно, долгое ожидание лишило пассажиров последней энергии.

Джо взглянул в иллюминатор. Трап уже отъехал от самолета и двигался к зданию аэропорта.

Он услышал за собой звук закрываемой двери. Стюардесса вышла из помещения, расположенного в хвосте самолета, и пошла между креслами к кабине пилотов. По пути она поглядывала вокруг, словно старалась угадать, что представляют собой эти люди, с которыми ей вскоре предстоит вступить в контакт, выполняя их порой довольно странные желания. Когда она проходила мимо Алекса и Нокса, последний поднял и положил свой портфель на полку. Хотя верхний свет еще горел, Нокс только сейчас заметил Джо и улыбнулся ему, а потом плюхнулся в кресло у самого прохода и наклонился к Алексу.

— Вы, наверное, не поверили бы этому, если бы не видели своими глазами, правда? И это в стране свободных людей, пользующихся равными правами! Вы знаете, вот уже полгода меня всякий раз просвечивают рентгеновским аппаратом! Меня и мой чемодан! Видимо, какой-то идиот на этой проклятой таможне всерьез надеется в один прекрасный день найти у меня в желудке бриллиант величиной со сливу! Неужели они думают, что солидный представитель крупной фирмы позволит себе хотя бы во сие подумать о том, чтобы провезти драгоценный камень за границу в собственном животе? Или они считают, что человек, ежедневно имеющий дело с камнями, стоящими огромных денег, не может быть честным как священник, врач или этот наглец с черепом своего предка в коробке! Вы же слышали: «Извините, господин профессор!», «Счастливого пути, господин профессор!» Интересно, почему мне никогда не желали счастливого пути и не извинялись, хотя я так же невиновен и честен, как и он?

Джо развел руками. С одного из кресел в средней части самолета поднялась молодая девушка, подошла к ним, осмотрелась и заняла место перед мистером Ноксом, исчезнув из поля зрения Алекса. Это была та самая девушка, которую он заметил только при выходе на летное поле. Ее не было в зале ожидания, следовательно, она прибыла в последнюю минуту, что было неправдоподобно, так как самолет намного опаздывал, или же ужинала в ресторане аэропорта и пришла прямо оттуда. Когда она приблизилась, Джо успел рассмотреть ее. Она не была красива, но и дурнушкой ее не назовешь. Одно из тех лиц, которые совершенно не запоминаются, открытое, спокойное, похожее на тысячи других.

По корпусу самолета пробежала дрожь. Затем раздался медленно нарастающий шум, перешедший в рев. Он то затихал, то вновь усиливался по мере того, как пилот запускал двигатели, изменяя скорость их оборотов. Верхний свет на мгновение потускнел, потом снова ярко зажегся. Над дверями, ведущими в кабину пилотов, загорелась надпись:

ПРОСЬБА НЕ КУРИТЬ! ПРИСТЕГНИТЕ РЕМНИ! САМОЛЕТ ВЗЛЕТАЕТ!

Надпись помигала и погасла. Рев двигателей внезапно умолк, а с ним прекратилась и дрожь, пробегавшая по корпусу машины.

— И так уже полтора часа опоздания, а он все еще не может сдвинуться с места! — воскликнул мистер Нокс.

Джо протер запотевшее стекло и посмотрел в иллюминатор. От здания аэропорта к самолету мчался маленький джип, освещенный лучами прожектора. Стюардесса показалась в дверях кабины пилотов, быстро прошла между креслами и исчезла в задней части самолета, прикрыв за собой дверь.

Из темноты вновь показался трап. Из автомобиля, за рулем которого сидел человек в белой форменной куртке и белой шапочке, вылез высокий незнакомец в светлом плаще и остановился, ожидая трапа.

— Еще один пассажир, опоздавший даже больше, чем самолет, на котором он собирается лететь! — сказал Джо и отодвинулся от иллюминатора.

Вновь послышался шум закрывающихся внешних дверей, потом дверь в салон открылась и опоздавший предстал перед глазами остальных пассажиров. За ним шла стюардесса.

Джо наблюдал за прибывшим. Нокс тоже смотрел на него. Постояв немного, новый пассажир пошел по проходу.

Он был молод и, что весьма удивило Алекса, привыкшего регистрировать необычные факты, одет в непромокаемый плащ на теплой подкладке, застегнутый почти на все пуговицы, кроме двух верхних. Видневшийся воротник белой рубашки охватывал крепкую шею.

Пройдя несколько шагов, молодой человек вновь остановился. Теперь он стоял почти рядом и верхний свет ярко освещал его лицо. Джо вздрогнул: парень был бледен, но эта бледность не являлась следствием внезапного душевного переживания или усталости. Он производил впечатление человека, долгое время не видевшего солнца. Цвет его кожи напоминал что-то настолько знакомое, что Джо всмотрелся внимательнее. Конечно, незнакомец мог долгое время пробыть в больнице, но…

В это время со стороны прохода донесся звук, напоминающий вздох человека, которому не хватает воздуха. Джо даже не оторвал взгляда от лица незнакомца, так как было ясно, что звук этот вырвался из груди Нокса.

— К счастью, вы успели в последнюю минуту, благодаря непредвиденному опозданию самолета! — сказала стюардесса, стоявшая за спиной вновь прибывшего. Она протиснулась вперед и пошла по проходу со словами: — Прошу вас следовать за мной и выбрать себе место. Здесь очень мало пассажиров. Вы не забыли свой багаж в машине?

— У меня нет багажа, — спокойно ответил молодой человек и опустился в кресло далеко впереди.

— Никакого, сэр? — это звучало даже не как вопрос. В голосе девушки не было ни малейшего удивления, словно тот факт, что пассажир, летящий из Йоханнесбурга в Лондон, не имеет при себе даже зубной щетки и электробритвы, является чем-то само собой разумеющимся.

— Ничего! — громко ответил молодой человек. — У меня с собой ничего нет. Я удовлетворил ваше любопытство?

— Да, сэр, хотя я спросила не из любопытства, а из желания быть вам полезной. Я хотела бы только добавить, что у вас билет первого класса, а поскольку наш самолет не располагает первым классом, разница стоимости билетов будет вам немедленно возвращена по прибытии на место назначения или прислана на дом, если вы пожелаете дать свой адрес.

— Благодарю вас.

— Если вам что-нибудь понадобится, через минуту я вернусь.

Она прошла в кабину пилотов. Снова загорелась надпись над дверями. Джо немного опустил спинку кресла, откинулся, положил ремни на колени. Он никогда не пристегивался. Может быть, они и спасут в случае какой-нибудь неожиданности, например, если самолет перевернется при взлете. А если он загорится? Однажды ему приснилось, что он сидит один в горящем самолете, раненный в руку, и не может расстегнуть ремни…

Он взглянул в иллюминатор. Самолет медленно тронулся с места, повернулся, и огни аэропорта сдвинулись влево. Ритм двигателей стал спокойнее. Вдоль аллеи горящих в высокой траве лампочек тяжелая машина не спеша двинулась вперед. Это продолжалось довольно долго. Наконец, самолет медленно развернулся и остановился. Двигатели загудели глубоким мощным звуком, и самолет двинулся, набирая скорость. Огни аэропорта были теперь далеко и все дальше уходили влево. Легкий толчок, второй, третий — и тряска прекратилась. Земля осталась внизу. Сквозь иллюминаторы была видна лишь абсолютная темнота, а далеко внизу горели огни миллионного города.

