Чудо поцелуя

Глава 10

Джо на несколько минут оставил ее в домике одну, чтобы она могла переодеться. Она надела прежнюю джинсовую юбку и розовую блузку, в которых два дня назад заявилась в придорожный ресторан. Возвратясь, Джо принес оставленные ею на берегу кроссовки, полотенце, мыло и пластиковую бутылочку с шампунем.

— Сядьте, — сказал он. — У вас ноги кровоточат. Давайте, я за вами поухаживаю.

Она посмотрела вниз и увидела пятна крови на не слишком чистом полу. Нэнси была так занята переодеванием, что не обратила внимания на боль в ступнях. Она согнула правую ногу в колене и вывернула, чтобы осмотреть. Небольшой порез на подошве — ничего серьезного, но Джо настоял на дезинфекции.

Она присела на кушетку, а он принес таз холодной воды, йод и пластырь из аптечки первой помощи, что нашлась в убежище. Он опустился рядом с ней на одно колено, взял поврежденную ногу за лодыжку и окунул в таз. Осторожно, словно имея дело с поцарапавшимся ребенком, он обмыл со стопы грязь и кровь.

Нэнси смотрела сверху вниз на его черноволосую голову. Какую странную смесь нежности и грубости представлял из себя Джозеф Уоткинс! Он сочетал в одном лице злостного грубияна и брата милосердия.

Его волосы, все еще влажные, сосульками повисли за ушами. Ей ужасно захотелось протянуть руку и потрогать их, но она спохватилась и даже сжала пальцы в кулачки, чтобы избежать искушения. Холодная вода и нежное касание его пальцев успокоили боль. Но когда он, смазав царапину йодом, наклеивал пластырь, она слегка вздрогнула.

Серые глаза огорченно взглянули на нее.

— Извините, я сделал вам больно…

Хотя ее сердце продолжало давать странные перебои, как всегда, когда их взгляды встречались, она не смогла удержаться от смешка. Джо выглядел обескураженным — как будто у нее была серьезная рана, вроде как у него самого на лбу, а не пустяковый порез. Он еще был голым до пояса, в одних джинсах. Ей было очень занятно наблюдать, как напрягаются его бицепсы и плечевые мышцы, когда он двигал руками. Поставив обработанную ступню Нэнси на свое колено, он поднял одну из кроссовок, бережно надел ее и зашнуровал.

— Теперь дайте посмотрим другую ногу.

— Та в порядке, — запротестовала Нэнси, — она не поранена.

Ей не хотелось, чтобы он трогал другую ногу, убеждаясь, что та цела. То есть ей хотелось, но этого нельзя было допустить, потому что было слишком забористо.

— И все же давайте посмотрим, — не соглашался Джо.

Нэнси позволила ему взять и левую ногу и ополоснуть в тазу. Протестовать было нелепо. Он мог бы догадаться, насколько его, в общем-то, простые прикосновения необыкновенно волнуют ее.

Обеими руками он нежно массировал ей лодыжку. Все ее существо напряглось, и легкий стон слетел с губ. Если бы Джо собирался ее соблазнить, он не мог бы придумать ничего лучшего. Эти несколько минут взволновали ее не меньше, чем прежние объятия и поцелуи.

— Опять бо-бо, да? — Он сочувственно взглянул на нее снизу вверх. — Должно быть, ушиблись о камень.

Наконец, к истинному облегчению, он отпустил ее ногу.

— Попробую сообразить хоть какой-нибудь ужин, — сказала она и поспешила в тот угол, который служил кухней.

Она нервно схватила с полки жестянку с супным концентратом. Та выскользнула у нее из пальцев, ударилась о край шкафчика и свалилась на пол. Джо, заправлявший одетую рубашку в джинсы, обернулся на внезапный шум.

— У вас все валится из рук, — усмехнулся он, приглаживая волосы. — Это нехорошая примета.

