Чудовищный секрет Авроры 3, или Дочь ректора все объяснит

Глава 19. О судьбоносных решениях и синей птице

Крылатая тварь, еще недавно абсолютно неживая, стремительно развернулась и встала на обе когтистые лапы. Хлопнула крыльями, пробуя их разрушительную силу. Карпов прижал сына к груди, инстинктивно стремясь защитить… мертвого от мертвого.

Тонкий ошейник горел золотом, опоясывая шею побежденного хищника. Караваева стояла рядом, впав в магический транс. Чары подчинения? Такой мощи, что вернули Зверя с того света?

Да нет, дар некромантии давно утрачен, и слава Судьбе… А значит, у Тамары всего несколько минут, чтобы сделать то, что задумала. Мозг не живет без сердца. И Карпов… Карпов тоже не сможет. Его сердце разбилось вместе с драконьим.

Зверь развернулся к Вяземскому. Выпустил пар из ноздрей, сделал шаг, другой, вторгаясь в защитное поле. Разорвал в клочья щит, рыкнул упреждающе…

Граф торопливо заканчивал речь, наблюдая, как над кубком разгорается синее пламя. С бульканьем в горле выкрикивал ритуальные формулы, переводя испуганный взгляд с желтых зрачков на черные демонические и обратно. Искал спасения… но явно не там.

Вдруг Вяземский оборвал речь на полуслове. Простонал в ужасе, заглянув в бездну разверзнутой драконьей пасти. Что он увидел там в последний миг?

Побледнел, поседел остатками волос, сморщился сушеным изюмом… И упал без чувств. По остекленевшим глазам Демон понял, что старый граф уже не вернется. Он погиб не от когтя и не от клыка. От страха.

– Заверш-ш-ши-и-и, – голосом Тамары прошипела крылатая туша, разочарованно покачиваясь над графским телом и глядя на свои непомерно большие когти.

– Выходи из мертвого тела, пока оно не утащило тебя на ту сторону, – сквозь зубы процедил Демон, аккуратно опуская Арта на песок.

Отравленный горечью, Карпов встал и, пошатываясь, подошел к алтарю. Сколько шансов, что это сработает?

– Останус-с-сь. Всегда хотела… быть драконом… Зверь повержен твоим сыном. Заверш-ши обряд.

Андрей перелистнул страницу, дочитанную Вяземским. Зажмурился. И продолжил формулу, оборванную с графским стоном.

Собирался ведь завязать с древними запрещенными ритуалами! Арт, конечно, ворчать будет… Но вечность здесь всяко лучше, чем вечность там.

– Спасибо за старания, дальше я сам, – синие глаза блеснули слишком близко. Андрей не заметил, когда мальчишка успел к ним приблизиться.

– Что вы здесь делаете, юноша? Прочь обратно в Академию! – прикрикнул Ромул, разобравшийся, наконец, с индусом.

Щелчок пальцев Раскова – и Осворт отлетает к груде камней. Какого тролля?

– Не останавливайся, щщитай, – прошипел дракон, разворачивая мощный корпус к парню, сжимавшему в руке поднятый венец. Это плохо. Это очень плохо.

Ритуальная речь сама лилась из пересохших губ, холодные пальцы машинально перемещались по строчкам. Слишком много вопросов разрывало гудящую голову. Где Софи? Где Энди? Где его дочь?

– Тамара, дорогая… Ты сберегла зелье для меня? – ухмылка слишком знакомая, чтобы не узнать. Блэр.

У Андрея не было сил удивляться и выражать эмоции. Равно как и испытывать их. Все, кроме одной. Боль, раздирающая в клочья остатки черного сердца, заглушала все.

Синее пламя в чаше закрутилось воронкой, зашептало хриплым эхом вместе с Карповым, растягивая слова.

«Вечность». «Ве-е-ечность». «Даруя». «Дару-у-уя»…

– Или хотела выпить сама? А может, надеялась на эту безделушку? – Блер, как влитой упакованный в тело Раскова, нахмурил лоб и помахал венцом перед драконьей мордой. – Может, хотела починить свой сломанный дар? Хотя… мне плевать на твои мотивы.

– Мой принц… – повела мордой, заставив парня брезгливо отшатнуться.

– Ты сбежала трусливо. Оставила девчонку одну, – перечислял, вальяжно переступая тело сына. – Была мне неверна. И будешь за это наказана.

