Чмоки

Пепельный понедельник

Лиз уехала с Мэри. Наутро я проснулся один, несчастный и заброшенный. Было такое ощущение, что по груди потоптались кони с рекламы «Мальборо». Легкие — все в синяках от копыт, вокруг горла узлом завязана подкова, как веревка на мешке с мусором. Вообще, казалось, что легкие мои ожидала участь угольной шахты — неминуемое закрытие. Довольно много сил ушло на то, чтобы просто выползти из постели.

Я спал на ходу и видел, как клубятся под водой рудные фонтаны — окурки[28] «Собрания», брошенные бомжовым богом на океанском дне, откуда пошла вся земная жизнь. Только лучше бы он тогда как следует все забычковал, чтобы люди потом не мучились.

Кухня был залита ярким утренним светом, но от этого только противнее проступила пыль на полках и на холодильнике. Я выпил литий, собрал волю в кулак и позвонил Джулии в «Свою тему».

— Ой, Стив, привет! Тебе лучше? Здорово! Я так за тебя волновалась. Вообще, мы тут все волновались…

— Слушай, мне ведь с работой надо что-то решать. Может, встретимся, поговорим?

Джулия удивилась:

— Ну не знаю, если ты думаешь, что я могу помочь, то конечно…

— Может, сегодня?

— Сегодня… Не знаю, трудно будет…

— Я знаю, так с кондачка дела не делают, но у меня тут горит просто. Можешь на полчаса с работы выскочить? Надо твои мозги поэксплуатировать.

— Ну, наверно, могу. В полтретьего устроит?

— Конечно. Давай только не в офисе, ладно? Может, в «Английской булке»?

— Супер. Давай в полтретьего. Ну все, чао.

Я позвонил Тони на мобильный, но он был отключен. Через «Пуффу» звонить не хотелось. Я все утро промучился мрачными мыслями и тщательно подавляемым желанием набрать номер Мэри и попросить Лиз. Потом надел костюм и на метро доехал до Ковент-Гардена. На площади двое акробатов в черных трико и «мартенсах» швыряли друг друга туда-сюда на синем пластиковом коврике. За представлением наблюдал полный автобус австралийских туристов с немигающими коровьими глазами. В «Булке» мне повезло: удалось застолбить столик на тротуаре. Воздух был жаркий и липкий. Магазины распирало от народа, но покупали мало, в основном просто смотрели.

Нагруженный рюкзаком мужик с мороженым остановился прямо у моего столика, чтобы свериться с картой. Мороженое капнуло с вафельного стаканчика, и в Гайд-парке образовался розовый двойник озера Серпантин.

На нейлоновом рюкзаке у мужика была пришпандорена нашивка в виде канадского кленового листка. Мужик обернулся ко мне и, с чувством надавив на последний слог, спросил, как ему пройти на Трафальгарскую площадь. Я снабдил его подробными объяснениями с таким расчетом, чтобы в результате он очутился на пустошах к востоку от Олдуича. Даже для верности заставил его все повторить. Канадец рассыпался в благодарностях, и тут по асфальту зацокали каблуки, и появилась Джулия в белой шелковой блузке. На пальце у нее поблескивало колечко — подарок жениха. Ничего такой камушек, тонн на пять. Когда она его увидела, у нее небось в глазах доллары высветились, как на игровом автомате.

— Стив, привет! Рада тебя видеть, классно выглядишь… Слушай, наверное, тяжело так, да? Больница и вообще…

Она присела за столик и заказала себе стакан «Перье».

— Спасибо. Мне сейчас уже гораздо лучше.

— А они выяснили, почему так получилось? Почему ты сорвался? — спросила она, озабоченно мигая глазенками.

— Ну там, стресс на работе. Все в таком роде…

Послышались вопли: какая-то мамаша за ухо волокла из книжного упирающееся чадо.

— Значит, ты работу ищешь? Здорово!

Она улыбнулась, и белая корка макияжа у нее на лице треснула от жары.

— Ищу. А параллельно хочу все-таки понять, что там с прошлой работой получилось. Никак не соображу, как так вышло: я думал, Алан хочет Тони уволить, а потом он вдруг в последний момент все перерешил. Как-то не складывается.

— Стив, это просто бизнес, и ничего больше. Зачем опять это обсуждать? — Она поджала губы, но я-то знал, чего ей стоило подавить в себе естественное желание выложить мне все мерзкие подробности этого дела.