Конечно, его настораживала опасность погони. Но этого он ждал и мог с этим справиться. Однако с тех пор как они вернулись в домик, прежние проблемы встали перед ним с новой силой. Нэнси почти все время находилась на расстоянии вытянутой руки. Ее близость сводила Джо с ума. И он уже почти израсходовал оставшийся запас выдержки, тщась не покрыть поцелуями ее красивые ноги. Ему начинало казаться, что снова сесть за решетку — это единственный способ удержаться, чтобы не овладеть ею. И что легче испытывать муки заключения, чем муки вожделения…

— Вы не собираетесь повидаться с семьей? — спросила она, вскрыв жестянку и переливая суп в кастрюлю. — Я уверена, что они уже все знают и беспокоятся о вас.

Джо старался не смотреть на нее, усаживаясь за стол.

— Их нет здесь. Кеннет говорил мне, что они собираются остаться в городе после маминых похорон, чтобы доделать кое-какие дела.

Ему не хотелось вновь предстать перед своей семьей. Два года он боролся с ужасным подозрением, прятавшимся, подобно вору, в темном уголке его мозга. Неужели они тоже уверовали в его виновность? Или им тоже надо доказывать, что убийца не он?

Джо вдруг почувствовал, что Нэнси сжала его пальцы, и поднял глаза. Она оставила свою стряпню и села возле него.

— Простите, Джо. Я забыла, что вы только что потеряли маму…

— В последнее время я только теряю. Боюсь, что скоро потеряю и вас.

— Но я же не собираюсь помирать, — неловко пошутила она.

Джо на мгновение тоже сжал ее руку, затем отпустил и откинулся, качнувшись на задних ножках стула. Скверная привычка, точно такая же, как у отца, — так утверждала мать.

— Суп готов? — спросил он, чтобы снять неловкость.

Нэнси разлила горячий суп по двум мискам и поставила одну перед ним.

— Не знаю, каков срок хранения этих консервов, но думаю, что за два года они не испортились. Во всяком случае, запах вкусный.

Джо со стуком опустил стул на все четыре опоры и потянулся за куском хлеба.

— Прежде чем опять повидаться с семьей, мне надо поговорить с Робертом Финдлеем, управляющим заводом. Я собираюсь съездить к нему домой ночью. Надеюсь, на туда и обратно хватит бензина.

Нэнси выронила ложку и взглянула на него в смятении.

— О Боже, Джо! Разве это не огромный риск?

— Возможно. Но мы с Робертом — давние друзья. В каком-то смысле он был моим наставником. Единственным, кто поддерживал мои планы основать собственное дело. Надеюсь, что наша дружба не позволит ему сообщить в полицию, где и когда он меня видел. Вы, Нэнси, останетесь здесь.

— Ни в коем случае, — отрезала она, возмущенная тем, что он смеет думать, будто она собирается сидеть сложа руки, пока он будет отыскивать след убийцы отца.

— Не бойтесь остаться одна. Вы будете в полной безопасности. И я вернусь очень скоро. Здесь всего несколько часов езды.

— Дело не в том, что я боюсь остаться! До сих пор мы действовали вместе. И я отправлюсь с вами к мистеру Финдлею!

Джо уже знал, что бесполезно спорить, когда у нее в голосе начинает звучать металл. Это раздражало его, и в то же время он восхищался ее репортерской хваткой.

И хотя умом он понимал, в убежище ей будет безопаснее, ему хотелось постоянно собственными глазами видеть, что с ней все в порядке. Когда она была вне поля его зрения, ему все время казалось, что с ней случится что-нибудь скверное. Хотя, по правде говоря, уже случилось. Это встреча с ним самим.

Ближе к полуночи они вышли из домика. Тащиться к пикапу в темноте оказалось нелегкой задачей. Джо шел впереди, подсвечивая путь фонариком. Он двигался медленно, потому что знал — она прихрамывает на правую ногу. Нэнси следовала за ним, крепко вцепившись в его свободную руку, словно боясь, что он вдруг исчезнет во мраке. С трудом отыскали развалины, в которых был спрятан их рыдван.

Вообще это было чудом — как мог Джо вести машину по грязной дороге, еле различимой в свете фар. Она решила увеличить сумму чека, который собиралась отослать владельцу пикапа, если сумеет того найти. Этот драндулет оказался их спасителем. Только бы выбраться за границу штата, а там все станет гораздо проще.

Они не рискнули ехать прямой дорогой, которая выводила к Догвуд Хилл — поместью Уоткинсов, но вскоре беспрепятственно подъехали к дому Финдлея. Джо подрулил к красивому особняку во французском провинциальном стиле, расположенному на вершине холма, и припарковал пикап немного ниже по склону.

