Чудовищный секрет Авроры 3, или Дочь ректора все объяснит

Глава 14. О синих глазах и полосатых тиграх

Я резко обернулась на голос. Цирк закрывался, рабочие собирали магическую атрибутику и сворачивали шатры. Женщина, что меня окрикнула, находилась за сценой, на которой еще недавно резвились заводные нимфы.

Жезлом она скатывала в рулон травяной ковер. Точнее, скатывала она его до того, как увидела меня, а теперь просто стояла с приоткрытым ртом и искрящей палочкой. Словно привидение увидела.

Рядом с ней замер молодой помощник с длинными, чуть вьющимися светлыми волосами. Сама она тоже была кудрявой, миловидной… незнакомой. Застывшей в удивлении, оцепеневшей.

– Ани, это правда ты? – щурясь в темноте, прошептала она растерянно.

Я медленно выпуталась из рук Салливана и сделала шаг к ним. Парень так и стоял с тяжелой коробкой, забыв положить. Судя по фамильному сходству, это были мать и сын.

– Я Ава. Аврора, – объяснила незнакомке. – А Ани обычно зовут мою мать. Те, кто хорошо ее знает.

– Уфф… Конечно! Дочь. А я уж… – женщина с облегчением выдохнула. Обмахнулась рукой, словно вокруг жара была, а не мороз, и виновато улыбнулась. – Очень похожи, особенно сбоку. Я последний раз Анну видела… лет двадцать назад. Как раз в твоем возрасте. И уже решила, что из ума выжила от всех наших приключений.

– Вы близко знакомы с мамой?

– Передавай ей привет от Виктории, – она добродушно кивнула и пихнула парня в бок, чтобы тот все же поставил коробку. – Думаю, Ани будет приятно узнать, что со мной и Алом все в порядке.

– Виктории?..

– Добревой. А после Расковой. Мы учились вместе, были соседками. А потом… Ох… Богиня Судьба всех помотала, – выдохнула она и поправила рабочую рубашку под распахнутой курткой. – Но мы не жалуемся. Безопасность, кров и еда – больше, чем я надеялась получить после всего, что натворила.

– Вы же умерли. Я читала в досье, – не особо тактично «напомнила» женщине. – Погибли, оставив единственного сына сиротой. И Джорджина Кавендиш оформила над мальчиком магическое опекунство.

– Да вот же я, вполне жива. Сынок, поздоровайся, это дочь девушки, перед которой мы все в долгу, – деловито велела эта Виктория. – Волшебницы, одолевшей Августуса Блэра.

Все-таки «сынок»… А ведь он ровесник того Алекса Раскова, которого знала я! Они были неуловимо похожи – светлые волосы, будто выжженные на солнце, ярко-синие сапфировые глаза… Этот юноша тоже был привлекательный. Но все же… другой.

– Я ничего не понимаю. Ваш сын учится в Академии. На моем курсе! – выдохнула резко, переставая соображать. Очень мне сейчас не хватало разума Джил. – Зачислен в сентябре этого года…

Сзади послышалось движение, и плечо тролля коснулось моего. Он был рядом.

– Ох, Академия… Нет, ты что-то путаешь. Такой роскоши мы не можем себе позволить. Не потому, что бедны. Я слышала о квотах княгини Анны, – женщина подмигнула, намекая, что моя мама для нее куда больше, чем просто «княгиня». – Но я дала слово леди Кавендиш, тетке моего почившего супруга, что никогда не буду носить фамилию ее племянника и никогда не появлюсь в Петербурге и Эстер-Хазе.

– Но вы здесь.

Я развела руки в стороны и окинула взглядом просторы городской площади. Искры закрывшегося цирка погасли, уступив улицу темноте. Вокруг еще витал запах жареных орехов, но и тот постепенно растворялся в морозном воздухе. Последние посетители неспешно тянулись к воротам, покидая праздник.

– Эти гастроли… случайность, – женщина виновато всплеснула руками. – Я не смогла отказаться от такой хорошей подработки. Да и трудимся в основном по ночам, когда зрители расходятся… Не говори никому, ладно? Мы все равно уже уезжаем.

– Зачем вы дали старшей леди Кавендиш это глупое слово? – недоумевала я, пытаясь нащупать важную ниточку, ускользавшую сквозь пальцы.

– Не просто так, конечно. Она выделила мне щедрую сумму. Помогла получить другие документы и «умереть». Понарошку. А на самом деле скрыться вместе с новорожденным сыном.

