Что такое историческая социология? - читать бесплатно онлайн полную версию книги автора Ричард Лахман (ч. notes)

Примечания

1

Деланти и Исин считают, что одной из «определяющих характеристик исторической социологии является озабоченность формированием и трансформацией модерности (modernity)» (Delanty and Isin, 2003, p. 1). Моя мысль состоит в том, что для своих основателей эта озабоченность была определяющей характеристикой вообще всей социологии.

2

Существуют предложенные рядом авторов типологии нарративных типов, из которых социологи могут подобрать какой-то один, соответствующий интересующей их проблеме. К сожалению, статьи Аминзаде (Aminzade, 1992) и Страйкер (Stryker, 1996), образцовых представителей данного подхода, выполнены на таком общем уровне, что едва ли могут быть полезны социологам или историкам, так как авторы пытаются задать схему упорядочивания свидетельств от одного или нескольких конкретных случаев, чтобы они могли стать объяснениями исторических изменений, которые, в свою очередь, могу стать основой для достижения теоретических обобщений. Другую крайность образует утверждение Лоуренса Стоуна (Stone, 1979) о том, что попытки «выработать обобщенные законы для объяснения исторических изменений» (р. 5) обречены на провал и поэтому историкам следует вернуться к нарративу, который, согласно его определению, представляет собой «организацию материала в хронологически последовательный порядок и сосредоточение содержания в одном единственном связном повествовании, хотя и с включением сюжетов низшего порядка» (Ibid., р. 3). Подход Стоуна, возможно, и даст результат в виде небезынтересного изображения единичных событий, но такое изображение не позволяет делать ни сравнения, ни теоретические обобщения — подобные цели Стоун считает глупыми и недосягаемыми. Ответными репликами на пессимизм Стоуна являются работы Хобсбаума (Hobsbawm, 1980) и Абрамса (Abrams, 1980). Дальше в этой главе и на протяжении всей книги я буду представлять работы по исторической социологии, указывающие срединный путь между обобщениями, настолько широкими, что ими охватываются все исторически описанные случаи, и изображениями, заведомой и похвальной характеристикой которых является их уникальность и необобщаемость.

3

Расширенное сравнение тех способов, с помощью которых историки и социологи пытаются объяснить революции, предлагает Абрамс (Abrams, 1982, р. 201–226).

4

Валлерстайн сделал этот пассаж эпиграфом к первому тому своей «Современной миросистемы» (Wallerstein, 1974).

5

Спор между Доббом и Суизи и прочими участниками дискуссии опубликован в: Hilton, 1976. Большинство авторов поддерживают и разрабатывают позицию Добба, причем Кохатиро Такахаси обсуждает применимость аргумента Добба и к японскому феодализму. Этот спор был возобновлен Бреннером (Brenner, 1976). Оригинальная статья Бреннера, возражения критиков и его ответ воспроизводятся в: Aston and Philpin, 1985.

6

Моей целью в этой главе не был всесторонний обзор исследований феномена революции или социальных движений. Скорее, я отобрал несколько образцовых исследовательских работ, чтобы показать, как исторические социологи могут конструировать определения, теории и наборы данных для ответа на ключевые вопросы, относящиеся к революциям и социальным движениям. Я не включил сюда две прекрасные книги: Wickham-Crowley, 1991; Foran, 2005. Первые главы в этих книгах содержат ценные общие обзоры литературы о революциях. Полезные общие обзоры обширнейшей литературы о революциях представлены в: Foran, 1997, chs. 1–2; Skocpol 1994, Conclusion.

7

В число работ, содержащих классические формулировки данной точки зрения, входят: Brinton, 1965; Colburn, 1994; Gurr 1970; Гарр, 2005; Davies, 1962.

8

Пейдж (Paige, 1997) расширяет свой анализ с целью объяснить то, как в Центральной Америке классовые отношения в отраслях аграрного экспорта взаимодействовали с национальной политикой, породив тем самым расхождение в результатах: революцию в Никарагуа, устойчивое, хотя и неудачное революционное движение в Сальвадоре и социальную демократию в Коста-Рике.