В новом юношеском облике он казался отвратительно безобидным. Это путало. Вероятнее всего, Алекса там уже нет. И, возможно, давно. Еще один мальчишка пострадал в чужой битве.

– Вы все меня предали… Женщины! Вы не стоите доверия. Ни одна из вас, – задрал острый подбородок.

Парень был копией Джины. Как Андрей раньше не заметил? Наверное, потому что не смотрел. Вечно занят, вечно глядит не туда. Заразная болезнь всех ректоров Академии.

Расков сжал руками воздух, и дракон с тихим выдохом упал на землю. Одновременно с настоящей Тамарой.

– Ты договорил, князь? Отдай. Ты задолжал мне нормальную жизнь в нормальной плоти. Желательно, такой же бессмертной, как и мой дух.

Карпов медленно качнул головой, обхватил жезл покрепче. Пальцы тряслись, не слушались. Глаза каждый раз заново находили изломанную фигуру сына. Жди, мальчик. Зелье Блэр не получит.

Не он поверг Великого Зверя, заплатив за это не менее великую цену. Не ему получать в подарок вечность. Если есть у драного мироздания хоть какое-то понятие справедливости, оно не позволит этому случиться.

– Ты не в форме, князь. Разбит, потерян. Разрушительные эмоции заставляют ошибаться, – Блэр сделал шаг вперед, склонил голову набок и придавил подошвой ботинка перепончатое крыло. – Я тоже любил когда-то. И тоже ошибся.

– Неужели? – процедил Карпов, забирая кубок с алтаря и делая шаг назад.

– Хотел подарить ей мир, разделить с ней вечность, – брезгливо скривился синеглазый парень. – А она предала. Воткнула нож… Глядя прямо в глаза… Размазывая свое сияние по моему лбу… Осторожнее, не расплескай!

Карпов бросил взгляд под ноги. Понял, на что наткнулся, отступая – это было оглушенное тело одного из рабочих. Ему нужно было другое. Самое ценное, лежавшее позади Блэра.

– Твой сын? – с интересом протянул Расков, покручивая в руках венец.

Не спешил надевать его на белокурую голову. Андрей тоже не торопился действовать, слишком ценная в другой руке была ноша.

– Я мог бы уйти, – предложил Алекс-Августус и облизнул губы. – Ваша сеть меня не остановит… Нам ведь необязательно сейчас устраивать этот бессмысленный, никому не нужный поединок? Отдай мне кубок, и я подарю тебе время оплакать сына и залечить раны боевых товарищей.

Парень потер косточку на тонком запястье с выцветшей татуировкой. Синие лепестки, обрамляющие золотую точку… Карпов такие и раньше видел. Древний телепорт на родовой крови.

Только сейчас заметил, что рукав Блэра разодран когтями. Оставалась надежда, что Макферсон выжил и защитил Софию. Слабая, впрочем, надежда. У стража был шанс, только если Августус куда-то спешил… К примеру, в порванный шатер, из которого норовил вырваться Великий Зверь.

– А если не отдам, то что? – с издевательским холодом поинтересовался у доисторического монстра. Блэр с драконом были почти ровесниками. Хотя крылатый все же постарше. – Меня убьешь? Так давай, вот он я.

– Расплескаешь… – пожал плечом мальчишка с глазами двухсотлетнего психа. – Я приходил лишь за венцом, но Судьба распорядилась так, что зелье вечности само плывет в руки. Уверен, это знак божественной милости. Ее одобрение моих стараний.

Карпов сглотнул тошноту, восставшую в горле. Блэр явно бредил. Две сотни лет скитаний по чужим телам и склепам любого сделают параноиком.

– Может, моя судьба – возвыситься до бога? Перекроить мир так, как я желал когда-то? – вдохновленно вопрошал мальчишка.

Нелепые речи для столь юной физиономии. Хотя сам Блэр был немногим старше, когда затеял свою войну.

Он протянул руку, требуя кубок. Но вряд ли сейчас мог чем-то угрожать Андрею. Никаких козырей в порванном рукаве… Карпов усмехнулся горько: лишившись сына и потеряв дочь, он стал практически неуязвим. Пигалицы здесь нет, она в безопасности.

Одно неверное движение – и зелье впитает петербургская земля. Вечность не достанется никому. Значит, так тому и быть.

– Расков в тебе еще жив? – зачем-то поинтересовался Карпов. Понимал, что вряд ли сам выйдет из этого поединка целым. Но пока тянется время, у любого остается шанс. И у его сына тоже.

