Чудовищный эксперимент

ГЛАВА 33

Всю дорогу до медицинского центра Министерства Обороны генерал Борга молчал, погрузившись в размышления. Вместе с ним в автомобиле сидел, строгий, как школьный учитель, Миерс — шеф разведслужбы.

Они оба напряженно думали: каждый о своем.

Борга очень надеялся на помощь Сантора. Это был последний шанс найти хоть какой-то след, который возможно выведет его к цели.

Шеф разведки же терялся в догадках: его служба недавно заполучила новые сведения, которые никак не укладывались в голове. В одной из секретных лабораторий разведуправления были исследованы клетки, которые не могли никак появиться на этой планете.

Результат анализов привел Миерса в замешательство.

Он не мог поверить в контакт с инопланетной цивилизацией.

Миерс не исключал их искусственное происхождение, но это слишком маловероятно.

До синтезирования подобных клеток технический прогресс еще не дошел.

Полковник не решался поделиться своими соображениями с генералом, пока не проверит досконально все факты. Миерс также допускал мысль, что кто-то старается навести его на ложный след, чтобы отвлечь внимание и выиграть время.

В любом случае у него не доставало фактов. Делать поспешные шаги не хотелось.

Миерс мельком взглянул на генерала и стал обдумывать план своих дальнейших действий.

Генерал смотрел в окно и молил Бога, чтобы Сантор чувствовал себя хорошо, он очень волновался за братьев.

Медицинский исследовательский центр представлял собой несколько корпусов, расположенных за ажурной металлической оградой, выкрашенной бронзовой краской.

Внутри все было оборудовано по последнему слову техники: лечебные и процедурные палаты, комнаты отдыха и кабинеты медперсонала.

Возраст здания около тридцати лет назад, внешне оно претерпело мало изменений, но внутри все построено с учетом самых современных требований.

Когда автомобиль генерала притормозил, перед тем как въехать на автостоянку, в кармане шефа разведслужбы раздались слабые сигналы микропередатчика. — Миерс слушает, — губы еле разомкнулись. — Шеф, необходимо ваше присутствие, — услышал он в наушнике, который был вставлен в ухо, для того, чтобы его не могли подслушать. — Буду через несколько часов, — проговорил он медленно ровным голосом. — Ситуация не терпит никаких отлагательств, ваше присутствие обязательно. Этот вопрос можете решить только вы. — В чем собственно дело. Можно мне это объяснить? — его голос прозвучал немного раздраженно. — Нет. Только при встрече. Дело очень важное. Нельзя переносить на более поздний срок. Конец связи.

Миерс задумчиво почесал выбритый до синевы подбородок. Лицо его казалось бледным. — Извините, генерал, но я вынужден отлучиться, что-то там случилось у моих людей, — обратился он к Борге, который сильно удивился. — Вы не подозреваете о чем речь? — Борга поднял глаза, наморщив лоб. — Даже близко ничего не могу предположить. Видимо что-то очень серьезное. С вашего позволения, я отправлюсь в лабораторию, — на его лице застыла растерянность. — Поезжайте, Миерс. Вечером созвонимся, — Борга качнул головой и моргнул глазами. — Я позвоню вам, после того как мне удастся что-то узнать. — Жаль, что вы не увидитесь с Сантором. Но ничего не поделаешь, — Борга коснулся кнопки, дверца автомашины приоткрылась.

Генерал вышел из машины и направился к главному корпусу медцентра. Автомобиль развернулся и умчал Миерса по вызову его агента.

Медицинский центр располагался в северной части столицы, на крутом живописном берегу реки.

По длинным больничным этажам и коридорам в разные стороны деловито ходили врачи и медсестры: быстро и целеустремленно, спешили к своим пациентам.

Теория воздействия цвета на психику вовсю использовалась в холле.

