Чудовищный секрет Авроры 3, или Дочь ректора все объяснит

Глава 6. О колыбельной лондонских дождей

Рандор воспринял мою идею без особого энтузиазма. Это было понятно и по угрожающе зыркающим глазам, и по напряженно сжатой челюсти. И по тому, как он аккуратно, но требовательно отлепил мою ладошку от свой груди и отвел в сторону.

Ой, да не больно-то хотелось!

Точнее, хотелось, конечно. Но сначала – банные процедуры. Я и лавасилиска помою, если придется. С шатающимся троллем точно справлюсь.

– Карпова, вы рискуете нарваться…

– Боюсь, отшлепать вы меня сейчас не в состоянии, магистр, – я криво ухмыльнулась и положила руки ему на живот. Заталкивать так заталкивать.

– Я ведь и потом припомнить могу…

– Потом вы мне еще «спасибо» скажете, – пробормотала на выдохе, прилагая еще больше усилий.

На благодарность я, впрочем, не особо рассчитывала. Опыт общения со шмырлами и крысоловами подсказывал, что чем больше ты для других стараешься, тем меньше они это замечают. А некоторые мохнатые вредины еще и огрызаются!

– При всей вашей кажущейся хрупкости… и миниатюрности… вы обескураживающе… – ворчал тролль, пока я заталкивала его спиной в ванную, упираясь обеими ладонями в твердый живот.

Чувство, что огромный булыжник в горку катишь! И в любой момент он может сорваться в обратную сторону и придавить тебя своим весом, распластав лепешкой по полу.

– Вы стихийное бедствие, Карпова! – с видом мученика выдохнул тролль и пошатнулся в мою сторону. Опасно. Еще один такой выдох – и я сама слягу тут рядышком в хмельном обмороке.

Мы наконец добрались до ванны. Той самой, в которую меня выворачивало. Знакомый кафель вернул неприятные, неловкие воспоминания. Есть в жизни моменты, когда не хочется, чтобы важный тебе человек был рядом и становился их свидетелем.

Возможно, у Салливана сейчас как раз был один из таких. Но… я уже пришла.

– Вас лучше затолкать туда целиком, – задумчиво пробормотала, нацеливаясь пальцами на его брюки. Ухватилась за ремень и резко потянула. Эффект неожиданности обычно хорошо срабатывает.

– Спятила? – тролль отшатнулся.

– Хотите мочить одежду – мочите. Вам ее и сушить, – закатила глаза и крутанула вентиль. В ванну хлынула вода. – Сами залезете, или мне вас опять толкать?

Я вытерла со лба испарину и с надеждой покосилась на мужчину. Должен же он осознавать, что ему это пойдет на пользу?

Но непроницаемая физиономия намекала, что не должен. И толкать снова придется.

Когда Арт говорил, что я во всем ищу романтику, он явно не знал, в каких сомнительных ситуациях я ее обычно нахожу.

Строго сдвинув брови, я ухватила тролля за шею и нагнула под хлещущую струю.

– Холодная… – проворчал Салливан, отплевываясь.

– А вы на тепленькую рассчитывали? – изумилась искренне. – Завтра вы должны прийти на занятие совершенно здоровым!

– Я и так собирался на него прийти, – возмущенно бурчал Рандор, позволяя, впрочем, мылить его шею и волосы. – Тролль дери, у меня выходной! Первый в драной жизни. Первый за… одной Судьбе ведомо за сколько лет. Имею я право…

– Нахрюкаться как горный тролль? Имеете, имеете, – кивала, распределяя мыльную пену по оголенным участкам тела. Он не сопротивлялся. Присмирел даже. – Да, признаю, вам не повезло. По вашу душу явилась я. Ну и тело, да…

На бортике ванной обнаружила мочалку и решила, что с ней дело пойдет быстрее. Судя по запаху, Салливан принимал «зелье» не только внутрь, но и наружно. На мой взгляд, очень сомнительный вариант обливаний.

– Шмырлы тоже пытаются прятаться, когда я прихожу их купать, – призналась, втирая шампунь в непривычно короткие волосы нудного лондонского тролля. – А крысолов один раз даже сбросил лишний хвост, когда я за него схватила. Представляете, до чего странная защитная реакция?

– Я уже готов отбросить что угодно, Карпова, чтобы вы только отстали, – пробурчал Салливан, послушно подставляя другую сторону головы.

– Отбросите, непременно, отбросите, если будете столько пить. Вы все же не настоящий тролль, и это вот, – я покосилась в гостиную, заставленную стеклотарой, – явно выше вашей нормы.

