Чудовищный секрет Авроры 3, или Дочь ректора все объяснит

Глава 24. О страшном слове «замуж»

Мы так и уснули на диване, устроившись в обнимку под шерстяным пледом. В последние дни я где только ни ночевала, так что стойко перенесла неудобный подлокотник. В конце концов, терзал он шею Салливана, а я с комфортом разместилась на поросшей мягкими волосками груди.

Чувство вины накрыло только утром. Я вспомнила, что совершенно ужасная дочь и бросила маму в часовне одну. «Песец на замену» не считается.

Я не узнала толком ни про Арти, ни про Софи и господина Макферсона. Не сказала и пары слов Мари. Не проверила Сажельку с Сафором. Не справилась о здоровье Алекса. Не сообщила папе, что больше на него не обижаюсь и кусаться не планирую.

Словом, да… отвратительная дочь. И сестра. И подруга такая же.

– Мне очень нужно вернуться в Академию. Очень-очень! – пробормотала растерянно, сползая с нагретого мной тролля.

Этой холодной, страшной ночью мне необходимо было его тепло. Как вода в пустыне. Как маяк в бушующем океане. Очень важно было увидеть свет и прочувствовать «простое человеческое счастье», как сказала бы бабушка Джулс. Единственное, что меня хоть немного оправдывало.

– Опять куда-то бежишь, неугомонная маленькая княжна? – сладко потянулся на диване Салливан и подгреб меня обратно. – А я надеялся все же напоить тебя какао.

– Для какао у нас впереди вся жизнь, – напомнила ему с сонной улыбкой и сощурилась. Он спросонок выглядел куда опрятнее меня. – Я должна увидеться с братом. И мамой. И еще раз зайти к Мари…

– Хочешь, я пойду с тобой? – поддел пальцем мой подбородок и требовательно подтянул к себе. Поцеловал коротко, нежно. Как-то… по-семейному.

– Хочу, – сосредоточенно кивнула. – Очень хочу. Правда, всегда остается вероятность, что кто-нибудь из моих родственников попробует вас убить, а вам даже и защищаться нечем.

– «Тебе», Аврора. «Тебе», – поправил Салливан.

– Т-тебе нечем защищаться, да, – выдохнула послушно. Непривычно-то как.

Какао мы все-таки попили. А за ним Салливан еще и чай в меня влить умудрился, убедив, что оголодавшая и обезвоженная я ни маме, ни брату не пригожусь.

Затем прямо в платье впихнул меня в свой необъятный джемпер с длиннющими рукавами и, кое-как закатав последние, завершил мой образ бабушкиным плащом. Кошмар.

– Издеваетесь?

– Холодно снаружи, – проворчал нудный тролль, одевая себя куда приличнее. – После свадьбы дом примет тебя, и ты сможешь зачаровать дверь сама. А пока придется бегать до ателье…

– Свадьбы? Какой еще свадьбы? – я так опешила, что безвольно опустила руки вдоль тела и позволила ему застегнуть плащ.

– Как это какой? – тролль опешил следом за мной.

– Мы так не договаривались, – шепотом напомнила Рандору.

Я вообще не уверена, что замужество – это моя тема. Представить себя чьей-то женой совсем не получалось. Где я и где вся эта брачная чепуха? У меня планов целая куча, учеба, эксперименты творческие, шмырлы в количестве пяти штук, тигры – в количестве двух…

Оно так и начинается! Сначала случается страшный «замуж». За ним – дети, быт, магическая кулинария и вот это все. А шмырлов кто размножит? Да и мне с моим катастрофическим везением никак нельзя доверять детей. И быт, прямо скажем, нежелательно.

– Договаривались, договаривались. Ты просто забыла, – успокоительно похлопал меня по плечу тролль и развернул в сторону двери. – Шмырлов размножать тебе это не помешает. И в неприятности вляпываться можешь, сколько захочется.

И как он умудряется читать мысли без всякий магии?

– Я точно помню, что ни о чем таком с вами не договаривалась, – заверила упрямца. – С тобой.