— Но я же должен понять, в чем дело! Неужели непонятно?

— Нет, понятно, просто я сама не все знаю. Единственное, что могу сказать, — мы с Салли были очень довольны, когда выяснилось, что Алан хочет выкупить у Тони акции.

— Да, но если он уже выкупил его акции, значит, он что угодно мог сделать. Мог его на заседании уволить без моего согласия.

Она поднесла к сигарете Kent зажигалку Cartier. Ее вишневая помада начала подтаивать и растекаться по мелким морщинкам вокруг губ.

— Наверное, Алан ему пообещал, что тот останется, если продаст акции.

— Пообещал?! Да что стоит его обещание?

Джулия подалась вперед:

— Слушай, я понимаю, конечно, что ты недоволен, но мы вроде как о будущем твоем хотели поговорить. Времени у меня мало, так что давай сразу договоримся: что там у Алана было в голове, я не знаю. Честно.

— Ну, откуда тебе знать? — Я шмякнул об стол фотографии.

Джулия прищурилась, разглядела на фотках самое себя в клинче с Аланом и в шоке открыла рот.

— Где ты их взял? Ты не имеешь права! Как ты вообще мог? — завизжала она.

Сидевший за соседним столиком гость из солнечной Италии неодобрительно посмотрел на меня. Я свирепо зыркнул в ответ.

— Да вот уж смог. Ты не волнуйся, я их светить нигде не собираюсь, просто расскажи, как на самом деле было, и разбежимся.

Джулия аж покраснела от злости:

— Извращенец! Шантажист поганый!

Она встала, собираясь уходить, но я суровой рукой прижал ей запястье и выдал наизусть полное имя ее мужа и их адрес в Саррее. Средство сработало.

— Господи! — Джулия начала было подшмыгивать носом, но тут ее осенило. — Ладно, а как ты докажешь, что это сейчас снято, а не год назад или два?

Я показал ей фотографию.

— А костюмчик от Армани ты когда купила?

Она впилась глазенками в карточку в поисках лазейки, но вскоре со вздохом откинулась назад.

— Ладно, что тебе надо? Денег, что ли? — устало спросила она, как будто ее уже тошнило от этих денег.

Мне стало почти что жаль ее в ее «успешном» костюмчике — такой на ее зарплату не купишь. Она, надо думать, и за придурка своего из банка вышла, только чтобы гардеробчик поправить.

— Надо, чтобы ты мне кое-что прояснила. Если не будешь врать — отдам фотографии.

Джулия, похоже, испытала облегчение:

— И негативы?

— И негативы.

— А откуда я знаю, что ты все в одном экземпляре распечатал?

— Будь спокойна, в одном. Денег мне от тебя не надо, только ответь на вопросы.

Джулия пожала плечами.

— Давно вы с Аланом встречаетесь?

Джулия глотнула «Перье» и протолкнула воду в нужном направлении.

— Несколько месяцев. Просто работали вместе — и как-то само получилось. Мы оба не ожидали. Это так здорово. У меня после свадьбы никого не было…

Вообще-то еще и года не прошло, как Джулия вышла замуж, но я уж промолчал.

— А когда тебе Алан сказал, что хочет меня убрать, а Тони оставить?

— Господи, да он с самого начала так хотел! Ты ему мешал, вот он тебя через Тони и уволил. Все было просчитано.

— Но как же? Я же опт хорошо вел…

Несмотря на свое незавидное положение, Джулия усмехнулась, почуяв, что попала мне по больному месту. Я знал, что она не врет. Моя теория о Клэр начала разваливаться.

— Ну и что? Он хотел компанию к рукам прибрать. А ты в таком раскладе лишний получался, ты ему мешал. И потом, он говорил, что ты ошибаться стал много, что у тебя нервы сдают. В конце-то концов он ведь оказался прав, — добавила она с пакостной ухмылкой.

Я был не в состоянии отвечать.

— Говно, псих вонючий, — выплюнула Джулия. — Надеюсь, больше твою морду не увижу никогда.

Она встала, и я безропотно отдал ей фотографии и пленку.

— Чтоб ты сдох!

Я сидел как придавленный и не мог пошевелиться. Весь мир куда-то провалился. Уличные звуки, люди, дома исчезали в каком-то тоннеле. Я все потерял — работу, семью, рассудок. Все вокруг развалилось к чертовой матери, я был одинок и слаб. Я, как идиот, зациклился на Клэр и не увидел очевидного: Алан просто лез наверх, вот и все. А я с самого начала ничего не понял.

