Что такое анархизм

II. Буржуазная собственность.

Многочисленны силы, созданные вековой историей общества и стоящие на пути свободного творчества личности.

Раньше всего, никакое свободное творчество невозможно для личности, если она не обладает вещами. Творчество, собственно говоря, есть система целесообразных изменений в определенных вещах. Невозможно творить в пустом пространстве. Чем сильнее творческая жажда, чем богаче душевный мир, тем большая сфера нужна человеку для его работы и тем больше нужно ему вещей.

Казалось бы: мир широк, необъятно богатство природы, а человек веками тяжелой работы еще увеличил природное богатство. Казалось бы: для свободного творчества личности — самый широкий и гордый простор. Казалось бы... Но в том-то и трагизм современного человека, что это богатство и этот простор есть только иллюзия. Среди этих богатств, среди пышного расцвета своей собственной материальной культуры он не богаче и не свободнее мифологического Тантала. Богата психика современной личности, богата, пышна окружающая среда, но между этими двумя могучими, неутомимыми факторами творчества мачеха-история воздвигла высокую, непроходимую стену, которая неумолимо отделяет человека от его собственные продуктов. Эта суровая стена есть частная собственность. Не быть человеку свободным, пока она не разрушена до основания.

Вопрос о собственности является краеугольный камней всякой социальной программы. Всякая программа должна первый долгой отчетливо заявить, как она относится к собственности. В этом пункте, как и в целом ряде других, анархизм довел до последнего, логического конца долгую работу пытливого ума революционера.

Было время, когда до известной степени господствовало так называемое „кулачное право“. На основании этого права собственником является тот, кто захватил вещь. В такое время в основу собственности, очевидно, кладется реальный факт — сила. Право на вещь имеет тот, кто достаточно си-лен, чтобы ее захватить и удержать в своем владении. В такие эпохи источник права выступает открыто, голо: каждому ясно, что право есть сила и только сила.

Буржуазия, которая явилась на смену этому царству неурядицы и междоусобной борьбы, буржуазия, которая хотела создать себе постоянное, прочное и стойкое господство, должна была раньше всего укрепить на твердых началах право собственности. И памятники Римского Права, и творения Отцов Церкви, и Священная Библия — все вошло как материал для постройки стройного здания буржуазного права собственности.

В основе этого права лежит принцип: никто не смеет насилием присваивать себе чужую вещь. Только добровольный акт может переводить собственность из рук в руки. Какие же основные источники собственности признает буржуазное право? Эти источники известны всем: земля, деньги, промышленный капитал и личная деятельность.

Каково же происхождение и взаимное отношение этих различных категорий собственности? Каково их разумное основание? Все эти вопросы ставит себе и разрешает современный социализм. Свой анализ и критику социализм, естественно, должен начать с поземельного дохода, с ренты.

Что такое рента? Даже буржуазная политическая экономия не может отрицать того факта, что получение ренты не связано ни с какой особой деятельностью со стороны землевладельца. Рента притекает к нему только потому, что именно он, а не другой, владеет определенный клочком земли. Но откуда же берет начало этот факт? О любой форме имущества может существовать предположение, что она создана усилиями его владельца или его предков. Понятно, никому не придет в голову утверждать это относительно земли. Ясно, что в основе землевладения лежит неоспоримый факт насильственного захвата, которого не может отрицать даже буржуазная софистика.

Мало того. Земля является не только обыкновенный и важный имуществом, но была и всегда будет самым необходимый, неотъемлемым условием не только всякого производства, но и всякой жизни вообще. Человек, который захватил определенный клочок земли и заявляет: „эта земля — моя“ не только насильственно захватывает определенную долю общественного богатства — нет! Он посягает на самую жизнь своих собратьев, налагает на них постоянную насильственную контрибуцию, угрожает элементарный условиям работы и жизни человека. Землевладение, стало быть, не только исторически основано на грабеже и открытой насилии, но является постоянной, узаконенной формой насилия и грабежа.

Нелепость частной собственности на землю, противоречивость ее даже по отношению к самому буржуазному праву настолько бросается в глаза, что передовая буржуазия в некоторых странах начинает выставлять лозунг национализации. Как ни смотреть на эти реформаторские потуги, все же они свидетельствуют о том, что даже передовые буржуазные идеологи начинают понимать всю несообразность частной собственности на землю.

Иначе дело обстоит с процентом на капитал. Буржуазный ученый, который готов пролить потоки чернил против частной земельной собственности, не осмелится коснуться процента. А в сущности говоря, процент на капитал в данной случае ничем не отличается от земельной ренты. Личные отношения финансиста к источнику его дохода ничем не отличаются от отношений землевладельца к своей ренте. Финансист получает по своим купонам с тем же правой, как и землевладелец: правой владельца. В современной капиталистической обществе никакое производство немыслимо без определенного денежного капитала, как невозможно производство без земли. Человек, который тем или иным путей стал владельцем определенной денежной суммы, становится в такое же положение как и землевладелец: он заставляет всех остальных людей, которым нужен этот необходимый в современной обществе фактор производства, платить ему подать, т. е. отдавать часть своего труда, своей свободы, своей жизни. Ни для кого не тайна, что даже исторически денежный капитал возник в подавляющей части из колониальных грабежей, из торговых вымогательств и целого ряда таких же „свободных“ соглашений. Стало быть, процент на капитал, не смотря на внешнее отличие от земельной ренты, имеет перед лицом здравого смысла такое же оправдание.

Кто понял природу ренты и процента, тот без труда поймет и сущность прибыли. В самом деле, что такое эта прибыль, как не замаскированная форма процента на вложенный капитал? Эксплуататорский характер процента ясен потому, что рост кредитного капитала совершается как бы в оголенной виде, у нас на глазах, между тем как доход промышленного капиталиста маскируется его личной деятельностью. Но не требуется особой проницательности, чтобы видеть, что доход с промышленного предприятия не находится ни в какой зависимости от деятельности его владельца. Промышленный капиталист может столько же знать о своей фабрике, сколько какой нибудь крупный лэндлорд о своих имениях, а его доход растет почти автоматически, прямо пропорционально вложенному капиталу.

Ясно, что современный социализм не впадает ни в какое преувеличение, когда он в лице Маркса рассматривает все эти три формы дохода — ренту, процент и прибыль как — отдельные разновидности организованного грабежа рабочего класса. Все капиталисты современного общества, по глубокой мысли К. Маркса, составляют как бы одно акционерное общество для эксплуатации труда. Рента, процент и прибыль суть только различные формы дивиденда, который после долгой взаимной борьбы каждый акционер успевает урвать из общей военной добычи.