– Как же? А мне показалось, что мы всю вчерашнюю ночь в подробностях обсуждали этот вопрос, – «напомнил» коварным шепотом на ухо. – И всю позавчерашнюю – тоже…

– Это другое, – я широко раскрыла глаза, наморщила лоб и поджала губы.

– Аврора, ты что же, полагала, что мы еще лет пять будем ходить друг к другу в гости?

– Вроде того, да, – озадаченно почесала затылок.

Вкусно пахнущий теплый тролль в мои планы входил, и еще как, а вот «замуж» – пока нет. То есть… я просто об этом не задумывалась даже. Любому же со стороны видно, что брак со мной станет форменной катастрофой. Неужто Салливану опять жизнь надоела?

Тролль закашлялся от душившего его смеха и прикрыл рот ладонью. И вовсе ничего смешного!

– У нас всего одно свидание было! – возмутилась, застревая на пороге.

Хотя, конечно, одно такое свидание сойдет за десяток обычных, среднестатистических. Но все равно маловато.

– Я сразу сказал, что мне достаточно, – проворчал Рандор, выталкивая меня наружу. – Второе свидание в стиле Авы Карповой я не потяну. Все, княжна, пойдем.

– Замуж? – с опаской уточнила, вкладывая в его ладонь свою.

– Пока ты вроде бы в Академию собиралась? Или уже передумала?

Я закатила глаза: так ведь тролль его знает, что Салливану в голову придет! У него в последнее время идеи одна гениальнее другой. То Блэра в себя впустить хотел и в склеп улечься. То от магии вон отказался. Страшно представить, что следующим учудит.

***

Весь день прошел в хлопотах. Утром мы помогли родителям надежно спрятать новое пристанище Мари. Оставлять его у всех на виду было опасно – мало ли кто решит сорвать печать и снова освободить бесштанного? Пока трудно было осознать, что мы с главной целительницей, скорее всего, больше никогда не поговорим. И от этого в горле стоял комок.

После отлавливали особо крупное зверье и помогали Брендану разводить существ по вольерам. Сажелька с Сафором, похоже, поладили, и мы без особых опасений определили их вместе.

Джил с Эйром забегали сообщить, что вчера подняли почти все ростки. А с сегодняшнего утра, едва все артефакты Вяземского были найдены и обезврежены, магфон начал приходить в норму. Чары в теплицах и на плантациях укрепились, и урожай обещал быть приличным.

Арт спрашивал у меня совета, как бы так деликатно намекнуть Рейне, что он теперь бессмертный. Как будто я специалист по деликатности, шерсть морфа ему в зелье вечности! На помощь озадаченной мне пришла мама и предложила сохранить это в тайне. Может же у Карповских быть свой страшный секрет?

Я спрашивала у Арта совета, как бы так деликатно намекнуть Рандору, что слово «замуж» вселяет в меня панику, хотя я вроде как не трусиха. Брат что-то проворчал про шерсть морфа и отправил меня к маме.

К вечеру мы все собрались в дружески-семейной компании в Пункте Связи. Что-то внутри требовало этого – добрых воспоминаний о Мари, спокойных разговоров о произошедшем, теплых объятий… Грустных улыбок, намекающих, что наступило то самое «завтра», когда все уже хорошо. А плохое осталось во «вчера».

Буря прошла. Она действительно прилетала в наш дом и принесла много боли. Но с ее уходом пришло странное чувство очищения. И робкая надежда на то, что дальше все будет хорошо.

Что Верховный Совет больше не станет вредить Академии и Заповеднику и вставлять палки в колеса. Что ученики самой разной крови, способностей и положения смогут приезжать сюда за знаниями. Что со смертью Вяземского никто не посмеет продвинуть законы против полукровок. Что Блэр ушел в прошлое и больше не объявится на нашем пороге со своей темной армией.

Что фон восстанавливается, а значит, магия в нашем мире еще жива. И будет жить столько, сколько ей отведено Судьбой.