В конце концов официантка попросила меня на выход. Я встал в каком-то тумане. Мне надо было на групповую, но вместо этого я в отчаянии принялся бродить по улицам. Меня почти что не было, сам себе я казался привидением. В шесть неведомо как оказался у дверей Кейт. Позвонил, но никто не открыл: видимо, она еще не вернулась из клиники. Ключ от ее мопеда был по-прежнему у меня. Я доехал до паба в конце Аланова квартала и стал пить пиво, дожидаясь, пока тот покажется. Хотелось еще разок с ним встретиться, в лицо ему сказать, что я знаю, что это он меня подставил.

Я не ждал его раньше чем через час, но не успел я распечатать третью кружку, как он вошел и двинулся прямиком ко мне.

— Ты какого хрена тут делаешь? — спросил он, нависнув над столом.

Рука у меня дрогнула, и пиво пролилось на стол.

— Пиво пью, а что тут еще можно делать?

Я глянул в сторону бара: хозяин был тут как тут, протирал стойку. Алан ничего мне не сделает, побоится.

— Садись, — предложил я.

— Я сегодня с утра твою писульку получил. Ты что думаешь, я возьму и вот так вот тебе пятьдесят тысяч отдам? Ты, значит, совсем с глузда съехал…

Он старался говорить тихо.

— Ты что? Какую еще писульку?

— Не надо мне мозги крутить! Вообще-то это называется шантаж. Джулия говорит, ты днем и к ней подкатывался.

— Чего? Чем это я тебя шантажирую? Тем, что ты с Джулькой спишь? Да не смеши! Бред!

— Ты из себя дурачка не строй! Все ты понимаешь, шиза убогая. Думаешь, я не знаю, что ты за мной следишь? Да я тебя на твоем сраном мопеде позавчера еще видел.

Хозяин недоуменно уставился на нас, но Алан уже ничего не замечал. Он весь как-то странно дергался, как робот с глючащей схемой.

— Мне у врача назначено, я просто жду… Она здесь живет, я же тебе говорил…

— Про врача другим будешь втирать! Я вчера в «Ла Паэзане» был, мне Луиджи рассказал, что ты про меня выспрашивал.

— Зачем мне про тебя выспрашивать? Это, наверно, кто-то другой был. Полиция, например…

— Ну да, другой! Он тебя точно описал. У меня ведь еще кто-то ключ запасной из офиса спер. Не ты ли? Он у тебя небось в кармане сейчас лежит.

Глянув на его побелевшие костяшки, я с неприятной отчетливостью ощутил присутствие ключа в кармане куртки.

— За шантаж можно и срок получить, между прочим. Ты не обольщайся, я ведь, если что, и тебя с собой потяну. Так что сиди и молчи в тряпочку, понял? А то у нас с тобой перетягивание яиц получится.

— Да неужели? — усмехнулся я.

Не-эт, тут что-то не то. Что-то он такое сделал, за что можно и в тюрьму загреметь. Я торжествовал. Тут не просто жадность. У него все нутро гнилое. Я видел, как вокруг зрачка у него накручивается злоба, как его лицо меняет форму, как тогда на улице перед «Пуффой». Как будто некая сила подчинила его себе и перекраивает его облик под свои темные планы. Я каждую секунду ждал, что у него сорвет клапаны и он бросится на меня.

Я стал осторожно пододвигать руку к стоявшей посреди стола пепельнице с надписью «Кэнада Драй». Алан нырнул вперед и грубо перехватил мое запястье.

— Слушай, не надо… — сказал я. — Я после больницы не отошел еще.

У Алана в глазах промелькнула догадка.

— Черт! Ты ко мне в дом влезал, да? Ты там был? Так ты и узнал, да?

Он подхватился и побежал к дому.

Я выскочил вслед за ним, нацепил шлем и завел мопед. Быстрей, пока он не вернулся… Я притормозил перед левым поворотом на Глостер-роуд, но мопед никак не среагировал и продолжал катить с прежней скоростью.

Тормоз не слушался, педаль хлопала вхолостую. Я описал широкую плавную дугу и вылетел на встречную полосу прямо под идущую машину.

Мопед вывернулся из-под меня, и все перешло в режим замедленной съемки. Я даже успел прочитать табличку в окне бара, торгующего на вынос: «Карлсберг в розницу — 89 пенсов банка».