— Нечего обращать чье-то внимание на этот дрендровер и его номера, — проворчал он. — Я буду рад снова увидеть Роберта. Однако не знаю, насколько ему будет приятно увидеть меня.

Ошеломляющий — вот, пожалуй, самое подходящее слово для описания огромного, приветливого вида джентльмена с буйной гривой седых волос, который стоял в дверях дома, щурясь на Джо.

— Ну, Роби, — несколько неуверенно начал Джо, — ты что, не собираешься пригласить меня войти?

— Конечно, малыш. Конечно! — Финдлей энергично потряс руку Джо и втащил его внутрь. — Заходите оба. И побыстрее!

Он пропустил их в просторную, хорошо обставленную гостиную. Джо не представил спутницу. Она поняла, что он считает — Финдлею лучше не знать ее имени, для собственного же блага. Похоже, что тот был не меньше озадачен ее приходом, чем появлением на пороге осужденного воспитанника. Он, должно быть, догадывался, кто она такая, услышав наверняка о побеге Уоткинса по радио или телевидению, но вопросов задавать не стал.

Финдлей усадил их на мягкий уютный диван.

— Выпьешь чего-нибудь Джозеф? А вы, юная леди?

— Удовлетворюсь пивом, если у тебя есть, — ответил Уоткинс.

Нэнси вежливо отказалась.

— Надеюсь, ты не будешь возражать, Джо, если я скажу, что после такого сюрприза мне тоже необходимо выпить! — Финдлей налил себе бурбона, достав бутылку из хорошо оснащенного бара. Затем наполнил высокий матовый стакан пивом для Уоткинса.

— Ты был на похоронах, Роберт? — спросил Джо.

Тот кивнул и уселся в обширное кресло напротив.

— Нам даже не дали спокойно похоронить твою бедную мать, сынок. Церковь кишела полицией и репортерами, и все надеялись, что ты тоже появишься. — Он грустно покачал головой. — Даже телевидение пожаловало.

Нэнси заметила, что Джо судорожно сжал свой стакан. Ей было стыдно, и она обозлилась на коллег, так беззастенчиво нарушивших святость обряда похорон ради своих репортажей. Неужели они действительно надеялись, что человек, бежавший из-под стражи, будет настолько глуп, чтобы появиться там, где его подстерегают? За последние пару дней она начала осознавать, что у Джо были серьезные причины презирать прессу.

— Я всегда рад видеть тебя в своем доме, Джо. Но должен признаться, что сильно удивлен твоим приходом — ведь за тобой охотится полиция штата. Они со всеми говорили, Джо. Предупреждали, что мы ответим по закону, если что-либо скроем.

Джо остро взглянул в лицо старому наставнику.

— И ты собираешься донести?

— К черту, парень! Я знаю тебя с той поры, когда ты был зелененьким, словно кузнечик. Если кто и выдаст тебя, то без моей помощи.

Похоже, великана сильно обидело несправедливое подозрение, подумала Нэнси. Даже она поняла, что люди подобного склада не бывают предателями.

— Я рад, что ты пришел именно ко мне. С тех пор как умерла моя Эмма, я живу здесь совсем один, так что в моем доме ты в полной безопасности. Можешь остаться сколько нужно. И вы, леди, тоже.

Его благородное поведение согрело душу Нэнси. После всего, что произошло, Джо действительно был нужен такой друг, как Роберт Финдлей.

— Спасибо, Роби. — Она уловила теплую нотку в голосе Джо. — Я благодарен за твое предложение, но не могу его принять. Я не ищу убежище.

— Не ищешь? Где же ты в таком случае прячешься?

— Прости, Роби. Для тебя же будет лучше, если я тебе этого не скажу.

— Ну что же. Тебе виднее, малыш. Коли я не знаю, то копы не смогут меня обвинить в недоносительстве.

Джо кивнул.

— Тогда, по крайней мере, позволь ссудить тебе немного денег. Возьми всю наличность, что есть в доме. Я завтра заскочу в банк.

Джо покачал головой.

— Нет, Роби. Я приехал не за деньгами. Но благодарю тебя еще раз.

