Чудовищный секрет Авроры 3, или Дочь ректора все объяснит

Глава 7. О простых смертных, жаждущих большего

– Говорю тебе, что-то не так с чарами, – мама уверенно тряхнула головой, нахмурилась, наклонилась и снова потрогала землю. В который уж раз за те полчаса, что мы стояли у пятой теплицы.

– Ну не могли же они просто так взять и исчезнуть, сеньорита? – наморщил лоб красивый светловолосый мужчина, объявившийся в Академии нынешним утром.

В умных прозрачно-травянистых глазах легко угадывалась порода гоблина-полукровки. Разве что этот джентльмен был старше и зеленеть не планировал. Но не удивлюсь, если тоже мог завернуть какой-нибудь пассаж про Судьбу, к которой у меня, видит тролль, поднакопилось претензий.

– Мы ведь наложили их здесь? Здесь, – мама топнула ножкой и обошла теплицу. – Я чувствовала их каждый раз, когда проходила мимо. Они отзывались внутри светом и звоном. А теперь – пустота, Елисей!

– Если ты права, Ани, то это… препаршиво, – согласился мужчина, экскурсия для которого оборвалась внезапно у пятой оранжереи. А ведь мы шли смотреть Заповедник и знакомиться с моими шмырлами, Сажелькой и Сафором, который так некстати у нас задержался.

И первые десять минут прогулки были совершенно чудесными. Мама, несмотря на плачевное состояние дел в Академии, улыбалась старому знакомому и счастливо висла на его локте. Так неприкрыто проявляла симпатию, что я даже волноваться начала за благополучие господина Дорохова. Этак папенька сообща с дриадой его прикопают под какой-нибудь Трясучкой.

«Кто там у тебя?» – спрашивал мужчина, ехидно косясь на мамин живот, а та лишь загадочно пожимала плечами. Закатывала глаза. И на меня поглядывала. Намекая, что пол не так уж и важен: проблемы в любом случае обеспечены.

Затем импозантный красавец расспрашивал меня про происшествие с сыном. И я почти честно рассказала все о похищении. О коварной Тамаре, принявшей мой облик. И о том, как мужественно раненый Эйр держался, пытаясь отговорить меня от безумных затей.

Гоблина-полукровку должны были выпустить из Лечебницы уже на днях, и нам с Джил и Софи не терпелось его увидеть. Джил, видит тролль, больше всех, хоть она и старательно это скрывала.

И вот, едва мы дошли до пятой, приятная прогулка, доставлявшая отдохнувшей в Бретан-Глоу маме истинное удовольствие, оборвалась.

– Самое ужасное: я была в отпуске! – виновато призналась она, разглядывая землю под ногами.

– Отпуск далеко не так ужасен, как кажется. Это ты просто с непривычки, – рассмеялся мужчина и крепко приобнял ее за плечо.

– Ужасает не отпуск, а его последствия, – она тяжело вздохнула. – Теперь я даже не знаю, как давно Академия без защиты. Он может быть уже там. Внутри! Расхаживает, как у себя дома.

– Думаешь, Августус снова сунулся бы туда, где уже однажды был изгнан? – с недоверием протянул Дорохов-старший.

– Не знаю. Ничему не удивлюсь. У допотопных психопатов нет логики, Елисей! – взволнованно заявила мама.

Она отошла на пару шагов и уперлась невидящим взглядом в Академию. Словно могла просканировать ее и убедиться, что Блэр внутри.

– Дело в куполе, – из теплицы вышла дриада с магическими щипцами и ведром шевелящихся кореньев. – Я чувствую, как он тянет энергию со всей территории. Так, будто Вяземский пытается уплотнить магический фон вокруг озера. Это нарушает древние защитные чары… и не только их.

– Что еще? – нервно уточнила мама, машинально пряча меня за свою спину.

Я обиженно скривилась: вообще-то, я уже в том возрасте, что сама родителей защищать должна!

– Сегодня утром, когда я пришла, теплица была открыта. Замок не работал.

Марта потерла гладкий высокий лоб тыльной стороной ладони и случайно оставила на нем грязный след. Дорохов усмехнулся, приблизился и с нежностью стер садовую землю с ее лица.

– Превосходно! Я напишу Брендану, чтобы проверил охранные чары в Заповеднике, – мама торопливо закрутила в воздухе теле-маго-грамму. – Не хватало еще нашествия камнехвостов в трапезный зал!

