Чудовищный секрет Авроры 3, или Дочь ректора все объяснит

Глава 9. О коллективных творческих экспериментах

Первое занятие по магической левитации я все-таки пропустила. Не потому, что сторонилась общества леди с необычными бордово-карими глазами. И даже не потому, что неприятностей мне и без полетов хватало. Просто я решила направить энергию в немирное русло и все свободное от учебы время потратить на творческие эксперименты. Которые господин Бехтерев не факт, что переживет.

Павлин зря надеялся, что я легко забуду отработку в папином кабинете. Этот мерзкий упырь, у которого явно атрофирован инстинкт самосохранения, в ближайшую неделю будет очень занят своим здоровьем! А все, что так чесалось в сторону несовершеннолетних студенток, будет чесаться уже совсем по другому поводу…

Еще я искала способ пробраться под купол. Иллюзорными чарами я не владела, а Кесслер не спешил делиться секретами. Платье княгини Дарьи, напитанное отводящими глаза чарами, тоже пришло в негодность. Да и исчезательную пудру я всю перевела на побег.

Как-то раз Джил сказала, что самый надежный способ сохранить вещь незамеченной – выставить ее у всех на виду.

Так что план был запредельно прост. Я надеялась воспользоваться слабостями «господина ректора» и убить двух шурхов одним тапком. Да, планировала снова вляпаться в продукт жизнедеятельности камнехвостов. И дай Судьба, ни тролль, ни папенька об этом не прознают.

Пиркинс недовольно сопела в мою сторону, пока я перебирала личные запасы госпожи Пламберри. Пыхтела осуждающе, когда притащила несколько пыльных книг из библиотеки, утащив прямо из-под носа госпожи Разиной. И совсем уж стала напоминать бешеный паровоз, когда я расчехлила хрустальную чашу и стала с азартом опустошать в нее позаимствованные у Мари бутыльки.

– Аврора, этот запах…

– Зажми нос и не ворчи, – я щедро всыпала в чашу полкоробки чесоточного порошка.

Так и знала, что рано или поздно он мне пригодится! Вообще, я это сокровище для Арта берегла, но перевести на Бехтерева сам тролль велел.

– Мешать «Животную страсть» и «Недельную чесотку» слишком жестоко даже для тебя. А добавлять к этому закрепитель целительских чар… – Глэдис осуждающе качала головой, следуя моему совету и крепко зажимая любопытный нос. – Да какой камнехвост тебя так сильно обидел, Ава?

– Другой… хвост… Павлиний, – я сосредоточенно взболтала получившуюся бордовую жижу и принюхалась.

Бррр! Действительно, мерзко. Добавила немножко перетертых листьев Ублиум Мортиса и корень Трясучки. Для вкуса. Экспериментировать так экспериментировать!

– А где конфискованные снадобья, что нашли у старшекурсников? – подняла на Пиркинс глаза.

– Аврора! – та задохнулась от возмущения. Все-таки Глэдис слишком правильная, не хватает ей немного азарта.

– Все еще в ректорском кабинете, в отцовском сейфе, да? – я хитро ухмыльнулась, вспомнив, что не так давно у двух ребят с восьмого курса нашли ополовиненный бутылек «Имморы» и еще кое-что по мелочи. Самое время, чтобы попрактиковаться в новом даре. – Пиркинс, а тебе никогда не хотелось поучаствовать в чем-то особенном? Важном для мироздания?

– Нет, Аврора, – отрезала целительница. – Я предпочитаю твердо стоять на земле и не гоняюсь за вымышленной харой.

– Ну и зря, – пробубнила недовольно.

Без Пиркинс провернуть план будет труднее: меня Брендан раскусит за полсекунды. Слишком уж хорошо знает нашу с мамой породу, тяготеющую к неприятностям всеми частями тела.

– Мне достаточно синицы в руках, – сдержанно пояснила Глэдис. – И я дорожу своим местом. Мне хватает того, что дала Судьба. Я не ищу большего, не всматриваюсь в горизонт, не подпрыгиваю на месте в ожидании приключений. Наверное, я просто не умею мечтать, Аврора.

– Значит, надо учиться, – я наморщила лоб и присмотрелась к девушке. Может, стоит взять шефство над этой не в меру правильной занудой?

– Мне просто хочется работать честно, – отрезала она. – По Уставу, по законам. Мне так понятнее.

– Нельзя быть такой скучной, Пиркинс, – закатила глаза. – За свое счастье нужно бороться. И за землю, на которой ты твердо стоишь, тоже.