Еще несколько мгновений Джо всматривался уставшими глазами в темноту. Где-то на краю неба на секунду вспыхнула алая зарница и погасла. Самолет набрал высоту. Раз или два он накренился, потом попал в воздушную яму, ухнул в нее и вновь взмыл ввысь.

«Кажется, молния», — устало подумал Джо. Одна из тех гроз, о которых предупреждал репродуктор в зале ожидания аэропорта, разразилась где-то неподалеку. Но самолет поднимался все выше и выше, и там, наверняка, будет спокойно.

Верхний свет погас. Джо нажал кнопку рядом с выдвижным столиком перед креслом. Загорелся ночник. Он установил его так, чтобы тот не светил в глаза, и открыл отверстие вентилятора. Свежий ветерок овеял ему лицо, вернув ясность мысли.

Надпись над дверями погасла, самолет уже лег на курс. Из репродуктора послышался мужской голос:

— Добрый вечер, уважаемые пассажиры! Мое имя Говард Грант, я командир этого воздушного лайнера. Вместе с моими коллегами имею честь пилотировать самолет до Лондона, где и закончится наш полет. От имени всего экипажа желаю вам счастливого полета. Если у вас возникнут какие-либо пожелания или вы заметите, что что-то не в порядке, просим обращаться к мисс Барбаре Слоун, которая выполняет обязанности хозяйки на борту нашего самолета, и будет рада помочь вам. А теперь благодарю вас, еще раз желаю приятно провести время на борту нашего лайнера и спокойной ночи.

Джо зевнул. Красная лампочка над аварийным выходом мигнула и загорелась ровным светом. Эта красная лампочка напомнила ему вдруг какой-то собор, в котором он был несколько лет назад. Некоторое время он сидел неподвижно, стараясь вспомнить, что это был за собор. Наконец, улыбнулся. Его мозг настолько устал, что наверняка не вспомнит ничего, кроме событий минувшей недели. Это Клуб Любителей Детективной Повести довольно забавный: почти одни торговцы и промышленники. Очевидно, они таким образом заполняли некий пробел в своей солидной, уравновешенной жизни. А вообще, почему люди всего мира так охотно покупают книжки, все содержание которых сводится к тому, что автор ловко скрывает одну черную свечку среди нескольких других, белых, как снег?

Он снова зевнул. Дверь открылась. Вошла стюардесса, мисс Барбара Слоун, кажется, так назвал ее капитан? Она шла теперь от кресла к креслу, держа в руке блокнот и была уже почти рядом. Вот она наклонилась над одним из пассажиров. До Алекса донесся голос, уже слышанный им сегодня, с оксфордским акцентом:

— Что-нибудь легкое, мисс… Проще говоря, один бутерброд. А что еще можно заказать?

— Кофе, чай, фруктовые соки, кока-колу. Могу подать сосиски с горчицей, салат, ветчину, джем, сыры, — теперь она говорила отчетливее и громче, так как самолет снова набрал высоту и двигатели ревели сильнее.

— Я буду благодарен за чашку крепкого чая, если вас это не затруднит, и какой-нибудь бутерброд. Скажем, с ветчиной.

— Разумеется, сэр, одну минутку, — она быстро записала его заказ в блокнот и перешла к девушке, сидящей перед мистером Ноксом.

Они обменялись парой слов. Девушка просила стакан молока и больше ничего. Стюардесса остановилась перед Алексом.

— Вам что-нибудь подать перед сном?

Из-за яркого света лампы Джо не мог сразу рассмотреть ее силуэт. Она и в самом деле была красива и неплохо сложена. Облегающий костюм с вышитой на груди эмблемой отлично сидел на ней. Свет ночника падал на руки, державшие блокнот. Они выглядели холеными, но лак на ногтях почти не имел блеска, был прозрачным и бесцветным.

— Если можно, я хотел бы чашечку чаю и рюмку рома. Есть я ничего не буду.

— Да, сэр. — Она наклонила голову, записывая заказ. Волосы ее были гладко зачесаны и собраны в узел на затылке. Это, по-видимому, тоже оговаривалось в одной из многочисленных инструкций. Авиакомпания хотела, чтобы стюардесса выглядела эстетично, но не провоцировала пассажиров. В их памяти должна была остаться любезность стюардессы, а не со внешность.

— Умывальник там, не правда ли? — Джо кивнул головой назад.

— Да, сэр, слева и справа. Здесь, — она указала пальцем, — тоже есть розетка для электробритвы, если захотите утром побриться, но вставая с кресла. Разумеется, розетка есть и в умывальнике, 110 вольт, сэр.

— Благодарю вас.

— Мыло и полотенце подают автоматы. Кнопка рядом с зеркалом.

Джо кивнул, но когда стюардесса повернулась к мистеру Ноксу, полез в сумку за своим полотенцем. Прежде чем мистеру Ноксу был задан вопрос, он уже на него ответил:

— Да упаси Бог! Не буду ничего есть. Прошу только чашку чаю и все.

Алексу показалось, что его сосед произнес это излишне громко, словно был чем-то возбужден.

— Да, сэр, через минуту я все принесу.

Поскольку они сидели последними, она прошла в хвост самолета и исчезла за дверью. Алекс встал, держа в руке полотенце и плоский кожаный футляр со всем необходимым для умывания.

— Сэр! — Нокс говорил шепотом, но в голосе его звучало напряжение. Он приподнялся в кресле и поманил Джо к себе, указывая на кресло рядом с собой. — Сэр, на минутку! — Голос звучал почти умоляюще.

Джо вздохнул про себя и опустился в указанное ему кресло. Холодная струя воды, радость для тела, измученного долгим жарким днем, снова отодвигалась на неопределенное время.

— Сэр, я должен, должен сказать вам кое-что… Именно вам. — Он склонился почти к лицу Алекса, и тот почувствовал его частое жаркое дыхание. — Что-то очень важное для меня… именно теперь… Этот человек…

Двери за их спиной открылись, и вошла стюардесса с большим подносом. Она остановилась рядом с их креслами. Нокс замолчал.

— Вам чай и ром, а вам только чай, не так ли? — сказала она, быстро поставила поднос на свободное кресло и выдвинула перед креслом Алекса откидной столик. Воспользовавшись этим, Джо встал.

— Я сейчас вернусь, — сказал он мистеру Ноксу и быстро прошел к своему месту.

— Ром влить вам в чай? — спросила мисс Слоун.

— Да, если вас не затруднит.

Она наполнила рюмку почти до краев и осторожно наклонила ее над чашкой, потом выпрямилась, улыбнулась и поставила чашку перед Джо. Затем, подав Ноксу его чай, взяла поднос и пошла дальше по проходу. Алекс решил воспользоваться моментом и выскользнуть в умывальную. Но Нокс был серьезным противником: он схватил свою чашку и сел рядом с Алексом.