Я грохнулся на асфальт, удар пришелся на бедро и предплечье.

Завизжали шины. Я сжался, готовясь к внезапному глухому толчку, за которым последуют раскрошенные кости и рваное мясо. Но ничего такого не случилось. Я открыл глаза и увидел в полуметре от своего лица радиаторную решетку бордового «Форда Мондео». Пахло горелой резиной.

Я поднялся, доковылял до обочины и присел. Из «Форда» вылез парень, судя по виду, менеджер низшего звена, и откатил мопед ко мне на тротуар.

— Ну ты как — живой? Ничего не сломал? — спросил он с южнолондонским акцентом, сдвигая на лоб очки Ray-Ban.

— Да нет, вроде.

— Слушай, повезло тебе, что я АБС[29] поставил. А то соскребали бы тебя сейчас… Это что, тормоза полетели? Похоже на тормоза.

Я встал и хромая прошел несколько метров. Боль не усилилась. С ладони был содран клочок кожи, на колене 501-го «Ливайза» красовалась дыра, как у модного чувачка с MTV. Я сунул пальцы в дыру. Крови там, по счастью, не обнаружилось. Осмотрел мопед. На обтекателе — трещина, руль смят до неузнаваемости, с заднего колеса свисает кусок тормозного троса.

Я осмотрел его. Он был перерезан ножницами. С передним тросом та же история.

Значит, это не несчастный случай. Повезло мне, что жив остался. Я поймал такси и поехал к Кейт, проклиная себя за неосторожность. Мысли крутились с такой скоростью, что членораздельно думать не получалось. Я сел на ступеньки крыльца и стал дожидаться Кейт. Минут через пятнадцать она подъехала на своем «Ауди»:

— Стив! Ну где ты был? Я тут с ума сходила! На групповую ты не пришел, а потом еще Алан позвонил. Он говорит, что ты за ним следишь, шпионишь. Так. От тебя еще и выпивкой пахнет. Сколько ты выпил? — Тут она заметила кровь у меня на руке. — Господи! Что еще стряслось?

— С мопеда упал. Алан тормоза перерезал. Говорит, я его шантажирую.

— Чем???

— Я сам не понял. Но он меня только что убить пытался!

— С ума только не сходи! — саркастически усмехнулась Кейт. — Пить надо меньше.

Мы поднялись по лестнице к ней в квартиру. Кейт пошла в ванную за дезинфицирующей жидкостью и пластырем.

— Да я только одну кружку выпил, честно! А как он до тебя-то добрался?

— Просто. Позвонил в клинику, попросил позвать твоего лечащего врача. Давно ты за ним следишь?

Кейт взяла мою руку, намереваясь прижечь ссадину.

— Я за ним не слежу. Встретились случайно пару раз — и все, — сказал я, поморщившись от прикосновения ватки с едкой жидкостью.

— Стив, не надо мне врать. — Кейт пригвоздила меня к месту профессиональным взглядом и налепила мне пластырь.

— Я просто зашел в паб рядом с его домом. А он явился и сказал, что я его шантажирую! Якобы я ему письмо послал, чтобы он мне пятьдесят тысяч заплатил, а иначе я все расскажу. Не знаю, по-моему, это как-то связано с тем, что в тот вечер случилось. Он знает, что я тогда за машиной возвращался.

Кейт огорченно посмотрела на меня:

— Ты что, литий бросил?

— Нет конечно. Мне только еще одного срыва не хватало. Надо в полицию заявить. Алан меня убить пытался!

— Полиция может до завтра подождать. Знаешь, возможно, это шок — все-таки ты с мопеда упал, но есть вариант, что у тебя понемногу мания развивается…

Я побелел. Перспектива насильственного водворения в психушку привела меня в ужас.

— Так, сейчас я тебе дам успокоительное. — В голосе Кейт зазвучали знакомые мне по клинике деловитые нотки. — И пора тебе кончать на Алане зацикливаться.

— Хорошо, обещаю, — сказал я, по детской привычке скрестив пальцы в кармане. Зря я, правда, литий бросил. В полиции, когда даешь показания, надо спокойно держаться, а меня вон всего трясет от общения с Аланом и его подругой.

Я проглотил предложенную пилюльку, и тут совершенно неожиданно Кейт обняла меня и поцеловала в губы. Она никак не упоминала о той ночи, и я решил, что она хочет о ней забыть.