Я помахала перед ее носом пальцем, измазанным в «Животной страсти». И тут же одернула руку и вытерла полотенцем – вспомнила предыдущий неожиданный эффект. Хмм.. Может, магистра тоже чем-то подобным угостить? Совсем чуть-чуть.

Хотя нет, не стоит… А то еще тараканы размножатся! Я и с предыдущей партией не справляюсь.

– Для кого ты варишь эту гадость?

Гадость – еще мягко сказано. Сама не представляла, какой эффект ждет господина Бехтерева. Но в этом и прелесть творческого полета фантазии! Потом расскажет. Если вспомнит. Но лучше бы не вспомнил, конечно… Не зря же я столько Ублиум Мортиса сюда вбухала?

– Меньше знаешь – крепче спишь, – я перелила получившуюся смесь во флакон. – Вы ведь поладили с господином Хайвом? Не отпирайся, я видела, как ты носила ему бульон с кухни, когда та уже была закрыта. Сама сварила, да?

– Господин Хайв замечательный и смелый мужчина. Он заслуживает заботы, – Глэдис стушевалась и залилась румянцем.

– Вот и чудно! – я радостно хлопнула ладонью по столу и сунула флакон в карман. – Сможешь позаимствовать у него ключ от вольера камнехвостов? Если я попрошу, он непременно надумает лишнего.

– «Лишнего»! – фыркнула целительница. – Нет, конечно. И не проси! Доверие для того и существует, чтобы его не обманывать.

Пиркинс стерла испарину со лба, словно ее начинало лихорадить от одной лишь мысли о нарушении Устава.

– Посмотрим, как ты запоешь, Глэдис, когда новый ректор позовет тебя на отработку, запрется с тобой в своем кабинете и начнет распускать липкие лапы, – негодующего пыхтя, я вышла из отделения. И добавила, прежде чем закрыть за собой дверь: – И как потом лишит работы замечательного и смелого господина Хайва, если тот вдруг решит заступиться за твою честь.

***

Час спустя мои карманы оттягивали бесценные запасы. В пустовавшем кабинете «господина ректора» я нашла ящик с конфискатом, а Пиркинс все-таки прислала заветный ключик.

Без «Имморы» я не рисковала лезть к Бехтереву с необкатанным даром. Поэтому, спрятавшись за шторой в коридоре, торопливо нацедила несколько капель во флакон с экспериментально-творческим содержимым. Возможно, даже смертельным.

– Что тут у вас, мисс Карпова? – штора за моей спиной резко отодвинулась, и на меня уставились два пытливых зеленых глаза. Дьявольская ухмылка госпожи Пруэтт намекала, что хлопаньем ресниц я не отделаюсь.

– Д-духи, – севшим голосом отчиталась я, пряча флакончик в кулаке.

– Ну-ну… – преподавательница выудила бутылек из моих пальцев, откупорила и принюхалась. – Довольно сомнительный букет, вы не находите?

– На вкус и цвет… – прошептала и закусила губу.

– Хотя… эти миндальные нотки… Боюсь, аромат «Имморы» очень узнаваем, Карпова. Даже «Чесоткой» не забивается, – удрученно покачала она головой. – И кому же вы этот чудный коктейль намерены предложить, княжна?

Госпожа Пруэтт сощурила глаза, в которых плясали недобрые изумрудные искры.

– Я вовсе…

– Только не лгите: я пойму.

– Р-ректору, – выдохнула признание. – Новому.

Старого такой ерундой не проймешь.

– Я бы еще добавила щепотку проклятий, – дьяволица деловито сбросила с пальцев во флакон крошечный черный сгусток и коварно ухмыльнулась.

И как-то я побоялась уточнять, что именно за проклятье она замыслила. Сюрприз будет.

***

Джил и Софи вызвались меня подстраховать и уже дожидались за теплицами. Они успели наведаться в Пункт Связи и раздобыть кое-что из дедовских запасов.

– Вот, выдержанное, – довольно отрекомендовала Софи, доставая из-под плаща бутылку. – Носатый упырь точно не откажется.

Покивав с умным видом (слово я что-то понимала в этих «зельях»!), я открыла сосуд и плюхнула в него содержимое флакона. Благо, горлышко оказалось довольно широкое.

– А можно?.. – Джил перехватила у меня бутылку.

– Ты что, тоже что-то добавить хочешь?

– Ага, – она залихватски плюнула в горлышко и счастливо улыбнулась. – Приятного ему… аппетита.

Софи закряхтела, замялась и достала из кармашка небольшую склянку с подозрительной янтарной жидкостью.

– Это что?

– Не спрашивай, – она смущенно почесала нос. – Просто вылей и все. Доподлинно известно, что некоторые жидкости вервольфов увеличивают время действия ментальных чар. Твоя подстраховка, Ав.