— Я понимаю, что веду себя слишком настойчиво, однако вы должны выслушать меня! — Его шепот был полон драматизма. — Вы только представьте себе, ведь этот… этот молодой человек, который прибыл позже всех — преступник! Я хотел сказать вам об этом сразу же, но она ходила от кресла к креслу, и мне не хотелось обращать на себя внимания. Он мог бы заметить это!

Руки, державшие чашку, так дрожали, что та стучала о блюдце.

— Да-а… — сказал Джо спокойно, также вполголоса. — Я догадался об этом, как только он вошел. Интересно, почему это вас волнует и именно сейчас, когда мы готовимся ко сну? — Он негромко кашлянул.

— Как это? — Нокс был настолько удивлен, что невольно произнес эти слова в полный голос, но тут же снова перешел на шепот. — Значит, его пребывание на борту этого самолета вам совершенно не интересно, и оно вас не волнует?

— Документы у него должны быть в порядке… — сказал Джо, отпивая глоток чаю. — Вероятно, он уже отсидел свой срок. Иначе трудно представить, чтобы он легально мог сесть на этот самолет. А если полиция этой страны не имеет ничего против него и его поездки, почему я должен иметь что-то против? Или вы? В конце концов, это их дело, они полностью берут на себя ответственность. А теперь, если позволите… — он снова отпил из чашки, — я бы хотел умыться перед сном, у меня сегодня был трудный день. — Джо поднялся, но снова упал в кресло, так как мистер Нокс загородил ему дорогу. Он, казалось, совершенно не понял намека в словах Алекса, а может Сыть, просто не слышал его слов.

— Клянусь вам, он опасен! Очень опасен!

— Дорогой мой… — Алекс вздохнул, на этот раз уже совершенно демонстративно. — Вам, вероятно, известно, что для меня преступники не являются чем-то экзотическим. Откровенно говоря, я имею с ними дело так же часто, как и с честными людьми, а возможно, и чаще. Цвет лица молодого человека говорит о том, что он долгое время был взаперти. Даже если его выводили на полчаса на прогулку, остальное время он находился в камере, это и привело к появлению такого редкого цвета кожи, которое на языке преступников называется «загар Господа Бога». Но бесспорный факт его недавнего пребывания в заключении не вызывает во мне ни удивления, ни интереса. Остается еще один вопрос: откуда вы об этом знаете, и почему его присутствие здесь так вас беспокоит? А взволнованы вы не на шутку, даже забыли положить сахар в чай и пьете несладкий. К тому же, мне кажется, что эта милая девушка вообще забыла дать вам сахар. У меня осталось два кусочка, хотите один?

Джо протянул соседу маленький кусочек сахара, завернутый в белую бумажку, на которой были видны буквы «БОАК», а под ними нарисован самолетик.

— Я никогда не пью с сахаром. — Мистер Нокс провел ладонью по лбу. — Вы не понимаете меня, мистер Алекс, он работал у нас!

— На алмазных копях?

— Да.

— Он совершил какое-то преступление там, где работал?

— Да. И, видимо, сегодня его выпустили после того, как он отбыл наказание. Если бы он вышел раньше, я бы знал об этом. Вероятно, его выдворили из страны и он возвращается к своим прямо из тюрьмы. Они часто так делают с иностранцами — после отбывания срока заключения приказывают покинуть территорию Южноафриканской Республики. Но он опасен! — Его голос снова перешел в едва слышный шепот. — Вы его еще не знаете!

— Для кого опасен? — Джо допил чай и выпрямился, взяв в руки полотенце, которое он перед этим перекинул через поручни кресла.

— Для кого? Для общества, для меня. Прежде всего для меня! Сэр… мистер Алекс, ведь вы являетесь экспертом Скотленд-Ярда, вы почти официальное лицо… Не спускайте с него глаз, умоляю вас! — Он снова повысил голос, но тут же опомнился. — От него можно ждать чего угодно. Он может начать хоть сейчас, если узнает, что я здесь! А может быть, уже знает? Даже если он не заметил меня сегодня, завтра утром обязательно увидит, не так ли? И тогда бросится на меня!

— Бросится на вас? — Алекс удивленно приподнял брови. Нокс допил остатки чая и отодвинул чашку. — Вы не сказали мне еще, почему он может желать зла именно вам. — Джо вглядывался в лицо мистера Нокса. Этот человек был испуган, очень испуган, сомнений в том не оставалось.

Толстяк взглянул на него, открыл рот и ничего не ответил. Джо вспомнил удивление, с каким мистер Нокс начал всматриваться в некую свободную теософку, которая занимала теперь место где-то далеко впереди. Тогда он тоже казался не на шутку испуганным. Может, он просто сумасшедший, страдающий манией преследования? Но с этим не вязались его профессия и его взаимоотношения с таможенниками. Маньяку не доверяют торговлю драгоценными камнями. Существовала еще одна возможность: прочитав в газете заметку и узнав Джо Алекса, Нокс решил разыграть его, чтобы потом за кружкой пива рассказывать об этом друзьям. Нет, и это пожалуй неправдоподобно. Лишь только гениальный актер смог бы так сыграть испуг. В его поведении не было ни одной фальшивой детали. Да и на гениального актера и импровизатора толстяк совсем не походил. Он действительно испугался. Почему? Ответ на этот вопрос дал сам Нокс:

— Он… он может считать меня причиной своих злоключений. Обстоятельства были такими, что у него, пожалуй, сложилось такое впечатление. — Нокс отодвинул блюдце и вытер лоб носовым платком.

— Почему у него сложилось такое впечатление? — спросил Алекс и невольно приподнялся. В передней части салона царил полумрак — слабо светила лампа аварийного выхода и два-три ночника. Молодого человека, вызвавшего такой ужас у мистера Нокса, не было видно. Может, он уже уснул, не сняв своего слишком теплого плаща и не опустив спинки кресла?

— Возможно, он думает, что именно я раскрыл его преступление и сообщил о нем властям. Нет, он уверен, что так оно и было! — Шепот Нокса сделался совсем тихим и хриплым. Джо с трудом понимал смысл его слов. Пальцы толстяка непроизвольно мяли носовой платок. — Но в этом виноват он, а не я! Такие люди попадают в тюрьму, потому что нарушают закон, и меня совесть не мучает. Моей обязанностью было донести о том, что я заметил. Ни один честный человек не мог бы поступить иначе. А он самый настоящий преступник! Вот поэтому я и боюсь… Он может сделать все, что угодно, когда увидит меня. Такие люди мстят…

— Дорогой мой, даже если бы он был самым кровожадным дикарем, в самолете он не сможет причинить вам вреда. Все ополчатся на него, а у парня не будет даже шанса сбежать. В этом смысле самолет — одно из самых безопасных мест на свете. К тому же, мне кажется, вам нечего опасаться его и в Лондоне. Если дело обстоит так, как вы рассказали, то скорее всего он должен бояться, вернее, стыдиться встречи с вами, а не наоборот. Не очень-то приятно встретиться со свидетелем своего падения.

Мистер Нокс потер лоб.

— Может быть, вы и правы, — сказал он тихо, — а я излишне впечатлителен. Но когда он так неожиданно вошел, меня чуть не хватил удар. Я знал, кто вы такой, и решил, что вы единственный человек, который может уберечь меня от его посягательств. — Он внезапно зевнул. — Да, это, видимо, от того, что я встретил вас и начал думать о преступлениях, которые вы описываете. — Нокс уставился в темноту за стеклом иллюминатора, а минуту спустя с трудом поднял глаза. — Тем не менее, вы обратите на него внимание, правда?