И еще буря заставила всех вспомнить о главном. О том, что действительно важно. Я не очень-то проницательна, но Джил обратила мое внимание на Фридриха. Он весь вечер нашептывал Эвер что-то на ушко, а она загадочно улыбалась, демонстрируя аккуратные клычки.

Ближе к ночи, оставив мужчин обсуждать на террасе их «сверхсекретные вещи», мы с подругами забрались на чердак и развалились на постели Софи.

– Как поживает господин Кот? – без лишних слов спросила Джил. – Он сильно пострадал?

– Кто бы еще мне рассказал, – возмущенно засопела волчица. – Я вчера надеялась тайком попасть в больничное и повидать Энди, а его там не оказалось.

– Может, ранения слишком серьезные, и его перевели в Эстер-Хаз? – подала голос я, не зная, как признаться девочкам в моей неловкой проблеме. Которая начинается со страшного слова «замуж».

– Глэдис сказала, что его никуда не переводили. И ровно за пару минут до моего прихода она его проверяла – был на месте! – пыхтела Софи. – Понимаете, да?

– Не понимаем, нет, – покачала рыжими завитками Джил, не собираясь помогать подруге.

– Он учуял меня. Что я иду, – подбородок полукровки обиженно задрожал. – И сбежал. Не хотел меня видеть, теперь понимаете?

– Не самый очевидный вывод, Соф… – протянула Джиллиан и устало откинулась на подушки.

Ее пальцы были в мозолях, кожа под глазами синела. Оставь ее тут в тишине на минуту – и захрапит, видит тролль.

– Две минуты до моего прихода, Джил! А я очень тихо шла. У Пиркинс чуть сердце не остановилось от страха, когда я дверь открыла. А Энди – исчез, – Софи постучала указательным пальцем по ноздре и втянула воздух. – Он знает мой запах.

– Значит, опять избегает, – я ободряюще похлопала подругу по ладошке.

– А зачем тогда к себе так сильно прижимал, что я вся красная стала? – возмутилась она и закрыла лицо руками. – Я когда записку прочитала и Энди показала… Он меня так… так крепко, как будто… а потом обернулся леопардом и на Раскова бросился… Я же только «спасибо» сказать хотела!

Внизу послышался грохот разбивающейся посуды, и мы резко притихли. Кажется, в стену полетел графин.

– Опять о чем-то спорят?

– Боги, папенька все-таки решил убить моего тролля! – я всплеснула руками и бросилась с чердака вниз. Разнимать, вестимо.

Хорошо ведь сидели! Отец даже убийственных наклонностей ни разу не проявил. И вот те раз.

Вылетела с лестницы, вкатилась в гостиную. Обомлела, опешила. Обхватила за плечи подбежавшую следом Софи, пытаясь ее затормозить. В эту драку сейчас лучше не соваться.

Причины шумящей посуды мы угадали верно, да… Только это не мой папенька пытался убить. И вовсе не моего тролля.

В окно коварно заглядывала полная луна. Словно тоже хотела поразвлечь себя смертельным шоу. Я ни разу не видела декана Осворта таким лохматым и разъяренным, а господина Макферсона таким пятнистым и легко поддающимся.

– Мамочки! – взвизгнула Софи, зажимая рот ладошкой и стремительно покрываясь шерстью.

Но ее мама, тетя Мэл, взирала на происходящее слишком флегматично, чтобы бросаться разнимать мужчин. Вообще никто из присутствующих вмешиваться не собирался. И даже Фридрих, наш обычный «мировой судья», спокойно сидел в кресле и попивал что-то из граненого стакана.

– Судьба-богиня! Почему он не пришел завтра? – лепетала Софи, почесываясь за лохматым ухом. – И что такого наговорил отцу, что у того аж шерсть дыбом встала?

Подоспевшая Джил хмыкнула с раздражающе всезнающим видом и принялась шустро расстегивать платье на подруге. Мы за всеми этими посиделками совсем забыли, что сегодня третья ночь оборота у вервольфов.