И, не дожидаясь моей реакции, сама вылила «драгоценность» туда же, куда недавно плюнула Джиллиан.

Я пожала плечами: в конце концов, семейка Вяземских так хотела заполучить «ингредиенты», сданные полукровками добровольно… Грех жаловаться! Получите, распишитесь, не обляпайтесь.

– Соф… Это все замечательно, но… – леди Кавендиш аккуратно принюхалась и наморщила нос, – наше зелье теперь пахнет, как собачья…

– Джил! – волчица возмутилась, зарделась и тоже виновато принюхалась. – Да нормально оно пахнет!

– Ты просто привыкла, – хмыкнула Джил и потрепала мисс Осворт по темным курчавым волосам, которые уже успели немножко отрасти. – Надо еще что-то добавить… для запаха. Точнее, «от запаха».

Мы спряталась за шестую теплицу и одновременно наморщили лбы, вспоминая уроки «Волшебных трав». Что-то «от запаха»… Что?

Я покосилась на дриаду, аккуратно подстригавшую кустик капризничавшего кипарисовика. Опять мы попались!

– Если нужно убрать неприятный аромат и вкус, обычно используют Медовку Пернатую, – задумчиво пробормотала Марта, склоняясь над ведром с колючками. – Добавить пыльцы на кончике ножа, взбалтывать минуту, и господин рек… И тот, кому предназначено снадобье, сочтет его за нектар богов.

– Медовка, медовка… – пробормотала я, открывая дверь в теплицу.

– На третьей полке слева, – ветерок донес до меня голос дриады. – Большая, желтая и…

– Пернатая, ага, – согласилась с ветерком, разглядев чудо-«подсолнух» за компанией насекомоядных кактусов.

Добавив пыльцу и старательно взболтав содержимое, я осталась довольна результатом. Теперь предстояло напоить «нектаром богов» скользкого упыря и внушить ему погулять со мной под сияющим куполом, очищающим непонятно что. Или кого.

***

Солнце спряталось за макушками елок, едва просвечивая через хвойный частокол. День шел на убыль, плавно переползая в вечер.

Я нарядилась в свое лучшее темно-голубое платье, из-за глубокого квадратного выреза лишь отдаленно напоминающее повседневное. Накинула на плечи зимний плащик, подбитый искусственным сверхтеплым мехом. Спрятала бутылку во внутренний карман… И принялась дожидаться «господина ректора» на пороге Академии.

Гад хоть и шастал целыми днями непонятно где, но к вечеру всегда возвращался в свой кабинет и усаживался за папин стол. Упырь!

– Что замышляете, Карповская? – не заставил меня ждать его противный голос. За ним на пороге материализовалось и омерзительное лицо.

– Вас жду, – призналась честно. – Хотела извиниться за поведение брата.

– Одних извинений маловато, дорогуша… – самодовольно протянул Бехтерев и толкнул дверь, впуская нас в фойе.

Тепло Академии, погруженной в голубое сияние магических шаров-светильников, встретило радушно и заставило распахнуть плащ. Я поправила платье, проверила бутылку в глубоком кармане…

«Господин ректор» просто еще не знает, как именно я планирую «извиняться». Маловато ему точно не покажется.

– Арт просто не понимает, что теперь вся власть в ваших… руках, – запнулась я, аккуратно подбирая слова, которые меньше всего напоминают ругательства. – Я хотела попросить не наказывать его за необдуманный… «проступок».

– Разве так просят, глупышка? – Бехтерев растянул губы в отвратной улыбочке.

– Пожалуйста, – скосила глаза на носы своих туфель.

– Не вижу раскаяния на твоем гордом, упрямом личике, принцесса, – фыркнул гад, приподняв мой подбородок. Я поежилась – мерзко.

– Разве вы хотите от меня раскаяния? – удивилась картинно. – А говорили про компанию… в том, в сем…

Я медленно достала из-под плаща бутылку и неуверенно покрутила в ладонях.

– А ты умнее своей матушки, – сально ухмыльнулся упырь. – Что это?

– Это варит мой дед, – выдохнула смиренно. – Из его личных выдержанных запасов. Я без спроса взяла…

– Ай-яй-яй, – покачал он пальцем перед моим носом. – Придется тебя наказать, Аврора. И из чего варит?

Он взял у меня бутылку, откупорил, принюхался… и выдохнул с одобрительным, в высшей степени блаженным стоном. Слава Медовке Пернатой и дриаде Марте!