9

Как и в случае с революциями, я не предлагаю здесь общий обзор теории социальных движений. Подробнее об основных теоретических традициях и дебатах по поводу социальных движений см.: Snow et al., 2004.

10

Латиноамериканисты подвергли аргумент Андерсона критике за то, что он наделяет культуру слишком большой автономией. Критики Андерсона отмечают, что национальные идеи продолжали меняться в ходе борьбы за независимость, а потом и в политических конфликтах после обретения независимости, и что национальные идентичности по большей части имели свой иерархический порядок и отражали крайнее неравенство экономической и политической власти, а в дальнейшем претерпели трансформацию в связи с доминирующим положением США в XX в. (Внятный общий обзор этой критики Андерсона дает Миллер: Miller, 2006).

11

Калхун (Calhoun, 2006) дает прекрасный общий обзор опыта пребывания Бурдье в Алжире и его сочинений об Алжире и анализирует, как Алжир сказывался на теории и методе последнего в течение всей его дальнейшей жизни после возвращения во Францию.

12

Читатели заметят, что описанная здесь причинная последовательность короче и проще моего описания Андерсона во второй главе. Это связано с тем, что во второй главе я анализировал, как Андерсон конструирует объяснение перехода от феодализма к капитализму. Здесь же нас интересует лишь та часть его аргументации, в которой объясняется образование государства.

13

Решение проблемы этого отношения у Тилли и у других было рассмотрено нами в третьей главе.

14

Расширенную критику Маркса предлагает Лавман (Loveman, 1999).

15

Лучший обзор печального состояния американских исследований богатства дан в работе Кейстер и Моллер (Keister and Moller, 2000). Кейстер (Keister, 2000, 2005) сама является американским социологом, занимавшимся изучением распределения богатства в США и показавшим, что распределение богатства гораздо более неравномерно, чем распределение доходов. Но она уделала основное внимание различиям среди средних слоев, а не нескольким процентам наиболее богатого населения, которому принадлежит основной объем приносящего доход богатства (в противоположность жилым домам, автомобилям и предметам домашнего обихода). В результате, ее больше всего интересует выявление индивидуальных характеристик, таких как образование, культура, раса и гендер, которые коррелируют с богатством, а не выявление тех социальных сил, которые начиная с 1970-х годов привели к увеличению концентрации благосостояния.

16

Бирман и Дин (Bearman and Deane, 1992), чью работу мы обсудим ниже, показывают проблемы, связанные с тем, как другие ученые работали с историческими данными о доходах и профессиональных занятиях. Наиболее серьезные попытки проследить изменения в распределении доходов и богатства в исторических обществах предпринимались экономистами, а не социологами или историками. Упоминания достойны такие примеры, как Уильямсон и Линдерт (Williamson and Lindert, 1980), представившие данные по распределению доходов и богатства в США начиная с колониального периода и кончая XX веком, Херлихи и Клапиш-Цубер (Herlihy and Klapisch-Zuber, 1978), историки, анализирующие богатство флорентийцев XIV века, и Миланович (Milanovic, 2011), экономист, давший широкий обзор неравенства в человеческой истории и предложивший разнообразные критерии для сравнения степени неравенства на протяжении тысячелетий.

17

Блестящий обзор и критику литературы по этой тематике дает Эмай (Emigh, 1997b).

18

Информацию о симпозиуме по книге Адамс с соавторами, на котором девять участников выступили с ее критикой и представили свое собственное понимание истории американской исторической социологии, см. в: Lachmann, 2006.

19

В отношении книги Бахтина встает вопрос: как он сумел уловить историческую основу Рабле и исходный смысл карнавала и гротеска? Об этом Бахтин скромно умалчивает; впрочем, ответ неявно присутствует в логике его анализа. Коль скоро исходный смысл карнавала и гротеска своим происхождением обязан доклассовому обществу или по крайней мере обществу, в котором между классами не было незыблемых границ, значит, Бахтин, живший и писавший в раннем Советском Союзе, когда классовая власть снова оказалась под вопросом и ощущалось, что строится альтернативное общество, обрел тем самым точку зрения, подходящую для того, чтобы реконструировать схожие возможности в карнавале и гротеске Рабле.