— Разумеется. — Джо улыбнулся. Ему показалось, что энергия, бурлившая в Ноксе все время с момента их знакомства, вдруг покинула его.

— Нужно немного поспать. — Нокс снова зевнул. — И не обращать внимания ни на что. Вы, пожалуй, правы… Что он может сделать мне сейчас? Ничего… абсолютно ничего. — Он зевнул в третий раз. — Ведь мы живем в цивилизованном обществе.

— Вот именно. — Джо поднялся с кресла и снова сел, так как мистер Нокс протер рукой глаза и поднял руку, словно припомнил что-то.

— Но вы не спустите с него глаз? — повторил он.

— Конечно, если только он не удушит нас во сне, — пошутил Алекс. — Я так устал, что меня ничто не разбудит. Советую и вам уснуть. Утром, когда вы проснетесь, все будет выглядеть совсем не так страшно.

— Конечно, конечно… — Нокс кивнул и поднялся с кресла, завидев стюардессу, которая появилась в дверях с шерстяным одеялом на плече, и перешел на свое место.

— Сейчас я принесу подушку, — сказала стюардесса Алексу. — Вы сумеете опустить кресло в горизонтальное положение или вам помочь?

— Благодарю вас, я сделаю это сам. Будьте любезны только оставить мне подушку и одеяло, мисс Барбара.

Он заметил, что она улыбнулась. Вероятно, ей было приятно, что он запомнил ее имя. Она опустила кресло мистеру Ноксу и взяла пустые чашки. Алекс встал и пошел умываться.

Когда он вернулся, его кресло тоже было опущено, на нем лежало старательно расправленное одеяло, а в головах — плоская подушка. Нокс уже спал. Алекс лег и, глядя в иллюминатор на серп месяца, вслушивался в тихий рокот двигателей. Самолет чуть заметно вздрогнул, видимо, попав в сильную воздушную струю. Вскоре Джо заснул.

Лайнер погрузился в сон, погасли все ночники, и только красная лампочка над аварийным выходом чуть светилась, освещая небольшое пространство.

Через некоторое время месяц закрыла туча. Двигатели работали ровно, спокойно, но летчики не покидали своих мест, хотя автопилот уже взял на себя их роль, ведя самолет над бескрайними просторами джунглей. Для пилотов эта ночь была не самой спокойной — вдали у самого горизонта беспрестанно вспыхивали короткие зарницы. Над Южной и Центральной Африкой этой ночью бушевали грозы, и яркие зигзаги молний были видны на расстоянии многих миль.

Прошел час. Мистер Нокс сладко спал, полуоткрыв рот и, как большинство полных людей, тяжело дышал. Напротив него, отделенный только проходом и двумя пустыми креслами, глубоким безмятежным сном спал Алекс. В салоне было абсолютно тихо, приглушенный гул двигателей совершенно скрадывал дыхание спящих. Но даже если бы кто-нибудь из пассажиров и бодрствовал в эту минуту, ухо его не уловило бы звука легких, крадущихся шагов.

Шаги внезапно стихли. Кто-то остановился у кресла мистера Нокса, постоял некоторое время, прислушиваясь. Но никто не пошевелился, и человек наклонился над Ноксом. Над грудью толстяка нависло длинное узкое лезвие кинжала. Мгновение оно висело в воздухе. Вокруг по-прежнему было тихо. Внезапно кинжал резко упал вниз. Судорога исказила лицо мистера Нокса. Он открыл глаза и втянул в себя воздух, собираясь закричать, но убийца накрыл его лицо одеялом, заглушив крик. Через несколько минут напряженное тело мистера Нокса ослабло… Рука в тонкой перчатке сунула оружие убийства под одеяло на грудь убитого.

Алекс повернулся на другой бок. Он спал все так же крепко. Ему снилась Каролина, война, убийцы, которых он поймал в действительности, и те, которых он выдумал вместе с их жертвами, заставив жить бурной жизнью на страницах бесчисленных книг. Джо и не подозревал, что в двух шагах от него, не во сне и не в книге, а наяву, уже совершилось убийство и что в его раскрытии ему предстоит сыграть главную роль.

Когда он проснулся четыре часа спустя, алая заря уже вставала над землей, но в салоне еще царил полумрак. Джо посмотрел налево. Мистер Нокс спал, накрывшись одеялом по самые глаза. Алекс повернулся к иллюминатору, приподнялся на локте и закурил, в тысячный раз поклявшись никогда не делать этого натощак. Взглянув в иллюминатор, он увидел внизу пенящееся море облаков, освещенное лучами солнца, которые с трудом пробивались сквозь него. Облака вырастали в фантастические башни и кошмарные гигантские грибы, мрачные, несмотря на освещавший их свет раннего утра.

«Мы еще не вышли из района бурь, — подумал Джо и, увидев землю в просвете между облаками, продолжил свою мысль: — Летим на высоте около 15 тысяч футов, а внизу под нами идет дождь, потому, видимо, будем держаться так высоко до самого Найроби. Пожалуй, это уже близко. Но если тучи вдруг проглотят нас, нам предстоит порядочная трепка перед приземлением».

Словно в подтверждение его мыслей, самолет легко задрожал, попав во встречный воздушный поток.

Джо сложил одеяло, бросил подушку на свободное сидение и поднял свое кресло в положение «день». Он мечтал о чашке кофе и с минуту раздумывал, не пойти ли в помещение стюардессы и не попросить ли кофе. Но завтрак, по-видимому, запланирован на определенное время и нужно было подождать. Самое разумное, в таком случае, решил Джо, пойти умыться, прежде чем это придет в голову остальным.

В эту минуту он услышал скрип двери за спиной. Мисс Барбара Слоун вошла с подносом, на котором стояли пустые чашки, два фарфоровых кофейника, вероятно, с чаем и кофе, и высокие стаканы с фруктовым соком.

Заметив, что Алекс не спит, стюардесса улыбнулась.

— Доброе утро, — приветствовал он ее вполголоса и невольно потер свой небритый подбородок. — Я мечтал о вас! И о чашке крепкого кофе, конечно!

Она кивнула ему, улыбаясь.

— Выдвиньте свой столик, пожалуйста! — Обе руки ее были заняты, она поставила поднос на свободное кресло рядом с ним, взяла кофейник и осторожно, чтобы не разлить ни капли, налила черной ароматной жидкости в чашку.

— Далеко еще до Найроби? — спросил Джо, которому казалось неудобным молчать в данной ситуации.

— Согласно расписанию мы должны быть там через полчаса, но вылетели с опозданием, а ночью пришлось сделать большой крюк, чтобы облететь бурю на трассе нашего полета. Это обычное явление в такое время года. Но, думаю, нам удастся войти в график до того, как мы покинем Египет. Когда я разнесу напитки и разбужу всех пассажиров, попрошу капитана объявить, как обстоят дела. Что вам подать на завтрак? — Она вынула из кармана блокнот.