– Ох… Чего там только не намешано, «господин ректор», – я похлопала ресницами и призывно прикусила губу. Вляпываться так вляпываться. – Вы вчера предлагали поужинать…

– Пойдем, принцесса. Ты ведь сама никогда такого не пробовала? Любопытно небось, чем настоящие мужчины себя балуют? – он распрямил спину, намекая, видно, что речь о нем.

Не стала рассказывать, что именно такого не пробовал никто и никогда. А если и пробовал, то вряд ли остался жив, чтобы поделиться впечатлениями.

Что до «настоящих мужчин»… Видала я некоторых троллей после того, как всякого «напробуются». Печальное зрелище! Вот только в одном скользкий индюк заблуждался: до мужчины ему было ой как далеко.

Мы вошли в папин кабинет, и Бехтерев, сбросив пальто на стул, тут же нацедил себе в стакан нашего чудесного снадобья и залпом выпил. Вот что за манеры? Плащик с дамы не снял, пригубить «зелья» не предложил… Неудивительно, что все отношения строит угрозами, шантажом да запугиваниями. Кто ж добровольно на такое счастье подпишется?

Повело его почти сразу. Бехтерев почесался, глянул на меня нервно, с этаким животным интересом… Снова поскреб ногтями по животу, закашлялся. Позеленел как-то подозрительно. Пятнами пошел красноватыми. Боги, надеюсь, госпожа Пруэтт не прокляла его до смерти? Мне еще под купол успеть надо!

Пошатнувшись, он кивнул на бутылку и призывно посмотрел на меня.

– Вы пейте, пейте, – сипло пробормотала, махнула рукой и отошла к двери. Весу в нем все же побольше, чем в иглохвосте, так что лучше не приближаться.

Ну к чему я вдруг запаниковала? Я не трусиха, а «Страсть» точно была просроченная. Я ему остатки отжалела, припрятанные на черный день. И сегодня он наступит для самопровозглашенного ректора. На людей она если и действует, то совсем слабенько… Хотя в том, что этот упырь имеет право зваться человеком, я сомневалась.

Вот «Чесотка» была свеженькая, Ублиум Мортис самый мясистый, да и «Иммора» высшего качества – и где ее старшекурсники достали только? Убойный коктейль, одним словом. Убивающий волю, память и… надолго отбивающий желание вызывать студенток на отработки. Но прежде, чем «букет» раскроется во всей красе, мы сходим с мерзавцем на экскурсию.

– «Господин ректор»…

– Ммм? – промычал он отрешенно и почесал зеленоватую шею.

– А у вас есть доступ в очистные сооружения, или граф не пускает? – я игриво улыбнулась.

– Есть, дорогуша. Как не быть? Я один из четырех акционеров нашего нескромного… кхм… предприятия, – хохотнул гад, сделал солидный глоток прямо из бутылки, поставил тару и нацелился на меня.

– Четырех?

– Я, старик, карга Девенпорт и полоумный Сингх. Ну какие из них боги, ради святого морфа? То ли дело я, – упырь потер висок и шатающейся походкой побрел ко мне. Поставил руку на дверь, в которую я вжималась спиной. Ухмыльнулся плотоядно, заставив нервно сглотнуть. – А ты точно хочешь ужинать, принцесса? Я вот не голоден… Точнее, голоден, и очень, но в другом смысле…

– Я бы прогулялась под куполом, – вкрадчиво прошептала, не разрывая зрительный контакт и хватая гада за запястье. – А потом мы придумаем, как удовлетворить ваши аппетиты, сэр…

«Иммора», глаза в глаза, кожа к коже… Ну должно же сработать, нет?

– Тебе туда нельзя, глупенькая, – елейно ухмыльнулся мерзавец. – Я тебе проведу экскурсию получше…

– Я. Хочу. Под купол, – процедила настойчиво, сжимая запястье крепче. Взывая к капле, Судьбе и морфовой бабушке: лишь бы получилось! Иначе мне, право слово, несдобровать.

– Кхм… ну… если девушка просит, – рассеянно промурлыкал гад. – Настоящий мужчина… должен удовлетворить…

Может ведь, когда хочет, быть уступчивым и потакать дамским капризам!

– Просит. Девушка очень просит «настоящего мужчину», – прошептала Бехтереву.

Он сдался, кивнул, обмяк всем телом. Глаза его приобрели странный восторженный блеск, какой бывает у собак, ждущих команду хозяйки и готовых служить. Я даже растерялась от такой покладистости. Слишком уж сильный эффект от нескольких капель «Имморы», едва пробудившегося дара и унции «бесценной жидкости» молодого вервольфа.

Решив все же поторопиться – а ну как чудное послушание «господина ректора» закончится в самый неудачный момент? – я запихнула гада в пальто. Сунула ему в карман ополовиненную бутылку и вытолкала за дверь.