Кейт поставила в духовку две замороженные пиццы, и, пока они доходили, мы с ней тихонько возились на диване.

— Ну и как он тебе показался по телефону?

— Слушай, хватит уже про Алана.

От таблетки голова чуть-чуть кружилась, все вокруг приобрело теплый резиновый блеск, что было весьма приятно. Когда пицца дошла, мы взяли тарелки и сели перед телевизором, но я был еще слишком возбужден, чтобы есть.

— Что это ты, аппетит пропал?

Кейт отложила обкусанную корочку, уселась на меня верхом, коленями прижала мне руки к бокам и насильно сунула мне в рот кусок пиццы. Потом слегка передвинулась, так чтобы тяжесть пришлась туда, куда нужно. Я отвердел.

— Вот так-то лучше, — сказала она, откладывая пиццу в сторону.

Она расстегнула мне молнию на штанах и сжала мое естество. Я проглотил пиццу и притянул Кейт к себе, рот в рот.

— Спокойно. — Она встала и, взяв меня за стержень, повела по коридору в спальню.

Я раздевался, глядя, как она стягивает колготки, расстегивает блузку, снимает лифчик. Сердце стучало в груди, член упруго пульсировал, с каждым ударом толчками вздымаясь вверх, как ивовый прут, с которым ищут подземные реки. Мы перекатывались по кровати, лаская друг друга руками и языком. Кейт сжала мне член, мои пальцы скользнули в нее. Она потянулась за презервативом и с лихорадочной поспешностью надела его на меня.

Ждать было невозможно. Я вошел в нее под ее стоны, и она с дикими, невидящими глазами забилась в такт моим содроганиям. Вдруг во мне взметнулась волна. Было слишком рано, но я уже не смог остановиться. Я извергал жидкость на манер газонного дождевателя, я был в ужасе от такого конфуза. Кейт извивалась подо мной в судорогах неутоленного желания.

— Ч-черт, — выдохнул я.

— Ничего.

Она притянула меня к себе. Мы целовались, она гладила мне грудь.

Я соскользнул на пол и поцеловал ее внизу. От нее пряно пахло какими-то водорослями, но я уловил и легкий вкус спермицидной смазки. Я ласкал ее языком и руками, пока она не начала постанывать и выгибать спину. Потом и я ожил.

В конце концов мы оказались на полу. Кейт как-то по-другому повернула бедра, чтобы лучше чувствовать, взяла мою руку и втиснула ее между нами так, что мои пальцы терлись о ее бугорок. Колени защипало от трения об ковер, я поднял ее на руки и положил на кровать. Мы нашли ровный ритм, и я уже стал думать, чем бы еще ее порадовать, как Кейт перекатилась на бок, оседлала меня и заскользила по моему стволу. Наконец по ее телу пробежала дрожь.

— Господи, кончаю, — простонала она. — Ты как? Скажи, что кончаешь!

Я хрипло застонал в знак согласия.

Она стала подгонять оргазм. Ее нервная, сосудистая и мускульная системы нагнетали финальную вспышку. От нее исходили волны докрасна раскаленных частиц. Когда она кончила, у нее что-то сжалось внутри, и секунды через две меня накрыло слабенькой волной. Кейт удовлетворенно вздохнула, и мы задремали.

Когда я убедился, что она спит, я на цыпочках пробрался в гостиную и позвонил домой. Лиз не было, и я сказал автоответчику, что останусь у Тони. Потом позвонил Тони и оставил ему сообщение, чтоб прикрыл меня, напомнив при этом, что сам сто раз его выручал, когда тот был женат. Потом пошел спать с лечащим врачом.

Наутро Кейт уехала на работу. Мы долго целовались на прощание, прижавшись к «экземному» дереву. В голове у меня было более-менее ясно. Я сказал Кейт, что сейчас мне надо домой, но пообещал в два приехать на групповую. Когда она уехала, я взял мопед и откатил его к кенсингтонскому полицейскому участку, что в начале Эрлз-Корт-роуд. Полицейский подозрительно поглядел на меня, когда я припарковал мопед на единственном месте, отведенном под мотоциклы. Пройдя мимо синего фонаря и очутившись в холле, я перенес рудиментарный приступ полицейской паранойи. Дойдя до поста дежурного, я сообщил седому сержанту, что прошлым вечером Алан Дентон пытался меня убить.