— Может быть, яйцо с беконом, булку, немного джема и еще одну чашку кофе, — улыбнулся Джо. — В самолете у меня всегда отличный аппетит.

— У меня тоже, — с улыбкой ответила ему Барбара, подняла поднос и повернулась к мистеру Ноксу, который лежал неподвижно, прикрытый одеялом.

— Доброе утро, мистер, — произнесла она, наклонясь над его креслом. Вдруг девушка выпрямилась и поставила поднос рядом с Джо… — Он… — начала мисс Слоун тихо и взглянула на вскочившего Алекса. — У него открыты глаза. — Она внезапно побледнела. — Похоже, он мертв.

Джо вежливо отстранил ее и склонился над креслом.

Мистер Нокс лежал, накрытый одеялом по самый нос. Из-за края одеяла на Джо смотрели неподвижные, широко открытые глаза. Алекс медленно опустил руку и коснувшись лба лежащего, тут же отдернул ее и выпрямился.

— Думаю, прошло уже несколько часов, как он умер, — сказал Джо. Не сон ли это? Он протер глаза. Вчера вечером этот человек сидел рядом с ним, перепуганный до смерти, а теперь…

Джо вновь нагнулся и осторожно приподнял край одеяла. Первое, что он увидел, была обтянутая кожей рукоятка кинжала или большого охотничьего ножа, какие продают по всей Южной Африке в магазинах сувениров, — длинного, необычайно острого, с никелированным клинком. Незаменимое оружие, им можно пробить даже кожу слона. Да, он видел такие ножи в витринах многих магазинов Йоханнесбурга. Один из них лежал сейчас на теле покойного.

Алекс снова протер глаза и еще больше приподнял одеяло. Только теперь он заметил кровь. Она застыла на рубашке Нокса небольшим темным пятном на уровне сердца. Именно сюда пришелся удар. Джо опустил одеяло.

За его спиной раздался судорожный вздох. Стюардесса стояла рядом и, должно быть, увидела рану. Повернувшись, Джо посмотрел в ее широко раскрытые глаза.

— Он… он… — она закрыла рот ладонью.

— Да, — произнес вполголоса Алекс. — Похоже, кто-то проткнул его кинжалом. Сам он не мог этого сделать. К тому же кинжал лежит тут же. Убийца сунул его под одеяло. Нет никаких сомнений — это убийство. Успокойтесь! — добавил он быстрым шепотом. — Прежде всего нельзя поднимать панику среди пассажиров!

Мисс Слоун не ответила. Застыв на месте, она с ужасом вглядывалась в накрытую одеялом человеческую фигуру. Поняв, что она того и гляди сорвется, Джо добавил почти резко:

— Прошу вас сейчас же уведомить командира экипажа. Я подожду здесь.

— Да, сэр.

Его решительный тон, кажется, вернул девушке некоторую уверенность, во всяком случае, она сумела взять себя в руки. Если бы стюардесса закричала, полусонные люди повскакивали бы с мест, не понимая, в чем дело. Им могло бы показаться, что самолет в опасности, началась бы паника и следы, которые, возможно, оставил преступник на борту самолета, легко было бы уничтожить.

Не отрывая ладоней от лица, девушка быстро пошла к кабине пилотов и вскоре исчезла в ней, оставив дверь открытой.

Джо медленно повернулся к телу мистера Нокса и огляделся, стараясь собраться с мыслями. Его не покидало чувство, что все происходящее снится ему, хотелось проснуться и избавиться от этого кошмара. Случившееся просто не могло быть правдой: веселый толстяк мистер Нокс лежал убитый в соседнем кресле.

Но Джо понимал, что это не сон, и в душе его закипало бешенство. Убийца, совершая преступление, стоял так близко от него, что он мог коснуться его рукой! Убить человека чуть ли не на его глазах и скрыться, оставив орудие преступления на груди жертвы, словно они находились не в самолете, из которого нет выхода в воздухе, а на людной улице, где можно безнаказанно ударить ножом и раствориться в толпе. Какое-то безумие! А может, нет?

Алекс стиснул зубы. Хотя на первый взгляд все это казалось абсурдом, он внезапно понял, что убийца вовсе не был сумасшедшим. Возможно, убивая жертву на земле, он рисковал бы больше.

Джо потряс головой. Нет, так не могло быть! И тем не менее… Он глубоко вздохнул. С подноса, оставленного стюардессой, до него донесся запах кофе. Он закусил губу. Сейчас ему больше всего хотелось выпить чашку кофе. Это придало бы необходимую остроту его мыслям. Ведь Алекс начал кое о чем догадываться…

Итак, убийство на борту самолета, если никто не видел убийцу и если не всплывут какие-то дополнительные обстоятельства, вовсе не являлось безумием. Напротив, оно было намного безопаснее и давало убийце больше шансов остаться нераскрытым, чем преступление, совершенное в другой ситуации. И хотя такой вывод тоже казался невероятным, правда была проста: именно потому, что ни у кого из этих людей не было алиби, любой из сидящих в салоне пассажиров, а также пилоты, стюардесса, радист, словом, любой мог быть убийцей. Достаточно было незаметно подойти к креслу, к которому все имели свободный доступ. И ничего больше.

А он, Джо Алекс, спал рядом и не только не мог предотвратить преступление, но, возможно, так никогда и не узнает правды!

Он быстро потянулся за чашкой. С неясным чувством, что поступает неподобающим образом, Джо, обжигаясь, выпил кофе. Поставив чашку, он медленно двинулся по проходу. Было уже почти светло. В кресле перед мистером Ноксом лежала, закрыв глаза, молодая девушка, которую Алекс впервые увидел на таможне.

Она спала. Одеяло на ее груди медленно поднималось и опускалось. Лицо было спокойно, губы слегка приоткрыты. В кресле через проход спал профессор. Его высунувшаяся из-под одеяла рука обнимала черный несессер с черепом африканского пращура так нежно, словно это была голова любимой женщины.

Еще два кресла. В одном из них смотрела сны звезда мюзик-холла. Красная шляпка и зонт лежали на полке над ней. Ее лицо блестело от ночного крема.

Файтер Джейк и маленький человечек, которого он назвал Самюэлем, находились перед ней, приблизительно в середине салона. Они спали в креслах, расположенных по обеим сторонам прохода. Когда Джо приблизился к ним, ступая медленно и тихо, молодой гигант не пошевелился, но его товарищ тут же открыл глаза, окинув прошедшего быстрым ясным взглядом, а потом снова закрыл их.

Дама, возвращавшаяся с Конгресса Свободных Теософов, лежала на спине. Сложенные поверх одеяла руки придавали ей вид фигуры с готического саркофага. В ее восковом лице не было никаких признаков жизни. Джо замер на мгновение. Сдерживая дыхание, он медленно наклонился над ней и наблюдал за одеялом: оно казалось неподвижным. Но вот оно дрогнуло: вздох, пауза, выдох, продолжительная пауза и снова вдох. Такая, казалось бы, естественная функция, как дыхание, была разделена у нее на три совершенно не связанные друг с другом фазы. Джо даже вздохнул с облегчением. Два трупа на борту одного самолета было бы слишком даже для него.