Стены были лимонно-желтые, а обитые винилом сиденья и спинки стульев из серых стальных трубок — ярко оранжевыми, как будто вся напряженность тревоги, страха и горя могла быть, как в театре, расслаблена подходящими веселыми декорациями.

Изо дня в день бригада ученых в клинике для особо ответственных пациентов круглосуточно работала с людьми, извлеченными из подземных барокамер. Ежечасно анализировались замеры показателей. Они заносились в компьютер, который выстраивал изящные графики и гистограммы. Опираясь на результаты анализов и замеров, врачи решали, как поступить дальше. Ежедневно по этому поводу собирался ученый совет. В течение часа до хрипоты подытоживались прошедшие сутки. С каждым днем требовалось все меньше и меньше принудительных воздействий.

Слишком много понадобилось бесконечного человеческого терпения, усидчивости, знаний, чтобы вернуть этих условно живых светил науки в нормальное состояние.

Наконец наступил тот день, когда Сантор наконец поднялся с постели. Он окинул палату равнодушным взглядом, в голове все закружилось, завертелось и, обессиленный, упал на кровать. Вставать врачи разрешили только после специального курса реабилитации, на который ушло две недели.

Он заново учился жизни: пользоваться зрением, слушать, отвечать, принимать пищу, ходить. Подобное обучение процесс довольно длительный и тут на помощь пришли аналитические биостимуляторы, которые имели обратную связь с пациентом. В зависимости от состояния нервно-мышечной системы индивидуально подбиралась нагрузка: форма импульсов, частота воздействия, интервалы между ними.

Параллельно с электрическим воздействием на мышцы в мозг поступала соответствующая информация — жесткая схема поведения. С таким учителем он очень быстро встал на ноги.

Вначале генералу предложили связаться с Сантором только лишь по видеотелефону. Но генерал настоял на личной встрече.

Поверх формы он накинул белоснежный больничный халат.

— День добрый. Генерал Борга, шеф полиции, — громко произнес он, войдя в просторную, светлую палату.

Руки за спиной сжимали кожаную папку.

— Меня зовут Сантор. А ваше имя мне знакомо, я где-то его уже слышал, худощавый и бледный он протянул ослабевшую руку. Его кожа казалась прозрачной.

— Я о вас немало наслышан, — бодро пожимал руку генерал.

— Странно, я вообще-то всегда был, что называется в тени, а последнее время вообще меня зарыли глубоко под землей.

Сантор с интересом разглядывал своего гостя.

— Это мы знаем, мне о вас много рассказывал ваш родной брат, Олег, — тихо с грустью сказал генерал.

— Где он сейчас? — встрепенулся Сантор, в голубых глазах загорелись огоньки надежды.

— Боюсь, дорогой, что я не смогу ответить на ваш вопрос, мы бы сами хотели об этом узнать, откровенно говоря, очень надеемся на вашу помощь в поиске Олега, генерал с надеждой посмотрел Сантору в глаза.

— Дело в том, что ведь я находился почти, что в вакууме, и многое мне не известно. Я сильно отстал от современности. Мне подавалась ограниченная, узко специфическая информация, которую я должен был обрабатывать, — Сантор подумал немного, приподнял голову, и снова уронил ее на подушку.

— Да мне это хорошо известно. Могу ли я рассчитывать на то, что вы поможете нам, и расскажете все, что вам известно?

На какой-то момент у Сантора помутилось сознание. Увидев, что генерал уставился на него вопрошающим взглядом, он собрал все свои силы, постарался взбодриться и ответил, что просто устал и не совсем пришел в себя после лечения, выждав паузу, продолжил:

— Разумеется, я готов объединиться с вами. Я тоже преследую цель как можно скорее выпутаться из того капкана, который ловко расставил всем нам господин Шиту. Последнее, что я хорошо помню, это был проект «Молния», над которым мы работали в бешеном ритме, отдавая все свои силы, — Сантор опять приподнял голову, сделав заметное усилие.