Нэнси удивилась тому, что Джо отказывается так решительно от щедрого предложения. Деньги бы им совсем не помешали. Наверное, гордость не позволяла ему принять дар у старого наставника. Но ей казалось, что мужчина в таком положении, как Джо, мог бы и немного поубавить свою заносчивую спесь.

— Тогда что же я должен для тебя сделать? Не думаю, чтобы ты приехал ко мне просто повидаться.

Джо отхлебнул свое пиво и поставил стакан на кофейный столик.

— Я и бежал для того, чтобы сделать еще одну, последнюю попытку выяснить, кто же убил моего отца.

Финдлей сделал добрый глоток виски.

— Ну что ж. Не хочу тебя разочаровывать, сынок. Но, похоже, что это чертовски трудная проблема.

— Согласен с тобой, Роби, но попытаться надо. Один я не сумел, да и теперь не смогу ничего доказать, но думаю, что если ты мне поможешь, то, может быть, мы найдем хоть какую-то зацепку, хоть какой-нибудь след для меня.

Уоткинс и Финдлей начали вспоминать каждого сотрудника компании, бывшего в день убийства на празднике. Нэнси оглядывалась вокруг, слушая их разговор в пол-интереса.

Джо рассказывал ей дорогой, что мистер Финдлей вдовеет уже почти полтора года. Чудная коллекция дорогих кукол в стеклянном шкафу принадлежала, должно быть, его покойной жене. На противоположной стене располагалась впечатляющая выставка старинных ружей, сабель и шпаг, которую ее отец-историк осмотрел бы с огромным удовольствием.

Она мельком услышала, что Джо несколько раз упоминал имя своего брата. К чему он клонил, она не старалась разобрать.

— Черт побери! — воскликнул Роберт, видимо отвечая на какой-то вопрос Джо. — Конечно, у старины Винсента были трения с молодым Кеннетом. У кого из нас их не было! И довольно серьезные. Он всегда обходился с Кеном слишком строго. Да ты же знал своего отца — для него чужого мнения не существовало. Он никогда не воспринимал младшего сына всерьез. Думаю, что и мы все тоже. Но, видно, ошибались. Твой брат — не такой опытный бизнесмен, какими были отец и ты, но, став президентом компании, он удивительным образом переменился.

— Рад это слышать. Я боялся, что компания специальных инструментов Уоткинсов пойдет ко дну, когда это со мной случилось.

Джо покачивал головой, словно взвешивая свои последующие слова. Он наклонился вперед, уперся локтями в колени и с хрустом переплел пальцы.

— Знаешь, Роби, я не хочу сказать, будто Кеннет или кто-то еще мог предвидеть, что я буду обвинен в убийстве. — Он говорил ровным, бесстрастным голосом. — Но мой брат успешно воспользовался выгодной ситуацией, не так ли?

— Ну, ну, парень… — Финдлей поставил пустой стакан на стол перед собой, на его приветливом, румяном лице проступило замешательство. — Ты же не хочешь сказать… Ты же не думаешь, что Кеннет… — Финдлей отрицательно покачал головой. — Но не собственного отца, Джо! В это я никогда не поверю. Вот Рикки Ли — тот вполне мог.

Уоткинс согласно кивнул.

— Убрав твоего отца с дороги, Рикки Ли мог беспрепятственно жениться на твоей сестре. Пока Винсент был жив, он перевернул бы землю и небо, чтобы не допустить этого!

— Он пытался. Отец намеревался предложить Рикки Ли крупную сумму отступного, чтобы тот оставил Мери в покое.

— Ага. Не знаю, сделал ли он это, но собирался, — подтвердил Финдлей, глотнув еще виски. — Вот что, Джо, может, это ничего и не значит, — продолжил он, хмуро поглядывая на янтарную жидкость в стакане, — может, я зря все это говорю, но ты навел меня на страшную мысль…

Он умолк с растерянным выражением лица.

Нэнси стала заинтересованно слушать их разговор.

Джо подошел к бару и встал рядом с наставником.

— И что ты хочешь сказать, Роби?

— Ну, помнишь тот софтбол, который я затеял сразу после… ну, после…

— Ты имеешь в виду игру, которую вы начали сразу после моей с отцом безобразной стычки, чтобы замять всеобщее замешательство?