Дальше тянулось несколько пустых рядов кресел и, наконец, в первом, прямо против дверей в кабину пилотов, лежал последний пассажир, наполовину прикрытый одеялом. Плащ, в котором он вошел в салон, висел рядом. По цвету лица молодого человека тоже можно было принять за покойника. Он не спал, а просто лежал, уставившись в стену, расположенную на расстоянии нескольких дюймов от него.

Когда Алекс остановился рядом с его креслом, парень сразу же приподнялся на локте, окинул Джо быстрым взглядом, в котором, казалось, был страх.

В это мгновение дверь приоткрылась, и Джо увидел стюардессу, а за ее спиной высокого мужчину, застегивающего китель песочного цвета с эмблемой «БОАК». Мисс Слоун была очень бледна, по, видимо, уже справилась с собой. Зато командир производил впечатление человека, совершенно выбитого из колеи. Вероятно, известие об убийстве он получил, когда ненадолго вздремнул. Входя в салон, он пригладил рукой слегка растрепанные волосы.

— Что случилось? — спросил командир Грант у Алекса, невольно понижая голос.

— Очень сожалею, — начал спокойно Алекс, — но один из пассажиров, представитель алмазных копей, по имени Ричард Нокс, убит во сне кинжалом. Поэтому я позволил себе побеспокоить вас. Насколько мне известно, вы отвечаете за пассажиров и за все, что делается на борту во время полета.

— Где он? — Грант быстро огляделся.

— Там, в последнем ряду, — тихо ответила мисс Слоун.

Командир быстро направился туда, а Джо, пропустив вперед стюардессу, хотел уже двинуться за ней, но обернулся. Он был уверен, что молодой человек отлично все слышал, и не ошибся.

Тот сидел и смотрел на Алекса взглядом, в котором было столько же недоверия, сколько и удивления.

— Убит… — сказал он тихо. — Как это убит?

Джо предостерегающе поднял руку и приложил палец к губам.

— Очень просто: убит, — устало ответил он. — Прошу сохранять спокойствие. Через несколько минут мы разбудим других пассажиров и поговорим о том, кто его убил. Незачем поднимать тревогу — убийца наверняка не покинет места преступления, уж в этом-то я уверен!

Больше не оглядываясь, Алекс направился к командиру и стюардессе. Они уже стояли над телом Нокса и с ужасом смотрели на него. Джо остановился позади них и тихо кашлянул. Грант повернулся.

— Кто занимает это место? — спросил он, указывая на пустое кресло. — Вы?

— Да.

— И вы ничего не слышали? Ничего не видели? Ведь рядом с вами убили человека!

— Хоть это и кажется вам удивительным, командир, я ничего не видел и не слышал. Если бы слышал, то мистер Нокс был бы сейчас жив, а перед нами не стояла бы проблема найти его убийцу.

— Вам известна фамилия убитого. Но знали ли вы его самого?

— И да, и нет. Я познакомился с ним в зале ожидания аэропорта в Йоханнесбурге. Он показался мне очень общительным человеком. Увидел мою фотографию в газете и подсел ко мне. Видимо, его заинтересовала моя связь с преступным миром.

— С преступным миром? — командир нахмурился. Джо заметил, что мисс Слоун, стоящая за спиной Гранта, насторожилась. — Кто вы?

— Мое имя Джо Алекс, я эксперт Скотленд-Ярда, что-то вроде полуофициального полицейского. — Джо слегка улыбнулся, но тут же снова стал серьезным. — Кроме того, я пишу книги о преступлениях и их раскрытии.

— Как? — воскликнул Грант. — Так вы Джо Алекс! В вашем присутствии, почти рядом с вами, было совершено преступление, а вы… вы…

— Вот именно. Невзирая на то, что могут подумать обо мне читатели моих книг, я не проснулся, а продолжал спокойно спать. Ничего не могу сказать в свое оправдание, кроме того, что был очень измучен и не предвидел такого поворота событий.

— Это правда, кивнул командир. Он был мрачен. Я никогда не слышал ни о чем подобном. Чертовски неприятно, что это произошло именно во время нашего рейса… он взглянул на Алекса. — Я, конечно, слышал о вас. И раз уж вы эксперт Скотленд-Ярда и имеете связи с полицией, может, попробуете помочь мне? Я не представляю, что нужно делать в такой ситуации. Примерно через час мы приземлимся в Найроби. Я еще не дал команду радисту связаться с аэропортом, хотел сначала сам удостовериться в случившемся.

— Дайте эту команду. — Джо казался совершенно спокойным. — А я, с вашего позволения, постараюсь провести предварительное расследование. Потом многие факты сотрутся в памяти пассажиров, а любая мелочь может сыграть в следствии решающую роль. Поэтому, мне кажется, не будет ничего плохого, если я попытаюсь помочь полиции Найроби до того, как мы там приземлимся. В худшем случае мы ничего не добьемся, но всегда есть шанс, что удастся что-то открыть. К тому же, вы, наверное, понимаете, у меня есть свои причины взяться за выяснение этой кошмарной истории.

Грант неуверенно взглянул на него, но потом кивнул.

— Прошу вас, — сказал он. — Раз уж лондонская полиция доверяет вам, почему бы не доверять и мне? Что вы хотите делать?

Джо взглянул на часы и обратился к стюардессе:

— Разбудите, пожалуйста, всех пассажиров, но не говорите о том, что случилось. Скажите, капитан должен сообщить нечто важное.

Мисс Слоун взглянула на командира; тот молча кивнул. Тогда она двинулась от кресла к креслу, наклоняясь над лежащими и говоря что-то вполголоса. Над креслами начали подниматься головы. Джо заметил, что молодой человек в первом ряду встал до того, как стюардесса подошла к нему, и уставился на Джо и Гранта, стоящих у кресла Нокса.

— Уважаемые леди и джентльмены… — Грант глубоко вздохнул и остановился, подыскивая нужные слова. Видно было, что он никак не может смириться со сложившейся ситуацией и не на шутку встревожен. — Я должен сообщить вам очень неприятную новость. На борту самолета произошел несчастный случай. А поскольку это касается всех, я хотел бы сейчас же задать вам несколько вопросов. Это может сократить нашу вынужденную стоянку в Найроби. Итак, один из пассажиров пал жертвой… — он на мгновение остановился. — Возможно, на борту совершено убийство…

Командир замолчал. Никто из пассажиров не тронулся с места, никто не произнес ни слова.

Джо осмотрел их всех поочередно: молодой человек, вышедший из тюрьмы… маленький тренер… его подопечный… профессор с черепом и три женщины. Всего семеро. Женщины держались спокойно, только певица прижала ладони к щекам и замерла в такой позе. Длинные распущенные волосы обрамляли ее лицо, блестящее от крема, который она не успела стереть. Видимо, в эту минуту она забыла о своем внешнем виде.

— Поскольку мы решили немедленно начать расследование, присутствующий здесь мистер Джо Алекс, эксперт Скотленд-Ярда, задаст вам несколько вопросов, — закончил командир. — Предоставляю вам слово, — добавил он с облегчением.

Джо достал из кармана блокнот и авторучку.

— Будьте добры, пригласите на минуту радиста, — попросил он Гранта.

— Пригласите сюда Неда, Барбара.

Стюардесса направилась к двери, но в это время та открылась и появился невысокий крепкий человек в белой рубашке с высоко закатанными рукавами.