— Что это за проект? — поинтересовался генерал.

Медсестра подошла к ним, осмотрела Сантора, и убедившись, что с ним все в порядке, ушла. — Довольно мрачная затея, явление диктаторского порядка, это контроль над человеком, тотальный и безжалостный, контроль над мышлением, одновременно для всех без исключений. Шиту никому не доверял. Это чувствуется по специфике начальных условий для тех задач, которые мы выполняли. Фактически на нас он отрабатывал модель будущего, которое он строил — реальность же совсем другая. Вообще, будущее в его планах занимало ведущее место. Создавалось такое впечатление, что он его ждет не дождется. У него были особые планы. Настоящее его нисколько не интересовало.

Сантор потрогал голову, говорить было трудно, казалось, голова стала в два раза больше, он все время боялся потерять сознание.

— Вы основная команда, которая работала для воплощения замыслов Шиту? поинтересовался генерал.

— В основном да, но есть еще что-то околонаучное, труднообъяснимое, о чем мне ничего конкретного не известно, — Сантор искивил губы.

Борга задумался, перебрав мысленно несколько гипотез, поинтересовался:

— Вы с ним знакомы, вы видели его? Я имею ввиду самого Правителя, Великого Шиту.

— Нет, никогда не доводилось встречаться. Даже не могу представить себе его внешность, я никогда не видел его фотографии, — Сантор поправил подушку под головой.

— Вам известны его возраст, род занятий до того как он был Великим Правителем, чем он занимался, вообще откуда он родом?

— Мне абсолютно ничего не известно, этой информации нигде нет. Скорее всего, она предусмотрительно уничтожена, нет ее даже в его собственном архиве. Я не исключаю, что могут существовать иные системы.

В палате воздух был свежим: дышалось и думалось легко.

— Сантор, вот вы лично работали в составе особого проектного центра, который создавал программный продукт нового уровня. Вы отдавали себе отчет в том, что ваша работа не безопасна для человечества, или просто были увлечены своим любимым делом и любовались, как говорится красотой игры. Надо отдать должное вы хороший мастер своего дела, — генерал улыбнулся.

— Спасибо, конечно я отдавал себе отчет, еще как отдавал, — Сантор почувствовал неловкость.

— Но, тем не менее, работали, и судя по всему работали на пределе своих возможностей с применением различных принудительных стимуляторов.

Борга поправил халат и подставил подушку под спину Сантора, который был похож больше на бескровный манекен, чем на человека — высохший, с ввалившимися щеками.

— А куда мне деваться? За моей работой следили очень внимательно, каждый этап тщательно перепроверялся. Причем люди постоянно сменялись, иногда к нам подключались машины. Участников обычно не знакомили с проектом в целом. Конечная цель на была неизвестна. Просто мы добросовестно выполняли абстрактную для себя задачу, не подозревая о далеко идущих последствиях. Кроме того, те электронные системы искусственного интеллекта, с которыми мы совместно работали, срослись с человеческим разумом в одно целое, незаметно вымывали из нас человеческое начало. Они добились того, что многие из нашей команды вообще перестали задумываться над своими действиями. Мы были целиком исполнителями чужой воли. Так, что мне не предоставлялась свобода выбора. Умереть практически невозможно, так как сами видели, контроль над собственным телом находился не в наших руках, а любая мысль перепроверялась, все лишнее автоматически отсеивалось. Любая попытка с помощью мысленной команды остановить свое сердце решительно пресекалась.

— А если бы вы, к примеру, отказались вообще выполнять задания. Ушли бы в воспоминания, мечтали, рассуждали бы о чем-то постороннем, короче говоря, выставили бы мысленный протест?

На лице генерала появилась мальчишеская дерзость.

— О нет, подобная печальная практика уже однажды имела место, — Сантор даже съежился непроизвольно, на лице изобразилась ужасная гримаса. Он непроизвольно передернулся.