Выключила воду и позволила мужчине выбраться из-под крана. Он уселся на пол, медленно выдохнул и посмотрел на меня… так странно, что я даже не нашлась, как это интерпретировать. По его телу бегали мурашки, Салливан дрожал.

– Сидите смирно и дайте мне вас вытереть, – я рванула полотенце с крючка и уселась рядом.

– Вы невыносимы, Карпова… и смерти подобны. Как шурхово цунами… – прошептал, разглядывая меня, словно впервые видел.

– Вам лучше?

– Хуже, – прохрипел еле слышно. – Княжна… Вы еще маленькая и не в курсе, но когда люди… кхм… употребляют крепкие «зелья»… они хотят ненадолго потерять связь с тяжелой реальностью. Ясно? А вы сейчас… чертовски реальны. И неотвратимы. Как хвост камнехвоста, бьющий по лицу.

– Маленькая?! – возмутилась я, вытирая капли с его шеи. И задумалась о хвостах. Тех, что бьют по лицу.

Отрезвляет, наверное. Не то чтобы мне очень хотелось драться. Я бы предпочла забраться к нему на колени и заснуть – вымоталась, как сопливый хеккар, целый день таскавший повозку в Эстер-Хазе. Но если это поможет, я готова.

Выталкивать из ванной тролля не пришлось. Сам доплелся до шкафа, выудил оттуда серую футболку с длинным рукавом и, ворча какую-то чушь про «его кармическое наказание», натянул на тело.

Я вытерла лужи на полу и тоже вышла в гостиную. Теперь, когда магистр был относительно спасен и даже пообещал явиться завтра на занятие, мое присутствие здесь объяснять стало труднее.

– Что это? – я ткнула пальцем в миниатюрную вазочку на каминной полке, просто чтобы не молчать.

– Сам не знаю. Понравилась, – пошатываясь, он добрался до кухни и звякнул туркой. Помещение заполнилось запахами кофе.

– Это ваза, – пояснила троллю-неандертальцу, настигая его в новой локации. – Такие обычно заводят вместе с женщиной в доме, чтобы она ставила внутрь цветы и создавала уют. Хотя у вас тут, видит богиня, тесновато.

– Уж как есть. Другого предложить не могу, – буркнула троллья спина.

Я прикусила губу. Стыдно. Избаловалась бесконечными просторами усадьбы Воронцовых и имения Карповских, которые и за сутки не обойдешь.

– Впрочем, сомневаюсь, что тут заведется женщина, – я поморщила нос, пытаясь избежать навязчивого кофейного аромата. – Вы с таким успехом их выставляете за порог…

– Эвер не планировала оставаться, – он обернулся и глянул на меня с укором. Словно заметил в моем голосе слабо прикрытую ревность и счел ее верхом глупости. – А вас я вроде бы не гнал. Хотя, видит Судьба, княжна, Академию вам лучше не покидать. Где-то разгуливает Блэр и…

– Блэр последний, кто сейчас меня волнует.

Я по-хозяйски порылась в подвесном шкафу и нашла там чайную заварку. Понюхала. Поморщилась. Это сколько же ей лет?

– Вы сообщили отцу о своем втором даре?

– Не до того было, – отмахнулась и поставила обратно столетнюю древность. Похоже, дух Блэра предпочитал окружать себя столь же ветхими вещами, как он сам. – У нас, знаете ли, отбирали Академию…

– Ректор был здесь за день до слушания. Мы общались.

– О чем? – я нервно обернулась на Салливана.

Что от него хотел отец?

– О том, что мое появление на слушании магтрибунала нежелательно и мои показания принесут больше вреда, чем пользы, – Рандор повел плечом, словно ему было неприятно это решение, но он с ним смирился. – У вашего отца свой план, и я не нашел аргументов, чтобы его оспорить.

– Прекрасно! – я раздраженно всплеснула руками. – У всех свой план, а меня ни во что не посвящают!

– Потому что вы еще маленькая для взрослых игр, птичка.

Он разлил кофе в две чашки и одну подсунул ко мне. Я никогда не была поклонницей бодрящего напитка, но, похоже, ничего другого тут не имелось. Чувствовалось отсутствие женской руки в холостяцком логове тролля. Но сейчас это меня радовало.

– Сами вы… только вылупившийся! – я сердито засопела. – И вообще… раньше вам не мешало…

– Не мешало.

– А теперь мешает?

– Мешает не это, – уклончиво ответил он и устало потер лицо. – Прекращайте пыхтеть, княжна, пейте и возвращайтесь домой. Вам не стоит далеко уходить из Академии.