– Он спит пока. Мальчишка был мне нужен, чтобы ухаживать за одной девицей со вкусной кровью, – облизнулся ублюдок. – Но пришла пора расставаться, ты верно мыслишь, князь. Это тело мне по нраву, но… тесновато.

– Он твой сын, – Карпова передернуло от отвращения.

Пока его отцовское сердце истекало кровью, Блэр собирался собственноручно вытравить дух мальчика из тела. Судьба не может покровительствовать подобной грязи. Не должна.

– Как видишь, у нас немножко разное отношение к потомству. Твое держит тебя на цепи, делает слабым… Мое – окрыляет и дарит новые возможности.

– Ты неверно понял суть человеческого бессмертия, Блэр, – прохрипел Карпов, избегая смотреть на свою черноволосую копию, непривычно умиротворенную. Демона-младшего, так Арти называли за глаза.

– Просто отдай зелье, Карповский!

Блэр дернулся вперед, и воздух между ними сгустился, окрасился синим. Приобрел очертания призрачной птицы. Довольно крупной, со взрослого ламбикура.

Карпов поморгал, но галлюцинация никуда не исчезла. Больше того, она уверенно взмахнула мерцающими крыльями и с остервенелым криком бросилась на Блэра.

– Нет… Нет! – мотнул тот головой, отрицая увиденное.

Птица билась в невидимую преграду, не нанося ему вреда. Шипела, отгоняя крыльями, словно защищала гнездо. Роняла призрачные перья на землю, и те тут же растворялись в воздухе без остатка.

– Значит, таково твое решение, да? – с вызовом крикнул прозрачной синей птице, являвшейся скорее миражом, чем созданием из плоти и перьев. Но Блэр отнесся к ее реакции серьезно. Склонил набок голову, принимая. Отступил на шаг.

Карпов занес искрящий жезл: разве может он отпустить Блэра вот так? С венцом и сотней планов один дряннее другого? С еще живым Алексом внутри?

Мальчишка приложил палец к губам, предлагая прислушаться к птичьим крикам. Кивнул на кубок, в котором подрагивало синее зелье вечности, покрутил в воздухе сверкающим венцом.

Намекал, что они разделили дары богини поровну. По справедливости. Каждый получил то, в чем нуждался именно сейчас.

– Никогда не требуй у Судьбы больше, чем она дает, – загадочно усмехнулся Темный Принц, ковырнул ногтем татуировку на руке и испарился в неизвестном направлении.

– Арт! – мигом забыв и про Блэра, и про невесть откуда материализовавшуюся птицу, Карпов подбежал к сыну.

Богиня Судьба, пусть будет не поздно! Все окажется бессмысленным – подаренный Блэру венец, жертва Тамары, раны друзей, – если зелье не сработает.

Карпов аккуратно влил снадобье в бесчувственный рот, стараясь ни капли не упустить. Синяя жидкость окрасила губы и язык сына. Больше ничего не происходило.

Совсем близко, у правого плеча, суетился очнувшийся Брендан. Бил по драконьей морде разрядами «Иклерии», то ли вымещая злость, то ли пытаясь вытащить из мертвой туши Тамару.

– Выходи из него. Выходи из тела! – орал в драконье ухо, потряхивая шипастую морду.

Синева сошла с губ Арта, и те вдруг окрасились обычным розовым. Бледные скулы очертились резче привычного. Рана на горле затянулась. Карпов стер кровь рукавом – на коже остался тонкий изогнутый шрам.

На черной макушке проступила седая, почти белая прядь. Теперь они точно, как две шурховы капли. Его сын, его мальчик…

Арти словно сделался старше за одно мгновение. Внешне толком не изменился, но чувствовалось, что стал другим. Неуловимо.

– Артур… Арт, – похлопал сына по щеке.

– Па-а-ап… Скажи Рейне, что я победил дракона, – прохрипел тот, не открывая глаз. – Эта упрямая девчонка не верила, что я смогу ее защитить.

Карпов улыбнулся против воли: мальчишка!

Брендан ободряюще хлопнул Андрея по плечу и подполз к Тамаре. Настоящей, а не дракономордой.

– Дышит, – кивнул с облегчением. Проверил Ромула рядом и еще раз кивнул. – И он тоже. Дай сигнал Кесслеру, пусть снимают сеть. Нам нужна помощь.

Нужна… Не хотелось признавать, но еще как нужна. В одиночку Карпов весь этот бардак не потянет.