– Говори, если что-то знаешь, – прорычала черная волчица, опасно скалясь.

– Я думаю, Софи, господин Макферсон специально пришел сегодня. И сейчас, – Джил кивнула на окно, за которым нахально сверкал бледный круг. – Чтобы разобраться со спорным вопросом так, как у них… у вас… принято.

– Кулаками? – взвыла подруга, выпутываясь из платья. Мы оттащили ее в коридор, и из-за драки в гостиной никто на нас не обратил внимание.

Раздеть Софи было не самое сложное. А вот на чердак обратно запихать, чтобы она, повинуясь инстинктам, не бросилась третьей в мохнатую «кучу-малу»…

– Когтями, клыками… Разве не так у вас принято что-то доказывать и отстаивать? – пробормотала Джил, подталкивая волчицу вверх по лестнице.

– Мы не дикар-р-ри какие-то! И вполне умеем р-р-разговарривать! – возмущенно рычала мисс Осворт, продвигаясь по ступенькам на четвереньках и с тихим воем обрастая шерстью везде, где еще не успела.

– Ну-ну, – ухмыльнулась Джил, на пару со мной затолкнула упирающуюся Софи на чердак и закрыла за нами дверь. – Тут посидим, пока все не уляжется…

– Ррр!

– Тише, девочка, тише, – я машинально похлопала по холке скалящуюся подругу.

Лязгнула замком дверь внизу, и звуки борьбы переместились на улицу. Мы подскочили к круглому окошку и, мешая друг другу, попытались разглядеть две сцепившиеся фигуры на снегу – пятнистого леопарда и золотисто-серого волка.

Софи встала на задние лапы, подсунула черную мордочку к стеклу и взволнованно заскулила.

– Не переживай ты так, – Джил потрепала ее за ушами. – Непохоже, что они пытаются сильно навредить друг другу. Просто огрызаются, зубами клацают и валяют друг друга в снегу.

– Да и вряд ли декан Осворт станет убивать Макферсона. Все-таки столько лет был его наставником, дружил с Энди, доверял, как себе… – поддержала я, но Софи отчего-то завыла громче. Словно понимала побольше нашего и чуяла, что утром мы кого-то не досчитаемся.

***

Джил от усталости отключилась первой. Я прикрыла ее одеялом и прилегла рядом, вслушиваясь, как молодая волчица нервно наматывает круги по чердаку. Но затем и Софи сдалась, устроилась на коврике и раскатисто захрапела.

Утром она первая нас растолкала – не выспавшаяся, разлохмаченная, но уже одетая в домашние штаны и толстовку.

– Боги, как есть хочется, – прошептала я, вспоминая, что за ужином едва клевала с тарелки, косясь то на папу, то на Салливана.

И кстати о магистре… Интересно, где сегодня ночевал мой тролль. Было не очень хорошо бросить его в компании страшных магов, но и оставить Софи одну я не могла.

– А мне кусок в рот не полезет, пока не узнаю, что все целы, – Софи прочесала пятерней кудряшки и, оправив одежду, высунула нос за дверь. Затаилась, навострила ушки.

– Ты что-то слышишь? – сонно спросила Джил, усаживаясь на подушке и потирая висок.

– Отец ворчит в гостиной. «Я еще вчера сказал, что драным котам не место рядом… и хвосты они могут крутить, где угодно… но не…» Дальше неразборчиво, – вздохнула Софи удрученно. – Энди говорит… «Мои намерения серьезны, я вчера все…» Что он вчера «все»? Какие намерения? Да гоблинова бездна, кто так сильно шумит кофемолкой?!

– Папа или мама, уж наверняка. У них с этой кофемолкой какая-то особая любовь, – скорчила рожицу и свесила ноги с кровати.

Надо спуститься вниз и поискать моего тролля. Обнять, понюхать, пощупать. Я, видит Судьба, опять соскучилась.

***

Гостиная выглядела так, словно буря снова ненадолго вернулась и хорошенько прошлась по Пункту Связи. Перевернутые кресла, сбитый с привычного места ковер, опрокинутый кофейный столик.