– Что, «попаду в большую беду, из которой вы, видит тролль, не станете меня вытаскивать»? – догадалась с обидой.

– Стану, конечно. Но лучше не попадайте.

– Вам надо поесть, – решительно заявила, не готовая пока возвращаться в Академию.

Мы черт знает сколько не виделись. Я, представьте себе, соскучилась!

– Как печально, что княжна Карповская, первая этого имени, совершенно не умеет готовить, – он криво ухмыльнулся.

– Попробую. Вдруг получится?

– Творческий эксперимент? Я и без того еле жив, Аврора.

– Со мной у вас гораздо больше шансов выжить, чем без меня, – пригрозила пальцем и открыла холодильник. И ничего там не обнаружила.

Вот ведь тролль… и с чем экспериментировать? Он словно знал, что рано или поздно я сюда заявлюсь, и заранее спрятал от меня все опасные предметы!

– Вот, кстати. Нашла в больничном под одной из кушеток.

Я выудила из кармана деревянную фигурку, обляпанную кровью магистра, и поставила на столешницу. Совсем про нее забыла с этими принудительными купаниями упирающихся троллей.

– Вы вроде бы не закончили с ней. Если уж хотите что-то о себе вспомнить, может, стоит начать с чего-то маленького и…

– Спасибо, – благодарно кивнул Салливан.

Подошел ближе, покрутил фигурку в руках, поставил и перевел взгляд на меня. Поддел пальцем упавшую на лоб прядь и отвел за ухо. Завис, не моргая.

– Вы чего?

– Не скажу.

Вот ведь… Затолкать бы его самого под правдолюбицу!

Но не сегодня. Сегодня сил толкать кого бы то ни было у меня больше нет.

Не отводя взгляда, Рандор медленно отхлебнул кофе и поставил чашку. Я повторила за ним.

– Я планирую рассказать вашему отцу о случившемся в мансарде и в имении Караваевых, – проморгавшись, поведал магистр. У меня чуть кофе носом не пошел от этого его заявления. – Так будет правильнее.

– Я вас только спасла, а вы опять в петлю лезете?!

– Я благодарен за спасение, княжна, – он потер затылок и посмотрел на меня, требуя понимания. – Реальность, что обрушилась на меня вашими стараниями, тяжела. Порой неподъемна. Мне трудно ее осмыслять. Но она моя, и мы с ней… неспешно привыкаем друг другу.

– Сильно не привыкайте. Если и впрямь к отцу на разговор собрались, – я скрестила руки на груди и надменно фыркнула.

– Вы имеете что-то против? – удивился тролль-тугодум.

– Разумеется, имею! Это не только ваша тайна.

Не хватало еще, чтобы отец узнал о моем первом мужчине и… вот этом вот всем. Мест в теплицах на всех не хватит. И я бы предпочла сохранить их для Вяземского, Бехтерева и их команды. Им, Судьба свидетель, нужнее.

– Я должен был с собой бороться, Аврора, – он напряженно сжал челюсть и окатил меня искрами из отчаянных серых глаз. – Я должен был контролировать. Противостоять. Да хоть из окна броситься, но не допустить, чтобы это… случилось так.

– Я вам что, настолько противна?

От меня, конечно, по-всякому убегают… Но чтобы из окон бросаться с четвертого этажа?

– Вы мне… невыносимы, – пробормотал Рандор, потирая грудь.

– Так или не так – какая разница? – выдохнула в его заросшее недельной щетиной лицо. – Меня к вам привело «Зелье Судьбы». Запрещенное, конечно, но не просроченное – я проверяла ингредиенты.

– Уверены, что ко мне? – он задрал голову и пригладил мокрые волосы, с которых на уши и виски стекала вода. – Два духа, две капли…

– Издеваетесь? – я вцепилась в его рукав и хорошенько тряхнула шурхового магистра.

– Ни разу, Аврора.

Он ухватил меня за талию и усадил на столешницу рядом с деревянной фигуркой. Я думала было возмутиться и сообщить ему, что я не статуэтка, чтобы мной без спроса украшали интерьер. Но передумала. Я в этом интерьере неплохо смотрелась.

– Разве ошибается богиня?

– «Благодетельница», толкающая всех к обрыву и приказывающая спрыгнуть вниз ради пользы для мироздания? – горько усмехнулся Салливан. – Я ни прыгать, ни плясать под чужую дудку не собираюсь. Впервые с шестнадцати лет я решаю сам, кем быть и чего хотеть.