— А вот и наш радист, — сказал командир. — Иди сюда, Нед.

Крепыш не торопясь пересек салон и остановился рядом с ними. Он взглянул на труп, прикрытый одеялом, но это, казалось, не произвело на него особого впечатления.

— Командир, — сказал он, — погода снова портится. Прямо по курсу нас ждет буря. Джин просил передать, что справится один, пока ты не закончишь здесь. Гнусная история, не так ли? — Он снова взглянул на труп, потом перевел вопрошающий взгляд на Алекса.

— Это мистер Алекс из Скотленд-Ярда, — сказал Грант. — Он хочет, чтобы ты послал радиограмму в Йоханнесбург.

— С просьбой ответить немедленно, — закончил Алекс.

— Это будет сложно сделать из-за проклятой бури, но в крайнем случае попробую связаться с ними через Найроби. Вот их-то я уж отлично слышу. А они, в свою очередь, передадут ответ из Йоханнесбурга. Уведомить Найроби о случившемся?

— Разумеется, — кивнул Грант. — Мистер Алекс уверен, что это убийство. Так и передай.

— Черт возьми, — буркнул радист, — они могут задержать самолет Бог знает на сколько. — Говоря это, он понизил голос, чтобы пассажиры не слышали.

Грант пожал плечами. Радист исчез за дверью, тихо прикрыв ее за собой. Джо заметил, что все головы поворачивались за ним, когда он шел по проходу. Вернее сказать, все, кроме одной. Дама, летящая с Конгресса теософов, повернулась спиной к командиру и стоящему рядом с ним Алексу. Неподвижная, прямая, она уставилась в иллюминатор, за которым сгущались черные тучи.

Джо посмотрел на стюардессу:

— У вас есть копии билетов, не так ли?

— Да.

— Будьте добры, принесите мне их.

Не говоря ни слова, она вышла. Алекс обратился к пассажирам:

— Леди и джентльмены! Сейчас мы попробуем выяснить все, что удастся за такое короткое время. Думаю, так будет лучше для всех. Вы, наверное, отдаете себе отчет в том, что следствие по делу об убийстве — не шутка. Во время расследования не будут приниматься во внимание личные проблемы тех, кто спешит и рассчитывает быть в Лондоне или в каком-то другом пункте как можно скорее. Вероятнее всего, наш самолет задержат в Найроби вместе со всеми пассажирами. Никто не сможет вылететь до того, как закончится предварительное следствие. Поэтому, мне кажется, мы поступим разумно, если постараемся сократить эти неприятные формальности. Поскольку мистер Грант позволил мне задать вам несколько вопросов…

Его неожиданно прервала звезда мюзик-холла. Она отняла ладони от лица и подняла их над головой. Это был жест отчаяния.

— Но ведь я должна быть завтра в Лондоне! В моем контракте предусмотрено первое выступление в субботу и здесь не помогут никакие отговорки! Это лучший в моей жизни контракт! Не могу же я разорвать его без всякого повода! Ведь я ничего не знаю, я спала и могла бы с успехом быть в ту минуту за тысячу миль отсюда!

— В ту минуту вы, вероятно, были не за тысячу миль от места, где мы находимся сейчас, а гораздо дальше, — сказал Алекс.

Поднялся молодой гигант, почти касаясь головой потолка.

— Минутку, мистер… — Он обратился к маленькому человечку. — Самюэль, что говорит этот человек? Он хочет сказать, что мы не полетим в Лондон?

— Ты же слышал. — Тренер даже не счел нужным понизить голос. — Мы все под подозрением, так как были на месте преступления. А этот человек — сыщик из Скотленд-Ярда, только в штатском. — Он внезапно вскочил с кресла и ткнул пальцем в сторону Алекса:

— Эй, мистер, вы это серьезно?

— Серьезнее не бывает. Вам известно, что на борту самолета совершено убийство, и, как вы справедливо заметили, замешаны в этом деле мы все, и будем замешаны до тех пор, пока не найдут убийцу.

— А при чем тут мы? — Маленький человечек выбежал из-за кресла, сделал несколько шагов в сторону Алекса и сказал со злобой: — Во всем мире каждый день и каждую ночь кто-то кого-то убивает! С этим постоянно сталкиваешься. Стоит раскрыть утром газеты, и увидишь сотни снимков, кричащих об убийствах. Таков наш мир, не правда ли? И никто не может его изменить. Люди убивали, убивают и будут убивать. Но почему Файтер Джейк должен торчать в какой-то дыре и поломать себе всю систему тренировки? Только потому, что снова кто-то кого-то убил? Ему необходимо быть завтра в Лондоне, чтобы как можно быстрее акклиматизироваться и приготовиться к схватке. Весь мир ждет этого матча! Речь идет о славе и больших деньгах. Было бы преступлением держать спортсмена на экваторе, в этом климате, из-за того, что кое-кто не может обделать свои дела на земле, как все порядочные убийцы, а выполняет мокрую работу в воздухе, отравляя тем самым жизнь невинных пассажиров. В конце концов, даже сумасшедший не поверит, что мы прикончили этого толстяка, ведь убили именно его? — Он огляделся кругом. — Вечером он был здесь, а теперь я его не вижу.

Джо кивнул.

— Вот видите! — Маленький тренер отступил назад и тяжело опустился в свое кресло. — Ни я, ни Джейк его доселе не видели. И никогда уже не увидим. Так почему мы должны страдать?

— Вероятно, вы правы. Именно поэтому я просил всех присутствующих помочь мне.

— Чем мы вам поможем? — Маленький тренер снова вскочил. — Это дело не наше, а полиции! Коли вы детектив, так сидите в Найроби хоть год и решайте, кого вам арестовать! Но мы не можем оставаться там и дня, и, если вы порядочный человек, то поможете нам, а не мы вам!

— Поверьте мне, я забочусь о том же. И надеюсь, мне не нужно напоминать, что знаменитый боксер и его тренер в глазах закона такие же граждане, как и все остальные, и в подобных обстоятельствах не могут рассчитывать ни на какие поблажки! Итак, я уверен, вы все мне поможете. Все, кроме убийцы, который, как не трудно догадаться, находится на борту самолета. Убийца — кто-то из нас!

Он замолчал, наблюдая за пассажирами. Молчание неожиданно нарушил профессор. До этого он с интересом поглядывал то на тренера, то на Алекса. Профессор безмятежно улыбнулся и сказал:

— Вот так раз! Мне это не приходило в голову. Да, конечно! Если этого человека убили в самолете, а самолет находится в воздухе, убийца должен быть здесь. И, конечно, это один из нас! Поразительно!

Он несколько раз кивнул головой, словно сложившаяся ситуация его очень забавляла, и огляделся вокруг, стараясь увидеть всех участников полета. Коробку с черепом он держал сейчас на коленях, обняв ее ладонями.

— Да, убийца наверняка среди нас. — Джо тоже огляделся. — В том нет ни малейшего сомнения. Но ведь мы не можем надеяться на то, что он сам признается в совершении преступления. А, может быть, можем? — Он снова скользнул глазами по лицам и увидел семь пар глаз, напряженно смотрящих на него.