Вчера никто не поспешил привести дом в порядок – не иначе, чтобы Ромулу и Энди наутро стыдно стало. Судя по раскрасневшимся лицам виновников и неловким почесываниям затылков, и правда стало.

«Господин Кот» имел на своем лице с десяток мелких царапин и пару роскошных кровоподтеков. Декан Осворт тоже был прилично помят и понадкусан.

– Они еще месяц в этих синяках ходить будут, – простонала Софи, забиваясь с нами в самый дальний уголок.

– Ладно, – закивал чему-то Ромул и поднял с ковра мятые бумаги, оставленные тут еще со вчера. – Тут уже подписано, да, господин Макферсон?

– Подписано, – мрачно кивнул Энди и, закашлявшись, выплюнул изо рта клок золотистой шерсти.

– То есть осталось только мне, да? – просопел декан и, пробежав по комнате взглядом, остановился на нашей сбившейся в кучку троице.

Софи как-то позади всех умудрилась оказаться. А ведь первой вниз бежала!

– Так, раз уж вас тут такая гурьба… В свидетелях недостатка нет. Мелисса… – Ромул нашел глазами жену и потряс в воздухе бумагами. – Я вчера не успел сказать: господин Макферсон заглянул к нам вот по какому вопросу…

– Так это была не ваша обычная тренировка самоконтроля? – картинно удивилась тетя Мэл.

Макферсон снова закашлялся, но уже ничего не выплюнул. С чем-чем, а с самоконтролем вчера у всех было худо.

– Тут вот какое дело… – Ромул почесал седой висок. Он пытался казаться строгим, но в глазах нет-нет, да и проскакивала добродушная растерянность. – Похоже, дочь наша уже совсем выросла.

– Ты наконец это заметил! – рассмеялась тетя Мэл.

– И не только я, да… Вот он тоже, – кивнул хмуро на Энди. – Это контракт на магическую помолвку, уже подписанный господином Макферсоном. Согласно этой бумажке – если я ее подпишу, конечно, – моя единственная дочь по достижении магического совершеннолетия станет принадлежать… эмм… Эндрю Макферсону. И станет частью его личной стаи.

Осворт замялся, обвел взглядом собравшихся.

– До этого София будет продолжать учебу и общаться с господином женихом… в рамках… В приличных, в общем, рамках! – погрозил волчице пальцем. – Но помнить так же и о том, что обещана… и раз уж обещана… то будет отдана.

Торжественная речь хромала на обе ноги, но мы втроем все равно затаили дыхание. Может, у вервольфов приняты такие странные формулировки.

– Ты выдаешь нашу дочь замуж? А я-то думаю, откуда столько шума, – улыбнулась меланхолично тетя Мэл. – Я полагала, ты лет до сорока ее от себя не отпустишь…

– Пока никуда еще не выдаю. Я не подписал, – нахмурился Осворт и снова почесал затылок. – Магическая помолвка, скрепленная кровью… Ну что за прошлый век, Энди?

– Я хочу, чтобы мисс Осворт была моей официально. Сейчас, с этой минуты. И не позволяла себе… – Главный Страж недобро зыркнул на нашу компанию, словно всех троих уличил в незаконных шалостях, – прохаживаться со всякими юношами мимо моего поста.

– Собственник… – покачала головой Джил.

– Ох уж эти инстинкты… – поддакнула ей, в то время как наша волчица улыбалась совершенно довольной кошкой.

– От себя могу заверить, что тоже в обществе иных… девушек… более не нуждаюсь, – кашлянул в кулак Макферсон, безотрывно глядя на подругу. – И до ее магического совершеннолетия буду сопровождать мисс Осворт на все желаемые мероприятия… в рамках приличий, сэр.

Взрослый, умудренный самым разным опытом мужчина с опаской поглядывал на наставника, и это умиляло. И про «рамки приличий» было актуально. Значит, пробежки по лесу голышом отменяются? Вот и славно.