– И кого…

– И кого! – рявкнул мужчина, положил руку на мой затылок и притянул поближе к своему лицу. То ли чтобы поцеловать, то ли чтобы укусить. То ли с целью донести свою мысль максимально красноречиво.

Мокрая прядь, хоть и отстриженная на половину длины, снова шлепнулась ему на бровь и заняла привычное место. Такая же непослушная, как и я. Видит Судьба, Салливану с нами обеими не везет.

– Вы феерический тролль, если думаете, что сможете от себя убежать, – прошептала, ерзая затылком в горячей лапе.

«И от меня», – добавила мысленно. От меня еще никто не убегал. Это и Карл, и Бойз, и тот бедолага-крысолов с одним хвостом подтвердят…

– Вы не поняли, княжна. Я не пытаюсь убежать от себя, – он впечатал пальцы в мою шею так, словно хотел их навсегда в нее вплавить. – Я пытаюсь к себе вернуться. Мне нужно было время, чтобы понять, где был я, а где – не я… И был ли я хоть где-то.

– Были, – робко заверила Рандора. Его присутствие трудно не заметить.

– Да, был, – согласно кивнул он.

– Может, поделитесь? Чтобы я тоже знала, – я смущенно покусала губу и уставилась на Салливана.

Я, между прочим, не забыла, что в мансарде он был под зеленоглазой иллюзией Эйра, а на Рождество с нами присутствовал третий лишний. И тоже бесштанный.

– Обязательно, – кивнул он и замолчал.

– И? – поторопила нетерпеливо.

– Позже. Сначала вы поговорите с Эвер.

– Это еще зачем?

– Я настаиваю, – он убрал руку с моего затылка и отошел к окну, за которым яростно хлестал дождь. – Возвращайтесь домой, Аврора.

– Как? – я всплеснула руками и уставилась на крупные капли, сплошным потоком текущие по стеклу.

– Как пришли, – он удивленно обернулся. Кажется, до тролля начало доходить мое незавидное положение.

– Пришла я пешком, – деловито просветила мужчину. – Несколько кварталов топала, чтоб вы знали. На каблуках. Там дождь льет, как из адовой бездны. А порог у вас не заговорен!

– Мне это было ненужно, – занудный тролль пожал плечами, отлип от подоконника и пошатнулся. Кофе перестал действовать. Ему бы лечь на подушку и закрыть глаза.

– Ладно. Перенесите меня в Академию этим вашим воздушным кошмаром, от которого потом все волосы спутанные, – милостиво разрешила, сползая на пол.

– Не рискну, – он потер лицо и посмотрел на меня в высшей степени задумчиво. – Я не в том состоянии, чтобы перемещаться. Я нетрезв… это небезопасно.

– И как я дойду? – запыхтела, глядя на Салливана с укором. И красноречиво чихнула. Приехали!

– Значит, придется остаться здесь, – сосредоточенно заявил магистр.

– Здесь?..

– И нечего так смотреть на меня своими бирюзовыми блюдцами, княжна. Я вас сюда в ливень не приглашал, сами вломились. В следующий раз отдайте предпочтение эпистолярному жанру.

– Это не в моем стиле, – фыркнула недовольно. – «Здесь» в смысле… у вас дома? С вами?

– А это можно понять как-то иначе? – он устало прошел мимо меня и скрылся в гостиной. Щелкнул ручкой, открыл дверь… куда-то. – И да, Карпова, моя спальня тоже небольшая, тесная, без старинной лепнины на потолке и картин в золотых багетах. Раньше мне этого хватало. Да и сейчас, как ни странно, устраивает.

Я все еще ошеломленно пялилась в проем, в котором исчезла спина магистра. Переваривала тот внезапный факт, что меня не выгоняют. И собираются укладывать в постель. «Здесь».

– Так что? – он снова показался в дверях.

– Ум?

– Останетесь? Вы правы, там льет как из ведра, – в его руках был зажат свернутый плед. – До ближайшего общественного портала полчаса пешком. Я не отпущу вас никуда… в такую погоду. Утром доставлю в Академию к завтраку.

– На самом деле, бабушкино ателье – у моста, и… Останусь, да, – я прикусила язык, болтающий всякую неуместную ерунду.

Я отвернулась к раковине и ополоснула чашки. Постояла с минуту, позволяя прохладной воде стекать по запястьям. Зажмурилась.

– А вы все та же пугливая птичка, – довольно хмыкнул Салливан. – Надеюсь, я не обломал ваши перышки.

– Они крепкие, – заверила тролля и, резко выдохнув, вышла из кухни на поиски предложенной мне спальни.