Это хорошо, конечно, что мамина подруга жива, здорова и вполне довольна жизнью. Вот только почему ее липовая смерть всплыла в досье нашего Алекса? И зачем старшей леди Кавендиш выдавать кого-то за своего воспитанника и чужого сына?

– В те смутные годы мы все наделали много ошибок, – покаянно выдохнула женщина, ежась на морозе и запахивая куртку. – Я не хотела, чтобы на Але осталось клеймо человека, прислуживавшего Блэру. Боялась, что преданное мной Братство решит отомстить. Господин Кесслер научил меня маскироваться и скрывать ауру, но этого было мало, чтобы начать с чистого листа… Я ухватилась за предложение Джины, как за спасительную соломинку. «Умереть» для мира магии и навсегда разорвать связь с Расковыми… Тогда это было мечтой, Ани… Ава.

– Ваш сын… Он у вас ведь единственный, да? – выдала я обреченно.

Нет никакой надежды, что их двое. И про одного, учащегося в Академии, Виктория случайно забыла.

– Мое сокровище. Помощник. Я знала, что он вырастет хорошим человеком, несмотря на то, каким чудовищем был его папаша, – женщина ласково потрепала парня по светлой гриве. – Теперь мы не Виктория и Александр, а Оливия и Ксандр… Но я все равно про привычке зову его Алом.

Я въелась в парня глазами, разыскивая подвох. Единственный сын Виктории Добревой и Николая Раскова стоял передо мной в обнимку с тяжелой коробкой, пожевывая в пухлых губах высохшую соломинку. Ксандр… Александр. Ал.

Тогда, ради святого морфа, что за Алекс Расков учится у нас в Академии? И за каким троллем он приглашает на Бал влюбленных мою подругу?! И если Джорджина Кавендиш, оформившая опекунство, ему вовсе не двоюродная бабушка, то… кто?

Я осела в руках магистра. Эта синеглазая порода…

Наш «академический» Алекс говорил, что это фамильная черта всех Расковых. Такие глаза, напитанные морем, были и у его «отца», которого он помнил только по фото. И у его бабки, трижды побывавшей замужем и трижды овдовевшей, да так и оставшейся бездетной…

И последним ее мужем был Августус Блэр.

– В чем дело, Аврора? – Салливан развернул меня к себе.

– Наш Алекс… Расков… Я сейчас глупость скажу, – предупредила дрожащим голосом, чтобы магистр раньше меня не упал в обморок. – Я почти уверена, что он сын Блэра и Джорджины Кавендиш. Его самый прямой наследник в шурховом мире!

– Если это так…

– Блэр говорил, что у него есть план… куда отправиться после вас, – я даже моргать и дышать забывала, ошеломленная догадкой. – И еще рассказывал, что легче всего подчинить дух юноши. Молодого, неокрепшего мага.

Белокурая мамина подруга подошла ближе, с паникой в глазах вглядываясь в мое лицо. Вслушиваясь в слова. Ее сын наконец поставил коробку.

По сцене проползла сбежавшая от заклинателя змея в ярко-золотом «ошейнике», прошипела что-то сердито, пялясь на нас во все свои желтые глаза. Липкий взгляд был тревожным, неприятным, но я не испугалась. В мире только что случилась вещь пострашнее!

– Боги, боги… Он там. Блэр в Академии! – я судорожно соображала, до белых пальцев вцепившись в отвороты магистерского пальто. – Охранные чары слетели из-за купола. Он смог войти в теле Алекса, вернувшегося с каникул, не пряча след. Августус… там. С мамой! С Артом… С Софи! Надо всех предупредить!

– Я отправлю теле-маго-граммы. Надо осторожно обнаружить мальчишку, пока… – Салливан отлепил меня от своего пальто и принялся закручивать в воздухе целый букет однотипных картонок. Тот тяжело поднимался в воздух, собираясь вот-вот раствориться и разлететься по адресатам.

«Осторожно обнаружить» – это, конечно, славно. Но ведь Алекс может быть с Софи! Кто знает, как далеко зашли ее попытки вызвать ревность в господине Макферсоне.

Я наморщила лоб, стараясь материализовать жезлом еще одну теле-маго-грамму. Самую важную. Ох, вот в чем не сильна, так это в дурацкой почте!

– Ну же, давай! – упрашивала закружиться свою единственную, но такую нужную записку. – Долети до Софи и уговори ее закончить свидание с синеглазым Расковым, если оно вдруг затянулось!