— Я посчитал это неплохой идеей, чтобы как-то поставить все на место. Винсент, конечно, в этот день порядком ошалел. — Он покачал головой, словно все еще не мог представить себе, как же все это случилось. — Но то, что ты сказал, меня зацепило, сынок. Дело-то вот в чем. Множество народу набежало смотреть игру. И мне кажется, в толпе мелькнуло лицо Рикки Ли. Мелькнуло и быстро исчезло. А вскоре сообщили об убийстве.

Финдлей задумчиво потер свой крупный подбородок.

— Теперь, размышляя об этом, я могу сказать, что и Кеннет куда-то девался.

Он пожал плечами, видимо не уверенный в собственных наблюдениях.

— А впрочем, там было полно зевак. Всех не углядишь. И память у меня теперь уж не та, что была раньше. Оба они могли затеряться в толпе. А если их там не было, то они могли уйти поплескаться в бассейне.

— Нет. — Лицо Джо вновь приобрело то бесстрастное выражение, которое так огорчало Нэнси. — Я проходил мимо бассейна по пути домой. Там купалось совсем немного людей. Ни Кеннета, ни Рикки Ли среди них я не видел. Я хорошо это помню, потому что двое парней окликнули меня и помахали руками из воды.

Его брат и его теперешний зять? — в ужасе подумала Нэнси. Джо действительно подозревал, что кто-то из членов его семьи мог взять в руки ту смертоносную клюшку и после хладнокровно посадить его в тюрьму за чужое преступление. Неудивительно, что Джо перестал кому-либо доверять. Кто мог упрекнуть его, когда он был вынужден подозревать в предательстве даже близких ему людей? Она даже представить себе не могла ничего подобного в своей собственной, тесно спаянной родством семье.

Джо снова начал по привычке энергично расхаживать по комнате. Финдлей с беспокойством следил за ним.

— Да, я с первого дня подозревал, что это сделал Рикки Ли, — сказал Джо. — Парень он был чересчур горячий. А у него не вскрылись какие-нибудь нелады с законом после того, как он женился на Мери?

— Да так, мелочи. Превышение скорости. Драка в местном баре. Все в этом роде. Не скажу, чтобы я когда-нибудь зауважал этого Рикки Ли. Он работал в транспортном отделе. Был лодырем и тупицей. Однажды заслал в Топеку груз, предназначенный для Ричмонда. Я хотел его выгнать, но Винсент не разрешил, потому что твоя сестра угрожала сбежать с ним, если он уедет.

Финдлей схватил Джо за руку и остановил его маячение взад-вперед.

— Послушай, сынок. Допустим, у тебя есть причины подозревать, что Кеннет или Рикки Ли решили разделаться с твоим стариком. По правде говоря, я пару раз видел, как твой брат был готов ему в глотку вцепиться. А Рикки Ли — это такой скользкий му… — Роберт глянул на Нэнси и смущенно откашлялся. — Но факт остается фактом: против них не было ни одного свидетельства.

— Я знаю, но не успокоюсь до конца своих дней.

— Мне тяжело это говорить, Джо, но, может быть, тебе лучше наплевать и забыть все это? Ты счастливо вырвался из тюрьмы. Страна у нас большая. Почему бы тебе где-нибудь не затеряться? Можно найти место подальше отсюда и начать новую жизнь. Например, в Калифорнии. Тебе ведь всегда нравился Запад. Помнишь ту поездку, когда ты там искал для нас новые рынки сбыта? Мы тогда едва дождались твоего возвращения.

Финдлей отечески похлопал Джо по спине.

— Подумай об этом, мой мальчик. И ты, и остальные члены семьи уже прошли через это… впрочем, ты все понимаешь не хуже меня.

Кажется, Уоткинса одолела внезапная усталость. Он потер затылок.

— Может, ты и прав, Роберт. Я подумаю.

Он остановился у кофейного столика и отпил несколько глотков из своего стакана, затем подал руку Нэнси, чтобы помочь ей подняться с дивана.

— Спасибо за пиво, Роби. Мы у тебя хорошо посидели. Нам уже пора.

— Если тебе понадобится помощь, — сказал Финдлей в дверях, — денежная или любая другая, — я к твоим услугам.

Но Джо молча направился вниз к машине, увлекая за собой Нэнси.