И вовсе я не пугливая! Просто неловко немножко стало. Потому что мне был знаком каждый волосок на его теле. А Салливан уверял, что я его совсем не знаю. И совсем непонятно было, как теперь себя вести, оставаясь наедине в тесном пространстве спальни – как близкие или как чужие.

Кровать, застеленная чуть смятым серебристо-серым бельем, была достаточно большой, чтобы уместить и настоящего тролля с подружкой.

– А вы где будете? – в лоб спросила мужчину, с подозрением поглядывая на зажатый у него под мышкой плед. Мое занудное чудовище явно планировало сбежать.

Дождь скреб по стеклам, прорезая каплями косые дорожки. Барабанил в крышу, рассыпаясь грохотом по всему дому. Пришла коварная мысль соврать, что я боюсь грозы, и потребовать себе защиту в лице небритого, хмурого, но уже вполне приятно пахнущего мужчины.

– Тут достаточно места…

– Это плохая идея, Аврора, – прохрипел Салливан и расстелил для меня кровать. – Я сильно нетрезв. Едва себя контролирую. И шурхова капля сводит меня с ума.

– Капля! – саркастично фыркнула, усаживаясь на постель. – А вы вообще уверены, что дело в ней?

– Откуда мне знать? Я никак не могу этого проверить, – недовольно буркнул магистр, прохаживаясь по небольшой комнате. Ждал, пока я стяну платье и заберусь под одеяло. – Вот только с некоторых пор я предпочитаю точно знать, что желаю чего-то сам, а не под воздействием дикой, первобытной магии. Для меня это… важно.

– Вы еще зануднее, чем раньше, – пришла к неутешительному выводу.

– Уж какой есть. Другого предложить не могу.

Я закатила глаза. Говорю же: невероятно нудный тролль.

– Похоже, моя капля, в отличие от вашей, дрессированная, – зевнула, пялясь на непривычно низкий потолок. – Она послушна и адекватна. И позволяет мне решать самой, куда тянуться, а куда нет. Может, и ваша тоже так умеет?

– Карпова… это разговор не на пять минут, – сонно сообщил магистр, накрывая меня одеялом поплотнее. – Спите. И дайте поспать мне, если и правда хотите увидеть завтра мое лицо вместо физиономии Бехтерева.

Я судорожно зевнула и послушно закрыла глаза. Первый день занятий оказался выматывающим и нервным. Сначала Бехтерев, потом… снова Бехтерев. Затем длинная прогулка под лондонским дождем. Остатки сил потратила на попытки затолкать тролля в ванную. Да, пожалуй, сон я вполне заслужила.

Дождь монотонно стучался в окно, баюкая на свой странный манер. Лондонская колыбельная за какие-то пару минут погрузила меня в дрему. Я то проваливалась в сон, то всплывала на поверхность и принималась вертеться: непривычно спать на новом месте.

Одеяло сползало, и ветерок принимался ласкать голую кожу, рассылая по телу мурашки. Игрался с бретельками сорочки, зарывался в волосы, забирался под кружевной подол… Это успокаивало, расслабляло. Я снова проваливалась в темноту. И одеяло само собой заползало на меня обратно.

В какой-то момент я в полусне приоткрыла глаза. Рандор сидел на полу напротив кровати и отрешенно смотрел сквозь меня. То ли мимо, то ли, наоборот, прямо внутрь, в самую суть.

Я вяло пошевелила языком, пробормотав, что ему завтра нужно обязательно явиться на занятие. А для этого надо не на полу сидеть и с ветерком играться, а крепко спать и старательно трезветь! Но вместо осознанной речи вышло что-то вроде «идишпассьтволльповери». Неудивительно, что Салливан даже не шелохнулся.

Одеяло вновь накрыло мои плечи, и я, убаюканная колыбельной лондонского дождя и воздушной лаской, провалилась в сон.

Он был приятным. Меня крепко обнимали чьи-то лапы, не давая улететь в бездну проблем. Защищали и от драного Вяземского, и от мерзкого Бехтерева, и от полоумного Блэра, и от обезумевшей от жажды мести Тамары. Обещали не отпускать – никогда, совсем никогда, – и я им верила.

Кровать слегка проминалась под тяжестью двух тел, образуя уютный кокон, в котором так легко спрятаться от неприятностей. Руки перебирали мои волосы и поправляли одеяло, не доверяя более ветерку столь важную работу…

Но это, скорее всего, был просто сон. Потому что наутро я в постели никого, кроме себя, не обнаружила.