Вошла стюардесса, подошла к Алексу и молча дала ему билеты.

— Большое спасибо. Присядьте сюда, пожалуйста. — Он указал ей на кресло и обратился к Гранту:

— Не останетесь ли вы пока с нами, командир? Ваше присутствие кажется мне необходимым, учитывая функции, которые вы выполняете на борту.

— Конечно, если вы так считаете, я останусь до того момента, когда самолет пойдет на посадку. — Он взглянул в иллюминатор, за которым до самого горизонта расстилалось море облаков. — Нам обещали новую грозу. Если мы попадем в нее, я должен буду покинуть вас. Но пока начинайте. Мы уже недалеко от Найроби. — Он сел в кресло рядом со стюардессой и расстегнул китель.

— Леди и джентльмены! — начал Алекс. — Вы очень поможете мне, если ответите коротко на несколько вопросов. Я буду поочередно зачитывать ваши фамилии, обозначенные в билетах, и заодно мы проверим, нет ли в них какой-нибудь ошибки. Это избавит нас от формальностей в аэропорту Найроби. Итак, прошу внимания. — Он взял первый билет. — Мистер… — Джо вдруг замолчал и тряхнул головой, а затем сказал: — Мне сразу попался билет покойного. — Он скользнул по нему взглядом. — Из него мы можем узнать, что покойного звали Ричард Нокс, что он был представителем алмазных копей, хотя я знал это от него самого, что заказал и купил он этот билет позавчера, то есть первого июня. Билет оплачен в оба конца: Йоханнесбург — Лондон и обратно, причем указан день возвращения — седьмое июня, рейс в 8.30 утра. Следовательно, мистер Нокс собирался провести в Лондоне ровно три дня. Вот и все. — Он повернулся к Гранту. — Командир, самолеты из Йоханнесбурга в Лондон и обратно летают каждый день?

— Да. Иногда даже несколько самолетов в день.

— Превосходно! — воскликнул Алекс и тут же сообразил, что этот внезапный всплеск энтузиазма совершенно непонятен его слушателям. — Оказывается, между Британскими островами и Южной Африкой существует очень надежный воздушный мост. Возможно, это позволит нам понять многое. — Он задумался на мгновение, вертя в руках второй билет и, наконец, взглянул на него. — Профессор Джон Беркли. Вы приехали из Лондона и теперь возвращаетесь обратно. Билет вы купили две недели назад в Лондоне. Все правильно?

— Абсолютно, за исключением одной мелочи. Билет я купил десять дней тому назад, это я отлично помню.

Джо еще раз заглянул в билет.

— Да, вы правы, профессор. Я назвал приблизительную дату. В мае тридцать один день, а сейчас утро третьего июня. Прошу извинить меня, и большое вам спасибо. Еще только один вопрос, я ведь слышал ваш разговор с таможенниками. Будьте добры, расскажите о цели вашего приезда в Южноафриканскую Республику.

Джон Беркли снял очки, протер стекла и снова надел их. Без очков его глаза не казались такими огромными и напомнили Алексу глаза кролика. Но это был вовсе не испуганный кролик.

— Я антрополог и предпринял это путешествие по поручению Археологического Общества, а также, разумеется, по приглашению южноафриканских коллег, ведущих на протяжении многих лет весьма плодотворные раскопки в Трансваале. Как известно, Южная Африка подавляющим числом исследователей считается колыбелью нашей цивилизации. За последнее время учеными этой страны найдено несколько совершенно поразительных останков пращуров человека. Благодаря их открытиям доказано, что прачеловек появился в Африке, по крайней мере, на сто тысяч лет раньше, чем предполагали до этого. Одна находка представляет собой неизвестное до сих пор звено в развитии черепных костей. Главным образом, имеются в виду зубы и теменные кости. Но в последнее время об этом много писали, и не только в специальной литературе, возможно, вам попадались публикации. Я хотел бы только добавить, что в Кембридже существует лаборатория, специализирующаяся на такого рода находках, а череп, который я везу с собой, на самом деле бесценен для науки, так как великолепно сохранились левая половина его верхней челюсти и два торчащих в ней зуба.

— Благодарю вас. — Джо взял следующий билет и в этот момент услышал голос Файтера Джейка, склонившегося к своему спутнику. Он говорил вполголоса, но так четко, что в абсолютной тишине, наступившей после рассказа профессора, его услышали все:

— Слышишь, Самюэль? Сто тысяч лет! Разве такое возможно?

Маленький человек быстро прикрыл ему рот ладонью.

— Это же профессор! Он знает, что говорит! Во всяком случае, он знает больше тебя. Сиди тихо и думай о ста тысячах фунтов, которые могут улететь прямо из-под нашего носа, а не о ста тысячах лет, которые нас не касаются.

Гигант раскрыл было рот, но Джо громко прочитал:

— Мисс Изабелла Динтон. — Он поднял голову.

— Это я, — сказала хозяйка красного зонтика.

— Вы тоже купили обратный билет в Лондоне около двух недель тому назад и забронировали место в самолете, который вылетел вчера вечером из Йоханнесбурга, не так ли?

— Да.

Она уже полностью пришла в себя и, что показалось Алексу особенно удивительным, была накрашена, напудрена и причесана. «Когда она успела это сделать?» — подумал он и задал очередной вопрос:

— Вы выступали здесь со своей программой?

— Да. Месяц назад мой импресарио подписал контракт на три моих выступления в Кейптауне и три в Йоханнесбурге. После первых выступлений со мной хотели подписать еще один контракт, но я уже договорилась с дирекцией лондонской «Альгамбры», поэтому не могла согласиться.

— Так… — Джо задумался. — Благодарю, пока достаточно.

Он взял очередной билет и изучал его довольно долго, прежде чем прочел:

— Мистер Брес Робертс. Это вы вчера опоздали, не так ли? И вас подвезла машина, когда наш самолет уже собирался взлететь?

— Да, я. — Молодой человек по-прежнему стоял, прислонившись к стене, и даже не пошевелился. — Но что общего это может иметь с расследованием, которым вы тут занимаетесь? — В голосе его не было ни возбуждения, ни гнева, а лишь одно любопытство.

— Я вовсе не утверждаю, что эти два события — ваше опоздание и совершенное ночью убийство — имеют между собой какую-то связь. Я просто спросил, не вы ли тот человек, который вчера чуть не опоздал на самолет. Если бы вы прибыли на аэродром на две минуты позже, мы улетели бы без вас и наш разговор просто бы не состоялся.

Молодой человек кивнул.

— Да, это я. Но ведь и вы, и остальные присутствующие, вероятно, уже видели меня, когда я вошел в салон. Мое появление не могло не обратить на себя внимания. Поэтому ваш вопрос кажется мне чисто риторическим.

Алекс не ответил и снова взглянул в билет.

— Билет для вас заказан и оплачен в Лондоне неделю тому назад. Дата вылета — вчерашний день. Правильно?

— Да.

— Вы сами оплачивали стоимость билета?

Робертс пожал плечами.

— Какое это имеет значение? Не вижу ни малейшего повода отвечать на ваш вопрос. Он совершенно не относится к происшедшему здесь и, честно говоря, вы превышаете свои полномочия, вторгаясь в частную жизнь пассажиров.