Вернувшись в домик, Нэнси зажгла старинную керосиновую лампу, стоявшую на столе в центре комнаты. Она согласилась с Джо, что мягкий свет старомодной лампы, отбрасывающий причудливые тени по тесаным стенам, создает куда более уютную атмосферу, чем мертвый, немигающий луч батарейного фонаря.

Джо сел на кушетку и устало откинулся на подушку, прикрыв глаза. Его тяжелое молчание действовало ей на нервы.

Нэнси отрегулировала пламя и надела стекло, наблюдая за Джо со стороны стола. Легкий бриз задувал в окно, открытое в теплую весеннюю ночь, и шевелил его черные локоны, падающие на лоб поверх повязки. Ее вдруг снова охватило жгучее желание очутиться в его объятиях. Но он уже столько всего наговорил ей, что она поняла: ему не нужен тот единственный вид ласки, который что-то значил для нее. Близости, порождаемой тесными узами взаимных чувств.

Она поборет искушение, решила Нэнси, если только она будет держаться подальше от него. Но как держаться подальше, если нельзя было отойти более чем на двенадцать футов?

Безостановочное хождение по комнате, которое Джо возобновил, уже не действовало ей на нервы. Теперь она понимала, что ему это служило отдушиной для выхода отрицательных эмоций. Гнева и боли, которые до сих пор бурлили в глубине его сознания.

Беседа с Финдлеем, должно быть, оказалась для Джо слишком болезненной. Нэнси не могла сообразить, что для него будет лучше — оставить эту тему или вновь вернуться к ней. Она выбрала второе.

— Вы, возможно, не правы в своих догадках, Джо. Как сказал Роберт, нет ни одного свидетельства тому, что преступник ваш брат или ваш зять.

Уоткинс резко остановился и обернулся.

— Боже мой, мисс, — вспыхнул он. — Неужели вы думаете, что мне бы хотелось, чтобы Кеннет оказался убийцей нашего отца?

Ладно, пусть сердится, решила Нэнси. Она понимала, что этот гнев направлен не против нее; Джо просто изливает, что в душе накопилось.

— Я как раз надеялся на то, что разговор с Роби снимет мои подозрения. Но все получилось наоборот. Я могу понять человека, доведенного отцом до белого каления. Я сам с трудом терпел это. В тот роковой день так и получилось. Но чтобы мой брат позволил кому-то свалить вину на меня и радоваться привалившему счастью…

Ему было трудно дышать, гримаса боли и ярости исказила лицо.

— Господи! Ведь это… это же хуже поступка Иуды…

Он отвернулся и уставился в потолок, потирая затылок, словно пытаясь снять головную боль. Когда он опустил руку и снова подошел к ней, на его лице уже было обычное бесстрастие.

— Не обращайте на меня внимания, Нэнси. Лучше поговорим о чем-нибудь другом.

Но другая тема не получалась. Джо остановился и взялся руками за спинку стула рядом с ней.

— Как вы думаете, должен ли я поступить так, как предлагает Роби? То есть забыть обо всем? В конце концов, это тоже в некотором роде освобождение. Может быть, он прав. Может быть, мне лучше бежать отсюда и затеряться в чужих далях, вместо того чтобы продолжать биться головой о стену?

Она сама обдумывала этот вопрос всю обратную дорогу от Финдлея и, вопреки логике, пришла к другому выводу.

— Затеряться где-то вдали — это, быть может, самое безопасное для вас, Джо. Честно говоря, мне бы хотелось, чтобы вы так поступили.

Пока она говорила, Джо пристально смотрел на нее своими колючими серыми глазами. И она решительно отмела собственное утверждение.

— Но я уже кое-что знаю о вас. Вы боец, Джозеф Уоткинс. После того что с вами произошло, большинство мужчин на вашем месте смирились бы. Но вы до сих пор стараетесь выпутаться из этого ужасного положения. Я думаю, вы не сможете забыть злобный наговор и просто затеряться среди чужих людей. Вы ведь невиновны, Джо. Вы не должны прекращать свою борьбу!