– Думаю, пока ослабели только те заклятья, что были наложены вблизи купола, – размышляла Марта, шикая на расползающиеся коренья. Те так и норовили выбраться из ведра и дать деру в сторону леса.

– «Пока», – нахмурился ее муж. – Ани, нам бы навестить вашего свеженазначенного «опекуна», как думаешь?

– Да уж само собой! Граф, кажется, заигрался, – мама сжала челюсть и резким шагом направилась прямо к куполу, сияющему на питерском солнце.

Дорохов старался не отставать, догоняя княгиню, исполненную мрачной решимости. Я тоже активно перебирала ногами: не могу же я пропустить такое! Дриада осталась у теплиц: кому-то нужно было собрать расползшиеся на радостях коренья.

Купол при нашем приближении вздрогнул. По сияющей поверхности прошла рябь, словно бы информируя тех, кто внутри, о визите незваных гостей. И почти сразу же к нам вышел сам Вяземский. Тролль знает откуда! Ни окон, ни дверей в этом тереме не имелось.

– Анна Николаевна, как отдохнули в Бретан-Глоу? – свеженазначенный «опекун» коротко кивнул маме и поправил на себе смявшийся серый шарф. – Вы быстро вернулись… не повезло с погодой?

– Побоялась надолго оставить Академию в ваших нечистоплотных руках, граф, – сухо ответила она и пнула ножкой снежный сугроб. Белые хлопья взметнулись в воздух и медленно осели на тропу.

А я задумалась о погоде. Нет, не о той, что царит в январе на пляжах Бретан-Глоу, а о лондонской.

Сегодняшним утром в Англии снова шел дождь. Похоже, с ней часто такое случается. Не знаю, переставал ли он ночью хоть на часок, чтобы передохнуть, набраться энергии и зарядить с новой силой… Но к моему пробуждению хлестал во всей красе, размазываясь причудливыми мокрыми дорожками по окну магистерской спальни.

Я с полчаса заставляла себя встать с постели, надеть платье и выйти на кухню, в которой уже кто-то гремел чашками с истинным тролльим размахом. Водила задумчивым взглядом по мокрому стеклу. Прислушивалась к звукам пробудившегося дома. Вдыхала запахи сырости, чистоты и свежих простыней.

Пялилась на низкий потолок, по которому, кажется, ровно в этот момент кто-то ходил. Там слышались шаркающие шаги и хриплое, надсадное тяфканье, а на одеяло то и дело сыпалась пыль.

Видимо, этот скрипучий, аскетично обставленный, омытый дождем дом был рассчитан на две квартиры, и на верхнем этаже обосновалась старушка с собачкой. Очень нервной, требовательной и хрипло голосящей собачкой, которую я вот уже десять минут мечтала познакомить с Сажелькой. Тигрица легко бы научила ее манерам.

«Уж как есть. Другого предложить не могу», – вкрался в мысли занудный голос лондонского тролля. Почти уверена, это бы он и сказал, увидев мое растерянное недоумение. А потом бы добавил, что избалованной, беспечной княжне, привыкшей к высоким потолкам, тишине по утрам, вседозволенности и бесконечным просторам, пора возвращаться домой.

– О, княгиня, будьте уверены: сам я рук не пачкаю! – коварно заверил нас Вяземский, отогнав скрипучим голосом утренние воспоминания. Пробуждение от мыслей вышло резким и неприятным: я бы предпочла оставаться в квартире лондонского тролля, а не мерзнуть в компании престарелого графа. – Отдыхайте спокойно. Ваша академия в надежных…

– В надежных?! – возмущенно воскликнула мама и пошла в наступление. – Ваш купол нарушает мои чары! Вот тут, – она утоптала подошвами снег рядом с Дороховым, – должна проходить защитная линия, которую я установила почти двадцать лет назад. Но ее нет.

– И что же защищает ваша линия?

– Территорию. Академию. Детей!

– От чего? – незваный опекун задумчиво почесал короткую бородку, покрутил головой и никакой опасности не обнаружил.

– От зла, – тяжело выдохнула мама. – Что бы вы ни творили за этой гигантской блестящей занавеской, прекратите сейчас же. Ваш купол фонит, тянет энергию и разбивает заклятья.