Сержант приподнял брови и проводил меня в комнату для дачи показаний. Там он принялся вписывать в протокол мое имя и адрес. Я нетерпеливо вертелся в потрепанном кресле. На столе стоял магнитофон, судя по виду, списанный с каких-то языковых курсов. Сержант, кстати, не потрудился его включить.

Я рассказал ему, что Алан испортил мне тормоза, что он обвиняет меня в шантаже, что я слышал шум драки, когда приехал к его дому забрать машину, но сержант со скучающим видом глядел на меня, и видно было, что он мне не верит.

— А вы сами видели, как мистер Дентон перерезал тросы?

— Нет, естественно! Что вы думаете, я знал, что тормоза не работают, и все равно поехал?

Сержант был явно слаб на голову от постоянного битья о собственный карьерный потолок.

— А какие у вас были отношения с мистером Дентоном?

— Он к нам в компанию пришел недавно, но я там уже не работаю.

Сержант вздохнул и попросил продиктовать номер мопеда.

Я сказал, что мопед не мой.

— А чей?

Я дал ему полное имя и адрес Кейт.

Тогда он попросил меня описать мои отношения с мисс Паркер, на что я ответил, что она мой лечащий психиатр из клиники Вебстера в Марилебон.

— Понятно. То есть она вас лечит?

— Вообще-то да. Я на амбулаторном.

Сержант обреченно глянул на меня:

— Ну спасибо, что пришли. Я все приму к сведению, показания ваши подошью. Если еще что-то выяснится, обязательно приходите.

— А вы разве мопед не будете осматривать? Экспертизу там провести…

— Да нет, это не нужно… Пока что больше ничего не нужно.

Я не верил своим ушам. А он тем временем поднялся, открыл мне дверь и даже имел наглость улыбнуться, провожая меня обратно в холл. Я проглотил свою злость и откатил мопед до ближайшей мастерской. По крайней мере, киприот-механик сразу все сообразил.

— Ну да, братан, правильно ты все понял, тут перерезал кто-то. И оболочку, и все дела. Деятелям этим бошки поотрывать к чертовой матери.

Киприот обещал до завтра все починить. Я позвонил Тони на мобильный из автомата при мастерской.

— Тон, привет, это я. Можешь сейчас говорить?

— Могу. Тут никого нет, только мы с Гудрун. Знаешь? Мы ведь парагвайский контракт завалили. Дела просто хуже некуда. Есть даже вариант, что Салли нас пошлет. Алан бесился-бесился, потом отгул взял до завтра.

— Зачем?

Нет, определенно тут что-то назревает. Алан еще ни разу работу не пропустил.

— Не знаю. Гудрун сказала, он звонил в банк, договаривался, чтобы можно было какую-то дикую сумму со счета снять. Кстати, никакую Клэр он не убивал, это у тебя тогда паранойя разыгралась. Она ведь светленькая такая, молодая совсем, да?

— Да? И что? — Затылок накрыла адреналиновая волна.

— Она сюда час назад приходила. Алан ее обедать повел.

— Куда?

— Без понятия. Только, знаешь, на покойницу она не очень похожа. Живенькая такая…

— Может, он Гудрун сказал? Спроси.

— Ну нет уж.

— Хорошо. Я сам позвоню.

— Ладно, подожди.

Я слышала, как он переговаривается с Гудрун.

— Алло, Стив, слушаешь?

— Да, давай.

— Она им заказала столик в «Камбале». Это рядом с Лестер-сквер. На час. Только не надо, пожалуйста…

Я повесил трубку. «Камбалу» я знаю. Время без десяти час.

Я доехал на метро до Уэст-Энда. Там в торговом центре Трокадеро купил себе клетчатую рубаху, темные очки и черную шапку-колпак с вышитыми спереди буквами NYC. Затем выбросил свой бомбер в урну, зашел в «Вендибургер» и уселся так, чтобы видеть дверь «Камбалы».

Меня тянуло заглянуть внутрь, но это было опасно. Пришлось подавить любопытство и ждать. В два часа я поддался сомнительному соблазну и заказал себе чизбургер. На вид и на вкус сыр был похож на кусок липучки для мух. Я трудился над чизбургером, когда из ресторана вышел Алан в кожаной куртке. Он придержал кому-то дверь, и тут я подавился куском дохлой коровы: вслед за ним появилась светловолосая девушка в мужском плаще. Это была Клэр. Мысли, визжа тормозами, заметались у меня в голове. Может, это она его шантажирует? Ни он, ни она не улыбались. У Клэр был какой-то подавленный вид.