Там всего-то три слова было. «Алекс – это Блэр». Но картонка грузной птицей раскачивалась перед моим носом, не в состоянии набрать нужную высоту. Словно я в нее все собрание сочинений по «Теории магии» запихнула!

Сверху ярко полыхнуло. Я вздернула голову. Тролль побери! Магистр тоже выругался: все его теле-маго-граммы разом загорелись и осели тлеющими бумажками на землю.

Одна моя, как ламбикура с перебитым крылом, все еще дерганными толчками набирала высоту.

– Ну же! Давай! – я рубанула жезлом воздух, закручивая картонку. И в ту же секунду в нее прилетел огненный сгусток, опалив край перед самым исчезновением и сбив с траектории.

– Кто это был? – магистр рявкнул на Викторию, но она шокированно мотала головой. Парень – тот, что настоящий Александр – растерянно выронил соломинку изо рта. А змея тем временем куда-то исчезла.

– Идемте! – я притянула магистра к себе за пальто и ткнула жезлом в свой «пропуск».

Чудесная особенность Артовой печати – ее двустороннее действие. Телепорт возвращает в ту же точку, с которой было совершено перемещение. Очень полезно, если сбегаешь в Эстер-Хаз из собственной спальни на запрещенный папенькой маг-рок-концерт.

Мы вывалились с Рандором прямо перед целительским корпусом. Из открытого окна беспокойно верещала ламбикура, предупреждая об опасности. Да я уже и сама поняла, что наше «смертельно опасное свидание» ни чаем, ни какао в Лондоне не закончится.

– Попробуйте еще раз. Ни папы, ни крестного нет в Академии, – потребовала у магистра, поднимая с травы сонного крысолова с одним хвостом. – Эй, малыш, ты как из клетки выбрался?

Из куста выглянула мордочка второго. Да твою-то морфову бабушку! Кто выпустил животных?

– Кви-и-ит! – проорала в воздух, пока Салливан раскручивал новую порцию картонок. – Арчи!.. Похоже, купол стал тянуть энергию уже из Заповедника и сломал запирающие чары.

– Все запирающие чары? И в лесу? – нервно уточнил магистр, борясь с картонками. И мне тоже стало не по себе.

– Судьба-богиня!

Из темноты навстречу нам вышли два сапфирово-синих глаза. Почти таких же синих, как у обоих Алексов и моей Сажельки. Только эти принадлежали Сафору. И сейчас между мной и утробно рычащим тигром не было перегородки из заговоренных стальных прутьев.

Но что пугало особенно сильно – настолько, что я вдруг судорожно стала выпутывать из рукава запястье с монетками-привязками, – так это ярко-золотая леска, плотно обнявшая могучую белую шею.

Я сжала свободную ладонь магистра похолодевшей своей. Намекая, что к троллю эти теле-маго-граммы, никак не желающие разлетаться второй партией. И пора куда-нибудь уходить воздушным телепортом, пока я не активировала браслет. Но Салливан сосредоточенно смотрел в небо, читая формулу, и не видел плавно движущегося к нам тигра.

Блеск синих глаз гипнотизировал. Из них на меня смотрел кто-то… другой. Не тигр.

Животное сгруппировалось в готовности к прыжку, и сзади меня раздался грозный рык второго зверя. Я вжалась в Салливана, цепляясь одной рукой за троллью шею, а другой протягивая жезл к браслету. Хоть бы не в вольер с камнехвостами!

Вихрь подхватил, закружил нас в ворохе не успевших разлететься записок. Из-за угла целительского корпуса выскочила Сажель, скаля на своего «суженного»… боги, клыки?! Откуда у моей девочки клыки?

В клубах едкого серого дыма, в который внезапно обратился портальный вихрь, я едва смогла разглядеть, как яростно сплелись тигриные тела. Белое, черное… красное. Опасный рык. Визг, леденящий кровь… И все забилось серостью, выбрасывая нас с Салливаном по ту сторону телепорта.

В обнимку мы стремительно вылетели на затянутую низким туманом землю. Вокруг медленно оседали теле-маго-граммы, не нашедшие своих адресатов.

Я закашлялась, выплевывая из легких едкий дым, и растерянно приблизила к глазам запястье. Привязки раньше так не работали!

Иллюзия плавно сползала с браслета, являя мне грязную серость толстого металлического обруча. Я торопливо скинула гадость в руки и в ужасе поглядела на магистра. Где мы, тролль подери? И кто подменил мои привязки?