– Это всего лишь… кхм… «очистительное сооружение». Там нечему фонить, – отмахнулся граф и, ухватив маму под локоть, повел вдоль сияющей стены. – Полагаю, ваши чары рассыпались за давностью лет. Или от неумелого использования и неправильного наложения. Вам сколько было, семнадцать? Восемнадцать? Уверяю, Анна Николаевна, охраны из Эстер-Хаза достаточно, чтобы защитить учеников от этого вашего… «зла». И прочей чепухи.

– Вы не понимаете. Впрочем… куда уж вам? – она выдернула локоть, сердито качнула головой и фыркнула: – «Очистительное сооружение»? А что на самом деле, граф?

Вяземский молча развернулся и пошел дальше, обходя купол по стеночке. За ним трусила откуда-то нарисовавшаяся Снежка. Зараза! Гордо задирала пушистый хвост и залихватски чихала. Бойз, гулявший рядом с нами, обиженно сопел и демонстративно ее не замечал.

Да, не повезло тебе, дружок. Не для тебя эта ягодка росла. Конкретно эта – точно росла на компот. Я не большой спец по конфитюрам и не уверена, делают ли их из саберов… Но охотно порылась бы в магической книге рецептов бабушки Джулс.

Или можно отловить шпионку и устроить ей незабываемую экскурсию в вольер с иглохвостами. А комиссии скажу, что вывела новый вид… кхм… саберов-дикобразов.

– Знаете, что самое чудесное в положении опекуна, моя драгоценная? – граф остановился, обернулся и ехидно посмотрел в раскрасневшееся на морозе мамино лицо. – Я совершенно не обязан перед вами отчитываться. По всем документам это именно очистительное сооружение.

– Зато вы обязаны отчитываться перед членами Большого Совета, – напомнил Дорохов тощему старику. – И так совпало, что я недавно получил право входить в него в качестве представителя древнего рода. Наравне с титулом и состоянием моей семьи.

– Хмм… Да, я слышал о кончине вашего батюшки. Соболезную, – проворчал граф. – Уважаемый был человек. Строгих правил и чистых ориентиров. Он, кажется, был против вашего брака с полукровкой? И отказывался признавать это зеленое нечто собственным внуком?

– Себе соболезнуйте. Я желаю пройти внутрь, – сухо бросил отец Эйнара.

– Свой интерес вы сможете утолить на еженедельном собрании Совета, – скосил голову набок Кощей. Сейчас он выглядел особенно старым: тонкая, исчерканная морщинами кожа, натянутая на гладкий череп, казалось, липла к костям. – Вас уведомят о месте и времени его проведения… Если не забудут.

Я дрожала под тонким пальто, стараясь трястись максимально незаметно. Не от холода, не от страха и даже не от ярости. От чувства тотального омерзения, которое вызывал у меня беспринципный, алчный до власти граф со всей его семейкой.

Желание возвышаться над другими, не имея к тому ни причин, ни таланта, ни способностей, кажется, передавалось всем, кто был включен в родовое древо Вяземских. Старик почесывал короткую седую бородку, наслаждаясь произведенным эффектом.

– Вы тоже загляните на собрание Совета, моя дорогая, – елейно предложил он. – У вас всего один голос, но… он тоже ценен для нас, не сомневайтесь.

– И чему будет посвящено голосование? – губы мамы дрогнули, и она их поджала.

– Хочу вынести на рассмотрение Большим Советом кое-какие реформы, – старик развел руками, пытаясь обхватить весь мир и стать подобным богу. – Вот, к примеру, вопрос полукровок… Магическое сообщество полагает их опасными. И мы не можем игнорировать эту проблему.

– Да уж конечно… «не можете»! – фыркнула я недовольно.

– После случая с леди Валенвайд мы не раз получали письма с опасениями от родителей студентов. За первое полугодие накопилась приличных размеров папка с жалобами на неконтролируемую агрессию у верфольфов, странное поведение у дриад, пугающую манеру преподавания у вампиров…

– Вы хотите запретить им обучаться рядом с обычными людьми? – нервно уточнил Дорохов и обернулся к теплицам.

– Что вы, что вы… Они же дети! Разве мы жестоки? – хитро ухмыльнулся граф. – Согласно новому закону всем существам с примесью крови древних существ придется проходить тесты по самоконтролю и сдавать некоторый биоматериал… Кровь, шерсть, слюну, частички отмирающей кожи…

– Биоматериал? – поперхнулась я, не выдержав, хоть мама и подавала мне знаки молчать. – Вы собираетесь разбирать учеников на ингредиенты?! Да вы совсем…

– Ава!