Джо не верил своим ушам. Таких слов он не ожидал даже от преданного ему Роберта Финдлея. А эту мужественную тираду произнесла почти посторонняя, еще совсем малознакомая ему женщина. Он вдруг снова почувствовал ту горькую, ошеломляющую беззащитность, которую породило в нем оглашение вердикта присяжных.

Его губы едва шевельнулись.

— Спасибо вам, Нэнси, — чуть слышно произнес он.

— Я повторяю: коль не вы убили отца, то вам надо найти и наказать человека, который это сделал.

— Но хватит ли на все это моих сил?..

— Я верю в вас, Джо. Я видела, как вы рисковали жизнью ради человека, которому не были ничем обязаны. Вы схватились с тремя подонками — только чтобы защитить меня. А тут речь идет о вашей чести!

Перехватив его благодарный взгляд, она вскинула голову.

— Вы не трус, Джо Уоткинс. Но вы и не злодей. Даже если бы вы убили своего отца, это могло случиться только по трагическому недоразумению. Но трагического недоразумения не было. В этом я глубоко убеждена.

Джо подошел к ней и положил ей руки на плечи.

— Слышать то, что вы говорите, Нэнси… знать, что после всех унижений кто-то еще верит тебе — огромное счастье… — Он издал глубокий вздох, более похожий на стон. Так дальше жить нельзя, думал Джо. Он уже достиг возможного предела. Как карточный домик рушилась душевная пустота и горькое одиночество. И причиной всему была женщина, стоящая рядом. Ее вера в него обрушила его последние укрепления. Нежность ее прикосновений вызывала к жизни целую бурю раскрепощенных эмоций.

Он понял, как отчаянно нуждается в ней. Ему так захотелось почувствовать себя хоть на одну ночь любящим и любимым человеком, забыться на груди безумно желанной женщины.

Никакая сила на земле не могла удержать Джо от того, чтобы не обнять ее и не покрыть поцелуями ее прекрасное лицо.

Она тоже разомкнула руки и кончиками пальцев коснулась его груди.

— Я хочу вас, Нэнси, — просто сказал он. Он не мог сейчас прикидываться соблазнителем, играть в те старые игры, которые существовали когда-то, в той, другой, жизни. Он хотел — ему было так необходимо — давать и получать все открыто и честно.

И этот человек казался Нэнси холодным и бессердечным, презирающим все человеческие радости, дарованные Богом и природой.

— И я вас хочу, Джо, — так же просто ответила она. — Считайте, что теперь у вас есть друг и… любовница.

Он наклонился и коснулся ртом ее губ. Она тут же ответила горячим поцелуем.

Он больше не мог держаться с рей в рамках осторожной нежности. Страсть не позволяла ему этого. Он увидел, что ее синие глаза, глядящие прямо ему в лицо, потемнели и затуманились от встречного желания. Он подхватил ее на руки и понес на кушетку.

На узкой лежанке было место только для одного. Он опрокинул ее на спину и накрыл своим тяжелым телом. О, как давно он мечтал ощутить ладонями нежные, возбуждающие выпуклости ее грудей. Как ему хотелось проверить, так ли соблазнительны на ощупь эти крохотные сосочки, проступающие под рубашкой, как они казались его жадному взгляду. Он больше не мог терпеть. Нэнси сама помогла ему раздеть себя, выгнувшись навстречу неуловимым, изящным движением. Потом расстегнула молнию на его джинсах. Он застонал. Остатки одежды превратились в препятствие, которое невозможно было далее терпеть. Он сорвал и отбросил их прочь и стал неистово целовать ее обнаженное тело.

Помогая ему, Нэнси всем своим существом устремилась навстречу желанным ощущениям. Резкий крик ночной птицы разорвал тишину, но она слышала только хриплые вздохи Джо. Ей и самой безумно хотелось закричать, но она закусила губу, боясь, что он может подумать о ней плохо, заподозрить сексуальную опытность. Хотя тех мужчин, что были у нее до него, можно было сосчитать по пальцам одной руки.

Его отросшая щетина колола ей щеки. Его руки так крепко сжимали ягодицы, что ей было больно, но эта боль лишь усиливала страсть. Их тела изгибались в эротическом трансе под бешеный стук сердец, под гулкие толчки крови…

Наконец Джо капитулировал и почувствовал, как Нэнси судорожно стиснула его. Потом благодарно прошептала его имя и поцеловала.