— Но вас же так тщательно замуровали, что часто наказывать тоже ведь проблематично. Не всякий раз откроешь закупоренную камеру.

— Нет, вы такое себе и представить не можете, они не прибегали к физическим методам воздействия. Непослушный или ленивый мозг мгновенно наказывался психологическим хлыстом. В голове заводилось подобие зловредного вируса, аналогично компьютерному. Его старания могли свести с ума любого, даже специально обученного в разведшколе подготовленного агента. Поверьте мне, это действительно жутко. Появлялся, например, некий навязчивый образ перед глазами, неприятный и уродливый тип, который преследует меня повсюду, назойливый такой до умопомешательства или появлялось ощущение, что голова забита тяжелыми камнями. Или же перед глазами появляются одни только символы, фрагментами. Казалось бы, что тут такого. Потом они копируются и распределяются по всему экрану или по всей голове, это кто как воспринимает. И больше ничего не видно. Этот калейдоскоп заменяет все — воспоминания, мечты. Дальше человек перестает понимать, что он человек. Словом не дай Бог таким образом быть наказанным. Нет никакой гарантии, что после пары подобных сеансов человек не станет шизофреником.

А в обычном состоянии мы могли воображать любые картины в голове, в качестве минутного перерыва, в случае наказания это невозможно. Если мозг работает над задачей, образы подаются с сигналами. — Трудно работать? — Нет, если отбросить фактор управляемости, работа как таковая не была трудной: ведь это творческий труд. Что может приносить большую радость для человека, чем осознание могущества своего разума?

— Сантор, вам не кажется, что человек это верх порочности и в своей алчности может дойти до таких вот идей, я имею в виду Шиту, как после всего этого вы относитесь к человечеству.

— Так же как и вы с надеждой и любовью.

В палату вошла медсестра и предложила им два стакана холодного апельсинового сока. Они переложили оранжевый напиток с подноса на тумбочку и хором поблагодарили медсестру.

— А я думал, что там все-таки меняются ориентиры в жизни.

— Нет, человек к человеку всегда относится с пониманием, пусть даже он еще далеко не совершенство, но для нас это близкое, родное, привычное, подобное тянется к подобному. Нам намного труднее воспринимать более сознательный и развитый интеллект и жить бок о бок с ним.

Сантор отпил сок мелкими глотками, пытаясь удержать сознание под контролем. С того момента, как их извлекли из камер, у него частенько происходила потеря сознания, когда он мысленно переключался на решение каких-либо проблем и забывал о себе.

— Приходилось сталкиваться? — Да. Однажды. Чувство опустошенности, подавленности остается надолго после такого контакта. Полное ощущение собственной ничтожности.

Наступило нелегкое молчание. Они оба в раздумье потягивали сок. Генерал знал, что Великий Шиту контролировал практически все. Но что он вошел в сознание человека так глубоко, Борга конечно не подозревал.

Наконец он прервал молчание:

— Сантор вы можете помочь нам, если дадите свое согласие активно работать с нами.

— Я охотно помогу, знать бы только, что от меня требуется.

— Олег отправился на поиски Шиту, ваш брат придумал довольно оригинальный способ и никому не доверил, он всегда старался все делать сам. Его нет уже третий месяц. Мы посылали два отряда на поиски, предприняли все возможные меры, но увы — безрезультатно.

Генерал развел руками и раздул ноздри.

— Все правильно, потому, что Великий Шиту надежно прячет свое величие от всего человечества.

— Как же нам тогда поступить?

— Есть только один способ его обнаружить.

— Что для этого нужно?

— Всем объединиться, вы явно недооцениваете его.

— Ладно, до скорой встречи, мы будем вас навещать.

— Приходите чаще, а то я отсюда сбегу, ужасно надоело одиночество, — Сантор нерадостно улыбнулся.

В этот момент в палату вошел врач и проводил генерала до двери.