– Разве я сказал «только учеников»? Конечно, и преподавателей реформа тоже коснется, – похлопал глазами старик, явно отживший свое. И давно!

А теплица с Монстроглазом не так и далеко. Быстро дотащим.

– Вы слишком самонадеянны, если считаете, что сможете так легко заполучить бесценную кровь вампиров и дриад бесплатно! – с пеной у рта прошипела я, в панике думая о Софи и Эйнаре.

Жутко становилось от одной мысли, что вот они идут в лабораторию… садятся на стульчик… и сдают кровь для Вяземского!

– Бросьте, маленькая княжна. Это всего лишь небольшой добровольный взнос в пользу магического сообщества, позволяющего этим… эмм… полусуществам получать достойное образование. Учиться бок о бок с первокровными магами, – он постучал по куполу, вызвав волну серебристой ряби. – После теста по самоконтролю и визита в нашу лабораторию, они получат соответствующий штамп в паспорте полукровки. Он даст допуск к обучению и преподаванию на все следующее полугодие. Взаимовыгодный обмен, вы не находите, княгиня?

– Я нахожу, что вам пора на принудительную пенсию, граф, – просипела мама еле слышно. – Ваш ум рождает слишком много нездоровых идей. Я напишу свои рекомендации Верховному Совету, подкрепив их печатью главного целителя Эстер-Хаза.

– Вы с дочерью так забавно хохлитесь, что я все время пропускаю ваш чудный лепет мимо ушей, – растекся в мерзкой улыбке Кощей. – Магия мира иссякает, моя драгоценная. То, что мы сумеем сохранить сегодня, здесь, – граф окинул взглядом нашу территорию, – останется с нами и дальше. Остальное вымрет, Анна Николаевна. Совсем.

– Мы здесь этим и занимались до прибытия вас и ваших «очистных сооружений», – сосредоточенно объяснила мама. – Сохраняли виды!

– Лишь избранные. Я помню, княгиня, как когда-то вы отказались брать к себе крупных магических тварей. И вот, поглядите: за двадцать лет они исчезли окончательно.

– У меня дети, – напомнила она. – Не только двое моих, но и три сотни чужих. И даже за укусы сбежавших шмырлов ответственность несу я. Если вам хочется завести горгулью у себя дома…

– Спасибо. Я лучше у вас, – скрипуче рассмеялся граф. – Мне как раз удалось сохранить несколько окаменелых кладок Горгульи Индийской… И много всякого другого. Очень интересного. Вашей дочке понравится.

Звучало так «многообещающе», что меня передернуло и к горлу подкатила горькая желчь.

Вяземский снова требовательно постучал по поверхности магического шатра, кого-то вызывая.

– До меня дошел слух, что вам, Анна, удалось оживить ихтиопода? – отрешенно бормотал граф, улетев в свои мысли и перестав быть «радушной компанией». – Тут я готов поаплодировать. Жаль, что без люмьеров они не живут…

Рябь на куполе усилилась и серебристыми ртутными шариками скатилась к спине Вяземского, образуя что-то вроде переливающегося портала. На миг за графом исчезла часть стены, и я смогла разглядеть туманные, словно подернутые пленкой фигуры людей, облаченных в красную униформу. Те что-то погружали в розовый кисель, наполнявший озеро.

В центре водоема парил постамент, отдаленно напоминающий гигантское гнездо или корзинку великана. Внутри – толком не разглядеть! – блестело несколько гладких предметов. Именно к ним тянулась энергия купола, прорезая все внутреннее пространство крепкими золотыми нитями. Я четко видела их. Саму магию!

– Что там? – мама завороженно смотрела в ту же точку, что и я.

– А вот это, княгиня, не вашего крошечного ума дело.

Вяземский, отвесив неглубокий шутливый поклон, сделал шаг назад и провалился в ртутный портал. Щель тут же заросла, не оставив и намека на то, что секунду назад здесь был вход. Шатер закрылся.

В этот момент я осознала так ясно, что уже неотвратимо: нам с Джил и Софи необходимо туда пробраться. И заглянуть в шурхово «сооружение», в котором Вяземский тролль знает кого и от чего «очищал» в розовом питательном бульоне.